МУРР (Магический Университет Реликтовых Рас) Продолжение 28
Продолжение истории про ведьму. Увы, очередную главу пришлось опять разделить надвое.
Глава сорок вторая.
Мы хорошо знакомы с повадками муравьев, мы хорошо знакомы с повадками пчел, но мы совсем не знакомы с повадками устриц. Можно утверждать почти с уверенностью, что для изучения устриц мы всегда выбираем неподходящий момент.
Марк Твен.
- Госпожа Белова! Софья Викулишна! – стремглав бежала я к дальнему подсобному хозяйству, где содержался василиск, – Победа!
- А? Что? Где? – выскочила мне навстречу встрёпанная биологичка, с руками, перепачканными землёй по самые локти, – Где беда?!
- Не беда, а победа! – ликующе выкрикнула я.
- Господи, Васька! – поморщилась Софья Викулишна, – Уже на втором курсе, а связно выражаться не умеешь! Рассказывай внятно, кто кого победил?
- Мы победили! – радостно закричала я, – Мы победили всех!
- Вот вкачу я тебе двойку за семестр, тогда ты научишься выражать свои мысли внятно! – пригрозила биологичка.
- Не вкатите! – засмеялась я, – За такие новости не двойки вкатывают, а автоматом пятёрки ставят! И не за семестр, а за год!
- Да не томи ты! – шикнула биологичка.
- Ну, ладно, – согласилась я, – Тогда слушайте подробно. Помните, мы спорили с инспектором? С Кошелевым? Он утверждал, что пустыня – это последствие смертельного взгляда василиска. Ну, понятно, это не сам он придумал, из учебников вычитал. А я спорила, что тогда пустыня была бы не из песка, а из окаменевших зверушек и птичек?
- Ну, помню, – согласилась Софья Викулишна, – Он тогда возразил, что песок, это рассыпавшиеся от времени окаменелости. И что?
- А то! Я тогда не сказала, но было у меня подозрение, что зверушки и птички каменеют не навсегда! Что это вроде холодильников для василиска. Запасы. А теперь я в этом уверена! Подтвердилось!
- Как?! – схватилась за сердце биологичка, – Ты опять на василиске опыты ставила? В одиночку? Ты же обещала!..
- Да, нет же! – засмеялась я, – Помните, я призналась, что втихаря скормила василиску мышь и хотела скормить птичку? А птичка успела вылететь и окаменела? А я её в свою комнату утащила, чтобы следов возле клетки не осталось?
- Помню, – согласилась Софья Викулишна.
- Так вот! Сидели мы с Алиной … Это моя соседка по комнате, русалка. Сидели мы с Алиной и задумались: превращение в камень, это, конечно, свойство василиска, но на чём оно основано? На науке или магии? И пришли к выводу, что физических причин такого каменящего взгляда быть не может. Только магические!
- Логично, – кивнула головой Софья Викулишна, – И что?
- И мы принялись изучать магическое поле, окружающее каменную птичку. Ой, чего там только не было! Давайте, я вам подробно нарисую! Или, хотя бы, эпюры!
- Ты вкратце, словами, подробно ты лучше у феи Салсы нарисуешь, – поморщилась Софья Викулишна.
- Если вкратце, то там напутано семь видов магического воздействия, и они очень сложно переплетены между собой! Мы два месяца эти магические потоки распутывали! К девочкам из старших курсов обращались! С графиками, не с птичкой, конечно. Библиотекарша от нас шарахаться начала! Но, распутали!
- И что получилось? – биологичка снова схватилась за сердце.
- Ожила птичка! – возликовала я, – В клетке сидит, песенки поёт! Представляете?!
- Не пущу! – по-своему поняла мой восторг Софья Викулишна, – Не пущу к василиску, эксперименты на людях проводить! И на ведьмах тоже! Кто знает, может ты после этого и оживёшь, только умом будешь как птичка: песенки петь, да гадить под себя! Не пущу! Убей-зарежь, не пущу!
- Да я и не собиралась! – протянула я с обиженным видом, – Я же для пользы дела! Для будущей диссертации! Вы представляете, какой поворот! Новый вид консервов!
- Очень познавательно! – согласилась биологичка, – Только сразу слишком много информации в научную среду вываливать тоже не следует. Сперва надо кандидатскую диссертацию защитить, а потом уже докторскую. Что же получится, если всё сразу в кандидатской выложить? На докторскую ничего не останется! Ты, вот что. Ты фее Салсе свои расчёты покажи, она тебе наверняка пятёрку автоматом поставит. И этой Алине тоже. Ну, и от меня пятёрка, само собой. А подробности ты мне позже на бумажке напишешь и сдашь. А я это всё в следующей диссертации изложу. Договорились?
- Конечно! – кивнула я, – Только я не ради пятёрки! Я ради науки!
- Я догадалась, – склонила голову Софья Викулишна, – А теперь извини, Васька, у меня эксперимент стоит. Хочу скрестить мандрагору и женьшень. И посмотреть, что за корни получатся.
- Это же разные семейства! – удивилась я, – Мандрагора относится к паслёновым, а женьшень к аралиевым!
- Есть идея! – подминула биологичка, – Как обмануть природу! Но сперва эксперимент, а потом уже раскрытие секретов! Всё, Васька, мне пора! А ты всё подробно опиши на бумажке!
- Как скажите! – промолвила я в спину Софьи Викулишне, – Так и сделаем!
Подробную записку я написала, с графиками и схемами магических полей. Только отдать забыла. Так она и пылилась среди моих дневников и рабочих тетрадей. И к фее Салсе я не пошла. Сперва дела помешали, а потом попросту забыла. Да и не посчитала я это важным. Чем может удивить фею Салсу работа второкурсницы? А экзамены я и так сдам!
Глава сорок третья.
Я себя сегодня
Хорошо веду.
Но, наверно, поздно,
Раз уже в аду…
Лина Турианская.
Что-то я отвлеклась на воспоминанья. А лошадь уже второй раз фыркает. И с ритма сбилась. Мы целый день шли лёгким галопом. А чего не идти, если во мне весу меньше, чем в цыплёнке? А лошадка породистая, богатырская. Для неё пробежаться – одно удовольствие. И вот, зафыркала, насторожилась. И окружающий лес подозрительно потемнел. Ах, вот оно в чём дело! Поперёк дороги стояло, с дюжину, мужиков с дубинками. Разбойники, что ли? Нет, для богатырской лошадки это не противники. Она их всех одним передним левым копытом уделает. Не напрягаясь. И дубинки их схрумкает, вместо тонких травинок. Только ей команды такой не дали. Вот она и волнуется, собственную подкову разглядывая, бить или не бить? Вот в чём вопрос! Нет, милая, пока не бить. У них надо сперва дорогу разузнать. А потом уже решим.
- Гляди, девка! – удивлённо произнёс один из разбойников.
- Одна! – ещё более удивился второй.
- И не боится! – задумчиво процедил третий.
- А ничего, так. Симпатишная, – присмотрелся второй, – Ежели с лица. По любому, покрасивше жабы. Про фигуру-то я молчу, куда ей. Доска-доской!
- Худая она какая-то, – оценивающе заметил первый разбойник, – И странная …
- Эй, девка! Слезай с коня! – приказал четвёртый, – И сумки свои показывай.
- Ага! – покладисто согласилась я, – Щаз-з-з!
- Ну? – прикрикнул первый, – Чего тянешь?
- Дай-ка я твою харю получше рассмотрю! – сказала я зажигая в руках файербол и наклоняясь с коня к нему поближе.
- Ведьма… – дошло до него, – Ведьма!!!
Наверное, разбойники уже сталкивались с боевыми ведьмами. Только этим я могу объяснить, что никто не стал задавать глупых вопросов: «Кто это?», «Какая ещё ведьма?», не полез рассматривать ведьму поближе … Нет они все, как один, бросили дубинки на землю и рванули во всю прыть в разные стороны. Миг, и я на поляне одна. Ну, нет! Мне нужно ещё дорогу разведать!
Так, кто бросился бежать первым? Кто трусливее всех? Кто готов выдать бедной, беззащитной ведьме все тайные секреты?
- Давай вон за тем! – ткнула я пальцем в сторону одного из разбойников.
Лошадь согласно махнула гривой и в три прыжка нагнала беглеца. Тот мчался не разбирая дороги, не глядя по сторонам. Мы легко скакали по пятам, не отставая, но и не опережая разбойника. Наверное, бедняга думал, что наш топот копыт ему мерещится. Впрочем, мчался он недолго. Буквально через пять минут запыхался.
- Слабак! – мысленно скривила я нос. Лично меня Роман Викентьевич на тренировках не меньше двух часов гонял по пересечённой местности. С полной выкладкой.
Разбойник тяжело привалился к берёзе и пытался отдышаться. Мы терпеливо ждали за его спиной. Плечи разбойника вздымались и опадали. Наконец, он оглянулся. Богатырская морда лошади улыбнулась ему прямо в лицо.
- А-а-а!!! – заорал бедолага и отпрянул в сторону.
Нет, ну кто же знал, что он остановился отдышаться на краю болота? Я, вот, об этом даже не догадывалась! Разбойник провалился в трясину по пояс. И теперь тщетно загребал ногами, пытаясь нащупать дно. Дурачок! Разве можно дёргаться в трясине? Чем больше он дёргался, тем больше погружался в болотную жижу. Вот, уже по шею сидит.
- Помогите! – орал разбойник, – Спасите!
- Ну, так и быть! – нагнулась я к нему с седла, – Если честно ответишь на мои вопросы, так и быть, спасу. Ответишь?
- Буль-буль! – ответил разбойник, глядя на меня очень преданными глазами, – Буль-буль-буль!
- Честно? – на всякий случай переспросила я, – Честно-пречестно?
- Буль-буль! – заверил меня разбойник.
- Ладно, – проворчала я, – Поверю, на первый раз.
Я огляделась. Ага! Вон, под корягой, спрятался один из болотных обитателей. Если есть один – ищи второго! Та-а-ак, есть второй! В зарослях осоки. Есть ещё? Наверное, есть. Но мне это уже не интересно.
- Эй, ты! – грубо позвала я, – Вот ты, из под коряги! Ну-ка, встань передо мной, как лист перед травой! Чего скрючился? Встань, сказала! Или не видишь с кем разговариваешь?!
Чмышник попытался прикинуться веткой. Сухой веткой, которая не при делах.
- Вот ты, под корягой! – повторила я, – Ты мне лично отвечаешь за жизнь этого человека! Он мне ещё нужен!
С чмышниками всегда так. Нужно в первую очередь назначить крайнего. А потом можно его гнобить. И задачи можно наваливать грандиозные. У них сильная взаимовыручка. Соседи не оставят беднягу и всегда помогут.
- А может, я не хочу? – пискнул чмышник и забился глубже под корягу.
- Что-о-о?! – переспросила я грозно, – Бессмертный, что ли? Хочешь, проверим?
- А не обязан! – чмышник так и не вылез из-под коряги.
- Буль! – сказал разбойник и погрузился в болото по макушку.
- Та-а-ак! – сказала я с расстановкой, – Я говорила, что этот человек мне нужен? Говорила! Я говорила, что если вы его не спасёте, я всем тут к ядрёной фене ноги переломаю? Говорила! Я говорила, что на медленном огне вас в угли пережгу? Говорила! Ну, не обижайтесь!
И на моей ладони повторно зажёгся огонь. Лошадь, словно невзначай, легонько стукнула задним копытом, показывая, что никто не убежит. Не успеют.
- Ты чего, ты чего?! – забормотали чмышники, выбираясь изо всех углов, – Ты чего такая нервная-то? Вытащим мы этого … путника! Ты … того! Не балуй!
Разбойника в момент выдернули из трясины и бросили на твёрдый берег. Он лежал и дико пучил глаза, а изо рта у него всё лезла и лезла ржавая жижа. Чмышники боязливо скучковались неподалёку. С дюжину, пожалуй.
- Молодцы! – похвалила я их, – Ведь можете … под моим умелым руководством! Живите, пока! Когда понадобитесь, я вас найду. Особенно, тебя, говорливый ты мой!
И я ткнула пальцем наобум в толпу. Пусть он подумает, что я его запомнила. Иногда это полезно.
- Ведьма … – тихо и бессильно пробормотал один из чмышников.
- Высшей категории!.. – так же тихо добавил кто-то другой.
Значит, чмышник говорит, что я ведьма высшей категории? Ну, это глаза велики у страха! В смысле, у чмышников. Откуда у меня высшая категория? Второй курс университета! Ну, да ладно, пусть дрожат! Мне сейчас нужно разбойничка допросить.
Я спрыгнула с седла и присела на одно колено, рядом с лежащим мужиком. Похоже, он услышал про высшую категорию. Глаза его выкатились, как у рака, и застыли в ужасе.
- Ну, как? – ласково спросила я, – Будем признаваться, или пойдём на повторный заплыв по болоту? Лично я не тороплюсь. Если хочешь понырять, так и скажи!
Разбойник так отчаянно затряс головой, что в шее у него отчётливо хрустнули шейные позвонки. Он не обратил на это внимания. Я тоже.
- Не хочешь нырять? – уточнила я, – Ну, как знаешь … Я предлагала. Потому что, если ты мне соврёшь, ты сто раз пожалеешь, что ныряние не выбрал! Итак, готов?
Разбойник опасливо кивнул.
- Деревню Караси знаешь? – спросила я.
- Ик! – ответил разбойник и утвердительно мотнул шеей.
- Где это? – я была очень любезной.
- У! – разбойник махнул рукой в нужном направлении, а потом согнул руку в локте и махнул ей в другую сторону, – У-у!
- Чего?!
- Я говорю, сначала всё время прямо, – с трудом просипел разбойник, – А за болотцем направо. Там и будут Караси.
- За болотцем, это где?
- Там развилка будет, – пояснил разбойник, – Вот на развилке и поворачивать надо.
- Этих развилок знаешь сколько?
- Не-е! – уверенно возразил разбойник, – На той развилке камень межевой стоит. Здоровенный! Эту развилку с другими не спутать!
- Ну, ладно, – процедила я, поднимаясь с колен, – так и быть, поверю на слово. А тебя я сейчас …
Я сделала зверское выражение лица.
Разбойник в ужасе закрыл глаза и скрючился.
- Тебя сейчас я отпущу, – закончила я свою мысль, – но помни: если мне понадобится, я тебя в минуту отыщу! По запаху! Лучше любой собаки! Да, что там, собаки, лучше любого оборотня!
И я показательно внюхалась в запах разбойника. Закрыла глаза и кивнула, как бы запоминая этот запах навсегда. Во всяком случае, разбойник в это поверил. Я это видела.
Я встала, легко вскочила в седло и тронула лошадь пятками. Буланка весело побежала вперёд. Я не сомневалась, что она отлично поняла направление. Это такая умная лошадь, что просто диву даёшься! Кстати, вот она-то запах разбойника запомнила очень хорошо! И найдёт его, если приказать. Но меня разбойник уже не беспокоил. Я раздумывала, что это за странное место для межевого камня, развилка дороги? Наверняка это не межевой камень, а указательный! Только прочесть указания на таком камне не каждый может. Только тот, кому эти указания впрямую предназначены, да мы, реликтовые расы. И, может быть, это очень хорошо! Представьте себе, каждый раз вы проезжаете перед камнем, и читаете: прямо поедешь, жизнь потеряешь! А вам как раз прямо и надо! Откуда вам знать, что надпись совсем не для вас предназначена?
Я не ошиблась. Камень оказался не межевым, а указательным. Хмурясь, я разобрала начерченное рунами:
- Налево пойдёшь – богатым будешь, прямо пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдёшь – убитым будешь!
Блин! А мне-то, как раз надо направо! Буланка уставилась на камень, словно тоже вникала в смысл. Ну, ей-то бояться не стоит. Наш путь не прямо. Может, налево свернуть? Глядишь, разбогатею! Хи-хи! Глупости какие-то в голову лезут! Богатая Васька Бесфамильная строит в Заболотье личный дворец! Обхохочешься! Однако, делать что-то надо, не век же перед камнем стоять?
Я неохотно вытащила меч и прикоснулась кончиком к камню. Иногда срабатывает. Если надпись предназначена для вас, кончик меча может или покрыться ржавчиной, или даже, с этого кончика может кровь закапать. Не любой меч, само собой, а сделанный собственными руками. У меня сделан собственными руками. А может и ничего не произойти, хотя надпись предназначена для вас. У меня ничего не произошло. Меч не изменился. Я слезла с лошади и задумчиво обошла камень вокруг. По ходу солнца. Тоже, говорят, иногда помогает. Если надпись не для вас, она тогда может потускнеть. У меня не потускнела. И что делать?
Я задумчиво взглянула в глаза Буланки. Лошадь, словно поняв, потрясла гривой. Мол, не спрашивай, сама не в курсе. Вздохнув, я развязала котомку. Котёнок выскочил из неё, стремительный, как ракета. Вскочил мне на плечо и принялся вылизываться. На камень и внимания не обратил. Может, правда, не для меня надпись? Должен же был Горюн почуять, если бы мне беда грозила?
Я в очередной раз вздохнула и села на лошадь. Тронула поводья и лошадь послушно повернула направо. Показалось мне или нет, что лошадь пошла туда неохотно, а котёнок сильнее вцепился в меня коготками? Может, и показалось.
Деревенька Караси словно вынырнула из-за пригорка, верстах в полутора от меня, и заблестела крышами в лучах заходящего солнца. Лошадка сразу прибавила ход. Чувствует, что скоро её поставят в стойло, накормят, напоят, расчешут … Да и мне пора отдохнуть. Найду старую Свейшу, которая должна для меня задание определить, вымоюсь как следует после дороги, а завтра – в бой. В прямом смысле этого слова. Первое самостоятельное полевое задание. Интересно, что там мне приготовили? Вот, чувствует пятая точка, что не зефирки с круассанами! Как-то так всегда получалось, что каждый полевой выход для меня приключениями оборачивался. Даже под присмотром педагогов. А теперь, поди-ка, вообще будет ад кромешный?
- Эй, добрый человек, – окликнула я мужика, который выехал из деревни на телеге, наверное за сеном, – где мне найти в Карасях тётку Свейшу?
- Свейшиху? – неожиданно побледнел мужик, – Брось ты, девочка, это дело, вот что я тебе скажу!
- Какое дело? Почему бросить? – не поняла я.
- Дык ведь страшное дело это! – замахал мужик руками, – Сколь народу к этой Свейшихе ни приезжало, ни один из них назад не возвращался! Тёмное это дело. Страшное!
Я присмотрелась к мужику внимательнее. Обычный мужик. Значит, не может видеть того, что могу видеть я. Как, наверняка, и остальные сельчане. А, ишь ты, суть уловили верно! Откуда бы им знать, что тётка Свейша никакая не тётка, а полувалькирия? И числится она у нас кем-то, вроде начальника полигона. Не тренировочного лагеря, прошу заметить, а полигона, на котором студенты сдают зачёты и экзамены. Полигона, очень приближенного к реальности. И экзаменуют там не всех студентов, а исключительно боевых магов.
- Возвращайся, девушка! – возбуждённо продолжал между тем мужик, – Знала бы ты, сколько юношей и девушек приезжали к этой проклятой Свейшихе! Десятки! Сотни! А обратной дорогой ни один не проезжал! И никто не знает, что эта Свейшиха с ними сделала!
До меня, наконец-то, дошло. И я едва не расхохоталась. Это же наши студенты приезжают к полувалькирии, для сдачи зачётов. Свейша даёт им задание и они отправляются его выполнять. А потом, естественно, возвращаются в университет. Зачем им обратно к Свейше возвращаться? А бедные крестьяне понапридумывали себе невесть каких ужасов, от которых сами дрожат.
- Спасибо за предупреждение, добрый человек, – сказала я, тщательно пряча улыбку под маской озабоченности, – Но я не вольна в своих поступках. Страшное заклятье вынуждает меня отыскать тётушку Свейшу и … и передать ей некоторые известия.
Признаться, фантазия меня подвела. Ну, что такое «передать известия»? Можно же было придумать что-то таинственное и зловещее? Впрочем, на бедного крестьянина и эти слова произвели тягостное впечатление. Он понурился и ткнул пальцем вдоль улицы:
- Проезжай, бедная девушка, по улице до самого трактира «Зелёный петух», а от трактира поворачивай в сторону леса. За околицей Карасей, на самой опушке леса, ты и найдёшь домик проклятой Свейшихи. Заклинаю тебя, девушка, передашь свои известия, и беги со всех ног! И не оглядывайся!
- Я постараюсь не задерживаться, – пообещала я, – Ни на минуту, дольше самого необходимого времени.
- Во-во! – обрадовался мужик, – сделала, что велено, и беги!
Я внутренне хмыкнула. Не оттого боятся мужики Свейшу, что у неё люди пропадают. Если бы у простого человека кто-то пропал, всем селом нагрянули бы разбираться. А тут не идут. Боятся. Почему? Да, потому, что Свейша, наверняка вовсю магией пользуется! На печи по селу ездит, или на телеге незапряжённой, лопаты сами копают, грабли сами грядки ровняют, семена сами себя в грядки садят. Ну, и так далее, по списку. Страшно-то как! Потому что всё непонятное автоматически считается страшным!
Как и ожидалось, Буланка сама отыскала дорогу. Она такая умная, жуть! Поумнее некоторых студентов будет! Пока я всякую чушь вспоминала, она бодро добрела до трактира и повернула в сторону леса. И на выезде из деревни я ясно увидела отдельный домик. Не иначе, свейшин. С пристроечками, сарайками, амбарами, баней, с огородиком. Вроде, типичное сельское подворье. Но что-то неуловимое подсказывало, фигня это всё, камуфляж, дымовая завеса, ширма, прячущая от посторонних глаз настоящую суть.
Я присмотрелась внутренним зрением. Так и есть! Магия. Свейша палец о палец не ударяла, чтобы всё в порядке содержать. Колдовала. Нагло и открыто. Отпугивая всех посторонних. Ну, я-то не посторонняя. Я смело направила лошадку к воротам. Ворота сами распахнулись, когда я подъехала.
Угу! Вот ещё маленький штришок, забор вокруг свейшеного подворья был устроен следующим образом: глубоко в землю, на равном расстоянии друг от друга, были вбиты крепкие, обожжёные колы. А от кола к колу тянулся уже собственно, забор. Так вот, на каждом колу торчала какая-нибудь черепушка. Тут были и лошадиные, и свиные, с клыками, и зубастые крокодильи, и какие-то совсем фантастичные, похожие на щучьи, только сильно увеличенные. Были и человечьи. Только я с первого взгляда увидела – фальшивка! Муляж! Подделка! Не настоящие это человечьи черепа! Хотя и очень похожие. Была бы я на первом курсе, может, и я бы обманулась. Как, наверняка, обманываются и все жители этой деревеньки. Но на втором курсе я уже ясно отличала подлинник от подделки.
О! А черепушки-то не на всех колах! Два кола пустые, словно дожидаются своей награды! Ах, как психологически точно! Каждый, подходя к свейшиным воротам, непременно задумывается, не моей ли головушки эти колы поджидают? И непроизвольно поджилки в коленках дрожать начинают.
Свейша лежала в гамаке. Симпатичная старушка, неопределённого возраста, высокая, статная, хотя, на мой взгляд, черты лица чересчур удлинённые. Полувалькирия дремала в тенёчке, слегка похрапывая, покачиваясь в своём ложе.
Врёт! Всё врёт! И то, что дремлет, и то, что меня не замечает. Всё врёт! И, даже то, что ведёт жизнь в сплошной праздности, это тоже враньё! Иначе она выглядела бы, как колобок, а не как полувалькирия. Наверняка, в доме, где-то в тайном месте, устроен крутой тренажёрный зал, в котором Свейша ежедневно истязает себя до полусмерти. А потом выходит на улицу и притворяется бездельницей. Образ она себе такой выбрала.
Между прочим, у воинов-теней, у ниндзя, высшим подвигом считается не победа в бою над кучей врагов, не выполнение крутого задания, не добыча ценной информации, не проникновение в засекреченное место, охраняемое тучей охраны … нет! высший подвиг для ниндзи – это победа над собой, когда засланный на разведку воин, которому дали приказ внедриться в ряды жителей какой-то деревни, внедряется туда под видом какого-нибудь переселенца-погорельца, годами – годами! – живёт как простой крестьянин, с утра до вечера работает в поле, наравне с другими, по праздникам пропускает рюмочку рисовой водки, женится на местной девушке, растит детей, чешет языком, смакуя нехитрые деревенские новости … а по ночам изнурительно тренируется в ожидании часа, когда его призовут и дадут то единственное задание, ради которого он послан. Спроси кого-нибудь из местных – так они и забыли уже, что он пришлый, настолько он в быт деревни вписался. Но на самом деле он, как заряженный самострел: тронь за крючочек, и выстрелит. Насмерть. Это очень трудно, не стать, как все. Не сказать себе однажды: «Ой, я устал, дай-ка я сегодня тренировку пропущу. Всего один разок!». Потому что, один разок непременно станет ещё разочком, и ещё разочком, и ещё … Это беспощадная битва человека самого с собой. И поблажки себе нельзя дать ни разу! Это подвиг. Подвиг, который некому оценить.
Свейша, судя по всему, боролась с собой яростно и умело. От меня не укрылось, в какой тренированной форме она себя поддерживала. А сейчас делала вид, что беспечно дремлет в гамаке, подложив под щёку мягкую подушку и укрывшись пледом.
- Здравствуйте, бабушка! – сказала я вежливо, громко и твёрдо.
Свейша, словно нехотя, приоткрыла один глаз. Сна в глазу не было и на грошик.
- Здравствуйте, бабушка! – повторила я.
- Здравствуй, девица! – легко отозвалась Свейша и принюхалась, – Ух ты! Раньше болотного духу видом не видано, слыхом не слыхано, а ныне болотный дух сам, прямо в ворота, вошёл!
- Врёте вы всё, бабушка! – припечатала я её, – Как это «болотного духа не слыхано», когда у вас болото под боком? И болото не маленькое!
- Дык, то своё болото, привычное, – не смутилась Свейша, – А от тебя, девица, совсем другим болотом пахнет. Из Заболотья родом, поди?
- Угадала, – вынуждена была я признаться, – Оттуда я. Только я сюда припёрлась не родные места вспоминать, а дело делать …
Я осеклась. Свейша очень внимательно в меня внюхивалась. Даже глаза закрыла.
- Нет, девица, – пробормотала она наконец, – Не из Заболотья ты родом. Жила там долго, это да, это правильно. Но, родилась ты не в Заболотье. А где – не разберу. Очень уж много времени с тех пор минуло.
- Ой, да какая разница? – наморщила я нос, – Я себя всегда заболотской считала. Сколько помню, всегда Заболотье перед глазами было. А родилась я там в самом деле или в раннем детстве туда меня отвезли, какая разница?
- Не скажи, девица, – возразила Свейша серьёзно, – Порой это очень важно. И, чувствую я, особенно важно это для тебя будет. Ну, да ладно. Ты права, не о том речь. Для чего же ты приехала? Откуда и куда путь держишь? Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?
- Ясен пень, по делу приехала, – возмутилась я, – А ты бы, старая карга, мне бы сперва баньку истопила! Да ужином накормила! А потом бы и спрашивала.
- Так ты ж уснёшь! – удивилась Свейша, – С усталости, да в бане разморишься, какой с тебя спрос?
- А вот, не хочу я, на коне сидя, с тобой разговаривать, – отрезала я, – вся усталая, да грязная! Баню истопи, а за ужином и поговорим!
- Ишь ты, прыткая! – прищурилась полувалькирия, – А подарочек ты мне привезла?
- Какой ещё подарочек? – насторожилась я.
- Как это какой? Видишь, у меня два кола свободных стоят? Вот, привези мне один череп из лесу, это и будет подарочком! А второй кол я, так и быть, твоей черепушкой украшу, когда ты испытание завалишь!
Я даже возмутиться как следует не успела, как почувствовала, что меня, вместе с лошадью, неведомая сила выдавливает за ворота. Да так настойчиво, что копыта Буланки уже борозды на дорожке прочерчивают, а устоять богатырская лошадь не в силах.
- Постой! – успела я выкрикнуть прежде, чем оказалась за воротами, – Ладно, добуду я тебе черепушку! Только позволь пожитки у тебя пока сложить! Да котёнка оставить. Он, поди-ка, за дальнюю дорогу притомился!
Свейша колебалась ровно мгновенье.
- У ворот оставь, – зевнула она, – А сама за ворота поди. И без черепа даже не думай возвращаться! Не пущу! Это тебе вроде пропуска будет.