Молодой автор ждёт критики⁠⁠

Добрый час, пикабушники. Всё вы искушённых книгоманы с высокими требованиями к качественном контенту. Потому Я решил обратиться к вам для критики и пожеланий к моему маленькому рассказу. Дабы не утомлять длинными постами, приложу только первую главу. С уважением и надеждой на легион.

Становление храмовника.

Даже не знаю с чего начать, Я родился и жил в большой семье, в нашем контейнере проживало, помимо меня, два моих старших брата Грот и Марик, мать с отцом, дед Тит и сестра Кошья. Бабушку Агату сожгла лихорадка, когда мне не было еще и пяти лет от роду.- переминаясь с ноги на ногу, произнес Я, худой с болезненным румянцем на щеках, босоногий мальчик двенадцати лет. Одежда на мне висела, как мешок и сразу видно, что она с чужого плеча. Куртка размера на четыре больше и  светилась крупными прорехами, штаны из мешковины перевязанны на голенях и поясе травянной веревкой.

-Представься для начала.- снисходительно улыбнулся старший септорий Дознания.

-Простите моё невежество, господин Старший Септорий. Имя данное мне при рождении Босик. Я родился в третью луну 217 года после Исхода. Третий сын четы охотника и мастерицы, мастера Богарта и Стеллы.-потупив взор, тихим голосом произнес ответ.

Септории потеряли к нему интерес и начали активно перешептыватся. Пользуясь случаем Я поднял глаза и оглядел помещение, в которое его запихнул отец. Запах перегара дешевой сивухи и лучной смрад от родителя до сих пор жгли маленький нос. А посмотреть было на что. Вокруг непозволительная роскошь, деревянные полы, крепко сбитые и накрашенные соком черных ягод, были начисто вымыты, даже страшно стоять на них чёрными ногами. Натянутый пластиковый пакет на оконной раме давал много света и причудливым образом менял цветовую гамму помещения. На стенах развешно много фотокарточек разных людей и красивых мест с Земли до Исхода. Да за одну такую фотографию можно безбедно жить и питатся в корчме целую луну, а если еще она и цветная, то и еще пить очищенную воду. Сами Септории заседали за большим столом из Старого дерева, скорее всего что-то из твёрдого и  ярко-жёлтого цвета, но не ядовитого. Цвет благородный, затертый до блеска от многочисленного использования. Чем то белым были расписаны стены, скорее всего или известь или толченные кости зверья, смешенный с соком хватай-дерева. На Храмовниках чистые сутаны черного цвета с красной лентой на правом предплечье. На повязке вышит глаз в треугольнике, святой знак нашей церкви.

- Расскажи нам о Таинстве Посвящения, на котором у тебя обнаружили Талант, да поподробнее.-внезапно отвлек его от созерцания деталей помещения голос Септория.

Пришлось крепко задуматься. У меня крутилось в голове сотни мыслей и рассказов других ребят, не всегда приятных, отношение к Таинству отца и собственные ощущения. Мрак, сын водовода, те что тянут  воду зеленого цвета из болот, затем фильтруют и продают большими кадками, рассказывал, что на каждом таинстве его ощупывают, порой больно, хватают за причинные места и смеются. Девушка Марта, дочь учительницы грамматики и основам счета, смущённо закатывала глаза, но каждый раз после обряда уходила домой с туеском, полным снеди. Папенька матом крыл церковников, говоря о том, что требования каждую луну проводить обряд, это просто другая форма подати, попробуй не прийти, тебя плетьми погонят, да ещё и виру повесят. Благо хоть Старшие братья уже получили знаки следопыта и охотника. Сестра слаба здоровьем, так что ходить приходилось лишь со мной. Папенька меня недолюбливает, за то что Я хилый и не горжусь в охоту ходить, и лишь возможность зайти после Таинства в корчму и жахнуть бражки перед дорогой домой, немного его успокаивала. Богард на ласку скуп, но хоть побои редки, не чаще двух раз в седьмицу, и то радость. Маменька настояла мне ходить в учительскую комнату и постигать цифру и буквицу, а так же появилась возможность читать святые тексты с картинками. Сам обряд не бесплатный, хошь не хошь, а чешуйку отдай или товар неси на ту же сумму, да не абы какой, а лучший. Но это говорить нельзя. Нужно своими мыслями и пониманием ответить.

-В тот день солнце трижды появилось на небе, что редкость, и даже успело просушить камень поселения, мы с отцом, помолившись и как следует натощак, пошли в храм за Таинством, дорогу плохо запомнил через лесолесье, больно скользко все было да и змей несчитано, на помосте уже набрались много людей, что пришли на праздник, там, помимо известных мне храмовников, Я увидел нового, с острым лицом и цепким взглядом, у брата церкви не было левой руки и шаг неровный. Все шептались и тыкали в него пальцами. Нервозность передалась всем. Братья Ишум и Брутос в тот день не брали пожертвования, а лишь страшно пузырили глаза. - моя речь была прервана каркающим смехом септориев.

-Смотри малек то не промах, даром, что третьей луной взращен. И походку узрел и мздоимство младших, за солнцем следит, не удивлюсь, что и счёт разумеет, что редкость в его годы-проскрипел самый противный из септов, с длинным шрамом на лице, что разбил его правую бровь на треть, исковеркал бельмом глаз, посек нос и оттопырил жеванный кусок нижней губы.

-Продолжай. - с теплотой вторил ему Старший.

-Отец Богард сразу подобрался и подмигнул мне, как будто дичь крупную принёс домой, кривонога там или куслицу. Я понял, что он в сильной радости находится. Потом нас разбили парами, мне досталась Марта, она была очень встревоженная и кусала губы. На сей раз все было иначе, речи братья церкви не вели, про стройку тёплого храма не поминали.Тот кто зашёл, выходили через  заднюю длинную дверь и узнать, что там происходит не представлялось возможным. Дождавшись очереди. Мы с Мартой зашли, нас рывком усадили на скамью причастия. Новый брат наложил длань на лицо Марты, от чего она сразу начала плакать и дрожать. Брат снял с неё руку ополоснул в чане и сказал, "Сгинь, блудница". Девушка тот час вскочила и, не разбирая дороги, помчалась прочь. Ко мне однорукий долго примерялся, зажёг лучину об палец и начал кружить ею у носа, мне стало вдруг тепло и уютно, как на теплом камне после мороза.  Я начал засыпать, но все видел. Я видел топор двухсторонний у брата за спиной и как будто обе его руки, стены в красных пятнах ,себя в болячках, хотя, господа, мое тело чистое, Я песком каждый день утираюсь да на костре одежду сушу.

-Тише, тише, малец. не переживай, говори дальше.

От голоса Старшего Септория становилось легко и уютно, как от редких песен маменьки, когда она сытая и сидя на теплом камне, гладила меня по голове. Я помню эту песню, про розовое чудовище, которое все обижали, как и меня.

- Продолжай- каркнул шрамированный, и Я вздрогнул.

-Потом брат, взял меня одной рукой и погрузил в купель, мне стало страшно и я выпустил весь воздух, что держал в груди. Когда он меня вытащил, меня стошнило водой, так как был натощак, и долго кашлял. Однорукий сказал мне, "Поздравляю, ты Светоч путеводный". Потом прибежали Брутос и Ишум, вытерли за мной пол и даже не поколотили. Отвели меня к Богарту, сунули ему туесок и кошель, мне же одели Знак и поклонившись ушли. Папенька меня долго выпрашивал в сторонке, а как услышал про Светоча, тот час заплясал, смешно выкидывая коленца, как при рождении сестры.Потом мы пошли в корчму, Отец много говорил, что его с Маменькой  заботой родилось чудо Светоча и Я  должен не забывать их и всячески помогать, так как сестра хворая, а охотников у нас половина  поселения. Так же спросил в какой цвет лучше выкрасить контейнер. Я ответил, что сестричка понравится красно-жёлтый, как солнце. Потом Отец долго хлопал меня по спине всю дороге, как и люди в корчме, кажется хотели выбить весь дух из моего тела. Богарт купил мне чистую воду и солёный корень бодрости. Он горчил, но Я терпел. Отец много пил и хвастался, что и дочка вырастит, как минимум Искусницей и сможем перебраться в городище, в смысле уже они, меня то забирают скоро. Уже вечером чета хозяина корчмы покормила меня отрубями и сечкой шкуры кривонога и положила спать на лавке в кухне. Утром Папенька допытывал Краснобая, хозяина корчмы, куда делись все чешуйки из кошеля и сетовал, что меня нужно было на них одеть и обуть, а теперь стыд. Потом отобрал у меня корень бодрости и обменял его на бражку, что б не помер в дороге.

Дома братья меня обняли и просили не помнить старое, то есть побои и унижения, сказали, что это для того нужно, шобы талант проснулся и старались они для меня. Маменька ругалась на папеньку, потом обняла меня и заплакала, накормила сушенными червями, положив в лоханку на горсть больше, чем братьям. Отправила собирать вещи, а сама до утра шила штаны и поясок и ладила куртку брата. Утром Я пошёл по обычаю, прощатся со всеми соседями. Мрак расплакался, так как теперь он самый слабый в поселении и просился проводить меня до лесолесье, чтобы доказать свою храбрость и отвагу. Марта в своём контейнере отвела меня за циновку, жарко поцеловала и отдала порванный кошель отца, с тринадцать чешуйками. Сказала, что нашла у корчмы, хотя кушак отца Я заметил в углу. Кошель Я отдал матери, пусть трав купит сестричке. Себе оставил только три, город он денег много хочет. Подарили мне много чего, пуговицу, хвост водяной крысы, сломанный деревянный нож, стекляшку и зубы хищников.

-Довольно, опиши топор брата Сета хромого. Как помнишь? - строго спросил третий из Септориев. Лицо увидеть мне не удалось, так как брат церкви прятался в глубоком капюшоне. Но взгляд зелёных глаз прожигал меня из тьмы.

-Двусторонний топор, с меня ростом, одно лезвие длиннее, второе короче и  больше на месяц схоже.

-Что ещё запомнил?

-Бронька жёлтая, как из колец, нашитых на рубашку. Топор в аккурат на спине ремнем связан. Потерянная рука дымиться чёрным, но это наверное причудилось.

-Вот дела... Сядь на лавку, позже позовём. - скомандовал Господин со шрамом.

Совещались братья долго, Я же болтая ногами с высокой скамьи, осматривал все вокруг. Внезапно моё внимание привлекла картинка на стене. Там был большой дом, рядом контейнеры связанные друг с другом и три человека. Муж был с окладистой бородой с ладонь длиной, одетый в справный костюм чёрного цвета, как волчья ягода, его чета в нескромном платье, колени открыты да и простоволосая. Наверное блудница, подле них стоял пухлый ребёнок, непонятно то-ли мужского пола, но если смотреть на стрижку и отсутствие синяков, то можно и за девку принять.

На большом доме было начертано Вокзал. Маменька говорила, что наши дома-контейнеры валялись на большой каменной насыпи, а из камней торчал настоящий металл, но я думал это байки, как же металлу быть так близко к домами и поверхности , его же копают на болотах, где земелька красная,  затем лепят из глины длинную трубу и собирают из шлака крицу. А тут глядя на картинку видишь, что металлические нитки прям на земле лежат. Богато жили до Исхода. Вглядываясь в детали фотографии, Я заметил знак на контейнере, тот в точь, как на том, где Я жил. Не сдерживая более любопытство, Я протопал к стене с картинками. Знак был тот-же, а вот циферки другие, надпись можно было прочитать, так как она не стерлась и не облупилась. ТрансСиб.

-Кто позволил тебе вставать? - грозно окрикнул меня третий Септорий.

-Прошу прощения, господин. - кланяюсь и не смотря в глаза, спиной попятился к лавке.

-Погоди, Вязь. Лаской нужно, больше пользы. Что ты там увидел, Босик? - мягко обратился ко мне Старший.

-На контейнере, в котором Я жил, были такие же надписи, как на картинке, подошёл прочитать буквицы, на нашем они затерлись со временем. - потупив взор, ответил Я.

-И что там написано?

-Транссиб.

-Аххаха, ну вот и прояснилось, а ты Урал, Урал. В Сибире мы, просто всю Землю как ткань скомкало, порвало и перемешало. Да и орбита съехала от ударов. Потому и по звездам не ориентируемся. Раньше нужно было думать, карты составлять звездного неба, сутки высчитывать по солнцу, пока все специалисты и учёные были живы, ладно, забудем... Обидно, что столько лет в этом зале по раскопкам рыщем, а буквы на вагонах только малец увидел.

-Не факт, вагоны и от Дальнего Востока до Москвы ходили,  так что можем и поспорить.

-Простите , что такое вагон?-поинтересовался малец.

-Многие знания, многие печали , сынок. Тебя определили в Северную пустошь, будь готов и давай-ка твой знак сменим на подобающий статусу.

Побледневшему Светочу такое распределение очень не понравилось. О Северной Пустоши ходили самые страшные слухи и росказни. Оплата труда там высокая, как и смертность. Обычный человек, без дара живёт не больше пяти лет, сильные люди с Талантом, старше тридцати не встречаются. Либо заработав достаточно, перебиратся на спокойные места, либо погибают в столкновениях в рейдах с людьми или порождениями. Да и нечисть по улицам шастает. Но кто он такой, чтобы спорить с Септой!

-Мирко, поди сюда.

Тот час, в зал шаркая деревянными сандалями, зашел горбун. Одет весьма прилично, шею терла большая цепь с огромной связкой ключей, одежду украшали разноцветные ленточки, пуговицы и перья.  Дойдя до стола поклонился низко, смешно выставив руки и стал терпеливо ждать указаний.

-Возьми Босика, это новый светоч, введи его в курс наших дел и готовь для перевозки в Северную Пустошь. - приказал Старший Септорий.

Горбун бросил на меня быстрый и заинтересованным взгляд, поклонился и потянул меня на выход. Спустя пару десятков шагов по улице, наш путь закончился крепкой калиткой. Пока провожатый искал нужный ключ, Я успел окинуть двор взглядом.  Люди кучковались группами по назначению. Так или иначе все были похожи. Вон там, судя по  нашивкам, Стража, Крепко сбитые парни, все широкоплечие и без видимых увечий или отметин. Дальше долговязые парни с длинными руками, это Волокуши, у них уже есть дефекты, все кривые и сутулые, как деревья у трясин. Назначение их службы мне не понятное, но судя по названию они что то таскают.  Другие мне не известны или же про них в моем родном поселении не знали. Шикнув на меня, Мирко указал на отрытую дверь. Зайдя во внутрь Я обомлел, рядами стояли столы с наваленными на них вещами, у стены корзины с обувью, да не самодельные поршни из травы и дощечек, а добротные кожанные с голенищем и толстой подошвой. 

Горбун толкнул меня в спину ю, указав кривым пальцем с синим ногтем на кучи.

Немой-подумал Я и пошёл выбирать себе одежду.

Покопавшись в куче тряпья, выудил стеганную рубашку в клетку, крепкие штаны под стать, синего цвета с непонятной буквицей. Перед обувью крепко завис. Хотелось все и сразу. Вон те красные чоботы с завязками, как на платьях. Большие сапоги, как у воев. Но моего размера были только потешные дырявые чоботы и тряпочные обуви.

Мирко громко крякнул, потянул меня в сторону и быстро подобрал мне обувку из серой мягкой кожи. Затем выкинул отобранные мной вещи и на свой вкус начал собирать мне одежу. Отобрав три комплекта, потянул меня в дальний угол. Жестом заставил снять одежду и тыкнул пальцем на лохань с водой. Стесняясь своего тела, Я быстро юркнул в чистую, но холодную воду. Какое расточительство, моя семья такое количество могла три, а то и четыре седьмицы пользовать.  Следом Горбун не успокоился, а взяв вонючий брусок, начал втирать его в меня. Вода сразу покрылась пузырями, как лужа при сильном дожде. В глазах защипало, как от костра. Следом на меня опрокинул ушат. Вскочив и прикрыв причинное место руками, я дрожа наблюдал за мучителем. На сим он не остановился, а натерев бруском тряпку, принялся скоблить моё тело, не так больно, как от песка, но открытые раны и синяки тут же защипали. Ещё дважды он меня тёр и обливал водой. Затем кинул большую тряпку мне в лицо и удалился. На сухо вытираясь, Я спустился до ног. Тяжело вздохнув, взялся за вонючку и намылил тряпку. Отбив чёрные коросты, удивился своим розовым пяткам и выступившим синим венам на худых белых ногах. Как у сестры. Вытерев насухо свои пальцы и пятки спрыгнул на пол. Тот час прилетели короткие штаны. Но они же очень короткие и не прикрывают колени, как Я их одену? Но деваться некуда, не ходить же срамным. Только напялил одежу, мне передали вторые штаны, нормальной длины. Да что он от меня хочет то? То одни даст, то другие. Может увидел, что первые мне коротки или просто подшучивает? Стягивая с себя маленькие, получил по лбу... Глядя на мой непонятливый взгляд, горбун закатил глаза и стянул с себя ремень, указав пальцем, что вторые одеты под ними.

Наверное тут холодно ночью, подумал Я. Следуя советам Мирко, Я полностью облачился. Какое же все удобное, мягкое и добротное. Эх сейчас бы в поселение, вот бы ходил важно. Даже за пару чешуек можно было бы сдавать в наем одежду, на праздники там или на церковные службы. Пройдя к выходу получил ещё один тумак. Резко обернулся, зыркнув зло на горбуна. Он улыбаясь, протянул мне мою обувь. Стало так стыдно, что Я покраснел, низко поклонился благодетелю и усевшись на стол начал обуваться. Ещё и сапоги в пору, так не бывает или цена этому чуду будет неподьемная. Со слезами на глазах вышел из помещения. Внезапно Я вспомнил о важном и вспохватившись, побежал к оставленным мною вещам. Там в пришитом маменькой кармане были мои ценности, три чешуйки, пуговица и хвост водяной крысы, нож мне не разрешили взять родители. Вернувшись, увидел, как скривившись, Мирко палкой закидывал в корзину мои вещи. Быстро обыскав карманы, Я собрал свои сокровища. Горбун увидев, что Я забрал, громко рассмеялся, широко открыв свой кривой рот. Он же не немой, ужаснулся Я, у него нет языка, совсем нет. Покачав головой, палкой выбил хвост и ловко закинул его с пола в корзину. На остальное махнул рукой, дескать оставь себе. Присмотревшись повнимательнее, я увидел много красных пятен на теле уродца сквозь одежду. Обрубок языка светился красно- синим. Множество криво сросшихся рёбер, покалеченная левая рука, отсутствующая ступня в правом ботинке. Видно моё изумление, проявилось у меня на лице, так как Мирко смутился, потом зло посмотрел на меня и огрел палкой, но не сильно. Отец крепче колотил. Ойкнув, побежал прочь от горбуна. На улице уже все кардинально переменилось. Двое в ладной броньке ровняли стадо в линию крепким словом и затрещинами. Один из будущих стражников разьярился и накинулся с кулаками на обидчика. Я и понять толком не успел, как так произошло, что рослый детина перелетел через худощавого ратника и с грохотом упал в дорожную пыль лицом. Резко вскочив и стерев кровь с разбитых губ, верзила кинулся во второй раз. Сдвоенный удар двумя руками выбили дух и всю прыть с нападавшего. Тот мешком осел под ноги и жадно пытался вздохнуть.

-Охолонись, Стража. Там, где Я спать ложусь, ты пяти минут не проживёшь. Встать в строй, живо - живо. - проговорил вояка, потом пинками и затрещинами выровнял линию.

Волокуши не стали ждать побоев, а сами быстренько выстроились. Их примеру последовали остальные группы.

За моей спиной хмыкнул Мирко, указав на свободное место.

Встав в линию, старался больше никуда не смотреть, а пытался понять, что Я такое сейчас видел у горбуна. Свечение было, как при Таинстве, но тогда и с испуга могло привидется. С языком понятно он отрезан. А ребра и нога? Там цвета синего не было....

-А это что за франт? -отвлек меня от размышлений ратник. - Штанцы под цвет сапожек. Курточка легенькая. Ты наверное врага будешь своей белой мордой пугать?

Вся шеренга грохнула от смеха.

-Никак нет, господин ратник. - не поднимая глаз произнёс Я.

-Почему не примкнул к своей группе? Или ты особенный?

-Из моей группы Я один, господин ратник. - так же покорно ответил.

-Мирко, что за овощ? Видно, что по твоему вкусу одет.

Горбун закатил глаза, потом глянул на вопрошающего, постучал по голове двумя пальцами и указал на знак, что одарили меня Септории.

-Да неужто, СВЕТОЧ!!! - изумился ратник. - Что же рад видеть тебя в нашем округе. Мирко, а куда его определили?

В ответ, Мирко указал рукой себе на правый ботинок. Ратник поджал губы и развернувшись ко мне произнёс. - Жаль, нам бы ты очень пригодился. Что же, молокососы, Завтра Вас ждёт маленькая прогулка, вёрст 10-15. А с тобой, СВЕТОЧ, Я прощаюсь, даст небо и земля, свидемся. Береги себя.

Подойдя вплотную, шёпотом произнёс, - Никому не верь. Там все враги. А друзья, которых ты там найдёшь, враги дважды. Бывай...

Я остолбенел от таких слов, а как же братство, крепкое плечо собрата, щитом к щиту, спиной к спине? То о чем нам вещали младшие братья в церквях? Эти слова мы повторяем в молитвах ежедневно и перед сном.

После построения, нас отвели на постой, где выдали тёплые шерстяные одеяла, жутко колючие, но чистые и без паразитов.

Далее толстый дядька занялся нашим размещением. Подходя к лавке, он указывал пальцем на новобранца, потом на картинку намалеваную у изголовья. - Запомните молокососы свою картину, второй раз распределять не буду. Мне досталась лавка по центру зала с зайцегрызом. Смешно нарисованы длинные уши и острые зубы и очень похоже.

-Эй, франт, давай махнемся местами, тебе водная крыса больше подойдёт. - через разбитый нос прогундосил забияка.

-Спасибо, мне здесь будет удобно. - спокойно ответил Я, раскладывая вещи на лавке.

-Да мне по колено, где тебе удобно. Собирай свои пожитки и освободи  лавку, пока цел. - приняв угрожающую позу, произнёс дебошир.

Босик знал, что если он сейчас уступит, будет только хуже. Побои и издевательства никуда не исчезнут, просто приобретут постоянный характер. Потому насупив брови, поджал локти ближе к телу, выставив вперёд маленькие кулачки. Кривоносый повел плечами, разминая плечи и криво улыбаясь.

-Что ж, выскочка сам напросился.

Боров попёр на меня, Я пятился назад, пока не упёрся спиной в спинку лавки. Народ разделился на два лагеря, первый подначивал будущего Стража, остальные не особо активно пыталась предотвратить драку или правильнее сказать избиение. Поднырнув под неуклюжий, но мощный выпад рукой, Я оказался за спиной драчуна. Тот, слишком быстро для своей массы, развернулся и, широко раскинув руки, рванул на меня. От испуга, Я закрыл глаза, сжавшись от неминуемой расправы за дерзость. Вдруг, прямо передо мной, рухнул здоровяк, приложившись многострадальным носом об глиняный пол. От шума Я распахнул глаза. Вся голова здоровяка, при взгляде с помощью Таланта, покрылась красными всполохами с оттенками синего. Красные это травма, синие значит чужая сила их повлекщая.

Позади стоял Горбун с неизменной палкой в руках. Вскочив на четвереньки, дебошир мотнул головой, раскидывая алые капли крови, глаза его налились дурным цветом, лицо побагровело от злости.

-Убью всех, взревел он и вскочил на ноги. Меня за опасность он не считал, а нацелился на моего защитника. Первый мой испуг прошёл, потому Я, не считая себя коварным, пнул новенький сапожком взади под колено упорной ноги. Удар пришёлся в цель, и, запутавшись в ногах, драчун вновь рухнул. Наконец-то на шум прибежал ветераны. Ударив бедолагу ногой в живот, сбив тем самым ему дыхание, сноровисто связали ремнями руки.

-Моё имя Иван, Я ветеран Северной пустоши,  и Я преподам вам всем первый урок. Стражи сильные ребята, но сила без умения и хитрости пустая трата энергии. Следующее, без разведки Следопытами вы не пройдёте и 15 вёрст по лесолесью. Без волокуш не сможете перебраться сквозь ручьи и речушки. А тот малец, Светоч, именно он, научившись у Старших братьев, сможет распознать отродье, найти его слабые стороны и уязвимые места. Такие, как Босик, помогают всему отряду вернутся живими и целыми. Именно их пытаются выбить из строя первыми, а затем разбить строй и растерзать остальных. А теперь вопрос к тебе, Босик, после нападения на тебя, в случае похода с Тараном по заданию Храма, поможешь ли ты ему или захочешь отомстить, чтобы другим была наука?

Я нервно пожевал губы, положа руку на сердце, не испытывал к дебоширу зла или желания отыграться. Потому ответил честно.

-Отомстив Тарану, Я ослаблю отряд. Одна единица сможет помочь отбить нападение ворога. И в моем поселении, несмотря на драки и оскорбления, в случае беды все встают, как один. Но позволить ему силой забрать моё место без борьбы, Я не могу.

-Вот вам всем последний урок, цепь сильна настолько, на сколько сильно его самое слабое звено, мне жаль, что ты отправляешь в Северную пустошь, малец. Тут ты мог очень пригодиться, возможно спасти пару десятков горячих голов от смерти. Таран приговаривается  к трём ночам заточения в Яме, без еды. Остальным наказ, выяснять отношение только на учебном поле. Скоро вас позовут на обед. Босик, тебе ужин передадут с собой. Всем разойтись.

Схватив драчуна, ветераны силком утащили его из постоялого дома. Уже в ночь, Я отправлюсь в свое первое большое путешествие. Храни меня забота Храма, будь светел мой путь.... Осталось ещё одно дело, поблагодарить Горбуна за помощь. Обед был простой, но сытный. Крупа неизвестного мне злака в перемешку с семечками подсолнечника,  травянная лепешка и хорошее количество очищенной воды с овощным привкусом. Сразу после трапезы, я помыл каменную тарелку и спрятав лепешку под куртку, отправился на поиски Ямы и  горбуна.  Острог, где содержался Таран, представлял собой глубокий колодец, вырытый в земле и обложенный обожженной глиной. Сверху крупной клеткой уложены длинные ветки хватай-дерева, после обработки от колючек и смоления под огнём, он становился крепким, как камень и часто использовался для изготовления инструмента или оружия. Заглянув во внутрь, Я увидел пленника на лыках. Каких либо удобств не заметил, короткие палатьи с наброшенным дерном, где можно лежать или калачиком или свесив ноги на землю. В углу деревянное ведро с нечистотами. Да уж, за три дня заключения можно двинуться рассудком от вони. Коротко свистнув, пытаясь привлечь внимание узника. Таран забылся тяжёлым сном, подложив руку под голову.  Подобрав маленький камушек, тихонько подкинул его, целясь в корпус. Промах. Лишь третьим снарядом поразил цель, попав забияке по голове. Тот громко хрюкнув, перестал храпеть и повёл сонными глазами в поисках врага. Увидев меня, скривил рот и произнёс.

-Что? Пришёл потешиться? Зная, что завтра уезжаешь и не получишь сдачи?

-Извини, Таран, не умею точно камни кидать. Я тебе лепешку принёс. Только кидаю плохо, так что лови сам. - извиняющим тоном ответил узнику.

-Не брешишь? Неееет... Да ты и прям святой. Только тихо, а то сам влетишь на наказание.

Поймав лепешку, пленник, стал рвать её руками и запихивать в рот.  Прожевав и громко икнув, снова посмотрел наверх.

-Ты это, не держи обиды на меня, в моих краях только силу уваж ают и по привычке Я искал возможность всем показать, что не слаб. Эту лепешку никогда не забуду. Бывай и не сгинь на Севере, говорят там крайне опасно.