Люди — космические орки. Халатность
Он лежал в темноте, мягкий свет лился в комнату из смотрового окна на стене. Звук далеких двигателей убаюкивал его, словно самая сладкая колыбельная, мягко укачивая его. Ему было ни жарко, ни холодно, и он лежал с наполовину накинутым на голое тело одеялом, хотя его плечи и ноги были свободны.
Это была золотая середина.
Снаружи светящаяся, ярко-белая планета выглядела почти как земная луна, если смотреть при правильном освещении, но не то чтобы он на что-то смотрел в данный момент.
Глаза его были закрыты, тело неподвижно, а разум — не более чем пустая чаша воды столь неподвижной, что она могла показаться стеклянной.
Время здесь не имело ни начала, ни конца.
В этой темноте до него донесся шепот. Сладкий голос, который не побудил его проснуться, а заставил глубже погрузиться в теплый уют снов. Он не мог расслышать, что говорил голос, хотя интонации казались знакомыми, меняясь между двумя знакомыми языками, но никогда не останавливаясь на каком-то одном.
Голос сплел узоры в его снах, и в какой-то момент они, казалось, слились в форму, знакомую форму, которая лежала рядом с ним в темноте.
Он глубоко вздохнул, и что-то теплое коснулось его и пробежалось по коже, послав мурашки по всему его телу. Давление стало сильнее, и неведомая форма слилась в руку, которая и легла ему на грудь.
Он глубоко вздохнул, наслаждаясь теплым и успокаивающим присутствием.
Он поднял руку, ища другую фигуру где-то в темноте
.
И был резко разбужен, когда завопил сигнал тревоги корабля.
Он встрепенулся, один в каюте капитана, полуодетый, постоянно оглушаемый ревом сирен и мигающими красными огнями.
Он встал на ноги и тут же тяжело рухнул на пол, поскольку его телу внезапно и яростно напомнили, что у него никакие не ноги, а на самом деле нога.
Он вскарабкался обратно на кровать, попутно ища протез, который он надел в рекордно короткие сроки, после чего полуодетым вылетел из комнаты, чувствуя металлический холод корабля своей босой настоящей ногой.
Административная палуба была почти пуста, но не полностью, и офицеры с затуманенными глазами, работавшие всю ночь, выглядывали из открытых дверей, когда он пробегал мимо.
— ВСЕ К АВАРИЙНЫМ ОТСЕКАМ! — кричал он на бегу, и они бросались исполнять приказ, спеша за ним с сонными лицами.
Его сердце колотилось в груди, пока он бежал, проклиная все на свете.
Он не хотел потерять свой корабль всего через несколько дней после того, как получил его. Это была катастрофа! Если что-то случится с Знамением, он не боялся признать, что заплачет, как младенец, очень громко и очень надоедливо, и никто его не остановит.
Адмирал Вир знал все сигналы тревоги на своем корабле, он был обязан их знать чтобы управлять им, но никогда в жизни он не ожидал услышать сигнал тревоги о механической неисправности. У Предвестника никогда не было никаких проблем, так в чем проблема у Знамения?
Он спустился по лестнице, чуть не сбив двух из трех тецраки на борту, которые завизжали и бросились к стене, завидев бегущего человека. После этого он чуть не наступил на Селзексов, был вынужден перепрыгнуть через них, попутно выкрикивая извинения, и помчался дальше вниз к двигательному отсеку.
Когда он, наконец, добрался до инженерной части на седьмой палубе, сигнализация была выключена, и команда собравшихся инженеров уже ждала его. Некоторые из них были одеты в пижамы, но многие из них все еще были в комбинезонах, так как за кораблем постоянно следили посменно.
— Чья это была работа?!
Ответа не последовало.
— Чья это была работа, я вас спрашиваю! — Нароби была в ярости, и, несмотря на то, что ее темная кожа прятала кровь, которая наверняка прилила к ее лицу, ему не составило проблем представить пар абсолютной ярости, который, должно быть, наполнял ее голову сейчас.
— Что здесь происходит? — он сам немного удивился властности собственного голоса, пока шел вверх по палубе туда, где Нароби все еще кипела от ярости.
С этой точки обзора он мог видеть, как один из инженеров держал руку у груди, а двое других успокаивающе держали его за плечи.
— Сэр, мне очень жаль, сэр, — он опустил голову. — Я не знаю, что случилось, там просто…
Адмирал Вир глубоко вздохнул и попытался успокоить свой голос:
— Все в порядке, просто скажи мне, что ты помнишь.
— В системе охлаждения лопнуло герметичное кольцо сэр. Моя рука…
Он был прерван, когда один из других инженеров встал перед ним, все еще держа руку на его плече:
— Оно довольно сильно ударило его по руке, сэр. Мы думаем, что она может быть сломана.
Он нахмурился, уперев руки в бедра, лишь только сейчас смутно осознавая, что он стоял посреди отсека даже без футболки.
— Герметичное кольцо, разве у нас нет человека, который проверяет эти системы каждый день? Как кольцо могло лопнуть?
Нароби, все еще злая, но теперь немного более спокойная от его присутствия вмешалась:
— Да, у нас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО есть кто-то, сэр, но тот, кто должен был это делать, этого не делал.
Услышав эти слова, он внезапно протрезвел. Туманность его разума исчезла, и он остался с мыслями ясными и четкими.
Он не заметил, как инженеры перед ним нервно задвигалась.
— Кто-то не выполняет свою работу? — его голос сорвался с языка, как лед, и комната вокруг них, казалось, очень быстро похолодела.
В другом конце комнаты раздались шаги, и на палубу вбежали финнари, следуя за доктором Кейти, одетой в розовую пижаму, и доктором К'риллом, таким же бодрым и настороженным, как и всегда.
Все они почти сразу почувствовали что-то неладное.
Доктор К'рилл потащил за собой финнари и двинулся к раненому, держащемуся за свою руку.
Финнари, почувствовав опасность в воздухе, сначала отступили назад, но через мгновение поспешно последовали за доктором, подойдя к тому месту, где раненый человек шипел от боли и сжимал руку.
К'рилл велел человеку сесть и занялся осмотром, в то время как финнари, стараясь не лезть ему под руку, все же сумели прижаться к человеку, положив головы на оба плеча.
Человек казался удивленным, хотя и не особенно недовольным тем, как все обернулось. Однако остальная часть комнаты не могла разделить его удовольствие, и, будучи эмпатами, финнари это явно чувствовали.
Люди могли бы описать это чувство как внезапное похолодание воздуха, но это было не совсем правильное описание. Это было просто вторичное объяснение основного факта: здесь была опасность, и все в комнате это чувствовали.
Кровь отлила от рук и ног и сосредоточилась в теле. Чувства обострились, слух улучшился, зрение сфокусировалось.
И поэтому в помещении было так холодно.
Источник холода?
Человек, стоящий в центре комнаты.
Финнари прижались к спине раненого, наблюдая за микро мимикой на лице главного человека, стремительно переключающегося между эмоциями.
Когда он закончил, он остановился на состоянии между яростью и спокойствием. Его лицо расслабилось, мышцы тела расслабились, но чистой ярости в его единственном зеленом глазу было достаточно, чтобы напугать их.
Сила невысказанной человеческой ярости захлестнула толпу, пока даже Нароби, самая опытная из инженеров, не замолчал вместе с ними.
— Покажите улики.
Подобно холоду, который они все чувствовали, его голос был резким и мягким. Без каких-либо оскорблений или бормотания, каждое слово падало с языка, как осколок стекла, острый и точный с тонкими режущими кромками.
Найроби вышла вперед, держа что-то на ладони:
— Вот, сэр, эти прокладки должны проверяться каждый день. Накопление давления возникает только тогда, когда какая-нибудь из них остается на одном месте слишком долго. Глядя на нее, я бы сказала, эту прокладку не проверяли уже больше недели.
В комнате воцарилась тишина.
Еще одна холодная волна покинула тело мужчины, и финнари еще теснее прижались друг к другу.
На его шее была отчетливо видна вена, пульсирующая вдоль горла.
Тонкие голубые линии паутиной ползли под его бледной кожей в неумолимом свете флуоресцентных ламп инженерного отсека.
Человек шагнул вперед, его ноги почти бесшумно скользили по полу, несмотря на то, что одна из них была сделана из металла. Его поступь была ровной, без заминки, без промедлений или даже признаков травмы
Его механический глаз оставался открытым и осматривал группу, его аппретура открывалась и закрывалась и слегка жужжала в тишине, когда он поворачивался к каждому лицу в комнате.
Они попятились.
Он двинулся вперед.
— Чья это была работа? — спросил он, его голос был таким же мелодичным, как шипение ветра в лесу.
Нароби наклонилась в сторону, выхватила блокнот у одного из своих подчиненных и подошла к адмиралу. Он взглянул на список, и его скулы незаметно напряглись.
Он поднял взгляд.
— И скажите мне, каков наихудший сценарий такой халатности?
К'рилл, закончив свою работу, посмотрел на адмирала, никогда прежде не слышавший от него таких слов.
Зеленый глаз сверкнул едва сдерживаемой яростью.
— Сэр, в худшем случае мог возникнуть пожар. Кто-то мог умереть. К счастью, у нас есть сигнализации, проверки и сбросы давления, чтобы предотвратить такие происшествия, но если бы это продолжалось дольше, или если бы эта прокладка не вышла из строя так, как положено, наш инженер мог бы быть уже мертв.
Адмирал Вир задумчиво остановился на мгновение, прежде чем подойти к раненому. Финнари всхлипнули и немного попятились, когда рука опустилась на плечо мужчины.
— Ты в порядке?
— Да, сэр.
— Отправляйся в лазарет и отдохни пару дней.
Мужчина кивнул, но потом добавил:
— Мне нужен только день, сэр.
— Отдыхай столько, сколько нужно, — сказал он, холод в его голосе сменился намеками на теплоту. Он взглянул на финнари. — Не отходите от него ни на шаг.
Они были только рады уйти, и сделали это без возражений. Он подождал, пока стихнут последние звуки их шагов, прежде чем повернуться к экипажу.
— Капрал Риджер.
Его голос снова оледенел, и вся инженерная бригада вздрогнула. Некоторое время никто не двигался, пока из тени не раздались тихие шаги, и человек вышел на палубу, опустив голову:
— Здесь, сэр.
— Уволен.
Весь экипаж вздрогнул от удивления. Члены старого экипажа посмотрели друг на друга почти с ужасом, потому что никогда раньше не слышали столь решительных слов из уст своего капитана. Мужчина вскинул голову.
— Но, сэр...
— НИКАКИХ НО! — взревел адмирал. Мужчина отпрянул в страхе, напуганный его внезапным переключением на агрессию. Адмирал переключился обратно на холодный голос. — Твоя халатность могла кого-то убить.
— Я стану лучше, сэр.
Адмирал покачал головой:
— Нет, не станешь. Ты уже доказал, что тебе наплевать на свою работу. Я знаю, что, как инженеру, тебе было известно о возможных последствиях, но ты все же решил сделать то, что сделал, а это значит, что какая-то часть тебя не заботится о безопасности этого корабля и людей на нем. Из этого я могу только сделать вывод, что тебе нельзя доверять как члену моей команды.
— Но…
— Уволен!
Экипаж стоял в ошеломленном молчании.
— Старшина, сопроводите этого человека на гауптвахту. Лейтенант, проложить курс на станцию Европа.
— Есть, сэр, — два голоса ответили в унисон, прежде чем удалиться.
Мужчину, вопреки его протестам, вывели из инженерного отсека.
Найроби утратила всю прежнюю злость и теперь недоверчиво смотрела на адмирала Вира.
— Сэр, вы уверены…
— Да, я уверен, — он повернулся к остальным членам экипажа, его голос снова стал спокойным, руки скрещены на груди. — Я знаю, что это может показаться жестоким для подавляющего большинства из вас, но мне нужно, чтобы вы кое-что поняли.
Он обошел комнату по широкому кругу, встречаясь глазами с каждым из них, когда проходил мимо.
— Этот корабль полагается на вас, чтобы держать нас в воздухе… вы — единственные, кто стоит между нами и смертью, хотите вы это признавать или нет.
Тишина.
Он сложил руки за спиной, продолжая свой путь.
— Мне нужно, чтобы вы поняли, что я не потерплю небрежности. Каждый на этом корабле должен быть здесь на 100% и делать больше, чем требует работа, и не меньше того, что требуется. Кто-то мог сегодня умереть из-за того, что сделал он, и не дай бог такое повторится снова, — тело напряжено, спина прямая, он повернулся, чтобы посмотреть на них еще раз. — А теперь возвращайтесь к работе, или в постель, свободны.
После этих слов группа поспешно разошлась, стуча ботинками по металлу, и покинула помещение с большим энтузиазмом.
На углу одного из этих коридоров Конн повернулся и посмотрел на Санни, которая стояла, прислонившись к стене.
На его лице была видна гримаса отвращения.
— Никогда не думай так, когда ты рядом со мной, никогда, — раздраженно сказал он и уплыл в глубины корабля.
Адмирал Вир подождал, пока все они уйдут, и вздохнул.
А ведь такой хороший был сон.
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются.
Перед вами - рассказ из огромного цикла «Небесное око» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Ссылки на все переводы можно найти здесь.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Тамблер
Ваттпад