Оракул⁠⁠

Продолжение.

Начало здесь:

Я продолжил движение и вскоре поравнялся с двумя подтянутыми молодыми людьми, бежавшими вдоль дороги. Одетые в джинсы и пиджаки, они мало походили на бегунов спортсменов. Впрочем, бежать им оставалось недолго. Впереди была видна их цель — подволакивая поврежденную ногу, старательно ковылял коренастый молодой человек с рыжей бородой. Это был Хазин.

Поравнявшись с ним, я открыл окно и крикнул, чтоб он садился в машину. Хазин недоверчиво посмотрел на меня, затем оглянулся назад и дернул за ручку двери. Я остановился, пока он неуклюже залазил внутрь, увидел через зеркало, что преследователи предприняли отчаянный рывок. Их красные от напряжения лица не внушали доверия. Тем более один из них полез во внутренний карман пиджака и явно не за сигаретами.

Тут я ощутил преимущества восьмицилиндрового двигателя объемом шесть литров. Глендваген не оставил бегунам шанса. Сзади раздалась серия хлопков пистолетных выстрелов. Однако звука попадания в кузов не было. На бегу попасть по быстро движущейся цели могут только герои дешевых детективов и триллеров. Я подождал немного, когда мой собеседник приведет в порядок дыхание, и представился, протягивая руку:

— Виктор Попов.

— Михаил Звонарев, — познакомился он. Его рукопожатие было чрезмерно сильным и горячим. Сказывался стресс.

— Я знаю, что ты Миша Хазин, — сказал я. — Уже собирался позвонить в твою дверь, но ты очень резво вышел на пробежку. Ушиб мне плечо.

Ему не понравилось, что я знаю его настоящую фамилию. А меня испугало, как он напряженно вцепился в ручку двери. «Как бы не выпрыгнул на ходу», — подумал я, сказав:

— Да, не напрягайся ты так, мне твои контакты жена дала. Телефон не отвечает, вот я и наведался. Давай довезу.

Ехали молча. Он как будто бы раздумывал, можно ли мне доверять, и не говорил, куда конкретно едем, только «направо, налево». Через полчаса выехали за город.

Хазин жил в двухэтажном доме недалеко от города. Цены на жилье здесь были космическими. Внутри дома шикарный интерьер контрастировал с беспорядком и хаосом.

Было видно, что владелец покупал самые дорогие предметы мебели и декора, которые совершенно не гармонировали между собой. Хазин пошел в душ привести себя в порядок, и у меня появилась возможность получше рассмотреть обстановку. Особенно бросался в глаза неправдоподобно большого размера экран телевизора на стене с трещиной посредине. Под ним валялись осколки от бутылки дорогого виски. Стало понятно, чем так плохо пахнет. В глубине камина также блестело множество разбитых бутылок из-под дорогого алкоголя, они наполняли зал спертым коньячно-водочным запахом. Массивный письменный стол с зеленым сукном, купленный, вероятно, в салоне антикварной мебели, был завален нераспечатанными коробками с новейшими смартфонами и гаджетами, упаковками сигар, золотыми зажигалками и серебряными портсигарами.

Было похоже, что Хазин пропивает крупную сумму позаимствованных у кого-то денег, это очень хорошо увязывалось с сегодняшним происшествием. Что-то подсказывало мне, что вскоре кредиторы выйдут на этот адрес и история подойдет к логическому концу.

Сквозь тонкую щель в шторах в комнату проник луч света и попал на многогранную пробку хрустального графина. Лучики света осветили всю комнату

Под графином был мятый лист бумаги. Я прочитал:

Приехал с Чебоксар в Москву в четвертом году,

До сих пор не знаю, для чего живу.

Купил БМВ, чтоб не думали, что лох,

Но мало лайков в фейсбуке — всем пох, да, всем пох…

По выходным и праздникам, а также после работы

Не знаю, чем заняться, нет ни хобби, ни заботы.

Книг почти не читаю и фильмы смотреть не могу,

Разве только в кинотеатрах, иначе перематываю сразу к концу.

Курсы личной эффективности, а также приемчики из бизнес-литературы

Дали результаты — хорошая зарплата, да в офисе все в ажуре,

Но съем жилья, кредиты, стоянка, каско — квиты.

Сжирают все конкретно, не погасить кредиты.

И в пробке в десять баллов, в Бэхе сидя синей,

Мне есть к чему стремиться — ведь Лексус вышел стильный…

В этот момент в комнату вошел умытый Хазин. Я сделал вид, что изучаю бронзовую массивную фигуру орла. Однако он дал понять, что заметил, что я читаю его бумаги.

— За беспорядок извиняться не буду, не ждал сегодня гостей, — сказал он, приглашая меня пройти в соседнюю комнату. Мы разместились за овальным столом голубой столовой.

Здесь царил полный порядок. Хазин спросил меня, что я буду пить, открыв старинный комод. За резной дверцей с искусным изображением дуба скрывался современный бар с холодильником.

Я попросил что-нибудь освежающее безалкогольное. Он налил мне колы, сделал себе виски на четыре пальца со льдом и спросил:

— Так чем, собственно, обязан?

Глядя на его самоуверенный вид, я подумал, что было бы трудно установить с ним контакт, если бы я не спас его сегодня утром от преследователей.

— Ищу вашего хорошего знакомого — Бутакова Сергея, — сказал я.

— Зачем? — сухо осведомился он, сделав внушительный глоток и закашлявшись.

— Я ищу Сергея по поручению моего клиента.

Он допил свою порцию и, раздумывая, ритмично забарабанил пальцами по столу.

— Видите ли, Бутаков, по моим данным, очень влиятельный и богатый человек, многие ищут с ним контакта. — Впрочем, и меня тоже разыскивают, как вы уже успели заметить. Он ухмыльнулся и выпил еще.

Меня-то вы какой судьбой подобрали во время столь пикантной пробежки? Неужели просто мимо ехали?

Я почувствовал, что он оживляется, пьянея. Появилась надежда, что расскажет что-то полезное.

— Вы меня еще ранее утром чуть дверью не зашибли, когда убегали от мордоворотов. Я же говорил уже, пришел к вам по информации от вашей бывшей жены.

От воспоминаний о недавних событиях или о жене Хазин поморщился.

— Да-да, теперь начинаю понимать, — ответил он, улыбаясь. — Получается, мы сегодня оба раза совершенно случайно встретились. Первый раз рядом с квартирой. Я ведь спонтанно решил за ковром заехать. Сколько же они ждали, когда я вернусь… Не меньше месяца, наверное, под окнами дежурили, я давно там не был, после того как серьезно прессанули. Он всхлипнул.

— Видимо, это было предопределено, — согласился я. — А что это за джентльмены, которые так активно хотят с вами встретиться?

Он изучающе посмотрел на меня:

— Точно и не знаю, из «Лиги ставок», скорее всего, хотя, может, и из «Федерации игр» или «Тотального тотализатора». Ты сам-то какую организацию представляешь?

— Никакую, веду расследование, точнее поиск человека в интересах частного лица, — честно ответил я.

— Ерунда какая-то получается, — вздохнув, ответил Хазин. — Слушай, давай на «ты» перейдем, что-то я устал сегодня. Точно не хочешь? — спросил он, указывая на бутылку.

— За рулем не пью, да и вообще в завязке, — ответил я.

Он кивнул и налил себе еще.

Возникла пауза, которую Хазин не спешил прерывать.

— Так значит, ты вернулся в свою квартиру за ковром, он, наверное, тебе очень дорог? — спросил я. По мутным глазам Хазина было видно, что он теряет нить разговора.

— Да, именно, очень дорог! Я с этого ковра, можно сказать, начинал, в нем я лучше всего результаты матчей вижу.

Я не понял:

— Каких матчей?

— Футбол, хоккей, баскетбол, иногда даже политика. Он загадочно посмотрел на меня, как будто проверял ответную реакцию, заинтриговал он меня или нет.

— Каким образом, если не секрет, можно увидеть в ковре результаты матчей? Он у тебя волшебный, что ли?

— Я бы сказал, у меня голова волшебная, вижу будущее, — ответил он и, поймав мой недоверчивый взгляд, продолжил:

— А на какое бабло, по-твоему, я купил все это? — он сделал круг глазами. — Думаешь, на зарплату маркетолога купил? Все благодаря моему методу предсказаний.

— Что за метод? — уточнил я недоверчиво.

— Метод Хазина, — с достоинством ответ он.

Я не понимал, говорил он серьезно или разыгрывал меня. Уловив мое замешательство, он сказал, что это долгая история и еще раз предложил мне выпить. Я отказался.

— Когда я попал в тайное общество «Дар Орла», — начал свой рассказ Хазин, — у меня, мягко сказать, были проблемы с наркотиками. Братья — так называют друг друга члены общества — полностью избавили меня от этой зависимости, помогли преодолеть комплексы, мешавшие достижению успеха. Благодаря Бутакову, кстати, я не уверен, что это его настоящая фамилия, жизнь стала налаживаться.

— Чем же ты ему так понравился? — спросил я.

— Не я, а мои трассовые возможности, — пояснил он. — Сейчас попытаюсь рассказать без мистики чертовщины. Есть люди, которые в состоянии транса обладают сверхъестественными возможностями. У нас таких было четверо, включая меня. Он называл нас психонавтами. Я твердо стою на ногах, не отягощен воображением и сразу договорился сам с собой не задумываться, как и что происходит в «Даре Орла».

Есть один момент, который отличает меня от остальных братьев. По каким-то врожденным причинам я помню все, что со мной происходит в гипнотическом состоянии. Самое интересное началось, когда Бутаков стал практиковать со мной регрессивный гипноз. С каждым сеансом я возвращался на год-два своей жизни назад ближе к рождению и описывал все, что я вижу, слышу и ощущаю. Как я уже говорил, после окончания сеансов эти знания не стирались из моей памяти, как у других. Дойдя до одного года, я узнал много нового о себе и своих родителях. Далее двигаться было уже некуда, но Бутаков, который играл в братстве далеко не последнюю роль, после ввода в глубокий транс дал установку: «Ты находишься в прошлой жизни за три минуты до своей смерти, что ты видишь?»

В этот момент кто-то постучал в дверь. Хазин спрыгнул со стула и, пригнувшись по-звериному, помчался к шкафу, достал из него охотничью двустволку и на цыпочках подошел к окну, из которого было видно крыльцо. Он приоткрыл окно и сквозь непрозрачный тюль спросил стоящего перед дверью:

— Что вам надо?

— Я представляю Облгаз, вы три месяца не платите за газ, и я…

— Хозяина нет дома, — перебил его Хазин. — Оставьте счет под ковриком, я ему передам. Всего доброго.

Он бесцеремонно захлопнул окно и положил обратно в шкаф охотничье ружье.

Так на чем мы остановились? — спросил он.

— На том, как Бутаков попытался отправить тебя в прошлую жизнь, — напомнил я.

Он нахмурился, налил себе еще полстакана виски и продолжил:

— Мне дали установку, что я в прошлой жизни за несколько минут до кончины. Надо сказать, что в глубоком трансе нельзя размышлять об установках. Я сразу увидел картинку: мир был какой-то круглый и дергающийся, вокруг стоял невообразимый грохот и лязг, очень сильно воняло дизелем и порохом. Сквозь этот круг я стал различать окружающий ландшафт: я медленно двигался на самоходной машине по руслу небольшого оврага или низины. Машина остановилась и стала резко поворачивать вправо, затем дала полный газ, и пока она медленно, но уверенно взбиралась на подъем, сквозь круг появилось голубое небо.

Небо опустилось на землю, и я увидел отдельно стоящие деревья на мелколесье, за ними поросший кустами холм или какую-то насыпь, за которой начинался лес. Внезапно лязг прекратился, а грохот стал тише. «Семенов, давай наводи скорее, вон он у дуба», — услышал я хриплый голос командира экипажа из переговорного устройства. На секунду я оторвался от окуляра прицельного приспособления самоходного артиллерийского орудия, только на мгновение, чтобы вытереть рукавом грязного танкистского комбинезона выступивший на лбу холодный пот. Руки потянулись к поворотным механизмам маховиков управления орудием и автоматически закрутили их. Через двадцать секунд орудие смотрело прямиком на черное дупло долговременной огневой точки противника. Расстояние до цели 150 метров. Только сейчас фрицы очухались и стали стрелять из пулемета. А ведь у них наверняка и противотанковая пушка есть. «Огонь!» — раздалась команда командира самоходки. Я нажал на спуск: 46-килограммовая фугасная граната калибра 152 мм устремилась к ДОТу. Попадание получилось ювелирным. Прямо в гнездо пулеметчика. Глядя, как выстрел в пух и прах разнес ДОТ, я испытал необычайную эйфорию, которая внезапно сменилась ужасом. Взрыв сорвал маскировочные ветви со стоящего в засаде неподалеку от остатков ДОТа «Тигра». Тяжелый танк поворачивал башню, заканчивая прицеливание. Я понял, это конец. Командир поносил заряжающего последними словами, требуя быстрее зарядить орудие. Но в наполненном ядовитыми газами боевом отделении это было непросто. Максимальная скорострельность нашего «Зверобоя» — два выстрела в минуту. В то время как, по слухам, неподвижный «Тигр» делал по четыре-пять выстрелов в минуту 88-миллиметровым снарядом, пробивающим лобовую броню всех советских танков и самоходок. «Тигр» выстрелил. Снаряд попал в передний каток гусеницы, обездвижив экипаж. Теперь он может обойти нас и расстрелять сбоку. Но, видимо, фрицы решили не париться, «Тигр» стоял на месте. Заряжающий закончил свое дело, я навел орудие и, не дожидаясь команды командира, который истерично вызывал по радио помощь, нажал на спуск. «Тигр» выстрелил почти одновременно. Последнее, что я видел, — приближающийся снаряд.

История Хазина была похожа на воспоминание ветерана или произведение писателя. Однако сам он не производил впечатления человека, способного придумать нечто фантастическое, тем более в таких дьявольских подробностях.

— Далее они погружали меня во множество прошлых жизней, и всякий раз я испытывал нестерпимый ужас, — продолжил свой рассказ Хазин. Я уже собирался отказаться, когда Бутаков, в очередной раз погрузив меня в транс, неожиданно сказал: «Время 21.00, 17 марта. Ты сидишь перед телевизором и смотришь вечерний выпуск новостей, что ты видишь?».

Он остановился, словно хотел проверить, слушаю я его или нет.

— И что же там было? — спросил я.

— Обычный выпуск новостей, основной темой было присоединение Крыма к России по результатам проведенного 16 марта референдума. Основная фишка не в этом.

— А в чем же? — уточнил я.

— Сеанс проходил 14 марта, за три дня до событий, которые освещали в новостях.

То есть, в «Даре Орла» умеют перематывать время не только назад, но и вперед? — без малейшей иронии спросил я.

— Именно!

Потом Хазин рассказал, что со временем ему надоело работать «на дядю» и он решил сам зарабатывать на знании будущего. Понимая, что лезть в политику опасно, он занялся спортом. В секте перед погружением в транс ему давали настой оракула с каким-то наркотическим веществом; окруженный узким кругом посвященных братьев, он лежал на спине на небольшой кушетке, затем над ним натягивали густую паутину, сплетенную из красных и белых нитей. Все видения начинались, когда он под действием настоя расфокусированно смотрел на натянутую над ним паутину и получал установки от Бутакова. Посвященные братья фоном напевали какие-то песнопения. Это тоже было важным моментом.

Он принялся экспериментировать. Настой оракула был заменен на водку с димедролом. Вместо паутины использовал тот самый ковер.

— Для начала нужно включить девятичасовой выпуск новостей, — делился секретом путешествия в будущее Хазин. — Принять 250–300 грамм, лечь на правый бок на диван лицом к ковру и вспомнить упражнение по пробуждению сознания, которое практиковали в «Даре Орла». Через несколько минут узоры ковра начнут менять геометрию и переплетаться. Тут нужно правильно сфокусировать зрение, и ворсинки ковра сформируют изображение наподобие телевизионного. Это и будет пророчеством.

— И что показывают пророчества?

— Как что? — удивился Хазин. — Новости из будущего.

— Тоже девятичасовые по Первому каналу?

— Да, а какие же еще? Не зря же я фоном телек включаю. К тому же это заменяет мне бормотание братьев. Я, кстати, и другие каналы пробовал — НТВ, РЕН ТВ, но для предсказания будущего лучше Первого не придумаешь.

Он пригласил меня подняться наверх. На втором этаже в одной из комнат была оборудована, как он выразился, лаборатория. В комнате практически ничего не было: у покрытой ковром стены стоял разложенный диван, на противоположной стене висел работающий телевизор, посредине между ними стоял табурет. На табурете был стакан, початая бутылка водки, пачка димедрола и надкусанный соленый огурец. Вдоль стен стояли батарея пустых бутылок и банок, вероятно из-под огурцов.

— Вот тут и работаем, — прокомментировал обстановку Хазин. — Правильное состояние, когда в ковре появляется картинка, приходит ближе к концу трансляции, как раз спортивные новости передают. Остается только удержать в памяти результаты, записать их после сеанса и спокойно сделать ставки в онлайн тотализаторах.

— И что, данные из ковра всегда совпадают с реальностью? — спросил я.

— Не все так гладко, бывают и накладки, — ответил он, — димедрол с водкой — штука вредная. Отсюда и путаница бывает. Иногда поставишь на «Барселону» миллион, а она проиграет «Реалу», а выиграет у него через четыре недели. Но в остальном результат 90%.

— А в «Даре Орла» не расстроились, когда ты к ним перестал приходить?

— Еще бы. Так это они на меня больших боссов из тотализаторов и натравили. Потом, когда пропал Бутаков, у них вообще крыша поехала. Он был там самым главным по технологии получения информации из будущего. Сам сегодня видел, до чего дело дошло.

Он вздохнул. И добавил:

— Я перестал видеть события дальше определенной даты. Думал, может, оригинальный ковер поможет. Кстати, как раз завтра крайний день моего видения. «Зенит» выиграет у «Локомотива» в суперкубке, хотя все ставят на «Локо». Также будет принято решение, что Греция останется в Евросоюзе. Деталей не помню, но этот, как его, Ципрас, добьется выделения нового кредита.

Продолжение скоро будет. Подписывайтесь.