Люди – космические орки. Дух горы
Последующие несколько ночей дождь то прекращался, то снова шел.
Ралата ушла рано утром следующего дня, помахав ей на прощание рукой и отправившись обратно в свой клан. Санни посмотрела вслед уходящей жизнерадостной молодой вдове и просто покачала головой, хотя и не смогла сдержать искру мимолетного веселья, вспыхнувшую внутри нее. Ралата, конечно, была странным персонажем, и вероятно, хорошо бы жила среди людей, если бы это она того захотела. Хотя, опять же, почти любой мог бы вписаться в общество людей, столь разнообразное и необъятное.
Санни, с другой стороны, не пошла домой. Она просидела под тем же выступом еще три дня, наблюдая, как дрэв приходят и уходят из Долины Павших. Она смотрела, как солнце освещает поле копий, а вокруг него огромными клубами поднимается туман. Она наблюдала, как исчезает ранняя утренняя роса и все высыхает, позволяя накидкам тихо развеваться на ветру.
Даже отсюда она могла видеть ее, мягкую зелень только что надетой накидки, выделяющуюся на фоне бесцветной и грязной ткани, испорченной временем и пеплом темного сезона.
Она не совсем понимала, чего здесь ждет.
Гора прямо перед ней — Гранлакиианин, что можно было бы прямо перевести на человеческий язык как Дух горы, — возвышалась высоко в небо. Это была большая и скалистая гора, которая наблюдала за Долиной Павших с самого начала времен. Глядя на гору, было трудно поверить, что такой... обыденный топографический объект мог быть местом рождения боевых техник дрэв.
Правда, когда она называла ее обыденной, она явно преуменьшала зрелище, которым являлась гора. На самом деле это был довольно внушительный монолит камня и тумана, хотя он и не был вулканическим, как многие из его родственных гор. Тем не менее, огромные клубы пара поднимались вокруг него из лавовых озер и луж расплавленного металла, которые, как говорили, выстилали его основание.
Поэтому казалось, что Долина Павших никогда не была полностью очищена от тумана или дыма, чем бы тот ни являлся.
На третий день пристального разглядывания, наблюдения и размышлений она, наконец, взяла свое копье и начала свой обход вокруг долины.
Она могла бы пройти прямо через середину, но почему-то это казалось... неправильным.
Сродни надругательству.
Не то чтобы в свое время она не была вовлечена в изрядную долю ереси, включая использование огнестрельного оружия и шпионаж, но по какой-то причине она проводила черту на нарушении порядков священных полей сражений и захоронений.
Она ступала по холодному камню, чувствуя холодный и свежий воздух вокруг себя. Туман касался ее кожи, очищая легкие, а солнце только начинало подниматься над горой, посылая новорожденные солнечные лучи, пробивающиеся сквозь облака и падающие на цветной мох.
Пахло спелыми фруктами-шарами и цветами спирального дерева, хотя этот запах, вероятно, доносился из соседней долины.
Она пробиралась по зазубренному камню, скользя ногами по земле и маленьким осколкам камней, которые там лежали. Ей потребовался почти целый день, чтобы добраться до другой стороны долины, и к тому времени, когда она это сделала, она решила разбить лагерь у подножия горы, а не использовать последние лучи дневного света, чтобы отправиться по тропе, которая была ей незнакома, без какой-либо гарантии, что там ей удастся отдохнуть.
Она не стала возиться с огнем или чем-то еще. Сезон был светлый, и ночь обещала быть теплой.
В ту ночь она почти не спала, глядя вниз на Долину Павших и лунный свет, который отражался от тысяч шлемов и неподвижного леса копий. В какой-то момент накатил низко висящий туман, придавая еще больше жуткости и без того жуткому месту.
Санни заснула всего за несколько часов до рассвета, но проснулась с восходом солнца и начала свой подъем.
Ее ноги болели от усилий, которые требовались, чтобы постоянно подниматься. Суставы ее коленей временами ныли, но она продолжала идти, поднимаясь над долиной к вершине первого обнажения зубчатых пиков. Достигнув вершины, она почувствовала некоторое облегчение, хотя и знала, что это была самая легкая часть. Гранлакиианин была известна не своими живописными видами, удобными тропами и местами для пикника.
Была причина, по которой святые отправлялись туда в поисках озарения.
Если бы это было легко, то все бы это сделали.
Она подняла взгляд на черную гору и ее неряшливые выступы усеянные редкими спиральными деревьями, чьи цветы уже опали, несмотря на то, что был разгар светлого сезона. Требовалось чудо, чтобы подняться на склон горы и не умереть в процессе, но она должна была попытаться, и она, конечно, не собиралась умирать в этой попытке.
У нее все еще было много целей, которых она хотела достичь, и много тех, кого она чувствовала себя обязанной защищать. Нет... не обязанной, были те, кого она любила, и она ХОТЕЛА защитить их, и будет защищать, пока камень не рассыплется в прах, а вселенная не схлопнется.
Она преувеличивала, но именно так она себя чувствовала, и эта мысль только укрепила ее разум, пока она продолжала свой путь вдоль хребта, глядя вниз на долину внизу и на пылающую реку расплавленной лавы, которая пузырилась и кипела, поднимая в воздух едкие клубы дыма. Иногда рядом с ней пузырились маленькие горячие источники, извергая ужасные едкие испарения, и в такие моменты она была рада, что ее обоняние было не таким хорошим, как у людей.
Вода бурлила, когда она проходила мимо, и она заглядывала в дыры в земле, лишь изредка замечая всплеск кипящей жидкости, прежде чем отправиться дальше. Здесь уже была четкая тропа, вероятно, проложенная сотнями ног желающих, отважившихся подняться на самые низкие склоны горы, но она точно знала, что не многие горели желанием взобраться выше.
Тропа привела ее по ряду поворотов на другой стороне зазубренной кальдеры и вывела на зловонное поле горячих источников. То, как земля взаимодействовала с бактериями, оставляло слой белой слизи, которая становилась оранжевой, а затем желтой по мере приближения к краю едких луж, дымясь и булькая, а иногда выпуская большие клубы дыма.
Вода в центре этих огромных горячих источников была ярко-синей, почти такого же цвета, как ее панцирь.
Маленькие дорожки зеленого мха тянулись сквозь бело-желтую корку, образуя своего рода паутину, которая делала радужный пейзаж еще более красочным.
И все же Санни не могла не видеть грязно-белую губчатую поверхность как..... как грязно-белую поверхность больной плоти, загноившейся и теперь покрытой гангреной с этими ужасными зелеными линиями, но, возможно, это просто говорило ее настроение. Она не сомневалась, что при любом другом раскладе зрелище было бы прекрасное.
На этом испытание чаще всего и кончалось, прямо на краю кремово-белого ковра бактерий, и она смотрела на него с некоторым отвращением.
Она огляделась по сторонам, пытаясь найти какой-нибудь обходной путь, но, похоже, со всех сторон было только больше вулканических областей, так что она вздохнула и проверила копьем мягкую слизистую поверхность перед собой.
Она вернула его обратно и потрогала кончик, с удовольствием обнаружив, что вода не горячая. Поэтому, с гримасой отвращения, она сошла с каменного края на бактериальный ковер.
Это было так же неприятно, как она себе и представляла: мягкая слизистая поверхность просачивалась между пальцев ног и прилипала к ступням. Она заставила себя сделать шаг вперед, а затем еще один, оглянувшись назад и увидев, что ее ноги оставляют за собой ярко-оранжевый след там, где она пробивала корку каждым шагом.
Посмотрев вперед, она увидела похожие, но выцветшие следы, ведущие вперед, свидетельствующие о том, что кто-то был немного храбрее остальных и воспользовался возможностью продвинуться вперед по полю.
Через некоторое время Санни взяла копье в верхнюю правую руку и начала использовать его как трость, чтобы тыкать им в землю. Она слышала истории о таких местах, и о том, что вполне возможно провалиться сквозь тонкую корку в кипящую воду внизу. В большинстве случаев говорили, что можно использовать следы животных в качестве индикатора того, где безопасно, но, судя по всему, животные сюда заходили редко, поэтому она пошла по едва различимым следам. Она долго следовала им, пока они не прекратили свое существование...
На краю ямы.
Ямы, из которой она могла слышать сердитое бульканье и пыхтение кипящей воды.
Она поморщилась и попыталась не думать о том, каково это — умереть вот так, но она не могла не смотреть на дыру, попутно используя копье, чтобы проложить путь в обход. Она была напряжена на протяжении всего пути, пока не добралась до замшелого камня на другой стороне, где остановилась на краю, чтобы успокоиться и передохнуть, вытирая ноги о мох, хотя это не помогло ей чувствовать себя менее грязной.
Вода булькала и кипела позади нее, и, как ей казалось, с особенно большим удовольствием делала это в той злополучной яме.
Она отвернулась и посмотрела вверх, на гору перед собой.
С этого ракурса она выглядела намного круче, и она начала задаваться вопросом, не стоит ли ей просто развернуться и попробовать в другой раз, но как только эта мысль пришла ей в голову, она сразу же отбросила ее. Она НЕ собиралась сдаваться только потому, что это выглядело тяжело. Раньше ей приходилось делать вещи и посложнее, и на этот раз она тоже не собиралась просто так отступать.
Она крутанула копье в одной руке и расправила плечи, готовясь продолжить свой путь к основанию горы.
Он был гораздо дальше, чем казалось, и к тому времени, когда она добралась до основания, был уже вечер.
Она снова решила разбить лагерь чуть выше по склону, на небольшом мшистом плато.
В ту ночь она узнала, почему это место называли Духом горы.
Санни была так измучена, что довольно быстро заснула, но затем проснулась в темноте рывком без причины. Когда она села и огляделась, то застыла на месте от того, что увидела.
Гора и реки под ней были покрыты ярко-синим огнем!
Она медленно поднялась, омываемая голубым светом, подошла к краю и посмотрела вниз, а затем снова на гору, которую охватили мерцающие языки голубого пламени, столь яркие в темноте, что она не могла поверить, что они не разбудили ее раньше. Она застыла на месте в благоговении, открыв рот. То, что не было видно при дневном свете, теперь стало очевидным, и она покачала головой, не веря своим глазам.
Только после того, как шок и потрясение немного поутихли, она вспомнила: высокая концентрация серы может делать огонь синим.
Это несколько ослабило ее благоговейный трепет, поскольку мистическая природа горы теперь могла быть объяснена обычным научным феноменом, но затем она приняла решение. Тот факт, что этот феномен можно было объяснить, не делал эту гору менее духовной. В какой-то момент кто-то нарек это место священным, и именно то, что здесь произошло, делало его особенным.
Конечно, место было также эстетически подходящим, и поэтому она позволила трепету вернуться, сев и уставившись на голубое пламя внизу и звезды наверху. Прислонившись спиной к скале, она гадала, что сейчас делает Адам и везет ли ему так же, как ей.
Может быть, он наконец-то отправился на поиски себя.
По крайней мере, она на это надеялась.
Последнее, чего она хотела, это чтобы он хандрил где-нибудь один в темноте.
Ему нужна была компания, и ему нужны были развлечения.
Она надеялась, что Рамирес последовал ее совету и взял его с собой в дикое и опасное приключение, хотя кто знает, сделал ли он это на самом деле. Учитывая, как все на него злились, было сомнительно, что его друзья попытаются помочь.
Она хотела бы, чтобы это было не так.
Чем больше времени она тратила на размышления, тем больше понимала, что это не его вина. Это была не его вина, и это была не ее вина. Они вдвоем просто ввязались во что-то, не слишком задумываясь об этом. Они отказывались видеть друг друга такими, какие они есть. Он был человеком, а она дрэв, и часто они думали о вещах по-разному. Дрэв оставались вместе, несмотря ни на что, и часто в ущерб себе.
Если уж говорить начистоту, ее жизнь была бы намного лучше, если бы развод существовал в их культуре, и ее отец просто ушел бы от ее матери.... Может быть, он все еще был бы жив. Но нет, он остался из преданности, скованный биологической природой дрэв и тем, что они могут любить только один раз. Люди, с другой стороны, были непостоянны, как ветер, в своей любви, хотя она была такой же сильной, как у дрэв.
Люди просто склонны больше запутываться.
Они причиняют боль тем, кого любят.
Они отказываются от того, что любили.
И все из-за мысли, что отказом они спасают эти вещи от самих себя. Люди были глупы и самоотверженны во многих отношениях, хотя она могла видеть недостатки в обеих системах. Путь дрэв сделал ее отца несчастным, а человеческий путь, как правило, причинял боль обеим сторонам.
Она заснула, когда небо над восточным горизонтом начало светлеть, и полностью проснулась, когда над ней взошло солнце. Оно на секунду ослепило ее и заставило поднять руку к лицу. Она заморгала от яркого света и медленно поднялась. На западном горизонте она могла видеть еще больше темных дождевых облаков, надвигающихся на нее, но они все еще были далеко. Ец ничто не помешает, если она начнет прямо сейчас.
Так она и сделала.
Тропа оказалась гораздо круче, чем она себе представляла, а природа вулканических пород и стекла делала подъем медленным и скользким в тех случаях, когда пористая порода уступала место пластам обсидианового стекла. Бывали моменты, когда она ползла в гору на всех шести конечностях, цепляясь за любую поверхность, которую могла найти, с максимально большой площадью поверхности.
Дрэв не были созданы для скалолазания.
Точно не в той же манере, что и люди, так как ее хватка исходила в основном от верхней части тела, где ее ноги были почти совершенно бесполезны.
Она поняла свою ошибку примерно на четверти пути наверх, когда налетел ветер, и на нее начали падать маленькие капли дождя, покрывая обсидиановое стекло водой.
Она почувствовала, как соскальзывает, и отчаянно потянулась к пористому камню перед ней.
Дождь усилился, как и ветер, который трепетал ее плащ. Ее нога соскользнула, и она чуть не полетела вниз, навстречу своей смерти.
Она закричала, когда гром расколол небо, подтягиваясь вперед и залезая в небольшое углубление.
Это было глупо.
Она видела, что из этой маленькой впадины не будет выхода, поскольку дождь лился вниз по склону горы и скапливался в ее небольшом укрытии. Она точно не сможет вылезти, учитывая, что все вокруг было невероятно мокрым, и поэтому она лежала там, пока хлестал дождь и завывал ветер, чувствуя, как уровень воды постепенно растет, пока она не оказалась по колено в луже.
Вода была такой холодной.
Молния ударила у нее над головой, и она плотнее запахнула плащ, несмотря на то, что тот был почти полностью пропитан влагой, свернувшись калачиком и ожидая, когда буря закончится, или, возможно, когда она замерзнет до смерти.
Она заснула, уверенная, что умрет, но вместо этого на следующее утро проснулась от солнца, светившего ей в лицо, и тумана, окружающего ее.
Она все еще сидела в неглубокой луже воды на полпути к вершине горы, но скала высохла достаточно, чтобы она смогла забраться на следующий выступ и обсохнуть.
Впереди был еще долгий путь, и она не была уверена, что справится с ним.
Она представила, что любой опытный скалолаз-человек сейчас посмеялся бы над ней, карабкающейся вверх по скале, раскинув все конечности в стороны, как какая-то гротескная морская звезда, и поймала себя на том, что отчитывает воображаемого человека.
Она не была каким-то родственником обезьяны, и у нее не было цепких пальцев на ногах, так что пошел он.
Становилось холодно, и воздух становился все разреженнее, чем дальше она поднималась. Ее руки, исцарапанные и испачканные оранжевой кровью, дрожали, но она подтягивалась все выше и выше, а затем… ничего.
Ее руки ничего не схватили, и она подняла голову, в смятении взобравшись и сев.
Она добралась до выступа, но выступ был не просто очередным тупиком на ее пути наверх, а открывался в небольшую расщелину. Это была не вершина горы, но крутые стены каньона, казалось, поднимались к вершине и выглядели так, как будто гора была рассечена лезвием гигантского меча.
Санни с трудом поднялась на ноги и, прихрамывая, пошла вперед. Все ее тело болело.
Если бы она была чуть больше, ей, возможно, пришлось бы протискиваться сквозь трещину, но она едва проскочила и, зацепившись ногой за камень, вылетела в чашу горы.
Она застыла в шоке от увиденного.
Белый мох. Внутренняя часть кальдеры, или чаши, или чем бы это ни было, была покрыта белым мхом.
Камень вокруг нее, должен был быть темно-сланцево-серого цвета вулканического камня, но земля под ее ногами была мягкой, а мох - безошибочно белым. Это было трудно осознать, поскольку она никогда не видела ничего подобного, но вот оно перед ней, а в самом центре находилось небольшое озеро или, возможно, пруд, в котором плескалась ярко-бирюзовая вода. Конечно, здесь был не только белый цвет, другие цвета мха рассыпались по краю чаши, занимая половину расщелины, хотя они заканчивались там, где начинался белый мох.
Она шагнула вперед, широко раскрыв глаза.
Все вокруг нее было совершенно безмолвно.
Скала над ней служила изоляцией этого маленького кусочка священного рая от внешнего мира, и, казалось, внутри не было никакой жизни, кроме мха. Она продолжила идти вперед, остановившись на краю озера и вглядевшись.
Оно очаровало ее своей гладкостью и такой прозрачностью, что она могла видеть все до самого дна, которое оказалось на удивление глубоким, как будто здесь пробурили дыру и наполнили водой. Она протянула руку, чтобы коснуться воды…
И тут же была с силой брошена на землю.
Она вскрикнула от шока и удивления, потянувшись за своим копьем, но обнаружила, что его вырвали у нее из рук.
Что-то тяжелое ударило ее в грудь, а затем пригвоздило к месту. Она боролась и брыкалась, но это было бесполезно, и когда она, наконец, перестала бороться, она подняла взгляд, обнаружив.....
Дрэв, стоящего над ней.
Он был… настолько странным, что она замерла в замешательстве, глядя на это странное.... неземное существо, стоявшее перед ней. У него было старое, но неподвластное времени лицо, из-за которого он казался одновременно молодым и древним. Его глаза были совершенно черными, как и панцирь вокруг его тела. Даже его кожа под панцирем была темной, как горный обсидиан. Он был не похож ни на что, что когда-либо видела Чалан.
Он приставил копье к ее горлу и мелодичным, почти певучим голосом спросил:
– Почему ты вторгаешься на мою священную землю?
Она сглотнула, подняв руки.
— Пожалуйста…Я... я здесь, чтобы наблюдать за обрядом Творения.
При ее словах он на секунду смутился, выглядя почти удивленным.
Он отступил назад, опустив копье и посмотрев на нее.
— Никто... не проводил этот обряд почти два столетия.
На мгновение она поймала себя на мысли, что задается вопросом, был ли он настолько стар, но отбросила эту мысль, покачав головой, и медленно встала.
— Времена меняются, и самое время кому-нибудь попытаться.
Он не сводил с нее взгляда, контрастируя с белым мхом у его ног.
— Ты принесла свое копье? - поинтересовался он
Дрожащими руками она подняла его, чтобы он увидел.
— Да.
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются.
Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Ссылки на все рассказы можно найти здесь.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Рассказ
Тамблер
Ваттпад