Лилия⁠⁠

Это летнее утро было ослепительно прекрасным. Умытая ночным дождем зелень, яркое голубое небо, восхитительный аромат распустившейся сирени возле общежития политехнического университета, и яркое новое платье, которое Лиле недавно купил Максим.

Их роман завязался скоропалительно. Мальчик из богатой семьи, перспективный, умный и гордый, такой далекий и невообразимо прекрасный своей чуть кривой улыбкой, он пошел наперекор родителям, и встречался с простушкой.

По крайней мере так следовало из тех разговоров Максима с родителями, которые Лиля слышала. Скандал, когда родители Максима обо всём узнали, был страшный. Его отец угрожал отобрать у сына подаренную квартиру, машину, и место в фирме. Максим психовал и не хотел мириться ни в какую. А Лиля уговаривала, это же родители…

В конце концов какое-то подобие мира было установлено. Лиля не общалась с родителями Максима, не присутствовала на семейных праздниках, зато они беспрепятственно жили вместе, и никто не вмешивался в их личную жизнь. И даже место в фирме Максим сохранил. Правда, спрашивать с него стали строже, и периодически её любимому приходилось ездить в командировки, ненадолго, на неделю-две, но это же такая малая цена за их счастье, ведь правда же?

Тем более, что скоро их счастье должно было стать по-настоящему семейным. Третий день задержки и легкая тошнота зародили в Лиле определенные подозрения, а сделанный с утра тест на беременность их подтвердил. Как же она была счастлива. Теперь, когда у них будет ребенок, даже родители Максима не смогут им помешать пожениться, а последний сданный на «отлично» экзамен, приблизил мечту Лили о красном дипломе. Осталось только его защитить, но это уже мелочи, диплом давно написан и проверен, писала она сама, никаких неожиданность быть попросту не могло. А ребенок, это же прекрасно, родить пораньше. Когда малыш будет пристроен в садик, или, может кто-то из бабушек захочет за ним присматривать, лет с трех, она сможет заняться карьерой. Хотя с бабушками это она наверно зря надеется, по возрасту ни одна из бабушек не собиралась на пенсию. Ну, значит, садик. Уж для внука родители мужа постараются, выбьют место.

В целом, перспективы ближайших нескольких лет были вполне благополучными. Сообщить Максиму о своей беременности Лиля решила по возвращении того из командировки, сделать сюрприз и заснять его реакцию, чтобы это видео стало одним из счастливых моментов, запечатленных для семейного архива. А пока она, радостно и легко перепрыгивая мелкие лужи, бежала в родительский дом, поделиться своей радостью.

Мамина реакция оказалась далеко от радостной. Она смотрела на дочь своими умными серыми глазами, и словно хотела, но боялась что-то сказать. Когда Лиля уже была готова взорваться возмущением, мама заговорила.

-Лиля, солнышко, Максиму говорить нельзя. И его родителям тоже.

-Почему? Наконец-то мы можем быть вместе беспрепятственно, внука они бросить не посмеют!

-Они не дадут тебе родить

-В смысле, не дадут, как они могут не дать? Аборты у нас уже лет как двадцать запрещены, никаких «не дадут» попросту быть не может!

-Для начала, ответь, как ты забеременела? Я знаю, что одним из условий ваших с Максимом отношений был прием тобой противозачаточных таблеток. Для их семьи не представляется сложности их достать. Его мать была категорична!

-Нуууу…

-Рассказывай!

-Полтора года назад Наташка, она председатель профкома студсовета рассказала, что медосмотры теперь будут проходить не так, как раньше. Конечно, это нигде не афишировалось, но не просто так анализы стали собирать не раз в полгода, а раз в квартал. Проверяют и на инфекции, и на прием запрещенных препаратов. И если в крови обнаружат хотя бы следы, то информация об этом остается в личном деле навсегда. Понимаешь, навсегда! Меня бы заклеймили неблагонадежной! Все мои старания, мой красный диплом, моя успешная практика, мои предложения о работе, все бы пошло прахом, я не могла так рисковать.

-Ты говорила с Максимом? Если его родители доставали для тебя таблетки, они бы смогли и урегулировать и вопрос с твоим личным делом.

-Конечно говорила, но повлиять на личное дело они не могли. Никак. Поэтому прием этих таблеток и был ультиматумом. Его мама никогда не верила, что я люблю Максима, она этим хотела доказать свою правоту.

-Но ведь, фактически, она так и скажет

-Не скажет, теперь ничего нельзя поменять, теперь я беременна. Она может меня ненавидеть, но ребенка никуда не денешь. И от сына и внука, или внучки, она никогда не отвернется. Я люблю Максима, и не собираюсь идти на поводу у старой истерички, нечего лезть в мою семью!

Лиля была категорична. И уверенна в своих силах. Она, первая среди студентов её потока, первая в школе, всегда оказывающаяся умнее прочих, не сомневалась, что всё будет ровно так, как должно.

Максим же, в это время, тяжело вздыхал.

Он лежал на шезлонге возле бассейна, на загородной вилле родителей. И в очередной раз повторял матери одни и те же слова.

-Мама, ну не собираюсь я на ней жениться. Да, она вполне подходящая девушка для того, чтобы обо мне заботится, но ведь очевидно же, что она ничего не сможет принести в нашу семью.

-Она скоро получит красный диплом. И практика у нее прошла неплохо. Она может сделать карьеру, ты не боишься, что длинны её рук хватит, чтобы отомстить за обиду?

-Каких рук, мама, она таблетки пьет!

-Таблетки? Противозачаточные? Где ты достал? И зачем, хватило бы, в случае чего, обратиться к нашему семейному врачу. Ты же знаешь, у него остались старые формулы, он бы устроил медикаментозный аборт. Он не зря получает свои деньги.

-Ах, мама, ты так наивна. Я должен был подстраховаться. Видишь ли, еще в прошлом году, в службу безопасности ректората пришел приказ, об обязательной проверке всех студенток, на предмет приема контрацептивов. И те, кто из принимал хотя бы однократно, берутся на карандаш. В её личном деле теперь должна быть чёрная метка, она никогда не станет руководителем даже среднего звена, не говоря уж о какой-то серьезной должности. А ко мне при этом, никаких вопросов.

-Откуда ты знаешь об этом приказе?

-Да дурак ректор, у него ж Наташка, председатель профкома, в любовницах. И у меня в должницах. Я ей эти таблеточки еще на первом курсе носил. А тут приказ, и файл просто так не открыть. А файл интересный, «о моральном облике студенток» назывался. Ну она и запаниковала, попросила меня его открыть. Чтоб точно знать, что к чему. А чтоб ректор не спалил, что у него под носом в служебном компе кто-то копается, пошла ректору «отчет сдавать» Камер-то в его кабинетах нет. Дверь на ключик закрыл, и всё, кроме ректора никто и не увидит. Ну и вот, пока ректор Наташку в кабинете сношал, я через её компьютер открыл этот фал, и всё прочитал. Она потом долго истерила, как же председатель профкома и противозачаточные, но как-то вывернулась. Начлабу наверно насасывает, но это уже не мои проблемы. Главное, что я и потребность свою могу удовлетворить беспалевно, все же моральный облик будущему председателю правления крайне важен, и возможные проблемы на корню пресек.

-Страшный та человек, сынок, весь в отца.

-А то, да и сама посуди, отдал бы тебя дед, дочку президента банка, в жены какому-то нищеброду, без связей, способностей и перспектив? В нашей семье не должно водиться всякой швали, кроме как на прислуживающих позициях.

Юноша рассмеялся. Отец с самого раннего детства четко обрисовал ему картину мира. Сильный, смелый, беспринципный, он не боялся рисковать, и не сомневался, что всё будет ровно так, как должно.

Приехав на свою холостяцкую квартиру, он старательно изображал из себя уставшего от забот труженика. Двухнедельное свое отсутствие он привычно объяснял командировкой, сам же спокойно, под прикрытием родителей, веселился с друзьями. У него были «особенные» вкусы, как и у отца.

Но именно отец, рано заметив в сыне верные признаки, и объяснил, тогда еще подростку, важность конспирации. Именно отец свел его с фармацевтом, который поставлял ему самому возбуждающее средство. Потому что у приличного человека должна быть жена. Должен быть безукоризненный облик. А то, что трахнуть хочется кого-нибудь помоложе, и, желательно, того же пола, ну так все понимают – юность прекрасна, а мальчики, они как ангелы – трепетны и безвинны. Обладая чем-то настолько чистым, и сам становишься чище.

Кончено, слишком часто подобные удовольствия противопоказаны. И таблетки перестают работать с женой, и кульминации менее яркая, да и для репутации может быть опасно, недолго расслабиться и потерять бдительность, если злоупотреблять. Но вот раз в два-три месяца, вполне. Тем более, что никто их «ангелов» ничего не расскажет. Бездомных мальчишек, детей алкашей, бегунков из детдома, да и просто выросших на помойке, выкинутых в пакетах их дурами-мамашами, и выращенных бомжами, хватало. Одним больше, другим меньше, какая кому разница.

Вот и сейчас, наблюдая как вокруг него суетится влюбленная восторженная дурочка, Максим смаковал в памяти особенно сладкие моменты. Недавно, ему в руки попалась книжка о древних китайских пытках. Некоторые были особенно интересны. Прекрасны, исполнены недосягаемой для людей низкого происхождения, философией. И невообразимо чувственны для тонкой аристократической натуры.

Да, безусловно, он психопат, с точки зрения официальной медицины. Так же, как и его отец, Камаль Игоревич. Он об этом тогда же и узнал, после разговора с отцом, который застал его с рукой по локоть в сыне садовника. Хотя ничего такого они не делали, обычная практика, тем более всё было по согласию. Ведь нежелание того, чтобы его отец потерял место садовника, и было согласием.

Но Камаль Игоревич был настолько же психопатом, насколько и гением. Он подробно объяснил сыну, что его тяга – результат особенной работы мозга. Плата за превосходство. Простым людям этого не понять, но им и не нужно. Достаточно никому, даже женам, об этом не знать, соблюдать приличия, поддерживать консервативность и традиционные взгляды, и никто никогда не заподозрит в благовоспитанном, умном, ответственном мужчине, ничего подозрительного. Для пущей убедительности можно и свой приют открыть, только нужно следить, чтобы все «ангелы» были непременно не из него.

Да, всё складывается удачно. И даже предстоящие слова, которые он собирался сказать Лиле, его ничуть не тревожили. У девки скоро диплом, да и вообще, ей уже двадцать три года, она старовата. Пока он не связан браком, он не обязан смотреть на чьи-то отвисающие сиськи. Сколько веревочки не вейся, всему придет конец. Если дурочка не совсем дурочка, она возьмет деньги, и тихо исчезнет в прошлом. Целее будет. На кардинальные меры Максиму идти не хотелось, всё же жили они вместе у всех на виду достаточно долго, он на их романе достаточно раскачал собственный образ «близкого к народу» лидера.

-Лиля, нам надо поговорить.

-Да, Максим, очень надо, очень! И, я думаю, мне следует начать первой, ты всё поймешь, когда я скажу!

Лиля была уверена, что Максим решил сделать ей предложение. Его задумчивую мечтательность, она приняла за признак перемен, на которые Максим готов решиться. А слова о разговоре не могли быть ничем другим, как предложением. Плохие новости с таким счастливым выражением лица не говорят. Но ведь камера пишет! И гораздо эффектнее будет, если кольцо он достанет после её слов о ребенке! Всё должно быть идеально, её семья будет идеальной, и даже предложение будет идеальным! Всё будет строго по плану!

-Хорошо, Лиля, говори

Максим снисходительно улыбался. Что бы ни сказала эта девчонка, уже всё решено. У него будет идеальная жизнь, идеальная работа, даже расставание будет идеальным, она определенно возьмет деньги. Вон как вспыхивают её глаза при взгляде на коробку, которую он держит в руках. Он решил не мелочиться. Всё-таки девочка старалась, а с чёрной меткой хорошее будущее ей не светит. Пусть у нее будет квартира, небольшая, однушки ей хватит, вряд ли она сможет забеременеть после тех таблеток хоть когда-нибудь. А небольшой суммы на счету ей, при должном разумении, хватит даже на небольшой магазинчик какой-нибудь. Не так уж плохо, тем более, что эта меркантильная дрянь всё равно его никогда не любила. Вон, даже не может сдержать предвкушения.

Да, все будет идеально, всё будет строго по плану!

-Максим, я беременна!

Если б в эту вылизанную до блеска квартиру каким-нибудь чудом залетела муха, то сейчас звук её полета был бы оглушающим. Максим сидел, с трудом сдерживая порыв выдавить этой суке глаза пряма здесь и сейчас. Нельзя. Её будут искать. И нужно узнать, кто ещё в курсе. Изобразив удивление, он принялся допытываться.

-Милая, как так получилось, ты же принимала таблетки! Ты же принимала их?

-Нет конечно, мне нельзя было этого делать, иначе в моем личном деле появилась запись о неблагонадежности, черная метка, ты же понимаешь, что это крах моей жизни, я не могла этого допустить!

Девушка удивленно смотрела на своего, можно сказать, мужа. Не такой реакции она ожидала. Жаль, видео придется удалить. Нельзя даже чтобы в семейном архиве остался хоть какой-то намек на противозаконные действия.

-С чего ты взяла, откуда этот бред про неблагонадежность?

-Наташка сказала, председатель профкома, кто-то помог ей вскрыть приказ от службы безопасности, она показала мне. Ей нужна была кровь, чтобы прикрыть собственную задницу, а я одна из немногих, кто к старшим курсам не имел никаких связей, и явно была чиста. Вот она и поделилась ценной информацией, в обмен на небольшую услугу

-Поразительно

Сказано было абсолютно искренне. Конечно, хотелось сказать что-то другое. Но привычка не употреблять никаких нецензурных слов была заучена им накрепко. Ничто не должно было отразиться на безупречной репутации.

-Да, представляешь, и об этом никто не знает! Сколько же девушек пострадало безвинно! Ладно аборт, аборт - это убийство, тут все очевидно, но контрацепция! Она же никому не вредит!

-Всё очень серьезно. Надо срочно решать. Ты ходила к врачу?

-Нет, кончено, я только вчера сделала тест! Хотела тебе первому сказать!

-Так никто не знает?

-Конечно, кому бы я успела сказать, да и я хотела тебе сюрприз сделать.

Мужчина выдохнул. Всё не так критично. Нехорошо, но некритично. Да, он виноват, что посчитал её большей дурой, чем она есть, но, в конце концов, это по сравнению с ним она дура. Для обычных-то людей она явно поумнее многих будет. Не мог же он опуститься до совсем уж полоумной простушки. Всё-таки он цену себе знает. Так что то, что она догадалась не принимать таблетки, делает ей честь. Может быть, он даже может её оставить себе. В своей команде. Главное, правильно разыграть карты.

-Мы едем к моей матери.

-Зачем, ты не можешь рассказать ей новости по телефону? Обязательно лично? Она же взбесится, ей надо время, чтобы принять ситуацию.

-Какую ситуацию, что принять?

-Как что принять? Что она скоро станет бабушкой, что сын жениться!

-Ты свихнулась? Какая бабушка, какой жениться? Мы едем к матери, чтобы та сделала аборт! У нашего врача есть все возможности решить проблему!

-Какой аборт, ты что, предлагаешь мне участвовать в убийстве?

-Какое убийство, убить можно только человека, а пока что это будет небольшой операцией, и всё!

-По закону аборты запрещены! Ты хочешь сказать, что твоя семья способна на что-то противозаконное?

Разговор явно шел не по плану. Всё было не так, всё было неправильно. Но Максим, будучи психопатом, резко успокоился. Эмоции нужно держать в узде. Лиля явно не согласится ни на отступные, ни на аборт, ни на какое хоть сколько-нибудь разумное решение. Новый план уже созрел в его голове.

Лиля тронула брошку на платье. Она хотела выключить камеру, но что-то во взгляде Максима ей не понравилось. Она уже поняла, что никакой свадьбы не будет. И если её все-таки заставят пойти на убийство, у неё будет доказательство, что она сопротивлялась до последнего.

-Лиля, конечно мы не будет делать ничего противозаконного. Ты права, аборт – это убийство. Но я прошу тебя, давай ты покажешься нашему врачу. Вдруг ребенок с патологией? Ты же сама знаешь, детей с патологиями не сохраняют, и у нас отберут право на естественное оплодотворение, как генетически дефектных. Я думаю, ТАКАЯ метка в личном деле, даже хуже приема противозачаточных.

-Не может быть никаких дефектов! У моей семьи идеальная генетика. У нас есть медицинские карты за пять поколений!

-И я тебе верю, но ведь никто не застрахован! Разве не лучше, всё проверить? Не лишай наших будущих детей возможности выбора нормального партнера. Ты знаешь политику – дефективным на три поколения позволено только ЭКО, ты готова поселиться на гинекологическом кресле, проверяясь каждый месяц, готова к постоянным стимуляциям для забора ооцитов, ты желаешь такой судьбы для своих детей?

-Хорошо, мы проверим

Рассказ получается слишком длинным, поэтому буду выкладывать частями, по мере написания.