Ослепить бога [Фэнтези-рассказ] — часть 1/2⁠⁠

Синопсис

Неунывающий бард, которому нельзя петь, объединившись с острой на язык воровкой и не вписывающимся в рамки привычного воином, отправляется грабить пустую сокровищницу, чтобы спасти величайшую драгоценность в своей жизни.

• Объём: 44 тыс. знаков.

• Жанр: юмористическое фэнтези.

• Ссылка на вторую часть.

• Ссылка на D&D-карточки героев.

— Итак, вам, наверное, всем интересно, зачем я вас здесь собрал, не так ли?

Двое закованных в латы стражников с недоумением повернули головы в поисках источника этих слов. Им оказался сидящий на стуле человек, которого они только что приволокли в темницу, предварительно намяв бока. Пленник небрежно покачивался и сдувал с лица пряди чёрных волос, сквозь которые проглядывали голубые с лёгкой зеленью глаза. Связанные за спиной руки никак не мешали ему чувствовать себя максимально комфортно. Закинув нога на ногу, он походил не на узника, а на вельможу, который собрался с вежливой скромностью выслушать, как его обожают подданные.

— Чтобы ответить на этот вопрос, придётся заглянуть в моё прошлое, — продолжил незнакомец, не дав тюремщикам времени одуматься. — Я родился в глухой деревне в горах далеко к северу отсюда семнадцатым из тридцати двух детей в простой крестьянской семье. Ну, знаете, зимы у нас холодные, развлечений у родителей не много, сами понимаете. У меня даже не было настоящего имени, меня звали Эй-ты или Пошёл-вон.

В семь лет меня выгнали из дома, потому что у моего младшего брата Эрика затекали ноги — в хлеву было слишком тесно спать. До десяти лет меня растили волки, но их убили охотники. До тринадцати лет меня растили охотники, но их погрызли волки. Год я прожил у милой бабули в лесу, жаль что она оказалась ведьмой и попыталась съесть моё сердце, зато старушка научила меня играть на лютне. Следующие три года я провёл в тюрьме за то, что надкусил выброшенную пекарем булочку. Самое счастливое время моей юности. До этого я и не подозревал, что трёхразовое питание означает три раза в неделю, а не в месяц.

Но по-настоящему счастливым его сделала Врунгильда, моя первая и единственная любовь. Я встретил её в день выхода из тюрьмы и в тот же вечер женился на ней, а уже через полгода на свет появился наш первенец. К несчастью, мою малышку поразила страшная болезнь: она родилась остроухой, с зелёной кожей и огромными клыками. В день её рождения, я поклялся, что стану лучшим в мире папой и обязательно найду лекарство для дочери. Именно поэтому я и проник в замок вашего повелителя-волшебника. Мне сказали, что у него есть средство от любого проклятия.

— Ох, дружище, — произнёс первый из стражников, который уже успел снять шлем и теперь утирал слёзы грубой кожаной перчаткой. — Никакой это не замок волшебника, а дворец наместника. Да, здесь полно золота и другого добра, но ничто на свете не вылечит твою дочь, ведь на самом деле…

Его прервал ударом в плечо напарник, который также снял шлем и трясся в беззвучных рыданиях.

— Не надо… Не надо ему знать это, — сглотнув, сказал коренастый воин, пока из его опухших глаз непрерывным потоком лились слёзы.

Растроганные до глубины души тюремщики обступили пленника с обеих сторон и, положив руки на его плечи, принялись наперебой увещевать, что жизнь обязательно станет лучше. За этим процессом они и не заметили, как в темнице появились ещё две тени.

— Друзья мои, я очень вам признателен за добрые слова и поддержку, но боюсь, в наших отношениях настал тот самый момент, когда вы должны сказать: «Ох!»

Стражники прервали рыдания, вопросительно уставившись на пленника, а затем практически синхронно выдохнули: «Ох!» и, в секунду обмякнув, рухнули на пол. Над ними возвышались две зловещие фигуры в чёрных балахонах, держащие в руках увесистые булыжники, которые ещё недавно были частью стен подземелья.

— Семнадцатый из тридцати двух детей значит, да? — краснокожая девушка-тифлинг отбросила с головы капюшон, обнажив пару острых витых рожек и пронзив тьму подземелья ярко-жёлтыми глазами. Скривив рот в усмешке, она зашла за спину пленника и одним взмахом кинжала рассекла путы. — А называть тебя нужно Пошёл-вон или всё ещё Бран?

— Семнадцатый, девятый, второй — какая разница? — Бран ответил на усмешку лучезарной улыбкой, затем встал, потянулся и зачесал назад непослушные волосы.

Он был невысок, худощав и весьма лопоух, а чертам его лица не хватало утончённости, чтобы считаться красивыми. И тем не менее, несмотря на нескладную внешность и потёртую, вышедшую из моды лет двести назад одежду, он держался так, будто родился писаным красавцем с титулом не ниже герцогского. Возможно, вся соль заключалась в какой-то бардовской магии или же он просто был слишком глуп, чтобы трезво оценивать себя.

— Есть ли в твоих речах хоть слово правды, вопрошает мудрый Риардон, — высокий сереброволосый полуэльф с укоризной смотрел на Брана, пока тот пристёгивал к поясу ножны со шпагой и закидывал за спину видавшую виды лютню.

— Ну, я действительно однажды родился и да, я определённо сидел в тюрьме, если ты об этом, — задумчиво проворчал Бран, обшаривая на пару с тифлингом карманы мирно дремавших стражников. — Нашёл!

Бард поднял перед собой тяжёлый ключ из потемневшего металла, который в тусклом свете факелов по непонятной причине переливался фиолетовым цветом. На ощупь же он оказался таким холодным, словно пролежал весь день в леднике, а не под пузом упитанного дварфа.

Бран смотрел на ключ с нескрываемым восторгом, а вот его спутники демонстрировали целый спектр эмоций, среди которых безошибочно угадывались беспокойство, страх и сомнение.

— Надо было брать на дело колдуна или кого-ещё из этих.

— Плутовка Фелая глаголит истину, невзирая на дьявольскую кровь, текущую по её жилам, с удивлением отмечает наблюдательный Риардон.

— Добазаришься ты у меня, хрыч блондинистый, — кинжал Фелаи будто бы из воздуха возник прямо у горла полуэльфа.

— Спокойно, Фел. Он же тебе комплимент фактически сделал. Истина — это ведь хорошо, так? Нам нужно относиться с пониманием к древней и величественной культуре его народа, — бард примирительно посмотрел на товарищей, поспешно убрав ключ во внутренний карман.

— Культуру его мне в зад! Этот полудурок вырос на соседней от меня улице. Да он ни разу в жизни не был ни в одном настоящем эльфском городе! И знаешь что, — на этом слове Риардон, прежде с интересом изучавший узоры из трещинок на своих сапогах, поднял на Фелаю полные мольбы глаза. Но встретил их взгляд кровавого торжества, с которым обычно сумасшедшие тираны отдают приказ сжечь города вместе с жителями. — Знаешь что? Он даже на эльфском не говорит!

Тифлинг замолчала, пока звон её голоса всё ещё заполнял подземелье. Тяжело дыша, она победно смотрела на полуэльфа, кожа которого приобрела почти такой же оттенок, как у неё.

— Я безмерно рад тому, что мы становимся ближе и узнаём всё новые и новые постыдные тайны друг о друге, но нельзя было сделать это потише? Наш план предполагал скры-ы-ытность.

Издалека послышался приглушённый звук десятка стальных сапог, оттаптывающих нестройный, но достаточно быстрый марш.

— Лан-лан, виноватая я, — Фелая грязно выругалась и встала у двери в темницу. Девушка вновь накинула на голову капюшон и будто бы слилась со стеной. Её можно было запросто проглядеть, даже точно зная, что она там стоит. — Но мог бы и заткнуть меня, коль умник такой.

Мужчина с сомнением приподнял брови, представив, как острые клыки тифлинга откусывают ему пальцы, додумайся он протянуть руку к её рту.

— Благородный Риардон даже рад подобному исходу событий. Не пристало истинному воину прятаться по закоулкам уподобившись презренной мыши, — с этим словами благородный Риардон сбросил с чешуйчатого доспеха балахон и встал посреди комнаты прямо напротив входа.

Бран же, тяжело вздохнув, вновь уселся на табурет, взял в руки лютню и принялся перебирать струны.

— Ты чего это удумал? — из темноты со стороны двери донёсся голос, смутно похожий на на тот, что принадлежал Фелае. — Не смей даже прикасаться к этой штуке.

— Прошу, ты ведь давал обет отречься от адского орудия, молит тебя бесстрашный Риардон, — лицо полуэльфа исказила гримаса ужаса. Он хотел продолжить речь, но в это момент в темницу ворвались пять стражников.

Бросив быстрый взгляд на лежащего без сознания капитана, новоприбывшие с дикими криком накинулись на Риардона. Никто из них и не подумал, что сидящий перед ними бард может представлять хоть какую-то опасность. И уж тем более никто не заметил стоящую за их спинами воровку.

Первым за эту ошибку заплатил самый рослый из воинов, державший в руках огромную двуручную палицу. Когда он занёс оружие, чтобы обрушить на полуэльфа, в его доспехах появилась крошечная щель, которая не смогла ускользнуть от взгляда опытной плутовки. И уже через мгновение кинжал тифлинга пронзил сердце стражника.

В это же время Риардон описал мечом широкую дугу, заставив окруживших его солдат отшатнуться. Затем, не теряя ни секунды драгоценного времени, он бросился на одного из противников, и буквально впечатал того в стену щитом.

Пока его соратники яростно сражались с превосходящими силами врага, Бран неспешно встал и принялся с интересом осматривать темницу. Его взгляд скользил по каменным стенам и разномастным механизмам, покрытым пятнами, о происхождении которых бард старался не задумываться. Наконец герой нашёл то, что искал. Поёжившись и прочистив горло, он набрал полную грудь воздуха и надрывно закричал:

— Берегись! Гигантские пауки-людоеды! Спасайся кто может!

Двое стражников, загнавших Риардона в угол, и тот, что ногой прижимал лицо Фелаи к полу, оглянулись, поддавшись магии в голосе барда. Они уставились, куда указывала рука Брана и в ужасе попятились. Из угла под потолком на них смотрел крохотный паучок, не понимающий, чем именно его скромная персона вдруг привлекла такое внимание. А перед глазами оцепеневших солдат тем временем проносились одна за другой жуткие сцены, в которых членистоногие разрывали ядовитыми жвалами сталь доспехов и откладывали яйца во внутренности ещё мучающихся в агонии людей. К их счастью пытка продлилась недолго.

— Какова вероятность, что это вся стража дворца? — спросил бард, протирая клинок шпаги о штаны валявшегося перед ним воина.

— Хлебало на ноль и валим.

— Обожаю, когда ты даёшь волю своей женственности, — парировал Бран, но тем не менее поспешил вслед за напарницей, чей хвост мелькнул в дверном проёме.

Наместник Сергор занимал свой дворец меньше года. До этого он принадлежал какому-то быстро разбогатевшему и ещё быстрее разорившемуся купцу. Всего же за последний век дворец сменил более двух десятков владельцев, каждый из которых заканчивал свой жизненный путь в нищите и скорби. Говорят на землях лежало проклятие, наложенное не то изгнанным драконорожденным принцем, не то свихнувшимся учёным из давно уничтоженной расы, не то ведьмой, делившей ложе с князем преисподней.

Так почему же всё новые и новые богачи продолжали покупать проклятый замок? Ответ элементарен — деньги. Каждый из его жильцов обладал несметными сокровищами и, как и всякий опьянённый золотом смертный, стремился приумножить их количество. По легенде, подземелье прятало богатства хозяев, а значит хитрость была проста — найти пропавшее добро до того, как лишишься своего.

Впрочем, для тех, кто не собирался покупать дворец и прятать там свои честно награбленные гроши, эта байка казалась менее зловещей и куда более притягательной. Кроме того, постоянная смена хозяев и, что значительно важнее, охраны выливалась в приятный бонус — Фелая знала закоулки подземелья намного лучше, его владельца.

Тифлинг быстро свернула из освещённой факелами галереи в узкий проход и понеслась дальше сквозь лабиринт темниц и коридоров. Жёлтые глаза девушки прекрасно видели в кромешной тьме, помогая ей ловко перепрыгивать через тощих крыс и скелеты тех, кто был когда-то их трапезой.

Следом за Фелаей с той же скоростью, но гораздо меньшей грацией бежали её товарищи. Эльфийский взор Риардона справлялся с темнотой посредственно, вынуждая его наступать на хвосты местных обывателей и лужи, как он искренне надеялся, воды. У Брана же дела обстояли не столь радужно — для него сейчас вообще не было разницы между открытыми и закрытыми глазами. Спасал лишь «поводок», который они с Риардоном предусмотрительно «надели» на Фелаю и название которого ей категорически не нравилось. «Поводок» они купили у бродячего торговца. Он представлял собой две небольшие монетки, постоянно тянущиеся друг к другу. По задумке изобретателя с их помощью можно было искать убежавших коров или всякую утварь. Но, как выяснилось опытным путём, «поводок» отлично подходит и для слежки.

Внезапно Фелая остановилась. Бежавшему в двух шагах от неё полуэльфу пришлось приложить всю свою ловкость и реакцию, чтобы не врезаться. К несчастью, усилия воина пошли прахом, когда в него на полном ходу влетел бард.

— Эй, убери от меня свои грабли, изврат остроухий, — прошипела девушка, пытаясь выползти из-под тел подельников.

— Уши дьявольского отродья такие же, как и у могу… — речь полуэльфа прервалась звуком, как если бы кто-то с силой ударил сапогом по защищённому чешуйчатым доспехом животу.

— Извини, Ри… Может, зажжём свет, здесь нас никто не увидит.

Спустя несколько мгновений шорохов и приглушённого металлического лязга коридор озарился неровным оранжевым светом. Фонарь держала в руках Фелая, смотревшая на спутников взглядом усталой няни, которой платят слишком мало, чтобы искренне переживать за вверенных ей гиперактивных сорванцов. Рядом старательно отряхивался Риардон, а на полу сидел Бран и осторожно потирал ногу, пытаясь убедиться, что все её составляющие находятся на прежних местах.

Бард представлял собой довольно жалкое зрелище. Было ощущение, что весь путь через катакомбы он преодолел ползком, принципиально бьясь лбом о каждый попадающийся на глаза угол. С ног до головы музыканта покрывала вязкая субстанция неопределённого цвета и происхождения, штаны и куртка были разорваны в нескольких местах, а по лицу текла тонкая струйка крови.

— Не следует ли тебе воспользоваться целебным заклятием, вопрошает озабоченный Риардон.

— Озабоченный, хех, — прыснула из-за его спины тифлинг.

— Пустяки, надо ковать железо, пока нас ищут в другом конце подземелья, — Бран поднялся и болезненно охнул, когда опёрся на явно покалеченную ногу. Однако сразу после этого он широко улыбнулся и слегка поклонился тифлингу. — Командуй, Фел.

— Зала с входом в сокровищницу прямо за дверью, — воровка махнула на ничем не примечательную стену. — Там должно было быть два охранника, но сейчас… Короче, план тот же. Если их мало, глушим по-тихому. Если их много, наводим шухер и прячемся в хранилище. И, повторяю в последний раз, даже не думай прикасаться к своей пиликалке. Ладно, на счёт «три»… Три!

Тифлинг нажала на небольшой камень, и часть стены отъехала вбок. Лица взломщиков осветило пламя множества факелов, и они бросились вперёд. В холле находились восемь солдат, которые переминались с ноги на ногу, уставившись в сторону широкого коридора. К моменту, как они заметили незваных гостей, те преодолели уже половину пути к дверям сокровищницы.

— Замрите, ваши доспехи слишком тяжелы. Вы упадёте, если сделаете ещё хоть шаг!

Поспешно брошенное заклинание задело лишь половину стражников, прочие же обнажили оружие. Но не успела сталь блеснуть, как раздался громкий хлопок и комнату начал быстро заполнять едкий чёрный дым. Воровка же выудила из сумки ещё две бомбы и прицельно метнула их в головы солдат. Пока несчастные заливались кашлем, на них обрушился шквал ударов от Риардона, который на этот раз взял по мечу в каждую руку.

Полуэльф двигался, словно участвовал в причудливом танцевальном конкурсе. Его шаги и взмахи казались абсолютно хаотичными, но каждый удар воина неизменно настигал цель. Заторможенным магией и сбитым с толку бомбами стражникам чудилось, что они сражаются минимум с дюжиной мастеров меча. Их вполне понятную досаду подпитывало ещё и то, что противник не уделял никакого внимания защите, раз за разом подставляясь под удар. Однако ни одному не суждено было достигнуть цели. Каждый раз, когда-кто из солдат замахивался, в него летел небольшой метательный нож.

Вновь делегировав ратные подвиги напарникам, Бран взял на себя заботу о входе в сокровищницу. Замок был не единственной защитной мерой, обитая металлом дверь весила как гора среднего размера и сдвигалась с места с той же охотой. Первым трудности барда заметил полуэльф. Пнув одного из противников в направлении другого, он поспешил на помощь товарищу и вместе им удалось открыть дверь достаточно, чтобы в хранилище можно было едва протиснуться. В эту же секунду в проём проскользнула тифлинг, только что освободившая руки от пары бутылок с зажигательной смесью. Её напарники, недолго думая, последовали её примеру и захлопнули за собой дверь.

— О да! Наконец-то! Это стоило того, чтобы рисковать задницей и оказаться запертыми в окружении целой армии. Уж теперь-то все мои мечты исполнятся!

— Чего? Тут золото? Бриллианты? Зажгите свет.

— Проницательный Риардон подозревает, это одно из проявлений чувства юмора Фелаи.

— В каком смысле? Вы опять забыли, что я ни черта не вижу в этой темноте?

Бран начал шарить по карманам, пытаясь найти фонарь, но пока он этим занимался, Фелая с Риардоном опередили его. И тогда перед глазами барда предстала неописуемая в своём великолепии гора абсолютного ничего.

— Поменьше драматизма, пожалуйста. Я подозревал, что Сергор не будет перевозить сюда свои пожитки, иначе бы мы не добрались до ключа настолько легко. Да и не за его барахлом мы пришли, не так ли?

Пропустив мимо ушей ворчание Фелаи о том, что их дважды чуть не убили, и жалобы Риардона на испачканные сапоги, бард достал ключ от сокровищницы. Вновь волна ненависти, обиды и страха захлестнула сердца троицы. На этот раз они встретили её более стойко, хотя воин с воровкой и сделали пару шагов назад. Бран же, с силой выдохнув и крепче сжав в руке обжигающе холодный металл, подошёл к двери, через которую они недавно вошли.

Соратники не сводили с ключа обеспокоенных взглядов, пока Бран аккуратно вставлял его в замочную скважину. Закончив, он прислушался к тишине, слегка наклонился вперёд и прошептал: «Коотай». Бард замер, но ничто не нарушало мёртвого покоя подземелья. Тифлинг и полуэльф за его спиной обратились в камень и не смели даже выдохнуть. Наконец, Бран дважды повернул ключ против часовой стрелки. На этот раз он не стал прислушиваться и тут же махнул компаньонам, давая понять, что ему нужна помощь.

Когда дверь приоткрылась, Риардон схватился за рукоять меча, но необходимости в этом не было. Из залы, где всего несколько минут назад кипело сражение и бушевал огонь, не доносилось ни звука. Более того, в ней царила та же тьма что и в сокровищнице.

— Ну, будем тянуть жребий, кто первый пойдёт? Нет? Тогда побуду добровольцем.

Бран переступил порог и сразу понял, что магия сработала. От комнаты со стражниками не осталось и следа, вместо неё перед ним предстала полная копия сокровищницы с тем лишь исключением, что в ней действительно были сокровища. Свет фонаря отражался от разномастных отполированных сундуков, так щедро набитых золотыми тарелками, кубками и цепями, что на них не закрывались крышки. Между ними подобно почётному караулу стояли доспехи, инкрустированные изумрудами и держащие в мечи с покрытыми жемчугом рукоятями.

— Очешуеть не встать, до последнего не верила, что твой план выгорит, — Фелая взяла монету с ближайшей золотой кучи и попробовала её на зуб. Удовлетворённо хмыкнув, девушка отбросила находку в сторону и принялась сгребать в подсумок бриллианты, изумруды и рубины.

— И всё же величественный Риардон не представляет, как тебе стал известен секрет, неведомый даже хозяевам дворца, — полуэльф пинком открыл искусно украшенный ларец, но увидев в нём лишь золотые перстни, разочарованно вернулся к двери.

— А это, величественный Ри, — секрет между твоим покорным, одной лишённой музыкального слуха каргой и тем комком жадности, тщеславия и прочих прекрасных пороков, который именуется моей душой. Итак, твоя остановка должна быть в тридцати двух годах, правильно?

Бран прошептал волшебное слово и стал медленно проворачивать ключ, тщательно отсчитывая тридцать оборотов. Когда он закончил, троице воров открылась новая сокровищница, отличавшаяся от прошлой, как ночь от дня. Здесь царил церемониальный порядок, казалось, что даже пыль оседала в строгом соответствии с заранее согласованным планом. Вместо аляповатых сундуков на равном расстоянии друг от друга располагались изящные столики из тёмного дерева и хрусталя. Каждый из них венчало серебряное блюдо, на котором лежало по одному предмету.

Риардон медленно подошёл к ближайшему столику и поклонился ему. Затем он почтительно поднял блестящую диадему, украшенную хрустальными лепестками, которые были едва ли неотличимы от настоящих. Полуэльф заворожённо смотрел на сокровище, тщательно изучая каждый завиток узора на нём.

— Эй, патлатый, может ускоришься?

Воин даже не шелохнулся.

— Ри, она права. Времени у нас в обрез, — Бран не оборачивался. Пока его напарник рассматривал диадему, бард успел сделать больше полусотни оборотов ключом в замке, который изменился вслед за охраняемой им комнатой. Если в прошлые разы дверь обивала грубая сталь, то теперь её покрывали тонкие узоры, переплетающиеся в виде цветов, птиц и мифических животных, — Помни, берём только самое ценное и самое лёгкое.

Полуэльф коротко кивнул, аккуратно завернул венец в отрез ткани, вложил в шкатулку и отправил в сумку. Спустя минуту к ней присоединились пара кинжалов, медальон с переливающимся разными цветами кристаллом, пригоршня колец и другие артефакты эльфийской работы. Когда Риардон вернулся к двери, Бран до сих пор крутил ключ. И вот, спустя ещё полминуты бард остановился.

Четвёртая сокровищница также оказалась совсем непохожа на предыдущие хотя бы потому, что была раз в десять меньше. Строго говоря, она походила даже не на сокровищницу, а скорее на смесь лаборатории алхимика и монашеской кельи. Стены небольшой комнаты были заставлены стеллажами с ветхими свитками и мутными склянками. В центре же располагался заваленный пергаментом стол с множеством ящиков, который покрывал на удивление тонкий слой пыли.

— Ты уверен? Не похоже, что тут есть что-то ценное, — заявила Фелая, с любопытством разглядывая скелет шестирукого зверька, покоящийся на подставке с надписью на незнакомом ей языке.

— Оно должно быть здесь, просто обязано. Старуха не могла меня обмануть, — Бран направился к столу и начал поочерёдно вытаскивать ящики и бесцеремонно вываливать их содержимое прямо на пол. — Не стойте столбами, помогите мне.

— Верный Риардон рад помочь товарищу, однако он не догадывается, что именно нужно искать, — полуэльф брезгливо тронул длинным пальцем пробирку и тут же одёрнул руку, когда за пожелтевшим стеклом вдруг что-то зашевелилось.

— Точно не могу сказать, но это что-то магическое. Ну, знаете, прямо волшебно, колдунски магическое. А ещё на нём может быть нарисован глаз, или он сам будет в форме глаза. А ещё руны, там наверняка будут дварфские руны, — бард закончил потрошить ящики стола и переключился на полки за своей спиной. — Она сказала, что оно будет здесь, она не могла солгать!

— Э… Бран, ты имел ввиду глаз вроде этого?

Палец тифлинга указывал на потолок, где действительно был высечен перечёркнутый крест на крест огромный ромбовидный глаз с вертикальным зрачком. Чтобы осветить находку, Бран взобрался на стол и поднял фонарь высоко над головой. Начавшее было заполнять его отчаяние как рукой сняло. Бард прикоснулся к рунам, которые опоясывали изображение глаза, и громко рассмеялся.

• Ссылка на вторую часть.

• Ссылка на D&D-карточки героев.