Конгломерация Ях. Глава 1: ЗК
Я живу на астероиде P9198215.
Это промышленный астероид типа Fe. Тут добывают железо и никель. Прошли времена, когда Землю эксплуатировали, добывшая там полезные ископаемые, чтобы удовлетворить потребности разжиревшего человечества.
Мое руководство настаивало на выполнении пятилетки за четыре года, чтобы получить премию. Разумеется, простому рабочему вроде меня не досталось бы ни десятой доли галактического кредита.
Два дня в забое, один день пустотах. Пустотами мы называли отработанные пещеры, где спали в спальных мешках, складывая свой скромный скарб в ногах, чтобы такие же ЗК, как мы не украли наши пожитки. Мешки везде таскали с собой и не спускали с них глаз.
В тот день на завтрак дали жаренные бобы, выращенные в гидрологических капсулах без солнечного света и чистого воздуха. Вкус их был как у мягкой резиновой подошвы наших башмаков. Он напоминал вкус курицы со вчерашнего ужина или вкус чая, которым нас баловали неделю назад.
Гарриет в тот день был весел и сказал, что господин начальник получил письмо с приказом о его освобождении в начале следующего цикла. Гарриет попал на астероид когда случайно убил вора, лезшего к нему в карман. Доказать, что это был карманник у его адвокатишки не вышло, вот Гарриет и горбатился с нами уже тринадцать оборотов.
Я доел свои бобы и молча пошёл сдавать миску на дезинфекцию, но ко мне подошёл охранник.
- Кардон, тебе к начальнику, тару возьми с собой. - Он развернулся и пошёл к выходу, а я последовал за ним, держа немытые миску и ложку в руках.
Пройдя по выбитому в камне узкому коридору из спального выруба, мы попали в природную пещеру в самом центре камня, где были заключены. Здесь было несколько металлических ангаров, в которых располагались склад, казармы охранников, кухня и кабинет начальника каторги, куда охранник меня и вёл.
Табличка на железной, местами покрытой ржавчиной, двери гласила «Леруа Б. Геннет. Начальник каторжной тюрьмы P9198215». Дверь скрипнула, охранник отошёл в сторону, положил руку на кобуру с энерго-бластером и кивнул мне, чтобы я вошёл.
- Миску на пол, руки за спину и входи.
- Да, сэр. - Я выполнил указания и, пригнув голову, прошёл в кабинет Геннета.
В сером кабинете начальника Геннета была спартанская обстановка: простой металлический стол на узких ножках, крутящийся стул без спинки и мусорник-пепельница в углу. На столе стоял модуль терминала доступа к главному компьютеру тюрьмы и стакан с кофе.
Леруа Геннет сидел лицом ко входу, глядя в экран. Он поднял глаза над экраном и взглянул на меня.
- А, ЗК Ричард Кардон. Пришло письмо из Лунного конгломерата. Ваша жена погибла насильственной смертью. С Земли пришёл приказ сопроводить вас на похороны, если вы захотите там присутствовать.
- Моя жена, сэр? - Я был удивлён. Мойра никогда ни во что не ввязывалась. В нашей семье я был непутевым.
Хоть я и не любил жену, я испытывал к ней тёплые родственные чувства.
- Ваш срок заканчивается через полтора стандартного цикла, но правительство решило дать вам возможность выйти завтра и отправиться в Лунный конгломерат на погребение. Дорога будет засчитана в срок заключения. Вас конвоируют до участка предварительного заключения, где вы ожидали суда, там уже отпустят. - Он сделал паузу и безразлично спросил, - вы рады?
Не знаю чем думал Геннет, задавая этот вопрос, но его вскинутая бровь дала мне понять, что от меня ждут ответ.
В тюрьме все просто: если ты подчиняешься, виновато опустив голову - тебя не тронут. Если ты «проявляешь характер», как тут это называли, тебя побьют резиновой палкой, а может и электрошоком пару раз ткнут под рёбра. Леруа Геннет не был чрезмерно жестоким или напыщеным, но карал за непослушание всегда. Если бы я не ответил, то мог ожидать что он воспримет это как оскорбление или неповиновения.
- Я рад, сэр, что смогу проститься с женой.
- Вот и славно, Кардон. Вы выезжаете завтра в 6 часов по стандартному времени. В 5.30 за вами придёт конвоир. - Он снова опустил глаза к терминалу, показывая, что разговор окончен. - Идите, Кардон.
Охранник, что ждал на выходе провёл меня к лифту. Мы приехали на верхний ярус и меня поместили в одиночную камеру. ЗК на астероиде не были беззлобными овечками - бывали случаи, когда готовившихся к выходу с каторги, которых оставили в общих пустотах, на утро находили бездыханными, с дыркой в боку и в луже их крови, так что порядок гласил посадить меня отдельно, подальше от остальных рабочих.
Одиночка была маленькой, всего 3 квадратных метра. Тут была узкая раскладная койка, помойное ведро и эмалированная миска для умывания с парой сколов, на кухню такая уже не годилась. Больше ничего не было. Стены были выкрашены грязно-зеленой, потрескавшейся от времени краской. В сухом воздухе чувствовалась дрожь - система жизнеобеспечения выбрасывала из вентиляционного люка неравные порции воздуха. Слышался гул техники из шахт. Здесь нечем было заняться, кроме как копаться в своей же голове.
Мойру убили. Значит, дома меня никто не ждёт.
Хоть я ее никогда и не любил-то толком, она составляла неотъемлемую часть моей жизни целых восемь лет. Конечно, я испытывал к ней тёплые родственные чувства, был рад когда она встречала меня у порога с очередного «выгодного дельца». Я нахваливал ее незатейливую, но вкусную домашнюю стряпню, занимался с ней любовью потому что хотелось, дарил ей подарки когда было настроение и на нашу годовщину, никогда не бил, уважал ее мнение, но я ее никогда не любил.
Она тоже меня не любила и это было понятно. Она не бранилась по пустякам, никогда не перечила и была примерной женой, но любви у нас не было.
Я начал строить планы на жизнь. Когда меня отконвоируют на Луну, надо будет начинать с начала, искать работу, привыкать к обществу. Жильё у меня было - стандартная однокомнатная камера в одном из хабитатов города Флот на Луне. Конгломерат даст мне пособие на три стандартных месяца после выхода, так что деньги тоже есть, но надо думать о будущем: три месяца - не вся жизнь и обеспечивать себя придётся. Спустя какое-то время, эти неторопливые мысли отправили меня в сон.