Продавец проклятий путь во тьме - глава 12⁠⁠

Первым вопросом Сани было - а как он это сделал? Чего? Ну вот это всё! Пульт присобачил, телек запустил...Там что у вас под кроватью, инженерная мастерская?

— У меня интуитивное мышление, — признался старик. — Понимаю: звучит глупо, но другого слова я подобрать не могу. Я не разбираюсь в их технике, но у меня есть понимание того или иного процесса согласно собственным представлениям о мироустройстве. Под кроватью находится технологическая ниша с механизмом управления. Вы ложитесь на кровать, засыпаете, датчики это фиксируют и запускают программу по добыче из вас зелёнки. Кровать - тот же комар или клоп, просто выглядит иначе, а для меня этого достаточно. Там же на случай если откажет программа, есть пульт, дублирующий процесс забора. Видимо просто для страховки. Возможно, им пользовались раньше, когда забором зелёнки управляли люди, но сейчас всё автоматизировано, что говорит о том, что в Шепелеве постоянно происходят какие-то обновления. Пока вас не было, я понажимал кнопки и убедился в своей правоте. С телеметрией ещё любопытнее: судя по всему, эти телевизоры использовались для чего-то другого, но потом их создателям стало неинтересно и они оставили всё как есть. Всё равно тут всё замаскировано и любопытный турист не найдёт этот пульт. Я же могу только предполагать, что телевизор нужен для внутренней связи, для консультаций или видеоконференций, но сейчас, увы. Мы можем посмотреть изображение с внешних камер. Обзор города, так сказать. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь...

Саня уселся за стол, а потом от нечего делать достал из чемодана загадочный кубик, купленный в магазине по цене трёхсот граммов сыра. Чего зря время терять? Нужно посмотреть, что внутри. У него и нож при себе имеется. Павел Павлович, занятый настройкой пульта, бросил на него косой взгляд.

— Не советую его есть. Это пищевой концентрат.

— Это я и так уже понял, — сосредоточенно ковыряя фольгу, отозвался Саня. — Меня интересует: съедобно ли?

Содержимое кубика оказалось мясом бурого цвета с какими-то странными посторонними вкраплениями и совершенно без запаха.

— Пеммикан. Походная еда Североамериканских индейцев, — прокомментировал Павел Павлович. — Изготовлено по рецепту: "Жри чё дали" и включает в себя всевозможные съедобные и несъедобные ингредиенты.

— Но его можно есть? — настороженно спросил парень, обнюхивая кусочек на кончике ножа.

— Наушники жрут, — отвернувшись к телевизору, равнодушно ответил старик, — а институтские, когда уж совсем кушать нечего. Данный продукт включает в себя не только коровок и свиней, но и крыс, собак, кошек, птичек всяких, а когда надо утилизировать человечка, то и его через мясорубку прокрутят. Похороны - дело затратное, а тут, считай, всё в дело идёт. Вы не задумывались, почему в городе так тихо? Даже лягушки не квакают?

— Но продают как сыр. Сыр Российский... А знаете, Павел Павлович, какая разница между Русским сыром и Российским? — неожиданно спросил Саня.

— Нет, — переключая каналы, ответил тот.

— В цене.

— Не смешно, — буркнул старик. Он ещё несколько раз переключил каналы, после чего ткнул пальцем в экран. — А вот и они. Фермы.

Саня по привычке прищурился, разглядывая изображение на экране. Несколько длинных гаражей на въезде в город, огороженные забором. Рядом заправочная станция и объездная дорога. Фуры заезжают в гаражи, а потом выезжают оттуда. Ничего необычного. Ну разве что вышка поблизости. Так и камера, судя по изображению, на вышке находится.

— Это единственная легальная связь с внешним миром, — объяснил старик. — Собственно, я так сюда и пробрался. В фургоне с мясом. Рассказать, что я там увидел?

Саня сделал вид, что ему интересно.

Павел Павлович поведал о десятках фур, ежедневно разгружающихся в этих гаражах, именуемых "фермами". Городу нужно кушать, но горожане сами практически не производят сельхозпродукцию, потому что заняты куда более важными вещами. Одни постоянно молятся, а другие сходят с ума, создавая всё новые и новые изобретения. И в этих гаражах у них конвейер. Еда...Мясо, зерно, комбижир... сгружается внутри и отправляется в мясорубку, а затем её по подземному конвейеру переправляют непосредственно в город, где полученный фарш доводят до ума и фасуют в брикеты.

— Подземный конвейер?

— Ага. Чего-чего, а этого добра тут хватает. Кроме конвейерных лент город оборудован системой лифтов. Представляете? Тяжёлое наследие советского прошлого. Раньше их использовали для исследований акустики в подземных пещерах, но за последние несколько лет их количество резко увеличилось. У них имеются как вертикальные, так и горизонтальные лифты, а кроме этого несколько узловых станций и сортировочная в самом центре, под городом.

— Это там, где городская фисгармония? — уточнил Саня.

Старик хмыкнул, после чего посоветовал Степану Андреевичу не обольщаться. Местные куда страшнее, чем кажутся на первый взгляд. Вы думаете, что там просто корявое здание? А оно только с виду корявое, дизайн - последнее, что для них важно. Им главное: результат. К примеру, взять хотя бы этих, несчастных водителей...

— Причём тут водители?

— Совершенно не причём, — ответил Павел Павлович, после чего рассказал про то, как лично наблюдал за конфликтом между наушниками и водителями, которые приехали с товаром. Конфликт закончился очень быстро. Наушники обезглавили водителей и швырнули тела в мясорубку вместе с одеждой.

— А почему головы оставили? — поинтересовался Саня.

— Скорее всего ради зелёнки. Будем дальше смотреть?

Павел Павлович нашёл интересное здание из красного кирпича, более всего похожее на учебное учреждение и принялся щёлкать тумблерами, выбирая ракурс получше. Саня даже не удивился тому, что чёрно-белый телевизор начал передавать цветное изображение. Ну, а какая разница? Может там кинескоп особенный? Или что-то ещё. Вот если бы он ещё и звук передавал... И тут телевизор взял и заговорил, видимо послушался его мыслей.

Новая камера, судя по всему, была расположена на дереве и была направлена на большое окно, которое в данный момент было открыто. За окном был класс, где за партами сидели молодые девушки, и все они повторяли хором весьма любопытные слова.

— Ты делаешь меня счастливой.

— Я восхищаюсь тобой.

— У тебя это так хорошо получается. Ты молодец!

— Я не знаю, что бы я без тебя делала.

— Ты самый лучший!

— Лишь ты меня понимаешь.

— Таких мужчин как ты, больше нет на свете...

Саня непонимающе открыл рот.

— Это они Урри так молятся? — спросил он.

— Нет. Это они так парней в город завлекают. Точно так же, как твоего сына, — угрюмо ответил старик и пояснил:

— Раньше это был техникум, а сейчас они называют это место - "Длинный дом". Именно сюда мы и отправимся.

— И зачем им это надо? Тоже ради зелёнки?

— Понятия не имею, — признался Павел Павлович. — Но...мне известно, что для наушниц, это как-то связано с карьерным ростом. Вроде, как обряд инициации. Приведи левого парня и получи лычку или набор косметики, или ещё чего...Ухо проколотое в трёх местах... Не знаю я, в общем. Знаю, что делают они это не первый год, а те, кого они приводят, куда-то деваются. Но не сразу. Может они сначала забеременеть от парней должны, а парней потом уже на зелёнку или на мясо. Варианты могут быть всякие. Поэтому, мне страсть как хочется изучить их документацию. Наверняка остались следы, какие-нибудь архивы. Ведь сюда приводили сотни молодых мужчин, значит какие-то следы точно должны остаться.

Саня почувствовал, как по лицу текут слёзы. Курамонов плакал. Ну вот, опять. Прекращай! Взрослый мужик, а хнычешь, как баба. Найдём мы твоего сыночка. С тобою я, а ещё с нами один мутный дедушка. Ты только мне управление телом отдай в нужный момент, а то выкинешь какой-нибудь фортель, да ещё и не вовремя, и тогда: плачь не плачь, а будешь ты мёртвеньким. Тут он вспомнил, что Курамонов-то, давал смертельное интервью журналисту уже значительно позднее и выходит, получается, что он выживет. Везёт некоторым. Знают срок смерти...А он тут живи, мучайся. О, дедушка снова камеры переключает. Панораму города врубил. Про какую-то розу ветров трындит...Надо послушать.

—... Я ничего не понимаю в частотах, в акустике, для меня это тёмный лес, — говорил старик, рассматривая Шепелев с некой высокой точки. — Но кое в чём я понимаю: во-первых, в истории. Наушники появились в этой местности задолго до того, как сюда пришла Никоновская реформа, что уж тогда говорить про советскую власть? Они прекрасно существовали при любой власти, притворяясь то хлыстами, то скопцами, но что ими движет на самом деле? Обратите внимание на то, как расположен город, Степан Андреевич... В левом углу высится единственная многоэтажка, это институт. Раньше, там была церковь.

— Ну и что? — совершенно искренне зевнул Саня. — Готов поспорить, что там, где сейчас филармония, она тоже когда-то была.

— Вы совершенно правы, — повернувшись к нему, подтвердил старик. — С этим связано несколько исторических фактов, но а теперь посмотрите, пожалуйста, на экран и посчитайте кресты. Сколько их там? Это всё церкви. И они не для того, чтобы закрепить право недвижимости, они совершенно для другого.

Саня придвинулся поближе и мысленно пересчитал здания, на крышах которых торчали букеты их крестов. Получилось много. Кстати, а почему везде по три креста? Один же положен.

— Вот поэтому и секта: три креста символизируют Бога-отца, Бога-сына и Святого Духа. Каждому положен свой крест, дабы никого не обидеть.

— Херня какая-то, — пробормотал Саня и добавил уже погромче:

— Все центральные улицы, плюс полукруг из двухэтажных домов на окраинах. Исключаем институт и завод, вернее, я думаю, что там завод. Короче - везде кресты.

— Вот вам и один из ответов. Под городом множество карстовых пещер и тоннелей, в которых гуляет ветер, образуя некий звук, который наушники идентифицируют как "глас Божий". А что нужно для того, чтобы услышать этот звук? Вы флейту или трубу видели? С одной стороны ветер заходит, с другой выходит...

— Дырка нужна, — догадался Саня.

— Правильно, — похвалил его Павел Павлович. — Обзовём такую дырку "Карстовый провал". Раньше, до революции, они маскировали их церквями, а сейчас что мы наблюдаем?

Саня попросил не считать его дураком и заявил, что он всё понимает: в каждом доме, который считается церковью, теперь есть такая д... Технологическое отверстие. Вот! Он тоже образованный, а не хухры-мухры.

И тут же, не дожидаясь очередной похвалы от собеседника, он принялся его критиковать:

— А какие гарантии, что это тот же самый звук? — спрашивал он. — Предположим, там под землёй куча труб, пещер, тоннелей и всякого разного, но разве не в этом заключалась уникальность данного звука? Вот было у них два или три карстовых провала, которые не засыпали, а начали активно изучать в институте. И был этот звук, а наушники пёрлись. Сейчас же, таких дыр десятки, а может и сотни, но тогда этот звук точно другой, потому как, чем больше дырочек во флейте, тем меньше песен у Тату.

— Но ведь вы же не знаете, что там под землёй? С чего вы взяли, что сам звук изменился? Вы же видите воочию их технологии. Они просто расширили свою зону влияния. Посмотрите на город, вы посмотрите!

Павел Павлович подскочил к телевизору и принялся водить по экрану указательным пальцем.

— Город имеет форму чаши, со всех сторон окружён вышками, кроме этого присутствуют вышки внутри самого города, но в центре их почти нет. Почему? А это для туристов. Теперь обратите внимание на церкви с крестами. Вот - следите за моим пальцем.

Старик нарисовал на экране нечто похожее на спираль.

— Система есть, — удовлетворённым голосом произнёс он. — Раньше, звук слышали локально, в определённых местах, а сейчас он тут, постоянно. Гуляет по городу, нарезает круги.

Затем он, дабы Саня окончательно ему поверил, снова начал переключать камеры. Парень видел пустынные улицы, потом появилась серая громада института с окнами, задрапированными фольгой, мелькнула та самая камера, показывающая класс молодых наушниц, и он даже успел расслышать хор голосов:

—...Ты сегодня приснился мне... Вот бы ты снился мне каждую ночь...

"Фу, как пошло, — подумал он. — Хотя, может какой озабоченный малолетка и клюнет. А я, нет. Точно - нет!"

И тут Павел Павлович наконец-то нашёл то, что искал. Он обнаружил эту звуковую волну и то, как она воздействует на местных жителей. Ракурс был выбран неудачный, вид получился издалека и откуда-то сбоку, но это точно была она. Человек пять были застигнуты прямо на улице и теперь катались в пыли, славя каждый на свой манер Великого Урри. Все они были одеты одинаково в тёмные балахоны и почти все они были лысыми. Издалека было непонятно: мужчины там или женщины, но одно он заметил точно: детей не было.

Экран телевизора зарябил и погас. Павел Павлович нахмурился и снова начал крутить рычажки.

— Испортился? — участливо спросил Саня, кивая на телевизор.

— Нет. Камера погасла. Сейчас рядом найду.

Но следующие несколько камер тоже начали рябить и погасли точно также, как и первая. Павел Павлович начал тихонько ругаться, а Саня, чтобы хоть как-то занять себя, отошёл к окну и посмотрел на площадь.

Автобусы всё ещё стояли на месте. Возле одного из них у передних дверей курил водитель, а рядом с ним стояли две лысые женщины в тёмных балахонах. Они о чём-то неторопливо беседовали.

"Интересно, а водитель нормальный или тоже из местных? — с любопытством подумал парень. — Выглядит всё достаточно мирно. Спокойная городская жизнь. Если не обращать внимания на филармонию, то и вовсе... Кстати, а работяга внизу что-то ляпнул про то, что и гостиница считается церковью. Это что получается: волна и сюда дойдёт? Не хотелось бы. Но может-быть она придёт не сегодня? Пока она ещё проползёт весь город?"

Вдруг он услышал чей-то приглушённый мужской голос и повернулся по направлению к входной двери.

— Мы никого не ждём? — на всякий случай поинтересовался он у Павла Павловича.

— Нет. Это скорее всего соседи. Мы же тут не одни...туристы, — проворчал тот, занятый своим пультом, и добавил. — Не обращайте внимания.

Но Сане было скучно. И разумеется он не послушался. Он осторожно открыл дверь и услышал, а затем и увидел, как какой-то усатый мужчина, лет сорока во всю мочь заигрывает с роботом-горничной. Это выглядело так нелепо, что ему пришлось подкрутить часы.

— Какая жалость, что сегодня нет Ирочки, — говорил усатый мужчина. — Я так надеялся сводить её в ресторан.

— Ну что вы, зачем вы так расстраиваетесь, я прекрасно заменю вам свою сменщицу, — отвечала ему горничная и призывно вертела задом. — Я прекрасно обучена и умею всё тоже самое, что и она. Так у вас приберусь, что вы просто ахнете.

— Да я не в этом смысле...Я просто пообщаться хотел.

— Я обожаю общаться. Вы отдохните пока, полежите на кровати, а через часик я освобожусь и навещу вас, — убеждала его горничная. — И вы не подумайте чего лишнего, я не такая. Просто вы мне сразу очень понравились...

Саня осторожно прикрыл дверь.

— Что мы говорим горничной-терминатору, которая пришла прибраться в нашем номере? Не сегодня, — пробормотал он. Но самое странное, ему было ни чуточки не жаль этого усатого туриста. А что поделать? У робота программа такая - он не виноват.

— Там робот-уборщик, соблазняет туриста, — сообщил он, вернувшись в комнату.

— Да и плевать, — проворчал старик. — У нас посерьёзней проблема.

— Какая? — насторожился Саня.

— Волна сюда идёт. Накроет нас через пять-семь минут. Предлагаю забаррикадировать дверь, а затем расслабиться и получать удовольствие.

Снова? Нет! Он уже пережил одну волну и не хотелось бы второй раз испытать эту погань. Понятно, что не смертельно, но неприятно до блевоты. Он что, зря кока-колу пил? Он же заплатил за неё, а теперь считай - деньги на ветер.

— Блииин!

Саня снова подошёл к окну в тоскливом предчувствии. Кажется, дедушка не соврал. Автобусы, один за другим, покидали площадь.

Традиционная поддержка авторов с оригинальным материалом

@MamaLada - скоровские истории. У неё телеграмм. Заходите в телеграмм.

@sairuscool - Писатель фентези. И учредитель литературного конкурса.

@MorGott - Не проходите мимо, такого вы больше нигде не прочитаете.

@AnchelChe - И тысячи слов не хватит чтобы описать тяжёлый труд больничного клоуна

@Mefodii - почасовые новости и не только.

@bobr22 - морские рассказы

@kotofeichkotofej - переводы комиксов без отсебятины и с сохранением авторского стиля

@PyirnPG - оружейная лига

@ZaTaS - Герой - сатирик. Рисует оригинальные комиксы.

@Balu829 - Все на борьбу с оголтелым Феминизмом!

• @IrinaKosh - котики.