Люди — космические орки. Один из пяти
— Согласованная компенсация, присужденная выжившим проекта «Стальной глаз», составляет 10 миллиардов долларов на финансирование реабилитационного центра Макино-Холл и его обитателей для использования в содержании, расходах на проживание, медицинской поддержке, включая психологические услуги, а также жилье и помощь, если обитатели решат покинуть собственность. Компенсация также будет выплачена семьям тех, кто погиб во время испытаний или войны. Кроме того, выжившие участники проекта «Стальной глаз» за пределами реабилитационного центра Макино-Холл также получат дополнительные 5 миллионов за моральный ущерб, включая оплату будущих медицинских счетов и психологических услуг.
Адам откинулся на спинку сиденья и слегка удивленно моргнул.
Счастливые ублюдки.
Стоп…
— Здорово, — произнесла адмирал Келли одними губами. Он глупо моргал пару секунд, прежде чем, наконец, осознал.
— Они имеют в виду меня?
— Ты выживший участник «Стального глаза», не так ли?
— А, да, забыл об этом.
Она похлопала его по спине.
— Женевский Суд выносит эти постановления и будет укреплять этические принципы в отношении биотехнологии и технологии биосплайсинга, о постановлении которых будет объявлено позже, после того, как будет проведено слушание комитета по этому вопросу. Приговор для тех, кто был судим сегодня, вступает в силу немедленно, — судьи встали, и вместе с ними встал весь зал. — Заседание объявляется закрытым, и решение суда остается в силе. Апелляции могут быть поданы в течение года после вынесения приговора.
Адам сделал очень глубокий вдох, чувствуя, как воздух резко врыввется в его легкие.
Адмирал Келли положила руку ему на плечо, слегка сжав его.
— Думаешь, с тобой все будет в порядке?
— Да, я в порядке.
— Пару раз ты заставил меня беспокоиться.
— Не только тебя, — он легко улыбнулся. Собака у его ног тихо заскулила собака, и он рассеянно гладил ее по голове.
Подводя итоги, он решил, что чувствует себя довольно хорошо, учитывая все обстоятельства. Вафля снова заскулила, и он снова рассеянно погладил ее.
— Тебе, наверное, нужно на улицу, не так ли?
Она повторила звук, и он воспринял это как согласие.
Адмирал Келли вышла вместе с ним из зала суда, приветствуя людей и болтая с ними на ходу. Это была вынужденная нормальность после всего того, что им пришлось увидеть за последние несколько дней, но, по крайней мере, они пытались, и он чувствовал себя довольно хорошо, почти как будто под кайфом.
К счастью, это был такой кайф, после которого ты не страдал пару дней. Он пережил весь судебный процесс, ни разу не испытав приступа ПТСР. Несколько раз он был очень близок, но он сделал это, он выжил, и он помог выиграть компенсацию для своих товарищей по несчастью. А если он смог сделать это, невозможно было сказать, на что еще он способен.
Ощущение было нереальное.
— Как насчет присоединиться к нам сегодня за ужином? Ты себя достаточно хорошо чувствуешь?
Он взглянул на адмирала Келли и кивнул.
— Думаю, это я смогу сделать, только дайте мне пару минут, чтобы забросить Вафлю в отель, и я с вами встречусь
.
— Ты не будешь ее брать? Она же служебная собака, ее впустят без вопросов.
Он пренебрежительно махнул рукой.
— Все нормально, это был долгий день для нас обоих, и я уверен, что она скорее расслабится где-нибудь в тишине, чем проведет время в шумном ресторане в окружении запаха еды, которую она не может есть.
Они остановились снаружи на лужайке, и он посмотрел на собаку, ожидая, что она начнет обнюхивать местный участок душистой травы, но вместо этого она села у его ног и уставилась на него, навострив уши. Когда он встретился с ней взглядом, она подвинулась вперед, тихонько поскуливая, чтобы привлечь его внимание. Адмирал Келли в замешательстве посмотрела вниз вместе с ним.
— С ней все нормально?
Он растерянно покачал головой.
— Понятия не имею…. Она ведет себя так же, как и во время моих приступов, но я чувствую себя хорошо… даже лучше, чем хорошо.
Келли обеспокоенно посмотрела на него.
— Хочешь, кто-нибудь отвезет вас обратно в отель?
— Нет, я думаю, что могу о себе позаботиться. Мне все равно нужно расслабиться, а поездка на поезде позволит мне посмотреть город перед ужином.
В этот момент доктор К'рилл спустился по ступеням на своем гелиевом мешке и остановился рядом с ним.
— Это было… ужасно.
— Да, но теперь все кончено, и пришло время подумать об ужине.
— Как очень по-человечески с твоей стороны.
К'рилл вздохнул, направившись к концу дорожки. Келли кивнула им на прощание и удалилась, оставляя их с Вафлей. Один из водителей остановился, чтобы поговорить с ним, но он отказался от поездки и вместо этого направился к поручню. К'рилл, с другой стороны, принял приглашение сесть в машину, и Адам попрощался с ним взмахом руки, принявшись терпеливо ждать, пока рядом с ним не остановится гладкий белый поезд. Вафля снова заскулила, и он посмотрел вниз, обнаружив, что она прижалась к его ноге, и ее большие широко раскрытые глаза смотрели на него, не обращая внимания ни на что другое, отчего она чуть не врезалась в дверь поезда.
Он нахмурился и попробовал погладить ее по голове, когда они зашли внутрь.
Она втиснулась между его коленями и сиденьем перед ним, тихо поскуливая.
— Да что с тобой такое? — недоумевающе спросил он, попутно активируя свой имплант. Звонок занял всего лишь секунду, и на другом конце линии подняли трубку. — Эй, Док, вы там все?
— Да, вы на громкой связи.
На заднем плане он мог слышать движение и кашель других солдат «Стального глаза», которые сидели, затаив дыхание.
— Мы выиграли.
На заднем плане раздались приглушенные возгласы радости.
— Мы выиграли, и 10 миллиардов пойдут вам в качестве компенсации почти всех жизненных расходов до конца жизни, — больше криков и потрясенного заикания доктора. — Также приятная небольшая сумма для меня…. Хотя не знаю, нужна ли она мне. В любом случае, я просто подумал, что вы все должны знать.
Вафля снова заскулила, и он потрепал ее по ушам. Они говорили еще несколько секунд, когда доктор вдруг снова стал серьезным.
— Адмирал… как вы себя чувствуете?
Адам улыбнулся.
— Это было тяжело, не буду врать, но сейчас я чувствую себя довольно хорошо. Лучше, чем я ожидал. Подождите, доктор, мне придется повесить трубку через минуту. Мне скоро выходить.
Доктор сделал паузу, но промолчал, и он повесил трубку,сходя с поезда в сердце города.
Он чувствовал себя легким, как перышко, когда шел по улице, голова у него слегка кружилась от восторга пережитого дня. Вафля держалась очень близко к нему и несколько раз наступила ему на ноги. Он легонько подтолкнул ее в сторону ногой.
— Успокойся, ладно?
Вскоре они добрались до отеля, и его приветствовал дружелюбный клерк, который улыбнулся и помахал им, когда он вошел в вестибюль и направился в свою комнату. Он вошел внутрь и подошел, чтобы переодеться, вздохнув, когда, наконец, вылез из своей неудобной униформы и надел свой любимый наряд.
Джинсы и футболка.
Ему не понадобился куртка, которую он оставил висеть на стойке кровати.
Он посидел с Вафлей несколько минут, держа ее голову в своих руках и поглаживая рукой ее большие заостренные уши, которые плотно прилегали к голове, пока ее глаза были закрыты, а хвост постукивал по полу.
— Ты слишком много беспокоишься, ты это понимаешь? — он в очередной раз провел рукой по мягкому меху. — Когда К'рилл вернется с осмотра достопримечательностей, не ешь его, ладно?
Она лизнула его руку, и он рассмеялся, вставая и направляясь к двери. Однако, как только он двинулся, она вскочила, чтобы последовать за ним, снова наступив ему на ногу. Он нахмурился.
— Вафля, нет, — он указал на пол рядом с диваном. — Лежать.
Она не пошевелилась.
Адам удивился.
Она никогда не ослушалась команды, никогда. Его брови нахмурились, и он более резко указал на коврик.
— Иди, ложись, — его голос был сильным и непреклонным. Она отступила на несколько шагов, но не выполнила команды.
Теперь он был немного раздражен, не понимая, в чем ее проблема.
— Я сказал ложись.
Она легла, но именно на то место, где сейчас сидела. Он покачал головой.
— Я разберусь с тобой, когда вернусь, потому что понятия не имею, что на тебя нашло.
Он повернулся и пошел к двери. Вафля не ослушалась команды, хотя хныканье и скулеж становились все громче по мере того, как он шел к двери.
— Отоспись, — сказал он, закрывая дверь и выходя в коридор. Ее хныканье стихло за его спиной.
Он чувствовал себя отлично.
Конечно, он любил свою собаку, но иногда она напоминала ему о его слабостях. Было хорошо иногда выбраться одному, и, ступив на улицу, он поднял голову, чтобы вдохнуть полной грудью воздух. Находясь на Знамении, было трудно провести время наедине. Всегда казалось, что кто-то наблюдает за ним, нянчится с ним. Иногда было трудно почувствовать себя взрослым.
Несмотря на то, что он командует крупнейшей космической армадой в истории человечества… единственной космической армадой в истории человечества.
У него все равно было ощущение, что он постоянно под чьим-то присмотром.
Он продолжил свой путь по тротуару, следуя указаниям на своем импланте, к назначенному ресторану.
Солнце только начало опускаться за горизонт, и он просто наслаждался ощущением теплого бриза на своей коже.
Он придет немного раньше, но ничего страшного, он был уверен, что сможет найти столик где-нибудь на улице и просто погреться на закатном солнце. Или он может поискать пекарню и перекусить перед ужином.
Он был бы доволен любым вариантом, хотя перекус звучал более привлекательно.
Он сделал шаг за следующий угол как раз в тот момент, когда заходящее солнце растворилось в группе облаков. Облака засветились, а затем вспыхнули искрящимися красными тонами, которые на мгновение ослепили его. Он поднял руку против луча света. Слева от него ховеркар был вынужден запустить аварийный воздушный тормоз, который раздался в виде резкого шипения воздуха в передней части машины.
Все звуки были высосаны из мира.
Спустя секунду он слышал лишь высокий пронзительный визг.
Над ним пролетали огни, справа он мог видеть тени проходящих мимо людей.
Красный свет пролился сквозь них на его лицо.
Он сделал еще шаг, и каменная поверхность рванулись сквозь его механический протез в обрубок ноги.
Он услышал резкое шипение ожившего костюма, голодного и хищного, готового к бою.
Красный свет исчез, скрывшись за тенью.
Он чувствовал пепел на своей коже, частицы прилипали к коже и жгли глаза по мере того, как он шел.
Он поднял руку, наблюдая, как сервоприводы на его предплечье двигаются вместе с ней.
Металлическая пластина покрывала тыльную сторону его ладони, а также кожухи, удерживающие кончики пальцев и защищающие костяшки.
Под его ногами раздавался топот по камню.
Он обернулся в замешательстве, вскинув руки и приготовившись к бою. Вокруг него клубился пепел и красный туман. Он снова повернулся, его сердце колотилось, голова была в тумане. Пепел хлестнул его по лицу, и он поднял руку, чтобы закрыть глаза.
Где он находится?
Как он сюда попал?
Где его взвод?
Его мысли текли медленно, как кисель, и все, что он видел, были черные тени в тумане вокруг него. Он отслеживал их своим глазом, словно система наведения. Он потянулся за пистолетом, которого там не оказалось.
У него не было оружия.
Не было оружия, если не считать костюма.
И он понятия не имел, где находится.
Он снова развернулся, следя за одной из теней, которая двигалась на него сквозь туман.
Фигура, массивная фигура со слишком большим количеством рук мчалась к нему из красной пустоты
Он отскочил назад, яростно размахивая рукой, чтобы остановить удар сверху.
Удара так и не последовало, и, опасаясь того, что может произойти дальше, он увернулся в сторону и упал в пепел, прикрывая лицо одной рукой. Он слышал искаженные слова дрэв, доносящиеся со всех сторон.
Он повернулся и побежал через каменный овраг, изо всех сил стараясь уйти от голосов. Костюм жужжал и шипел под ним, пока он прыгал по камням и нырял сквозь тени, мчась так быстро, как только мог.
Жужжание от протеза ноги было эхом отдавалось в его голове.
Другая его нога горела и пульсировала от боли.
О, нет, нет, не сейчас, только не эта боль, только не сейчас.
Он почувствовал боль, расползающуюся по его позвоночнику.
Должно быть, дело в коробке, он забыл коробку?
Он посмотрел на свою грудь и живот, туда, где должна была быть черная коробка с препаратами, но не нашел ничего, кроме стальных тисков костюма «Стального глаза». О нет, эффект обезболивающих начинал слабеть. Его нога начала пульсировать все больше и больше, пока он бежал.
Он мог представить, как боль пронзает его ноги и тело, когда действие лекарства прекращается.
Он завертелся на месте, прижав руки к голове, пытаясь найти выход. По обе стороны от него возвышались огромные каменные столбы. Вокруг него клубился красный туман.
Пепел покрывал его кожу.
В панике он помчался в другом направлении, спотыкаясь и размахивая руками, чувствуя, как боль набирает обороты.
Они преследовали его, он слышал голоса, перекликающиеся позади… Дрэв идут за ним.
Он ускорился и продолжил свой побег, прерывисто дыша
.
Он двигался так быстро, как только мог, так быстро, как позволял ему костюм, но каким-то образом они все еще настигали его.
Туман перед ним рассеялся, и он увидел край, небольшой участок, где скала обрывалась метров на десять.
Вот где он мог оторваться от них.
Он рванул вперед, костюм зажужжал вместе с его движениями.
Дрэв кричат позади него, и он прыгает.
Земля поднялась навстречу ему, и с оглушительным грохотом он приземлился и беспорядочно покатился вперед. Большую часть удара принял на себя протез.
Пульсация в его левой ноге усилилась в геометрической прогрессии, он вскрикнул от боли, но продолжал бежать, зная, что костюм будет работать независимо от того, насколько сломано его тело. Ему просто нужно было бороться с болью достаточно долго… достаточно долго, чтобы кто-нибудь нашел его. Голоса стихли, а большие каменные столбы отодвинулись вдаль.
Он побежал по центру, чувствуя, как его ноги ступают по мху и камням.
Боль пронзила его бедро и таз.
Он замедлился до полной остановки, упав на колено от боли. Он стиснул зубы и закричал в агонии, когда волна огня прокатилась по его нервам. Ему надо идти, надо просто идти дальше. Он вскочил на ноги, костюм издал бессвязный лязг. Он чувствовал, как механизмы вонзились в его кожу, прицепились к нему, как какой-то паразит.
Ему ничего не хотелось, кроме как сорвать его, но он знал, что нельзя.
Он должен был добраться до безопасного места.
Он срезал налево через открытую местность и к каменным монолитам. Может быть, он потеряет их там. Он бросился вперед, его колено кричало от боли, шаровой сустав бедра кричал. Боль просочилась в его живот, в желудок и в поясничный отдел позвоночника.
Ему казалось, что он снова слышит голоса позади себя, но он внезапно остановился.
Тупик.
Дороги дальше не было, и он даже не мог никуда запрыгнуть.
Между ним и другой стороной была только тонкая стена. Он все еще мог слышать жужжание «Стального глаза», и жужжание стало громче теперь, когда он думал о побеге. Он не мог вернуться тем путем, которым пришел.
Оставался только один путь.
Вперед.
Стальной глаз был мощным… достаточно мощным, чтобы пробить камень.
Он развернулся, отступил, а затем побежал, на полном ходу метнувшись к небольшой каменной стене. «Стальной глаз» завизжал вокруг него, боль пульсировала в его конечностях. Он опустил плечо, склонил голову и…
Мучительная боль.
Жужжание брони оборвалось, когда его отбросило назад, откинув на спину с болезненным хрустом. Он лежал на спине, глядя в небо, наблюдая, как пепел кружится вокруг него большим красным вихрем. Маленькие частицы падали ему в лицо, но после этого… стекали по его щеке.
Это… было неправильно.
Пока он лежал, небо над ним потемнело. Красная дымка, покрывавшая все, исчезла.
Черные тучи висели над головой.
Маленькие капли моросящего дождя падали с неба, и здания, образующие переулок, в котором он находился, возвышались вокруг него.
Он лежал на земле среди металлических обломков и мусора.
Дождь продолжал падать ему на щеки и стекать к ушам.
Когда он двигался, жужжания не было.
На нем не было никакого костюма.
Но ему было так больно.
Он мог бы встать… может, выползти из переулка и позвать на помощь.
Но он просто… не мог.
Он закрыл глаза и перестал хвататься за реальность.
Она ему все равно была не нужна.
***
Он вертел сигарету в пальцах, не обращая внимания на случайные неприязненные взгляды прохожих. Да, да, он пытался бросить курить. На самом деле быть курильщиком в 41-м веке было довольно неудобно. Вскоре реклама "не курить" приобретет личный характер, поскольку он станет последним человеком на земле, употребляющим раковые палочки.
Они могли бы перестать совать свой нос в его делаю хотя бы ради вежливости.
У каждого свой порок.
Кроме того, он курил не так много, благодаря своей жене, но это была привычка, которую он приобрел во время войны, чтобы сохранять спокойствие в напряженных ситуациях, и от этой привычки ему было трудно избавиться. Кто-то грыз ногти, кто-то ковырялся в пальцах, кто-то дергал себя за волосы.
А он курил.
Его левое колено начало болеть, и он повернул голову к небу. Выглядит, как дождь.
Ощущается, как дождь.
На вкус как дождь.
Он наклонился, чтобы потереть ноющее колено.
Остановившись у двери, он заметил бросающуюся в глаза табличку "не курить", сунул сигарету в карман рубашки, плечом открыл дверь и вошел в тускло освещенный ресторан, переполненный людьми и наполненный какофонией голосов.
Официантка неподалеку заметила его и улыбнулась.
— Сколько?” - спросила она.
Он покачал головой.
— Здесь, чтобы встретиться с друзьями, большая компания человек из восьми или около того.
— Ах да, они здесь, я вас провожу, — она жестом пригласила его вперед, и он последовал за ней через тусклый интерьер туда, где группа мужчин и женщин в повседневной одежде сидела вокруг стола, ела и пила. Хотя они были одеты небрежно, он мог сказать по их осанке, прямым спинам и быстрым взглядам, что они были прежде всего солдатами.
Они заметили его довольно рано и улыбнулись.
Адмирал Келли помахала ему рукой.
— Адмирал, — он кивком поприветствовал ее и остановился у стола.
— Линдси?
Он повернулся, смотря на остальных людей за столом, которые слегка наклонились вперед, чтобы лучше его рассмотреть.
— Кто твой друг? - спросил Келли один из других.
Она жестом пригласила его сесть на один из оставшихся стульев, что он и сделал.
— Познакомьтесь, это Кир Линдси, мой старый друг, тоже приехал ради суда.
— Суд? У вас родственники в программе или типа того? — поинтересовался один из мужчин, откинувшись на спинку стула.
Уголок его рта дрогнул в улыбке.
— Типа того.
Проходивший мимо официант налил ему стакан воды, и он поблагодарил его, прежде чем он ушел. Протянув руку, чтобы взять стакан, он заметил взгляды других мужчин и женщин, когда они упали на его руку и шрамы на ней.
— Вы…
— Да я тут все еще пытаюсь придумать, как скрыть мои недавно присужденные 5 миллионов от дальних родственников.
Келли фыркнула.
– Он один из пяти функционирующих членов «Стального глаза», и старый плут, похоже, живет припеваючи, учитывая все обстоятельства.
Его мысли вернулись к сигарете в кармане.
— Как прошел для вас судебный процесс? Кажется, Виру пришлось довольно несладко.
Он пожал плечами:
— Видал похуже, пережил похуже,— он откинулся на спинку стула. — Если не считать непреодолимого желания выкурить последние оставшиеся у Земли сигареты, я справился довольно недурно, — он оглядел стол. — Кстати, где сам адмирал Вир?
Келли пожала плечами.
— Он хотел оставить свою собаку в отеле, прежде чем отправиться сюда.
— Хм... хотел поговорить с ним. Парень казался....
— Потрясенным?
— Мягко говоря. Я просто представиться хотел. Он хорошо сработал, учитывая все обстоятельства. Когда он того адвоката заткнул, я прямо гордиться начал.
— У него бывают свои моменты.
Линдси посмотрел на дверь, слегка нахмурившись. Мужчине не должно было понадобиться так много времени, чтобы вернуться в отель. Город был не таким уж большим, и не похоже, чтобы у адмирала Вира была репутация опаздывающего. Да, Линдси немного знал о нем; ему нравилось присматривать за парнем – не в плане слежки – просто было приятно видеть, как другие участники проекта добиваются высот.
Но....
Он потратил несколько минут и сделал несколько глотков, прежде чем поставить свой стакан и встать.
— Куда ты идешь?
Он улыбнулся и похлопал себя по карману рубашки.
— Сократить мою жизнь на несколько лет. Прошу меня простить.
Они отпустили его, и он вышел на улицу.
Начинался дождь.
А солнце как раз собиралось садиться.
Он шагнул под дождь, не заботясь о том, что промокнет. Это было приятно. Все, что напоминало ему, что он жив, было приятно.
Этому его дочка научила.
Она любила дождь.
Итак, в какой стороне был тот отель?
Он пошел по тротуару, мысленно построив в голове маршрут. Нет ничего плохого в том, чтобы проверить. Если мужчина уже был в пути, они, вероятно, просто столкнуться друг с другом, но.... что-то, назовем это человеческой интуицией, подсказывало ему, что все не так просто.
Он как раз шел по ближайшей улице, когда услышал что-то... странное.
Лай.
И топот лап по земле прямо перед ним. Он прищурился в темноту, а затем отпрыгнул в сторону, широко раскрыв глаза, когда немецкая овчарка бросилась из темноты, прижав уши к черепу. На секунду ему показалось, что она бежит на него, но она пронеслась мимо.
В эту долю секунды он повернул голову и встретился взглядом с инопланетянином, ухватившимся за ошейник животного, болтаясь, как какой-то скрученный детский воздушный шарик.
Это была служебная собака адмирала Вира.
Секунду спустя он сорвался в спринт вслед за ними обоими.
Он начинал отставать.
Но затем ожили протезы «Железного глаза».
Его ноги грохотали по земле, когда он летел по улицам вслед за собакой. Она, вероятно бежала не так быстро, как могла, отслеживая запах одновременно с бегом, так что в итоге он догнал ее.
Металл грохотал по мостовой.
Ему точно понадобится новая пара обуви.
Инопланетянин уставился на него.
— Где адмирал Вир!? — прокричал он, делая большие вдохи.
— Я не знаю! — пропищал инопланетянин, когда собака перепрыгнула через скамейку, срезала угол и затормозила перед обрывом эстакады.
Он чуть не свалился с обрыва, но вовремя спохватился, резко остановившись.
Собака заскулила и принялась расхаживать взад-вперед.
Линдси выглянул из-за края эстакады на землю... где на бетоне виднелось несколько трещин.
— Охренеть.... Он... прыгнул?
Маленький инопланетянин проследил за его взглядом, придавая инопланетянину мрачное выражение.
— Но его там больше нет.
Линдси сел на перила и перекинул ноги через них.
— Протез, вероятно, спас ему ноги, — он повернулся, чтобы посмотреть на скулящую собаку, и протянул руки. — Давай, девочка, мы можем найти его.
Она уставилась на него, но каким-то образом что-то дошло до нее, и она поднялась на задние лапы.
Он обхватил собаку спереди и сзади, слегка кряхтя от ее веса. Она слегка заскулила.
— Что ты делаешь! - прошипел инопланетянин.
— Расслабься, ноги я себе точно не сломаю.
Он сделал шаг вперед и камнем полетел вниз.
Он врезался в бетон, запустив во все стороны осколки.
Собака снова заскулила, и он поставил ее на землю.
Инопланетянин спустился за ними.
— Ты.... ты один из солдат «Стального глаза».
— Ага.
— Обе ноги?
— Одна выше колена и одна ниже, просто нужно быть осторожным, чтобы перенести вес на правую ногу, иначе мое настоящее колено вылетит как пробка... Пошли.
Собака на мгновение обнюхала землю, прежде чем броситься в другом направлении.
Он помчался следом, инопланетянин в последний момент схватился за его и не собирался отпускать.
Он пересек железнодорожную станцию и направился к ряду зданий на обочине, кучи старого металлолома, покрытые пучками травы, усеивали промежуточное пространство.
Собака с лаем бросилась в соседний переулок.
Он последовал за ней, резко остановившись.
— Черт.
Он подбежал вперед и опустился на колени рядом с телом.
Адам Вир лежал навзничь в луже мутной воды, запрокинув лицо к небу. Его одежда была порвана. У него шла кровь из носа и одного уха. Вся его правая сторона была разбита вдребезги и покрыта ссадинами.
Только по неглубокому движению его грудной клетки он понял, что мужчина все еще дышит.
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются.
Перед вами - рассказ из огромного цикла «Небесное око» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Ссылки на все рассказы можно найти здесь.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам: