Между молотом и вечним огнём: Исповедь экстрасенса-неудачника⁠⁠

Глава 4: "Искушение правдой: Как я стал самым ненавистным демоном ада"

Луций Барнабас, бывший шарлатан-экстрасенс, а ныне демон-искуситель, стоял перед треснутым зеркалом в своей новой "резиденции" — тесной каморке, которую демон-менеджер Мелвин с сарказмом назвал "апартаментами для высшего персонала". На самом деле это была переделанная кладовка с видом на котёл с кипящей смолой, но Луций старался не обращать внимания на такие мелочи. Его новый статус требовал определённого внешнего вида, и Мелвин выдал ему чёрный костюм с красным галстуком, заявив, что это "подчёркивает серьёзность намерений".

— Ну что ж, Луций, — пробормотал он, глядя на своё отражение, — пора приступать к новой карьере. Искушать правдой... звучит как полный абсурд, но в аду это, похоже, в порядке вещей.

Он вышел из каморки и направился в "зал искушений" — огромное помещение, напоминающее адский колл-центр. Демоны сидели за столами, общаясь с грешниками через магические кристаллы, каждый со своей квотой искушений. Луций занял своё место и приготовился к первому "сеансу".

Его первым "клиентом" стал бывший бизнесмен, разбогатевший на продаже поддельных лекарств. Теперь он мучился в аду, но всё ещё цеплялся за надежду найти лазейку. Луций активировал кристалл, и на экране появилось измождённое лицо с бегающими глазами.

— Здравствуйте, — начал Луций, стараясь звучать дружелюбно. — Меня зовут Луций, я ваш новый искуситель.

— Искуситель? — переспросил бизнесмен. — То есть, вы поможете мне выбраться отсюда?

— Не совсем, — ответил Луций. — Я здесь, чтобы предложить вам сделку. Но сначала — правда.

— Какая ещё правда? — нахмурился грешник.

— Правда в том, что вы здесь навсегда, — сказал Луций. — Нет спасения, нет рая, нет лазеек. Только вечные муки.

Бизнесмен побледнел.

— Это невозможно! Я был успешным человеком! Я жертвовал на благотворительность!

— Вы жертвовали, чтобы уклоняться от налогов, — уточнил Луций. — А ваши лекарства убили сотни людей.

— Это ложь! Меня подставили конкуренты! — закричал бизнесмен.

— Нет, — спокойно ответил Луций. — Это правда. И вы это знаете.

Грешник замолчал, его лицо исказилось от боли.

— Что мне делать? — тихо спросил он.

— Принять свою судьбу, — сказал Луций. — Осознать свои ошибки и найти в них смысл.

— Какой смысл в вечных муках? — пробормотал бизнесмен.

— Смысл в том, чтобы понять, что вы натворили, — ответил Луций. — И попытаться измениться, даже если это уже ничего не меняет.

Бизнесмен кивнул, и Луций выключил кристалл. Он откинулся на стуле, чувствуя странное опустошение. Правда принесла грешнику боль, но в этом и была суть его работы.

Следующие сеансы прошли по схожему сценарию. Луций говорил правду: политикам — о коррупции, священникам — о лицемерии, мошенникам — о их обмане. Одни принимали это молча, другие кричали, третьи пытались торговаться. Но каждый раз Луций замечал, как его слова разрушают последние иллюзии грешников.

Однажды к нему попал бывший священник, проповедовавший милосердие, но погрязший в коррупции и разврате.

— Я обречён? — спросил он после очередной порции правды.

— Да, — ответил Луций. — Навсегда.

— Но я же верил в Бога! Я молился! — воскликнул священник.

— Ваша вера была маской для личной выгоды, — сказал Луций. — А в аду Бога нет. Только вы и ваши грехи.

Священник разрыдался, а Луций почувствовал, как его собственная уверенность пошатнулась. Зачем он это делает? Стоит ли правда таких страданий?

В конце смены к нему подошёл Мелвин.

— Ну как, Луций? — спросил он, потягивая кофе из кружки с надписью "Лучший пыточный день". — Как дела с искушениями?

— Я не уверен, что это искушения, — ответил Луций. — Я просто говорю правду.

— Именно! — ухмыльнулся Мелвин. — И это работает. Они страдают ещё больше. Ты молодец.

— Но я не хочу, чтобы они страдали, — возразил Луций. — Я хочу, чтобы они изменились.

Мелвин расхохотался.

— Изменились? В аду? Ты серьёзно? Здесь только муки, никаких изменений.

— А я верю, что даже в аду есть надежда, — упрямо сказал Луций.

— Ты наивный дурак, — отрезал Мелвин. — Надежда — это мираж. И ты это знаешь.

Луций промолчал, но внутри него зрело сопротивление.

На следующий день его вызвали к начальству. В кабинете сидел демон высшего ранга с бриллиантовыми рогами и хвостом в золотой фольге.

— Луций Барнабас, — начал демон, — ты впечатлил нас. Ты самый эффективный искуситель в аду.

— Спасибо, — осторожно ответил Луций.

— Мы даём тебе повышение, — продолжил демон. — Теперь ты будешь искушать не только грешников, но и демонов.

— Демонов? — переспросил Луций, чувствуя, как холод пробежал по спине.

— Да. Многие из них сомневаются в своей работе, теряют веру в ад. Ты должен вернуть их на путь зла. Говори им правду: они обречены, спасения нет, их судьба — служить аду.

Луций понял, что попал в капкан.

— Я не хочу этого делать, — сказал он.

— У тебя нет выбора, — отрезал демон. — Ты подписал контракт. Ты наш.

Луций опустил голову. Его первая задача — искушать демона Азраила, того самого, кто однажды сказал ему, что "счастье есть везде". Азраил был его другом, и мысль о том, чтобы сломить его, казалась невыносимой.

Вечером Луций встретил Азраила в баре для демонов, оформленном в стиле "ретро-ад" с плакатами пылающих котлов.

— Привет, Луций, — сказал Азраил, улыбаясь. — Как дела?

— Плохо, — признался Луций. — Мне поручили искушать тебя.

— Меня? — удивился Азраил. — Зачем?

— Ты сомневаешься в аду, — ответил Луций. — Думаешь, что это место для искупления, а не только наказания.

— Да, — кивнул Азраил. — Я верю, что грешники могут измениться.

— Но это не так, — сказал Луций, повторяя слова начальства. — Ад — это вечные муки. Здесь нет искупления.

— Почему ты так уверен? — спросил Азраил.

— Я видел грешников. Они страдают, но не меняются, — ответил Луций.

— А ты сам говорил им правду, — возразил Азраил. — И некоторые начали задумываться.

— Это иллюзия, — упрямо сказал Луций. — Надежда — ложь.

— Нет, — мягко ответил Азраил. — Надежда — это то, что делает нас живыми, даже если мы демоны.

Луций замолчал. Он чувствовал, что Азраил прав, но не мог ослушаться приказа.

— Я должен искушать тебя, — сказал он. — Заставить тебя принять, что спасения нет.

— Но ты не хочешь, — заметил Азраил.

— Нет, — признался Луций. — Не хочу.

— Тогда откажись, — предложил Азраил.

— Я не могу. Контракт.

— Контракт можно разорвать, — сказал Азраил. — Если ты готов рискнуть.

Луций задумался. Отказ означал наказание — котёл с кипящей смолой или что похуже. Но мысль о предательстве друга была ещё страшнее.

— Я боюсь, — признался он.

— Страдания не вечны, — сказал Азраил. — Даже в аду. Я верю, что есть выход.

В этот момент в бар вошёл Мелвин.

— Луций, ты провалил задание, — бросил он. — Ты не искушал Азраила, а болтал с ним.

— Он мой друг, — ответил Луций.

— В аду нет друзей, — отрезал Мелвин. — Ты будешь наказан. "Комната вечного самообмана" ждёт тебя — будешь слушать свою ложь из прошлой жизни вечно.

Луций побледнел, но Азраил вдруг встал.

— Подождите, — сказал он. — Я возьму его наказание на себя, если вы отпустите Луция.

Мелвин расхохотался.

— Ты серьёзно? Хочешь страдать за него?

— Да, — твёрдо ответил Азраил.

— Нет! — воскликнул Луций, но Азраил лишь улыбнулся.

— Я делаю это по своей воле, — сказал он.

Мелвин щёлкнул пальцами, и Азраил исчез. Луций остался один, раздавленный чувством вины. Он не мог позволить другу страдать за него. Решимость загорелась в нём с новой силой.

Луций вышел из бара, полный решимости спасти Азраила. Он не знал как, но верил, что найдёт способ. Даже в аду можно найти надежду — и он докажет это.