Ольф. Обратный отсчет. 8…⁠⁠

– Мой герой вернулся! – воскликнула Сусанна , а руки приветственно раскинулись. – Ты моя зайка! Нет, волк в овечьей шкуре. Нет – дракон, заколдованный в детстве и вынужденный влачить жалкое существование в образе некультяпистого растяпы. А на самом деле…

Руслан и Света изумленно хлопали глазами. Сусанна заливалась канарейкой:

– Один против всех… С оружием в руках спас бедную девушку от позора… Хотя, не один. Кто была та симпатичная мулаточка? Я не ревную, у всех есть маленькие слабости. Просто любопытно. Совсем на меня не похожа. Специально так выбирал?

– Как догадалась?

Танк «Сусанна» для язвительности непробиваем, он создан для атаки.

– А как она в постели? – прилетело вопросом на вопрос.

– Волшебно. Феерично. Бездонно. Ни брюссельским мальчиком описать, ни к стенке и отрубиться.

Сусанна подозрительно сощурилась:

– Ты что… с ней… не? Угадала?!

Она радостно захлопала. Вот же паскуда интуитивная, просекла. Словно на лбу прочитала.

– Как поняла? – Мои брови подрались за место на переносице.

Неужели я настолько прост и предсказуем?

– Ты же слон в посудных лавках. Если не крушишь очередной магазинчик, а восхищаешься, значит, еще не входил.

Я почесал репу. Присутствующая парочка подавилась смешком.

– Мой герой, ты правильно поступил. Зачем тебе кто-то, когда есть такая я? – Сусанна провела ладонями по своим формам, сделав это так, будто сняла остатки приличий. Влажная простыня лишь подчеркнула ее старания.

Руслан со Светланой заняли диван, кавалер наливал что-то даме, от нас на миг отвлеклись. Эротично склонившаяся Сусанна прошептала:

– Ты отдашь мне запись? В обмен разрешу делать со мной…

– Такой бартер меня не устраивает.

– А какой?

– Ты знаешь, какой. И на что.

– А на это? Подумай.

– Дешевками не интересуюсь.

– Фи, как грубо. И ты еще не все знаешь.

– Знаю достаточно.

– Противный. Так вот. – Словно забыв про меня, Сусанна повернулась к Свете, и речь, которую, видимо, перебило мое появление, продолжилась. – Если вижу во взгляде неприкрытое вожделение – как такой может быть интересен? С ним просто, пресно и скучно. Такой не даст ничего нового. Во всяком случае, такого нового, о чем мечтаю я.

В этот момент она почему-то посмотрела на меня.

Света, закинувшая ноги на мужнины колени и теперь забавно шевелившая пальчиками, подхватила:

– А мне нужна загадка. Игра. Соблазнительные танцы ума на краю сознания. Искрометные эскапады, неожиданные и опасные. Полеты над пропастью. С непременной возможностью упасть. Сомнения, ожидание, радость… чувственный флирт, не переходящий границ приятного… Ведь для чего нужен флирт? Почему он появился? Явно не от желания позлить мужчин, которым всегда подавай горяченькое как можно быстрее. – Ее ладошка ласково погладила рыжие вихры мужа, тот сомлел. – Он возник потому, что стал необходим. Чтобы женщина успела разобраться в себе.

Она снова погладила Руслана, чтоб особо не прислушивался, а просто получал удовольствие.

– И в своих мыслях, – добавила Сусанна.

– И в их мотивах.

– И во избежание ситуаций, грозящих стандартными ловушками.

Света справлялась и без посторонней помощи.

– И чтоб самой расставить капканы и понять, наконец, хочется чего-то большего или не хочется. – Ладное тельце, которое проигрывало моей бывшей в пышности на местах, но брало свое обаянием, прильнуло к голому торсу мужа. Взгляд прыгал с Сусанны на меня и обратно, словно решая какую-то головоломку. – Если женщина поймет, что ей не хочется большего, нужна ситуация, из которой могла бы красиво вывернуться, получив выматывающе-бурное эмоциональное удовольствие от прелюдии, большей частью словесной и славной поступками, которые не переходят в события. И чтоб не наобещать с три короба чего-то ненужного и категорически невыполнимого.

Покосившись на нахмурившегося мужа, она закончила:

– Поэтому я выбрала моего Русика.

Концовка парня удовлетворила, он расцвел. Сусанна хмыкнула:

– Мне тоже сначала показалось, что Руслан именно такой. Повелась. Понадеялась, что, раз пригласили третьей, будет что-то интересненькое. Выходит – подстава?

– Не все скоту масленица, – резюмировал я.

Света покраснела.

– Я согласилась только потому, что Русик попал в передрягу, и это, как он сказал, единственный выход. Иначе еж ему в задницу, а не чужие прелести! – сообщила она в мою сторону, словно оправдываясь.

Взгляд старался не встречаться с моим. Он плавненько перетек на визуальную конкурентку, чья влажная простыня работала одеждой с таким же успехом, как двухлетний ребенок – декоратором элитных квартир.

Сказанное задело Руслана:

– Вообще-то, смею напомнить, ты раздевалась перед Ольфом и провела с ним ночь!

– Провела ночь? – презрительно повторила Света. Лицо ожесточилось, бездонные глаза сумели стать маленькими и злыми. – Напомнить, что люди вкладывают в это понятие?

– Напомнить, как должна вести себя жена в присутствии других мужчин?

– А тебе напомнить, что ты меня проиграл?

– Неправда! Но если хочешь оперировать этим термином, то, наоборот, встретив тебя, я выиграл, выиграл по жизни. Во всех смыслах.

Смертельный номер словесного эквилибриста удался. Света улыбнулась:

– Я тоже.

– Я люблю тебя.

– Я тоже. – Девушка совсем сдалась. Точнее, так показалось, поскольку последовало продолжение: – Но это не значит, что ты можешь играть моими чувствами. Заметь, я уже дважды спасаю тебя, бросаясь на амбразуру собственным телом, а кто, позвольте спросить, виноват? С кого все началось?

Сусанна с удовольствием следила за перепалкой голубков. Мне было не до чужих разборок, назревали свои. Я поднял камеру:

– Сусанна, сейчас запишем видеообращение к твоему папаше, а также для органов следствия. Всё как было. Прошу внимания, сейчас вылетит птичка, следите, чтоб не нагадила.

– Запишу, конечно, все, как скажешь, слово в слово. – Бухнувшись на кушетку, Сусанна закинула ногу на ногу. – Но я не брала.

И ведь как похоже на правду. Артистка, мать ее в Ницце. А вдруг не врет?

– Где же они тогда? Вариантов три. Если не у меня и не у тебя, значит…

– У папы.

– Наконец-то. Если снова не лапша на ровном месте. Но, возможно, истина где-то рядом, продолжай.

Поцеловав мужа, Света отлучилась в сторону прихожей, Руслан с любопытством прислушивался, Сусанна продолжала:

– Он сказал, нужно сделать ответственным тебя, чтоб обезопасить свой дом.

– И они лежат на месте в целости и сохранности, пока конкуренты землю роют, пытаясь отыскать меня?

Как же все просто. Не разухабистую дочку следовало брать за задницу, а главу паршивого семейства. Даже из смерти сына выгоду извлек, гад.

Но что-то я упустил. Что? Какой-то момент остался за кадром.

– Хватит, я замерзла. Давайте сыграем в угадайку! – Сусанна вскочила, хватая со стола полотенце и накрывая им лицо. – Я первая вожу. Кто не спрятался, я не виновата. Убегайте! Кого отгадаю на ощупь, тот, прежде чем водить, влезет на стул и выпьет рюмку с локтя. А если не угадаю, то, соответственно, я. Поехали!

– Приехали, прошу освободить вагоны. – Я сорвал с ее глаз накидку. – Мы не для этого…

– Я – для этого. – Она отпрянула. – Меня пригласили развлекаться, и я хочу развлекаться. Не хочешь – твои проблемы, а другим не мешай. Вы как?

Света как раз вернулась, и две головы синхронно мотнулись в отрицании.

– Как знаете. Тогда я купаться.

Развернувшись, Сусанна пошлепала по холодной половой плитке к бассейну.

Не первый день зная атомную баловницу, я видел ее мысли как на ладони. Настал звездный час задуманного спектакля, его кульминация. Еще только шагая, она представляла, как сбросит льняное покрывало, и ослепший Руслан уронит челюсть, Света завистливо поведет плечиком и мстительно попытается каким-нибудь образом перетянуть мужское внимание на себя. И я среагирую, бросив на нее необходимый взгляд. Потом просто не смогу отвести. А потом…

– Ну и флаг тебе в руки, – сообщил я вслед, бессердечно отворачиваясь.

Руслан принялся нарезать бутерброды. Сусанна не смогла вынести невнимания.

– Флаг-то он, конечно, флаг, – задето пробормотала она, ноги замерли на полпути к бассейну. – Я люблю, когда флагов много. Чем больше знамен – тем крепче армия. Когда древки стоят, а полотнища трепещут…

– В любой войне можно не только победить, но и проиграть, дорогуша. – Я подмигнул следившей за пикировкой Свете и удостоился ответного подмигивания.

Сусанна обернулась:

– Согласна. Поэтому иногда необходимо отступить, чтобы перегруппироваться и сконсолидироваться перед новым наступлением. – Она вернулась за стол. – На чем мы остановились?

– На твоем папаше, который распорядился моей свободой ради барышей.

– Это временно. Потом он все уладил бы, а тебе возместил.

Я с сомнением покачал головой. Чтобы Задольский кому-то что-то возместил?!

Что же не давало мне покоя в новой версии вечной фантазерки? Вроде все логично.

Стоп. Мои брови с подозрением взлетели:

– Тогда что ты искала в комнате Вадима, если не документы?

Вот он, мешающий фрагмент, что не дает сложиться мозаике.

– Расписку. Вот эту.

Сусанна достала сумочку, ухоженные пальцики покопались в ней, и мне в лицо прилетела вынутая бумажка. Я развернул сложенный вчетверо листок.

«Я, Сусанна Задольская, в трезвом уме и здравом прочем, в день рождения моего брата Вадима обязуюсь уговорить трех своих подруг станцевать ему стриптиз, если завалю сессию».

– Так он меня воспитывал. Отцу некогда, попросил Вадика заняться моими проблемами с учебой. Тот занялся.

– Насколько помню, позапрошлую сессию ты все же завалила.

Сусанна ухмыльнулась, что-то припомнив:

– Инна с Наташкой расплачивались. Те, которых ты у Райки видел.

– Даже боюсь спросить, как.

– А ты не бойся. Рассказать?

Заодно Сусанна метнула взгляд на Руслана, стушевавшегося под одновременным взором супруги. Нож в его руке нервно застучал по колбаске. Словно по упущенным возможностям.

– Привет им передавай, – сказал я. – Надеюсь, у них все хорошо?

Пусть со скрипом, но Рая все же помогла мне.

Сусанна ухмыльнулась:

– Разбили машину, когда возвращались с вечеринки, где ты навел шороху. Непонятно, как сами живы остались. Машина – вдребезги, восстановлению не подлежит. Говорят, кто-то под колеса бросился, едва не наехали, Инка вырулила в столб. Помнишь, в каком состоянии они были? Анюта с Натахой вырубились еще по дороге, очнулись, только когда «скорая» приехала.

Света передернула плечиками:

– Водительница пьяная, что ли, за руль села?

– Вусмерть.

Света презрительно отвернулась. На лице написалось: «Скажи, кто твои друзья, и я скажу кто ты».

Руслан все это время с удовольствием разглядывал мою бывшую подружку и, судя по масляной поволоке, даже строил какие-то планы. Теперь он встрепенулся и немедленно отчитал жену:

– Если судить людей по окружению, идеалом признали бы Иуду.

Я внутренне поаплодировал. Прелесть, а не формулировка. Такое жонглирование словами даже убийство превратит в акт благотворительности. Где находится институт, в котором такому учат? Хочу.

Сусанна никак не отреагировала, ее мысли витали в другой области, сугубо материальной:

– Обидно все же, Инке эту машину только что подарили. Папа говорил, Кузьмич специальную версию заказывал, ради дочки ничего не жалеет. Хотя сам…

– Кузьмич? – В моей голове что-то включилось. – Случайно, не Герман Кузьмич? А машина – белый Мурано?!

– Уже хвасталась? – Сусанна с презрением сощурилась, но длинные ресницы вдруг снова взлетели, одновременно изумленно и гневно: – Ты что же, успел и с Инкой?.. Да-а, времени зря не теряешь. Еще очко твоей нескучности. Не поверите, кажется, я влюбилась.

– Не поверим. Фамилия Инны – Филозова?

– Нет.

Как же так? Только что все сошлось…

– Это фамилия ее отца, – завершила Сусанна.

Значит, «кто-то под колеса бросался, едва не наехали»? Что будет, когда эти два плюс два сложит Анюта?

Свете надоело следить за нашими вышедшими на новый виток перипетиями. И за мужем, который не сводил глаз с раскинувшегося перед ним урожая тыкв для Хэлоуина. В его бок прилетел ее локоток:

– Пойдем, попаримся.

Оба скрылись в напоминающей ад каморке, пышущей невидимым огнем даже сюда.

Едва остались наедине, Сусанна приникла ко мне:

– Ты молодец, что вернулся за дисками и фактически разгромил студию. Поделом. Как я тебе на экране?

– Не смотрел, – честно признал я.

Сусанна ехидно хмыкнула, не поверив, но спорить не стала.

– Что сделать, – зашептала она в ухо, – чтобы ты расстался с глупой записью? Тебе от нее никакого прока. В качестве ответного жеста могу… – Шальные плутовские глаза загорелись. – Спорим, у тебя такого еще не было? Приглашу еще Наташу, и мы… Мало? Тогда еще…

– Ты знаешь, что Наташа успела ударно поработать в той студии? – перебил я.

– Нашел ее записи?! – Сусанна радостно встрепенулась. – Дашь посмотреть?

– После тех экзерсисов думаешь навязать ее мне? Я брезгливый.

– У кого нет ошибок молодости? Анжелка, наша сокурсница, там вместе с Натахой отметилась, но мой папаня ею не гнушается, в высший свет выводит.

– Ты так убедительно врала про эту отцовскую пассию…

Сусанна хмыкнула.

– Загнал в угол, пришлось. Теперь-то понимаешь, почему? Так на каком варианте мы остановимся?

Простыня распахнулась, жаркое влажное тело приникло ко мне, намекая на продолжение.

– Обмен будет только на полное снятие с меня всей напраслины, – уведомил я. Плечо сделало движение, словно мне неприятно, и хочу, чтобы она отлипла.

– Только? – Глаза девушки сощурились. – Пожалеешь. Но будет поздно. Пойду, все же, искупнусь.

Жестом фокусника, который снимает покров с черного ящика, Сусанна скинула простыню, надменно обернулась и, убедившись, что старания не пропадают даром, бросилась ласточкой в водную гладь.

Раздался дикий захлебывающийся визг. Вынырнув, она продолжила орать, вспупыренное тело полезло наружу.

– Греться!!! Вода хуже, чем на полюсе!

Я с улыбкой смотрел, как, вскидывая ягодицы, она несется через зал и рвет на себя пыхнувшую влажным туманом дверь. Ворвавшись в парилку, Сусанна устроила там тарарам. То ли с разгону бухнулась на кого, окатив холодом, то ли еще как проявила фантазию, но шум внутри не стих и через минуту. Наоборот.

Когда дальнейшее нарастание визга и хохота достигло апогея, из парилки вывалились дымящиеся паром Руслан со Светой, которая висела на его спине. Ни о каких простынях речи уже не шло. Сзади их с энтузиазмом пинала Сусанна. До красноты распаренная Света лягала мужа, взнуздывая как лошадь. Промчавшись мимо, оба плюхнулись в бассейн – без размышлений, с головой, с воплями и брызгами.

Соблазнительно потянувшись, Сусанна начала оборачиваться ко мне.

Дальнейшего я не видел, ноги уже несли к выходу. Все, что мог, узнал, теперь нужно обдумать и составить план. Сусанна пока свободна.

Впрыгнув в кроссовки, левая нога ощутила некоторое неудобство, но времени терять не хотелось. Уже в корабле я достал оттуда смятый листочек бумаги:

«Олег, нужно встретиться, касается тебя, важно до чертиков, дело жизни и смерти. Завтра в десять вечера у трех поросят. Русику ничего не говори».

* * *

Воля, воля… Мало того, что пенис поднимается, он делает это по собственной воле, изрек Святой Августин. И вообще, говорят «не хватило воли», «проявил волю», и как бы подразумевается, что она одна. А если их несколько и все разные? У меня сейчас такое двойственное… а то и тройственное состояние одновременного желания разного. И воля имеется – ко всему. К бою и покою. К тихому счастью и невыносимым приключениям. К борьбе за свободу и свободу от борьбы. Что делать?

Мудро вечера утренее. Ляг, поспи, как говорится, и все прояснится. Или пройдет. Мимо. Короче, сон всему голова.

Отогнав корабль подальше за город, я переночевал. Помогло. С утра пораньше уже знал, чего и куда хочу в первую очередь. Мы в ответе за тех, кого приручили. И после мытья-бритья…

Дилинь! Подождал немного. Еще раз: дилинь-дилинь!

Отворившая Нина всплеснула руками:

– Наконец-то! Бедная девочка извелась, только про тебя и спрашивает.

– Вы ее понимаете?!

Усмешка раздвинула грустные губы:

– Женщина женщину сердцем понимает. – Одетая в домашний халат и тапочки, Нина пропустила меня внутрь. – Тебя по-итальянски называет, Ольфом. Где Ольф? Когда придет? Может не слово в слово, но на лице именно это написано. Ты парень, конечно, хоть куда, и все равно не понимаю, как можно влюбить в себя иностраночку, не зная ни слова на ее языке?

– Не влюбил, просто помогаю.

– Ну да, рассказывай. Женское сердце не обманешь. Впрочем, я ее понимаю, в тебя легко влюбиться.

Покраснев от дифирамбов, я вошел, бестолково пряча выпирающий автомат под полой куртки. Челеста ждала меня – тихая, безропотная. Глядела счастливо. Я вернулся – этого было достаточно. Как же с ней спокойно и хорошо.

– Привет, – донеслось с ее стороны.

Меня словно гвоздем к стенке прибили. Невероятно, но это сказала она!

– Как дьела? – добил второй гвоздь.

– Ты говоришь по-нашему?!

– Учится. – Глаза Нины смеялись. – Пока умеет только спрашивать. Если пойдет такими темпами, скоро сможет ответить. Или хотя бы понять, что ответили.

– Чао Ольф, иль мио амико грандэ э террибиле.*

*(Привет, мой друг, великий и ужасный)

Я тоже не ударил в грязь лицом, несколько часто используемых слов сомнений не вызывали.

– Чао Челеста. Вабэ?*

*(Привет. Все хорошо?)

– Си-си.

Нина улыбалась, глядя на нас.

Этот день я решил посвятить Челесте. И не только этот. А когда покончу со всеми заморочками окончательно… Впрочем, всерьез я так далеко не заглядывал, хотя отставка Полиной многое прояснила в мозгах.

– Наши продукты для нее – темный лес, – принялась суетиться Нина, размещая меня на кухне и наливая чай. – Экзотика. От сметаны девочка с ума сходит. Сначала не понимала что это, потом обозвала кремом и съела все, сколько было. И сгущенка ей очень понравилась, которую я вместо молока добавляла. Ее она назвала сладким кремом. А вот сливочное масло на дух не переносит.

– Сладким кремом? – переспросил я. – Тоже без перевода?

– Многие слова стали общепонятными, как окей или хэллоу. Сейчас, наверное, любому понятно, что означает «крема дольче».

– Си, дольче, – подала голос счастливая Челеста, ютясь рядом на сиденье кухонного уголка. – Ва бэ.*

*(Сладко. Хорошо)

Тоже в махровом халате. Волосы, согласно международному женскому заговору, повязаны полотенцем – знак, что недавно мыла голову. Босая. Снизу меня касалось тонкое бедро, сверху очень хотела дотронуться рука, и только присутствие посторонней мешало. Челеста явно соскучилась.

– И еще, – продолжила щебетать Нина, делясь новостями. – Она так просила кофе…

– Она ненавидит кофе, – сообщил я.

Нина вздохнула:

– Теперь тоже так думаю. Но девочка так умоляла, почти требовала… словно жить без него не может. Думаю, сделаю гостье приятно, взяла Владикову большую кружку, положила две ложки лучшего растворимого, придвинула сахар…

Нетрудно догадаться, что произошло дальше. Имелся опыт.

– Челеста не стала пить?

– Да! Понюхала с отвращением и вылила в унитаз. Ничего не понимаю.

– Это у нее один из бзиков, – успокоил я. – Вера в инопланетян и странная тяга-ненависть к кофе. Зато на людей не бросается, как другие, которые вроде бы нормальные. Больше никаких эксцессов?

– Что ты, какие эксцессы? Такая замечательная скромная девочка… Только спать ложилась странно, не понимала, зачем нужен пододеяльник. Взяла вторую простыню, сдвинула ее и подоткнула в ногах под матрас. Я ей не мешала, пусть, лишь бы уснула. А спала она прекрасно.

Я поднялся.

– Спасибо, Нина, огромное. Невероятно выручила. Сейчас нам надо идти… – Я запнулся, не зная, как напроситься на продолжение сотрудничества. – Не покажется наглостью, если Челеста вернется и проведет здесь еще ночь?

Где одна, там и другая. Нина хорошая женщина, и, несмотря на все случившееся, у нее девушка будет в безопасности.

– Мне только в радость, пусть остается, сколько надо. Да и ты, если хочешь, места доста… – Она запнулась, плечи поникли. – Места достаточно.

– Прости, сейчас мы пойдем, а вечером Челеста снова придет. Или завтра, если вдруг что-то задержит. Жизнь слишком ускорилась, иногда события опережают желания и плюют на возможности.

– Хорошо. Буду ждать.

Поняв, что уходим, и что уходим вместе, моя смуглянка пулей умчалась в ванную, развевавшийся халат пыхнул воздушной волной, за дверцей зажужжал фен.

Нина с грустной улыбкой сложила руки перед собой, меня огорошил странный вопрос:

– Как ты пользуешься полотенцами после душа?

– Как все.

– Основное – для всего, и маленькое – для ног? – Дождавшись кивка, женщина продолжила: – Челеста сначала совсем не признавала банное полотенце, искала какое-то акапатоё. Как теперь представляется, это обычный махровый халат. Затем она вроде бы приняла наши нормы, но с особенностью: одним полотенцем вытирает всё, от лица до ног, и отдельным… назовем это особыми местами. Она удивительная девочка. Странная, но хорошая. Кажется, ей несладко пришлось в жизни.

Лишившаяся головной части ракета «Челеста» пронеслась из ванной в спальню, где лежали вещи. Кудряшки живописно торчали, напоминая одуванчик, если его скрестить с черной розой. Когда языковой барьер каким-то чудом падет, нужно будет объяснить, что пышность ей не идет.

Впрочем, это на мой некультяпистый провинциальный вкус. Возможно, где-нибудь в Милане считают по-другому. Вот пусть и ходят так в своих Миланах, а нам сделайте красиво по-нашему. Не уверен в соответствии этого вывода всем законам политкорректности, но это мое мнение, и кто сумеет разубедить, может сразу идти в советники президента. С такими-то талантами.

– До свидания, – окончательно распрощался я с Ниной. – Мы не исчезаем насовсем!

– Надеюсь.

Корабль ждал на крыше. А впереди ждал весь мир.

Челеста глядела не меня, как птенец на родителя.

– Бывала когда-нибудь на юге? Зюйд?*

*(Юг)

– Ио? – Ее ладошка легла на середину груди. – Вольо. Ла фа кальдо.*

*(Я? Хочу. Там тепло)

– Вижу, что возражения отсутствуют. Значит, летим на юг. На самый. Я тоже еще не был.

– Партьямо а суд? – обрадовалась девушка. – Э бениссимо! Марэ э соле…*

*(Летим на юг? Прекрасно! Море и солнце…)

– В Антарктику! – торжественно закончил я.

Режущие глаз тона обстановки сменились привычными зелеными, после алого безобразия они казались приятными и почти родными. Наверное, корабль среагировал на подспудное желание – больше никаких напоминаний о Полине. Или после определенного врмени он вернулся к базовым настройкам. Не знаю. Полжизни отдал бы за пользовательскую инструкцию.

В дороге мы успели перекусить, с удовольствием совместив сытность корабельного пайка с вкусностями заботливой Нины. Попутно играли в города. Всего за минуту я сумел разъяснить правила.

– Рим. Эм. Москва. А. Ашхабад. Дэ. Ферштейн?

Вскинув удивленную бровь, итальяночка кивнула. Наверное, я предложил некое международное развлечение. Нечего делать бывает во всех странах.

– Рим.

– Монца.

– Армавир.

– Рома.

– Анадырь.

– Равенна.

Дальше пошла война на истощение: Алма-Ата – Аоста. Атланта – Анкона. Анкара – Альбенга … Увидев заминку, Челеста в насмешку протараторила без моего участия:

– Альгентара, Алтамура, Андриа, Априлиа, Алессандриа, Альбиниа… Баста?

– У вас все города на «а»? – нервно осведомился я.

Не люблю проигрывать по пустякам. По крупному тоже, но там не поспоришь. А здесь…

– Андрия, Априлья, Александрия, Альбиния оканчивается на «я». Поэтому говорю – Якутск.

– Катанья.

– Опять «я»? Я… Ямал.

Нехорошо врать, а что делать. Проигрывать не хотелось.

Снизившись в опасную зону, где могли пролетать самолеты, мы глянули под белое пушистое море… а там расстилалось такое же.

Льды. Торосы. Айсберги, Вайсберги, Айзенберги… и прочая ильфопетровщина, непонятно как вбитая в подмороженные зрелищем мозги. Задуваемый метелью Южный Полюс оказался более нелюдимым по сравнению с собратом. Только одна научная экспедиция копошилась, спешно закрываясь от налетевшей бури.

Практически ничего не видать. Полугодовая ночь еще не накрыла тьмой, но очень старалась, еще месяц, и здесь без внешнего освещения даже днем не появишься.

Ладно, отметились. Я снова взялся за рычаги.

– Нон си вэдэ ньентэ. – Челеста пристально вглядывалась в пургу. – О капито! Иль суд, иль поло аустрале?*

*(Ничего не видно. Я поняла! Юг, южный полюс?)

– Хочешь в Австралию? Легко. Но сначала…

Появилась идейка. Девушкам нравятся умилительные создания, они всегда в восторге от котиков и попугайчиков. Вот и продемонстрирую местных аналогов котиков-попугайчиков. Корабль сорвался с места, тоже радуясь возвращению из… как назвать место, откуда вывалиться можно только в космос?

– Прикинь, Челеста, в какую сторону ни лети, везде север!

Пока она прикидывала (или прикидывалась, что прикидывала), мы прибыли к побережью.

– Гварда Ольф! Прэнди а дэстра!*

*(Смотри! Возьми правее!)

Восторженный пальчик указывал на множество пятнышек, похожих на семена мака, которые рассыпали по муке. Или, скорее, на муравьев, потому что многие двигались. Особенно те, что находились на кромке льда и воды. Мы спланировали, чтобы рассмотреть ближе. Рот Челесты растянулся, грозя порваться, глаза утонули в безоблачном счастье.

– Нон вольо звельярми.*

*(Не хочу просыпаться)

Она оказалась без ума от пингвинов.

А меня занимал философский вопрос: ну не понимаю, как пара пингвинов добралась до Иерусалима, или где там Ной строил ковчег из кедров? Переплыть океан, пересечь тропические дебри и пустыни… нет, без божественного вмешательства не обошлось. Видать, Он тоже очень любит пингвинов.

Челеста настолько воодушевилась, что захотела выйти к ним, покормить…

Я не разрешил. Не потому, что злюка и нелюдь, а с точки зрения безопасности. Стадо баранов при желании затопчет любого льва, откуда мне знать, чего ожидать от неисчислимых птичек, которые притворяются милыми и неповоротливыми?

На глобусе мой палец ткнул в другой южный материк. Корабль пошел на автопилоте, мы продолжили словесную чехарду.

– Ликата, – продолжила итальянка прямо с прерванного. Ну и память.

– Астрахань.

– Новара.

Ее взгляд упал вниз, на проносившиеся пейзажи… и завис, как компьютер, что не справился с несколькими одновременными командами.

Австралийская пустыня Пиннаклз. Когда-то я писал про нее статью. И почему мне не заказывали про что-то отечественное?! Так хотелось показать итальяночке Родину во всей красе, но когда припирало, вспоминались именно заморские чудеса.

(продолжение следует)