О спокойствии
Спустя двадцать лет Таня его даже не помнила. В смысле - в целом.
Помнила какие-то обрывочные детали вроде длинных пальцев на ухоженных руках, матового цвета лица и ямочку на подбородке. А, и запах одеколона – свежий запах холодной воды. Всё.
Поэтому получив в Одноклассниках письмо от пожилого немца – решила: не может быть, человек ошибся. Или – ей кажется, так не бывает.
Танина жизнь устоялась – терпимая работа, шейпинг два раза в неделю, коты – Рыжик и Пыжик и взрослая Мася.
С Масей у них было двадцать лет разницы и документально они были родственницами: мать и дочь. Мася обращалась к Тане так – Маа.
Из Маши Масю она сделала сама – в два года, борясь со свистящими и шипящими. Это было мило, поэтому так и осталось.
Таня и Мася жили с двумя котами в однушке с нишей.
Спокойно-спокойно жили.
На ночь они делили котов – кто с кем спит. Толстые, кастрированные Рыжик и Пыжик, оказавшись вместе, начинали беззлобно драться – от безделья. Все хотели спать с бревноподобным Пыжиком, потому что бывший мусорник Рыжик посреди ночи начинал испытывать приступы благодарности: лизать лицо хозяйкам и пытался лечь на шею. Жизнь на помойке, видимо, возвращалась к нему в ночных кошмарах.
Мася училась на дневном и три вечера в неделю подрабатывала в салоне связи. Остальные вечера, обложившись котами, Таня и Мася смотрели детективные сериалы, вязали крючком, читали - каждый своё, ели мороженное. Или просто разговаривали.
По выходным – отсыпались до обеда, пока оборзевшие Рыжик и Пыжик не начинали дуэтом требовать еды, потом - шли в парк, кино, магазины или просто, лепили дома вместе пельмени.
Круг общения у Тани и Маси был маленьким – несколько Масиных одноклассниц и согрупников, пару Таниных коллег, к которым Мася обращалась «тётя Оля» и «тётя Жанна». В основном Таня и Мася были вдвоём – им было комфортно.
Двадцать лет назад Таня была студенткой самой не нужной специальности в мире – «Инженер по таре и упаковке», но – в Городе. Больше не на что, после поселковой школы, не хватило баллов.
Чтобы не сидеть в общаге, вчетвером - в восемнадцатиметровой комнате, Таня занималась в неурочное время всем: пятиборьем, СТЭМом, научной деятельностью. Два раза в месяц ездила туда, в посёлок городского типа, взять варенья и посмотреть: как там семья?
Танина мама была занята борьбой с папиным алкоголизмом и огородничеством, папа – алкоголизмом, братья - либо сидели, либо готовились сесть. Первое время Таня пыталась рассказать о своих успехах маме – о сборах, выступлениях, оценках, потом - просто брала варенье и ехала в восемнадцать метров с кроватями на панцирной сетке.
Домой.
Иногда Таня ходила к бабушке, папиной маме, та была доброй и давала с пенсии что-нибудь кроме советов. Взамен, правда, требовала ругать маму-невестку и закапывать новорожденных котят от трёх кошек.
На ту конференцию, по проблемам загрязненных аварией на ЧАЭС территорий, приехали иностранные гости. Немцы. И даже привезли гуманитарную помощь.
Студенты-научники выполняли роль обслуживающего персонала: расставляли минералку, улыбались входящим в фойе и создавали зрительскую массовку в зале. Там, на плохо одетую, девятнадцатилетнюю Таню обратил внимание немец с русским именем Владимир.
Роман был коротким – неделю, и немым - как кино. Танин поселковый английский сорокалетний Владимир упорно не понимал, а его немецкого русского не понимала она.
Никто никому ничего не обещал.
Узнал о Таниной беременности мама кричала – самым печатным словом было «блядь», и приводила в пример благополучных братьев-уголовников. Бабушка изрекла афоризм «Яблоко от яблони не далеко котится» и сказала, что со слепыми котятами теперь разберётся сама. Больше приходить к ней не надо.
Со всем остальным Таня справилась сама или помог институт.
Из роддома с Масей в одеялке - было близко пешком, из восьмиметровой «гладилки» - вышла отличная комната для двоих, пособия по уходу хватало на всё необходимое – овсянку и памперсы.
Однокурсники, правда, несколько огорчили. Сложившись «на родины» купили огромного и бесполезного плюшевого медведя, занимавшего весь угол «гладилки».
«Могли бы спросить!» - огорчённо думала Таня, гуляя с Масей на руках, и - «Наверное, вышла бы старенькая коляска».
Потом всё стало не просто хорошо, а - отлично.
Танин завод дал однушку с нишей, Мася выросла и перестала болеть всем подряд. Завелись Пыжик и Рыжик.
Всё испортили Одноклассники.
Мася создала Тане профиль там когда пошла подрабатывать вечерами – чтобы Маа не скучала. Можно было лайкать забавных котов и делиться фотографиями с однокурсниками.
Однокурсников было тридцать человек и найдя Таню здесь все спрашивали:
- Как Мася?
Особенно - Ленка и Дина, с удовольствием игравшиеся в Масю двадцать лет назад в «гладилке» (Таня даже успевала сходить на какие-то семинары).
Масей Таня гордилась – красивая, но – сходство между ними было минимальным, видимо русско-немецкие гены были доминантными.
Неожиданно, вечером, обнаружилось сообщение от постороннего: пожилой гражданин Германии посредством Google-переводчика пытался спросить: не были ли они знакомы? И приводил время и обстоятельства своего визита сюда.
Завтра, хорошо рассмотрев 24 фотографии Маси, 1 – Тани и 3 – котов, гражданин написал – он почти уверен, что Таня – именно та девушка. Параллельно сообщил, что он - бездетный вдовец.
И наконец предположил: не может ли Мася быть его дочерью?
О котах, правда, ничего.
Тайн у Тани от Маси пока не было. Это - была первая.
Была только одна Большая Ложь: папа Маси погиб героем, а Таня – воспитанница детского дома.
Целую неделю Таня думала: что же делать? Мысль, как зубная боль, была то больше, то меньше, но – не уходила.
В пятницу, рассеянная Таня забыла про шейпинг и неурочно приехала домой, удивив этим спящих котов.
Поставив вариться пельмени, она зашла в свой профиль в Одноклассниках, дрожащей рукой щёлкнула по «Удалить навсегда» и – облегченно вздохнула.