Переносчик
Он присел на одно колено, проводя пальцами по зеленой траве. Облака над его головой плыли по голубому небу, медленно, но верно уходя за горизонт. Все это было иллюзией, но выглядело таким… таким настоящим, и даже пахло по-настоящему. Глядя на фальшивое изображение своей матери, такое же, как на старых семейных фотографиях, он видел, как свет проходит прямо через ее кожу. Она была идеальным подобием оригинала, запечатленного в прошлом.
Но почему это место?
Почему куб выбросил его сюда?
Конн парил рядом с ним, хмуро глядя на спроецированный мир, вероятно, желая, чтобы здесь был кто-то помимо Адама, в чей разум можно было бы вторгнуться.
Адам по большей части игнорировал его.
Небо начало темнеть.
Он ожидал, что Марта заберет детей и пойдет домой, но дети продолжали играть, не обращая внимания на приближающуюся темноту, а копия его матери не двинулась с места. Поначалу это не показалось странным, но так было ровно до тех пор, пока тьма не стала сгущаться, загораживая свет, а дети все равно продолжали играть.
Только тогда он заметил, что они играли… как-то не так, повторяя одни и те же действия снова и снова. Их голоса медленно затихали, пока они не стали играть совершенно беззвучно.
Волосы на руках Адама встали дыбом, и он настороженно огляделся.
— Адам.
Он повернулся к Конну, увидев, что звездорожденный смотрит куда-то в сторону.
На этот раз он не проигнорировал беспокойство Конна, которое было настолько сильным, что он ощущал, как оно просачивается через их телепатическую связь.
— Что ты чувствуешь? — тихо спросил он.
— Здесь есть кто-то еще,— также тихо ответил Конн, и эта фраза послала мурашки по спине Адама.
Поднявшись он кое-что заметил.
Тень его матери, сидящую в темноте.
Это не должно было беспокоить его так сильно, но было что-то в ее движениях, от чего кожа покрывалась мурашками. Он посмотрел на нее, отрегулировав параметры своего механического глаза и активировав маленькую, но мощную зеленую лампочку внутри. Где-то между тем, как Адам решил активировать фонарик, и его непосредственным включением копия его матери невероятно быстро переместилась.
Свет полился из его глаза, озарив зеленым светом парк.
И ее перекошенное лицо.
Он вскрикнул от неожиданности и отскочил назад, когда Марта резко шагнула вперед, раскинув руки в стороны, словно ожидая объятий. Хуже всего было то, что теперь вместо глаз у нее были костяные шипы, выступающие из глазниц, а когда она открывала рот, оттуда исходило красное свечение.
— Опрометчиво приходить сюда, дорогой. Бездна — часть наших владений.
Это был голос его матери, но не то, как она говорила. Все его тело напряглось, и он отступил назад, столкнувшись с Конном, который смотрел в другую сторону.
— Адам...
Марта рванулась вперед.
Адам сунул руку в карман куртки и с резким щелчком активировал складное копье, мысленно поблагодарив Санни за все подарки в виде спрятанного оружия, которые, благодаря ее настойчивом просьбам, он носил с собой. Он взмахнул копьем твердой рукой, несмотря на дрожащие губы.
— Назад!
Марта ухмыльнулась.
— Интересно, ты сможешь проткнуть лезвием собственную мать, даже если знаешь, что это не она?
Копия подошла ближе.
— Сделай еще один шаг, и узнаешь это на собственной шкуре, — прошипел он через стиснутые зубы.
Она просто ухмыльнулась, придав лицу его матери такое... такое мерзкое выражение, что оно потеряло все знакомые черты. Марта никогда бы не скорчила такую гримасу.
Адам видел свою мать сердитой, испуганной и печальной. Иногда он даже замечал у нее частичку мстительности или ненависти, в чем даже она сама не горела желанием признаваться.
Но даже в те времена он никогда не испытывал такого чувства беспокойства и отвращения, как когда это выражение появилось на ее лице.
Он крепче сжал копье. До тех пор, пока это нечто с лицом его матери продолжало подобным образом использовать ее тело, он готов без лишних колебаний проткнуть этой твари горло, да простит его Архитектор.
— Она тебя не коснется, она не может.
Адам слегка повернул голову, взглянув на Конна, но не спуская взгляда с фальшивой Марты:
— В смысле?
— Она – такая же иллюзия, как и всё остальное… как и все остальные, — сказал Конн, указав своей белоснежной рукой в сторону.
Только проследив за тем, куда указал звездорожденный, Адам осознал, что парк теперь был полон людей, стоящих и глазеющих на них. Вокруг них поднялось красное свечение, исходившее отовсюду и ниоткуда, сопровождаемое чем-то вроде светящейся дымки. У всех людей из головы торчали костяные шипы, у кого-то изо рта, у кого-то из глаз, у кого-то из ушей, а у некоторых проколотые прямо сквозь кожу.
Чуть слева от него стояла маленькая 12-летняя Майя, костяной бивень выступал из ее рта, словно язык, а на руках она держала… очень испуганного ребенка — похоже, единственного, кто не пал жертвой страшной болезни..
Он был напуган, хныкал и бился в ее объятиях, упираясь в нее пухлыми ручонками в попытке вырваться, но ее хватка была слишком сильной.
Страх на его собственном лице, на лице малыша, всколыхнул что-то глубоко внутри него.
Конн схватил его за руку:
— Адам, не надо, он ненастоящий.
Адам видел, как его маленькая версия сопротивляется, как начинает плакать в объятиях своей сестры, которая не спускала с него глаз. Он был вынужден отвести взгляд, повернувшись спиной к матери и Майе, но не в силах заглушить звуки его собственного плача, когда его призрак зарыдал от страха и боли.
— Чего ты хочешь? — потребовал он, крича в темноту.
Сначала ответа не последовало, но Конн продолжал смотреть в конкретном направлении, и Адам последовал его примеру. Окружавшие их призраки подступили ближе, образовав небольшой круг, пристально наблюдая, но не действуя.
— Чего ты ХОЧЕШЬ? — снова потребовал Адам.
— Ты не в том положении, чтобы требовать!
Адам удивленно отпрянул назад. Он кричал больше для собственного успокоения и не ожидал получить ответ. Но этот голос был реальным, он мог сказать это по тому, как тот отдавался эхом, каким-то образом ощущаясь более материальным, чем все остальное. Он взглянул на Конна и в своей голове получил ответ.
— Да.
Адам повернул голову в сторону голоса:
— Покажись.
— Все еще выдвигаешь требования, червь.
Кто бы это ни был, он не говорил ни на одном из человеческих языков, и измученному мозгу Адама потребовалась минута, чтобы понять, что он слышит.
Язык дрэв.
Именно с этой мыслью он увидел фигуру, появившуюся в темноте. Она не просто вышла из тьмы, она как будто появилась из нее, или, точнее, тьма сгустилась и вылилась в ее силуэт. Она была высокой, почти 3,5 метра ростом, и стояла со всей мощью генерала.
Адам узнал бы эту позу где угодно.
Даже если бы он не встретил ее ни разу в своей жизни, со всеми историями, которые Санни рассказывала о своей матери, у него могло сложиться детальное описание генерала дрэв.
— Казна, — прошипел он.
Вопреки ожиданиям, она не засмеялась, зловеще захихикала или что-то в этом роде.
Она просто вышла из темноты и попала в его луч зеленого света, который отбросил тени на ее лицо, как будто она рассказывала страшные истории и держала фонарик под подбородком:
— Опрометчиво приходить сюда, — повторила она.
— Ты настоящая?.
— Ты вошел в бездну, — сказала она, подняв руки и указав на пространство вокруг. — Все, что ты видишь здесь, искусственно, просто иллюзия, чтобы обмануть твой разум, заставив его думать, что он видит что-то, чего на самом деле нет. Думаю, твой ничтожный мозг поймет быстрее, если я назову это карманным измерением.
Он стиснул зубы и поднял копье. Он уже побеждал ее раньше, и мог победить ее еще раз.
— Это карманное измерение было создано в наших владениях, в пустоте, во тьме, в бездне… и у нас есть полный контроль над ним, независимо от того, что думают Творцы.
— Значит, ты иллюзия.
Она ухмыльнулась, ее глаза вспыхнули золотым блеском.
Адам отступил. Глаза дрэв обычно не светились. Ее ухмылка превратилась в оскал.
— Да, я настоящая. Я — единственное, что реально здесь.
— Ланус, — мысленно шепнул ему Конн.
Адам понял.
Он выпрямил спину, качая головой:
— Что ты наделала, Казна?
Она в замешательстве склонила голову, смотря не него.
— Если ты понимаешь, что происходит, ты должна понимать, что Бездна использует тебя. Ты должна понимать, что эта жизнь была только первым шагом… что насчет Лануса?
— Не смей произносить его имя!
— Я встретил его, Казна, живым и здоровым в его следующей жизни. Присоединяясь к Бездне, ты обрекаешь себя на то, что никогда больше его не увидишь… Я знаю, что он уже разочаровался в тебе, но представь, как он отреагирует на это.
Внезапно она оказалась прямо перед ним, возвышаясь над Адамом и угрожающе рыча.
— Он с Творцами, — продолжил Адам, — и ты могла бы быть с ним, но вместо этого выбрала другой путь.
— ЛОЖЬ!
— Я видел его! — не отступал он.
На задворках его разума Конн поддерживал непрерывный поток информации, передавая ему ее мысли в режиме реального времени, быстро просматривая ее воспоминания, пытаясь понять, что произошло, откапывая любые сведения, которые могли помочь.
Это была настоящая Казна, наделенная властью действовать как посланник для Бездны, по крайней мере, так ей сказали.
Но Адам прекрасно понимал, что это не так.
Он посмотрел достаточно фэнтезийных и научно-фантастических фильмов, чтобы знать, что ее просто используют как сосуд для чего-то большего, и когда с ней покончат, то просто выбросят, как изношенную пару носков.
Он попробовал другую тактику, понизив голос и вытянув руки ладонями вверх. Несмотря на все инстинкты внутри него, он подавил конфронтацию и сделал все возможное, чтобы казаться обеспокоенным, чтобы хоть на мгновение забыть о своей обиде на нее.
Это было практически невозможно.
Возможно, если бы он был ее сыном, который испытал все ужасы, учиненные Санни, он мог бы простить, но когда он подумал о том, через что ей пришлось пройти из-за этой женщины, из-за ее собственной матери. Все эмоциональное и психологическое насилие, физическое унижение, голодание, и это только начало списка… в общем, он почти не смог.
Адам надеялся, что он хороший человек, действительно старался быть таковым, но, глядя Казне в глаза, он направил всю свою силу воли на то, чтобы не попытаться задушить ее прямо здесь и сейчас, и потребовалась сила самого Архитектора, чтобы помочь ему сделать что-либо кроме этого.
— Пожалуйста, Казна, я не хочу сражаться с тобой… даже спорить не хочу. Я пытаюсь предупредить тебя, тебя просто используют, и когда с тобой закончат, то просто выбросят умирать, — он оглянулся на Конна, призывая его продолжить читать ее мысли, чтобы проверить, возымели ли его слова эффект. — — Пожалуйста, еще не поздно. Брось это сейчас, и я обещаю, ты увидишь Лануса, ты сможешь сделать что-то хорошее для своих детей, для Канана, для Чалан, для Дзары.
Услышав последнее имя, казна склонила голову в замешательстве.
Адам забыл.
— Дзара? Я не знаю никого с таким именем».
— Это потому, что… потому что она была одной из детей, которых ты не смогла бросить в огонь. Ты оставила ее в долине, но она не умерла, ее нашли, вырастили. Она жива и здорова, и я клянусь, все, что тебе нужно сделать, это остановиться, и ты сможешь снова увидеть своих детей, несмотря на все, что произошло, сможешь снова увидеть Лануса.
Он чувствовал себя плохо из-за того, что наобещал ей столько всего. Ни один из ее детей не хотел ее видеть, и он никогда не подпустил бы Казну к ним, но Казне не обязательно было об этом знать. Хотя, возможно, она правда сможет снова увидеть Лануса. Возможно, после ее смерти Творцы смогут исправить ее сломленный разум.
Может быть, Санни наконец получит заслуженное извинение.
Он видел, как лицо Казны расслабилось после его слов. В своей голове он мог слышать Конна, а через него слышал внутреннюю борьбу Казны. Если честно, он был удивлен, что в ней осталось что-то помимо злости, и на мгновение увидел дрэв, которой она когда-то была.
Гордой, но оптимистичной, жесткой, но справедливой.
Как только он приблизился к тому, чтобы понять ее, Конна яростно выгнали из ее разума.
Тени окружили ее, и глаза дрэв снова заискрились золотом.
— Я снова увижу Лануса, — прошипела она, — а ОНИ сгорят в огне, где им и место!
Адам отступил назад, но Казна схватила его за горло и подняла в воздух.
Она была невероятно сильной.
Темное отражение того, кем она была в юности, совсем не похожее на побежденную дрэв, которую он видел на полу тюремной камеры.
Он не видел никаких признаков травмы, разорванные сухожилия на тыльной стороне ее ступней полностью зажили. Он начал задыхаться и сопротивляться, хватаясь за ее руку, в то время как его горло изо всех сил пыталось остаться открытым.
Она довольно прищурилась, глядя на то, как он страдает.
— Я бы убила тебя, но ты еще нужен, чтобы послужить своей цели, — она швырнула его на землю, и он упал, хватая ртом воздух. — Благодаря тебе путь уже проложен, — сказала она, и в ее голосе появилась нотка самодовольства, как она внезапно начала наслаждаться этим.
Он поднялся на четвереньки, держась за горло:
— Работать на тебя? Нет, спасибо
— Нет? — злобная ухмылка снова появилась на ее лице, и внезапно Адам был не так уверен в своем ответе. — Мой дорогой глупый человек, ты уже проложил путь. Ты уже сделал больше, чем мы могли от тебя просить. — она присела перед ним, и теперь настала ее очередь копаться в его голове. — Посмотрим, смогу ли я найти хорошую аналогию. Ах… Как медоносная пчела, у вас же на планете водятся такие?
— К чему ты ведешь?
— Слушай внимательно, и все поймешь. Пчелы покидают свои ульи, чтобы собрать то, что им нужно для производства меда. Когда они забираются внутрь цветка, пыльца оседает на их теле и ногах, и они распространяют ее, куда бы ни пошли, а затем, в конце концов, возвращаются обратно в улей.
— Мило. Нет, правда, очень милая аналогия.
— Я еще не закончила. Ты, — она постучала пальцем по его груди, — такая же пчела, за исключением того, что в данном случае пыльца — это… как же вы его называете… ах да, Образец. И вместо цветов ты опыляешь. Так что на самом деле ты не пчела, а переносчик инфекции.
Сердце Адама бешено забилось.
— Зараженный переносчик, распространяющий свою болезнь, куда бы он ни пошел. Родной мир селзексов, Анин, Ирус, Земля.
Адам покачал головой, но он уже знал, что это правда.
— Ты были первым человеком, который вошел в контакт с образцом, ты — ПРИЧИНА, по которой они нашли вас, во всем этом виноват ты, — она наклонилась ближе. — И теперь, когда мы с тобой закончили, мы можем позволить инфекции завладеть тобой, как и твоим другом… Коннором, кажется? Так ведь звали того психа?
Адаму казалось, что его вот-вот вырвет.
Внезапно его кожа стала очень горячей.
Все его тело начало неистово чесаться.
— Жаль, что тебе будет не так легко, как всем остальным. Твое тело успело привыкнуть к Образцу, поэтому, вероятно, будет с ним бороться. Могу только представить, какой ужасной смертью ты умрешь, прежде чем инфекция возьмет верх над тобой и мы соберем твою Аниму, — она рассмеялась. — Прощай, человек, наверное, это последний раз, когда я вижу тебя живым.
Это было последнее, что он услышал, прежде чем провалиться во тьму.
===========================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам: