Крысолюд. Глава 1 (продолжение)
Так и пошло – когда приносили еду, я занимал свою очередь, порой вступая в короткие ожесточённые схватки с некоторыми особями, побеждая или проигрывая. Поправляться всё равно не успевал – меня забирали на очередные опыты, добиваясь неизвестной реакции. Тело прижигали, окуривали удушающим дымом, били током, резали кожу и наносили прочие увечья. От этого я зверел и пытался освободиться, сделал даже попытку напасть на крысюков, в очередной раз зашедших за мной. Однако у них наготове были раскладные дубины, каждый удар которых отдавался шоком для организма. И все равно, даже в полубессознательном состоянии, мою безвольную тушу тащили в лабораторию. От всего этого я становился лишь злее и накапливал тот счёт, по которому требовалось расплатиться сполна. Однако эта злость на жестокость крыс помогала мне в получении своей доли пищи. Выплёскивая её в схватках с другими мутантами (а кто я такой, если не мутант?), получал большую долю, уступая лишь нескольким тварям, к которым даже не знал как подступиться.
Счёта времени я не вёл и не знал какие по счёту сутки я нахожусь в этих местах.
Выведя их на перекрёсток ходов, одну из крупных тварей приковали к стене, а остальных повели далее. И далее, через определённые промежутки, так и стали поступать – приковывать крупных мутантов, ведя нас, более мелких по сравнению с ними, всё дальше по тёмным запутанным коридорам. Так продолжалось, пока всех крупных не приковали, а нашу толпу не вывели в один из подземных залов со свисающими с потолка сталактитами. Здесь валялось грудой разное барахло: кривые и старые дощатые щиты, ржавые мечи, тесаки, топоры, алебарды, вужи и прочее колюще-режущее оружие.
- Брать! Брать оружие! – скомандовал один из погонщиков, и все потянулись разбирать этот завал. Решив, что оружие всегда пригодится, хотя бы для того чтобы отомстить своим мучителям, я подошёл к вонючей куче… Хотя, в сравнении с окружающими, она пахла относительно нормально.
Поворошив хлам, вытащил оттуда и стёр плесень с метрового тесака. Его клинок покрыт густым слоем ржавчины, имел множество царапин и зазубрин. Непонятно из какого материала сделанная, рукоять потрескалась, стала скользкой и неприятной на ощупь. При этом, несмотря на свою старость и состояние, этот ржавый боевой тесак был ещё очень опасен. Хоть и покрыт ржавчиной, как мне показалось, он был способен нанести серьезные повреждения.
Среди сваленных щитов откопал небольшой круглый щит сбитый из досок с ремнем для хвата, в которую я сразу продел левую руку. Дерево щита уже потеряло свою первоначальную прочность, частично потрескалось и скрипело при каждом движении. Следы крови, сколы и пару мелких дыр указывали на то, что он имел насыщенную судьбу. Следы грязи говорили о том, что его прежний владелец не слишком любил с ним возиться очищать его после сражений. Но это было самым крепким из того, что увидел.
Так как лямка щита плотно села на кисть, то взял ещё и первый попавшийся небольшой топорик в левую же лапу. Пригодится. Была бы одежда, пояс, то можно было бы и нож какой взять. Щит был откровенным дерьмом, но существовала вероятность, что он сможет принять хотя бы один удар, прежде чем развалится, ну, или на крайний случай, я всегда смогу метнуть его во врага. А то, что нас не ведут кормить, становилось всё яснее.
Или кормить, но не нас.
али челюстями, показывая что и так вполне вооружены. Поведя нас дальше, мы постепенно объединялись с такими же отрядами мутантов, вооруженными чем попало, а также толпами тощих, беспрестанно пищащих крыс, вооруженных кривыми копьями, одетых в полусгнившие доспехи (на моих глазах один червяк показался в дырке из кожаной кирасы и тут же был отправлен в пасть её хозяина). Мы шли по коридорам и слушали как крики восторга, гнева, ярости сплеаются в вой - который всё нарастал. Сливаясь все вместе в один сплошной поток, мы, наконец, выбрались в огромный зал, в который сходилось множество туннелей. Здесь скопилось огромное количество крысиных бойцов, стекающихся со всех сторон.
Один из вождей этого красноглазого народа, судя по количеству скальпов на поясе, стоял на огромном камне, и подняв над головой изогнутый меч с черным лезвием, надрывал горло:
- Во славу Рогатой! Именем её! Да падет гнев Её на их головы! Да сгниют их внутренности и проказа сожрёт шкуру! Да ослепнут они и глаза их вытекут гноем!
- Да нальются злобой ваши сердца и голодом ваше тело! Не бойтесь ничего! Не бойтесь потерять оружье - вы сами оружие богини и остры ваши резцы и клыки! Не бойтесь умереть - этим вы приблизите Возвышение Её!
- Мясо! Мясо прибыло! Бейтесь-сражайтесь, мясо! - направил он клинок в одну из частей зала. Не знаю, что на меня нашло, но я не заметил очевидного.
Здесь кипел бой.
Из нескольких ходов в зал втягивались вражеские воины. Я уже разучился, казалось бы, удивляться, насмотревшись на обитателей нашего отстойника и пещер вообще. Но тут было просто нечто трудновообразимое. Против крыс воевали прямоходящие ящеры!
Их было несколько видов, и каждый сражался по-своему. Одни, вооруженные костяными (вроде бы) мечами и щитами, рослые и зеленокожие, с мощными жёлтыми гребнями на головах, стояли в несколько рядов, немного возвышаясь над тёмной массой крыс за счёт своего роста и, образовав стену щитов, сдерживали натиск плоховооруженных толп.
За ними, более тощие и высокие синекожие ящеры забрасывали образовавшееся море пищаще-стрекочущих бойцов короткими копьями и просто камнями. Каждый их бросок был отмечен чей-то смертью, так как промахнуться было невозможно.
Третьи были летающими остроносыми тварями, плюющимися слюной с высоты потолка, под которым они кружились. Капли этой слюны, как кислота, разъедали защиту и прожигали мышцы и кости - и счастье, что их было едва ли с десяток голов.
Четвёртая группа, из одной особи – похожий на жабу, толстый и, казалось бы, неповоротливый, в красно-жёлтом халате, стоял с посохом за спинами своих сражающихся бойцов, время от времени протягивая его к ним, и тогда сияние окутывало бойцов, отчего их мечи быстрее опускались на черепа крыс и разваливали тела. Время от времени с его посоха били молнии в толпы красноглазых крысолюдов, поджаривая их сразу десятками.
Ящеры непрестанно рычали и только острый слух смог выделить лишь некоторые из этих звуков:
- Гар! Гор!...
- Лок!...
- Бок-бок!...
А всё из-за того, что крысы визжали, пытаясь внушить ужас врагам или заглушить свой страх:
- Обглодайте им кости!
- Набьем брюхо их мясом!
- Пусть боятся нас!
- Убить насмерть всех-всех!
- Во имя Рогатой!
- Завры! Враги-враги, убить-убить! – пищали наши провожатые, поднимая знамена с намалёванной на них головой или черепом крысы, увенчанной острыми рогами, и показывая на ящериц. Посмотрев как эти мясники рубят орду крыс, соваться мне туда совсем не хотелось. Да ради чего? Умереть тут за своих мучителей? Не бывать этому! Но и выхода я не видел.. Всё пространство было плотно забито, а сзади стояли надзиратели, готовые подтолкнуть в бой наконечниками копий, которыми они ощетинились, и ударами хлыстов. Да и эти ящеры, если победят, не думаю что будут лояльно относиться к подневольным существам.
Похоже, что они просто пришли выжечь это место от заразы.
Отсеченные лапы и головы, мозги, хрипы, кровь и клочки тел под подошвами, тела в предсмертной агонии - битва больше напоминала резню.
В этот момент на один из каменных карнизов на поле боя выползло несколько крыс, держащих в лапах непонятный агрегат, окутанный зеленоватым свечением, таким же, какое было и в лаборатории. Они начали поливать из него сгустками зеленого огня стену гребневых завров. Каждое попадание убивало завра-воина на месте, быстро создавая в их стене просеку свободного пространства, в которую хлынули крысы. Из туннеля за моей спиной выбежал очередной отряд, подхватив потоком и меня, неся в эту брешь.
И в этой суматохе оказалось так, что вот уже я, морда к морде, оказался с отрядом копьеметателей, взявших в руки дубины и вступивших в ближний бой. Для меня это оказалось неожиданностью, но ударили мы одновременно – я ткнул синерожего остриём тесака под рёбра, тогда как он врезал мне дубиной по левому плечу, прикрытому щитом. Щит треснул, но защитил, а вот его ребра ему не помогли, так как остриё раздвинуло их и углубилось во внутренности ящерицы, усугубляя рану выщербленными краями.
Но на этом мои успехи закончились, потому как следующий ящер так двинул меня своей дубиной, что я улетел в толпу крыс. И тут же “жаба” пустила волну пламени со своего посоха по бегущим через прорыв крысам, поджигая их десятками. И эти твари, нет бы умереть сразу, с визгом оборачивались и бежали назад, поджигая шерсть у других, уцелевших крыс.
- Бежим-бежим!
- Здесь смерть!
Вал атаки на этом направлении захлебнулся. А я только и успел броситься за ними, спасаясь из-под ударов ящериц. Следующий удар жабы ударил по тем крысам, что метали зелёное пламя, мощной молнией поджарив их. А потом, закричав речитативом какое-то заклинание, “жаба” ударил по группе крыс, которая, по-видимому, руководила сражением. Мощнейший взрыв разорвал многих из них в куски. Но, сотрясшая помещение волна, не прошла незаметно для целостности пещеры: некоторые сталактиты начали падать, раздавив и часть ящериц.
Истребление крыс продолжалось – мечи завров методично вырубали плохо защищённых тварей, хотя при этом и сами несли потери за счет того, что на одного завра приходилось с фронта по нескольку крыс.
Но вот потеря командования отразилась на крысах не очень хорошо. И это ещё мягко говоря. Новые отряды не подходили, начал всё сильнее чувствоваться мускусный запах страха, расходящийся по пещере.
Очередной удар был в виде облака, что растеклось над крысиной армией и опустилось на кишащее войско; вдохнув его, каждый из крысюков начинал в судорогах биться на полу, содрогаясь в страшных мучениях. Этого крысы уже не выдержали окончательно и стали разбегаться. Уж слишком безнадёжно стало их сопротивление!
И я это отступление разделял всеми силами!
И только некоторые из мутантов в припадке бешенства бросались на ящериц, не заботясь больше о своей жизни, лишь стараясь забрать с собой побольше врагов.
Стоя посреди этого хаоса, почувствовал, как сердце начинает биться все быстрее и быстрее. Попытался собраться с мыслями, но разум оказался заражён беспорядком и паникой от крысолюдов.
Когда, внезапно, один из крысолюдей начал бежать, а за ним последовали все остальные - я побежал со всеми. Они бросились к выходу, их когти скребли по каменному полу, вызывая звонкий, пронзительный звук.
Я бежал, не зная, куда следую, просто следуя за толпой. Дыхание стало резким и неровным, пот стекал по лицу, а сил придавал царящий вокруг хаос. Крики/визги, хрипы, хруст костей тех, кто упал, звуки бегущих лап. Все это сливалось в один гул, который заглушал все остальное.
Вместе со многими крысами и мутантами я бежал по узким ходам, натыкаясь на неожиданные повороты и стараясь не отстать от всех. Вот проскальзываю в щелочку возле здоровенного крокодилоподобного мутанта, прикованного на очередном перекрёстке и заглатывающего мелкого крысёныша.
Треск, и в паре отнорков потолок падает на пол, раздавливая всех, кто успел туда зайти. Бег, бег, бег. Я был быстр, опережал, откидывал с пути, но в конце меня это и подвело – я был первым, когда путь закончился расщелиной, где ещё недавно мы проходили. Я понял, что уже не успеваю затормозить, а лишь стиснув зубы - отталкнулся, в надежде зацепиться за противоположный край хода.
Тесак летит вниз, когтями пытаюсь зацепиться… Но не хватает расстояния, промахиваюсь и скольжу по камням вниз, обдирая кожу и обламывая когти.
Хоп! Вроде трещина, останавливаюсь, но камень крошится, не выдерживая мой вес, и вновь падаю вниз… Бесконечное падение, которое закончилось смачным ударом по ногам и копчику, утащившим сознание в окончательную темноту.
Как же неудобно лежать на острых и холодных камнях.
Со стоном пошевелился.
Попытался подняться, но мои ноги какое-то время просто отказывались слушаться. Все мышцы казались закаменевшими, а каждое движение вызывало острую боль. Закрыл глаза, пытаясь собраться с силами, но подняло меня всё же на ноги ощущение ползающих по телу огромных тараканов.
Исследовал тело, пройдясь по нему руками, одновременно скидывая насекомых. В процессе ощупывания стало ясно, что рукам досталось сильнее всего – несколько когтей обломаны под корень, буквально выломаны. Руки местами стесаны до мяса - ободрал пока пытался затормозить об стену. Ноги вроде целые, но чувствительность их была крайне низкой.
Новая волна паники начала подниматься - всё же поврежденные нижние конечности — это прямой путь к гибели.
Потом почувствовал боль, которая накатила волной, и начались дикие покалывания. Но на душе стало легче. Отлежал.
Дождавшись, пока ноги и ушедшая в пятки душа придут в относительную норму, опираясь на камни, привстал. Болела тощая задница, отбитая во время падения, и голова, которой всё-таки, судя по всему, досталась своя встреча с горной породой.
Подташнивало.
А ещё опять дико хотелось есть. Нет, не есть. Жрать. ЖРАТЬ. То тошнотное сырое мясо, которое нам выдавали в пещере, сейчас казалось не таким уж и плохим. Ну сырое и сырое. Зато мясо. И подумаешь, что за него тебе ещё шкуру порвут. Но даже тень мысли о том, чтобы найти проход обратно в ту пещеру, так как по ощущениям время кормёжки скоро, я отмёл как мерзкую.
Определил для себя главные приоритеты, – еда и поиск выхода наружу, – попытался всмотреться в окружающее. Вообще, я уже давно, ещё в пещерном отстойнике заметил, что даже без света можно было неплохо ориентироваться. Кое-где на стенах светились то ли мох, то ли такой лишайник. Срывающиеся с камней капли, журчанье меж глыб камней ручейка, отражающиеся звуки – всё это немного помогало ориентироваться. Опираясь на камни, поскальзываясь на мокрой грязи, пару раз чуть не разбился, но сумел добраться до мелкого ручейка и напиться ледяной, до ломоты в зубах, воды. Немного полегчало. Вскарабкавшись чуть выше, попытался обследовать немного то место, где оказался. Главной целью тут было найти стены, по которым скатился, и попытаться по выступам вскарабкаться выше. Там точно есть какая- то еда, и всё же любопытно: кто победил в состоявшемся сражении этих прямоходящих крыс и ящериц.
Наткнувшись на одну из стен и пройдя вдоль неё, мне повезло – почуяв запах крови, сделал пару шагов сторону и сперва наткнулся на труп ящера. Затем, после ещё двух шагов, трупы пары крыс. Быстро их обыскав, я не нашел никаких припасов. Проклятье!
Крысы лежали плашмя, так и упав на груды камней, раздробив себе множество костей. А здоровый ящер упал головой вниз, и теперь его тело приняло странное положение, как будто бы он хотел заглянуть сам под себя. В голове при этом не осталось ни одной целой кости - она была на ощупь мягкая, и мозги расползались под руками.
Из полезных вещей можно было использовать лишь те, которые нашлись у ящера. Широкий пояс с несколькими квадратными кожаными кармашками, в которых лежали какие-то свёртки с порошками, к которым были прицеплены несколько крючков, а также несколько узких лент и по паре широких, которые прикрывали паховую область и зад, но при ходьбе мотылялись по сторонам, мешая.
Крысиные балахоны так воняли, что даже не захотел к ним притрагиваться. Но обыскать всё же обыскал. Из оружия отыскался лишь короткий, но широкий, в ладонь, нож с костяной рукояткой. Ножен к нему не было, и поэтому его постоянно приходилось держать в руках.
Уже хотел попробовать остроту ножика на мясистом бедре мертвого ящера, но силой воли взял себя в руки. Разумных есть – это практически тот же самый каннибализм. Я не помнил, почему это плохо, особенно сейчас, в очень, ОЧЕНЬ голодном состоянии. Но помнил. А потому, пообещав себе, что если уж ничего из еды не найду, то обязательно навещу это место, я пошёл исследовать дальше.
Кучи камней то поднимались, то опускались, но нигде не было такого места, по которому можно было бы вскарабкаться что на одну стену, что на другую. Зато обратил внимание на тех, кого увидел первыми, когда очнулся. Тараканы. Большие, размером в пару ладоней, они бегали у светящегося мха (или лишайника, да) по своим делам. Схватил одного и немного подумал о том, можно ли их есть, ощущая, как он панически шевелит лапами, пытаясь вырваться. А потом просто вырвал с корнем одну из лап и стал жевать. На вкус оказалось совсем неплохо. Вернее, даже так – ожидаемого мерзкого вкуса не оказалось. А вот разломав его пополам, ощутил такую вонь, что пробовать внутренности не захотелось несмотря даже на жуткий голод. А потому выбросил эту тушку и, ловя ещё нескольких, вырывал у них пучком лапки и закидывал в пасть, похрустывая.
Но этого всё же было мало. Требовалось что-то явно более существенное. Я направился назад, откуда пришёл, убеждая себя, что всего лишь пойду в другую сторону и даже не посмотрю на ту гору сочного мяса, что только приняла форму ящера.
Уже на подходе меня что-то насторожило. Принюхался. В воздухе появился какой-то новый запах. И гораздо сильнее пахло кровью. Замер. Запах. Странный, странный запах…
В том месте, где ранее лежали трупы. Что-то серело. Ещё пару шагов поближе… И один из булыжников проваливается вниз, к ручейку, увлекая за собой ещё несколько. От грохота камней и последовавших за ними мелких камешков в гулком подземном пространстве, наполненном до этого практически тишиной, заложило уши.
Я уже приготовился к тому, что какая бы тварь это не оказалась, встретить её необходимо во всеоружии. Выставив нож навстречу и припав к земле, я ждал. Но оно, чем бы оно ни было, лишь плавно стало приближаться ко мне, быстро-быстро пощёлкивая.
- Ого… - в этой темноте стал просматриваться силуэт того, что уже приблизилось ко мне: продолговатое двухметровое тело, возвышающееся на множестве тонких ножек, прикрытое пластинами брони, и полное отсутствие головы. И откуда оно на меня смотрит? Не дожидаясь того, что страшилище первым предпримет какой-то шаг, цепляясь за камни, я сделал рывок, смещаясь в сторону от его движения, и попытался вскрыть открывшийся бок одним мощным ударом ножа. Но эта тварь оказалась быстра и не дала мне этой возможности, быстро развернувшись, и кончик лезвия зацепил лишь край её тела, не нанеся, по-видимому, никакого вреда. Ответным ходом было то, что она как-то изогнулась, её тело стало вертикально, а из разошедшегося в стороны брюшка во все стороны брызнула какая-то вонючая жидкость, запах которой я и почувствовал ранее. Я ещё двигался по инерции, и из-за камней не получилось сразу увернуться, и частично эта гадость попала на меня – особенно досталось многострадальным ногам. И если я поначалу не обратил на это никакого внимания – это же не клейкая обездвиживающая паутина как оказалось, то вот уже через небольшой промежуток времени, когда я думал, как бы половчее расправиться с ней, места, куда попали капли, стало жечь! Да ещё как! Уххх, как будто над огнём держат! Тварь! И еле успел спрятаться за камнем, когда следующая порция вылетела из её брюха.
Попытка оттереть место ожога привела к тому, что жечь стало и ладони. При этом ещё чуть не выронил нож. Гнев и ярость заполняли мой разум. Я не позволю им победить! Я буду истреблять их одного за другим, даря им боль, которую они заслуживают. Слыша по щёлканью, которое издавали то ли пластинки на её теле, то ли лапки при ходьбе, что она уже где-то перед камнем, за которым я спрятался, стал действовать. Посмотрим, так ли она хорошо контролирует верх! Одним рывком взлетев на этот громадный булыжник, прыгнул на сереющие контуры этого существа.
Я, рычал, чувствуя как лапы твари не выдержали дополнительный груз моего тела, и, разъехавшись, впечатали её в камни. Удары ножом в спину ничего не дали – пластинки под ударами не лопнули, лишь немного пружинили. При этом тварь активно пыталась встать и чуть не скинула меня.
- А как тебе вот такое? – прижавшись животом к её спине, я обхватил часть её лап и начал тянуть на себя, выгибая их.
Она была весьма гибкой. Но не настолько. Хрустя, лапы стали поддаваться. Видя это, я только ещё больше напрягал мышцы, захватив эти волосатые лапки в подмышки, и, уперев колени в спину, сделал рывок вверх, вырывая их.
Тварь при этом не издала ни звука.
Что же… Они заслуживают свою участь, свою боль. Их боль - хруст выворачиваемых конечностей - вызвала в части моей души наслаждение их страданиями. Так им и надо, этим слабым и безнадежным существам.
Боль в обожжённых ногах только придавала сил.
Захватить следующую пару и, поднатужившись, вырвать и их. Дело пошло – вскоре осталось лишь одно тело, уже не способное причинить мне серьёзный вред, и под которым растекалась лужа едкой жижи. А я быстрее начал спускаться к ручейку, подвывая от боли в обожжённых конечностях.
Ледяная проточная вода на какое-то время заморозила боль, и я смог ощутить, что на месте попадания капель кислоты уже обнажились мышцы. А ещё вновь вернулось подзабытое на время этого боя чувство голода. Шипя сквозь зубы, поднялся выше и подобрался к месту где лежали трупы крыс и ящерицы. Но нашел лишь странные смердящие кучи слизи. Мясо «кипело», пузырилось, стекало с костей. Даже стоять рядом с таким было противно, и данная масса уже ничем не напоминала то, чем оно было до прихода этого… этого… Как его назвать? Кислотник?
Плевальщик? Недопаук? Ну, пусть будет кислотником. Из-за него у меня теперь опять нечего жрать… Ловить снова тараканов?
Так… Уши уловили далёкий звук. Щёлканье. И вот ещё. Раздававшиеся с одной стороны, звуки подсказывали о том, что этот гад тут бродил не один.
Прошло немного времени, когда сквозь звук журчания ручейка стали вновь слышны эти пощёлкивания. И они стали ближе. Сталкиваться с ещё одним или несколькими сородичами кислотника было совсем не с руки, и, шипя и прихрамывая, нащупал в темноте несколько обломанных лап подыхающей твари, одну сразу перехватил клыками, в левую ещё пару, а правой удерживал нож. И, опираясь на руку с ножом, быстро-быстро похромал в противоположную от приближающихся звуков сторону, туда, куда бежал и ручей.
Двигался, обходя здоровенные камни, скользя по грязи, пару раз чуть не сорвавшись вниз. И лишь когда показалось, что отошёл от того места достаточно далеко, сел перевести дух на один из камней. Переводя дыхание, грыз лапы кислотника, оказавшиеся довольной-таки хрупкими для моих жаждущих еды зубов и представлявшие собой плотные костяные трубки. Заполненные желеобразным белесоватым мясом, они немного меня насытили. Ручеёк скрылся меж камней, и, хоть его ещё было слышно, подойти к нему не было никакой возможности. А следовательно и промыть раны, которые нещадно болели. Некогда рассиживаться, и пора идти дальше. И желательно осторожнее, чтобы не встретить ещё какое-нибудь неизвестное чудище.
Вскоре ручей совсем пропал просочившись меж камней, а я оказался в длинной каменной кишке, которая извивалась во все стороны, разветвляясь под всевозможными углами. Куда надо было двигаться, было решительно невозможно понять. Старался двигаться по горизонтальному ходу, но он также порой совершал неожиданные повороты. Уже невозможно было идти в полный рост, требовалось идти пригнувшись, а местами приходилось проползать длинные участки на животе.
Приходили дурные мысли: «А что, если впереди
тупик? А что, если лаз истончиться до такой степени, что невозможно будет пролезть? А что, если я попытаюсь пролезть и просто застряну, сдохнув здесь от голода и жажды?» И от таких мыслей потолок казался ещё ниже, дышалось тяжелее, и лишь мысли о том, что вот ещё немного пройду, а там уж вернусь назад и пойду посмотреть, откуда же приползли те кислотники, вот только разберусь во всех этих поворотах, позволяли сохранить рассудок трезвым.
Я настолько привык к запаху камней, сырости, грязи, что новый запах не сразу сумел различить. Откуда-то несло плотным запахом смерти. Смерти и разложения. Опасные запахи, но моё любопытство и желание найти всё же выход из данного места настолько были сильны, что определив боковое ответвление из которого идёт запах, начал карабкаться выше, цепляясь за камни.
Очень скоро мне удалось взглянуть на причину запаха. Мой лаз привел к узкому «окошку», которое выводило в ещё один длинный горизонтальный тоннель. Только если тот, по которому я пробирался, имел искусственное происхождение, то этот имел рукотворное. Или лапотворное. Потому что под сводами, укреплёнными кое-где расставленными столбами, лежали вповалку сотни и сотни крысюков, покуда вообще было видно. А видно тут было лучше, потому что светящийся лишайник тут рос гораздо лучше. Вытянувшись, лежали большие и малые.
Скрючившись, огромные самки держали уцепившихся за них крысят. Черношерстные гигантские крысы сидели вдоль стен, навалившись на мечи и алебарды, будто бы охраняя отступление своего народа. Оскаленные пасти, судорожно скрюченные лапы… И, то тут, то там, скрывавшие тела облачка зеленоватого тумана.
Этот туман был похож немного на то, что было тогда, в страшном своим сражением подземном зале.
Интересно, это такая попытка от ящериц уничтожить это гнездо, запустив отравляющие вещества по туннелям? Или что-то случилось в лабораториях, отчего отравляющие вещества уничтожили своих создателей? Интересно, а удалось ли кому-то выбраться? И сколько же всего тут проживало крыс, думал я, глядя, на завалы из трупов. А ещё – куда ведёт этот туннель? И будет ли там опасно? Хотя, что это я – опасно тут везде! Кто бы мне ни попался – добра не жди. Но минус этого пути крыс – ещё много веществ не выветрилось, да и запах разложения может привлечь к себе разных опасных существ. Если тут нашлось место для кислотников, то могут быть и другие любители полакомиться как трупами, так и вполне живыми, хоть и не совсем здоровыми и чистыми мутантами вроде меня.
Приняв такое решение, я пополз назад, вернувшись в тот лаз, по которому и двигался. И пройдя по нему ещё немного убедился, что для меня тут пути не будет – слишком уж он истончался. Даже ужом не проползти. Рррр! Выход был – либо
совсем возвращаться назад, либо спускаться в тоннель мёртвых крыс. Гадство гадское!
Ладно, первая опасность – это ядовитый, судя по всему, туман. Если немного подождать, то он может рассеяться. Второе – возможные опасные падальщики. От них пока защищает яд, но если его станет меньше, то и нарваться на них будет вероятность выше. Ну и третье – в туннеле было достаточно тепло, а значит скорость разложения и запах будут лишь увеличиваться.
Но плюс же этого пути – крысы всё-таки шли к чему-то конкретному. Где-то там, в конце, точно есть выход, а вот если вернусь к тому месту, откуда пришли кислотники, то отнюдь не факт, что там найду выход. Ладно. Чем дольше жду, тем меньше шансов выбраться. Голод никуда не делся, а к нему добавляется и жажда.
Вернулся к «окошку» на вид крысиного геноцида. Если я спрыгну туда, то подняться уже вряд ли сумею.
Ну, будь что будет!
Под «окошком» как раз не было ни мертвых тел, ни тумана, а потому, кое-как развернувшись в своём лазе, отталкиваясь и цепляясь руками, вытолкнул себя наружу, упав на мелкую раздробленную горную породу, что была тут в качестве пола.
Запах тут был ещё сильней. Уже почти сразу пожалел, что полез сюда. Но назад пути нет. И, выбрав сторону, в направлении которой лежали крысы, двинулся туда, медленно обходя трупы. Стараясь ставить ноги лишь на горные породы, а не на окоченевшие тела, я пробирался дальше и дальше. Очень не хватало повязки, чтобы заткнуть нос от запахов. С каждым прошедшим мгновением они, казалось, только усиливались. А горы трупов всё не кончались. И, что ещё было нехорошо, стали попадаться всякие мелкие странные создания. Вон похожий на кислотника, только меньше в десять раз, гад сидит на стенке с несколькими своими собратьями. А вот какое-то чудище, с прозрачной кожей и кучей язв, с какими-то наружными присосками, приобняло сразу несколько мертвых, видимо желая сожрать, и само окочурилось от ядовитого облака. Где-то какие-то мелкие грызуны уже подгрызали эти завалы, а местами трупы вроде шевелились сами по себе?
“Выжившие там или тут есть крысы-зомби” - пришла в голову неожиданная мысль.При этом проверять не спешил, стараясь обходить любые подозрительные места. Пару раз встречались зеленоватые облака, перекрывающие полностью весь тоннель. Там замирал, пережидая часами. Я ждал, пока облако не распадётся или в нём станут появляться крупные разрывы. И тогда, набирая воздуха, быстро пробегал, насколько позволяли пострадавшие ноги.
Поглядывая на трупы, я прикидывал, что возможно они тащили с собой и какую-то еду, и старался поглядывать по сторонам. Когда появилась возможность, обратил внимание на очередную сидящую у стены мертвую крысу. С застывшей пеной на губах и мутными белыми с синей гнильцой глазами, что почти вывалились из орбит. Зелёные наплечники с нанесёнными знаками Рогатой Крысы выглядели очень богато, как и остальной наряд. А ещё перед крысой лежал кожаный мешок. Схватив его и уже думая уйти, обратил внимание на то, что на поясе у трупа висел меч. Оружие, да ещё и в ножнах, всегда может пригодиться, и поэтому пришлось немного повозиться с поясом на мёртвом теле, оказавшись к нему почти нос к носу.
В глубине белесых глаз мне померещилось какое-то движение и потому, с силой я сорвал пояс и торопливо двинулся дальше, приглаживая вставшую дыбом шерсть.