Ходячее бедствие (окончание)⁠⁠

Ходячее бедствие

Тролль сидел на полу, сложив ноги калачиком, лопатообразные его ладони покоились на массивном брюхе. Вдавив затылок в плечи и прикрыв глаза, тролль улыбался черными вывороченными губами.

- Дети, - прогудел он. – Детские фантазии. Иногда они бывают весьма оригинальными. В моей практике… в моей богатой педагогической практике!.. был один интересный случай. Ребенок придумал себе мир - необычный мир, небывалый. Мир без магии.

Физкультурник, не удержавшись, фыркнул. Бригги осуждающе посмотрела на него и отвернулась, прикрыв рот ладошкой. И даже на лице Загогулины появилась снисходительная усмешка. Лерия, глядя в карманное зеркальце, сосредоточенно уничтожала следы слез и потеки туши на лице; она была всецело поглощена этим занятием.

- Обитатели этого мира были вполне благополучными и выглядели довольными. Они изучили законы природы и научились ими пользоваться. Они жили в городах, изобрели огромное количество самых разных механизмов. Они летали на железных птицах, поднимаясь выше неба, и плавали в брюхах железных рыб, погружаясь на немыслимую глубину. Одного им не хватало для полного счастья – магии. Так посчитал этот ребенок и стал учить тамошних людей заклинаниям. Но у него ничего не вышло. Кто его знает, почему, но в том выдуманном мире наши заклинания не работали. Возможно, у этого ребенка была слишком буйная фантазия, и он придумал такой мир, который не подчинялся своему создателю. Как бы то ни было, ребенок нашел выход из ситуации – он стал придумывать свои заклинания.

Директор замолчал, еще сильнее вжав голову в плечи. Повисла тишина. Пауза тянулась так долго, что стала уже неприличной.

- И что? – не выдержала Загогулина. – Мальчик придумал заклинания – а дальше?

Директор покачал головой.

- Я не говорил, что это мальчик, - медленно проговорил он. – Я не говорил, что это девочка. Я говорил о ребенке. Просто о ребенке. А что касается придуманных им заклинаний… что ж, они сработали. Причем наилучшим образом. Люди того мира стали магами, как мы. Они научились вызывать дождь, ходить по воде и становиться невидимыми. Они могли разделить кусок хлеба между сотней голодных, были неуязвимыми для оружия и владели языком зверей и птиц. Не все, далеко не все! Единицы, я бы сказал - те, которых тамошние обитатели назвали кудесниками. Они были… нет, не так – они стали самой могущественной силой того мира… доброй и справедливой силой, как понимал доброту и справедливость маленький ребенок…

- Не хотела бы я там жить, - пробормотала Загогулина, и тролль кивнул, соглашаясь.

- Да, так вот, у этого ребенка после оглашения придуманных им самим заклинаний оставались во рту отдельные звуки. Ну как у нас с вами остается шелуха от семечек. И он сплевывал эту шелуху, где попало. В том числе и в реальном мире. Безусловно, придуманные заклинания, а уж тем более их остатки, не несли никакой смысловой нагрузки и ни на что не влияли… да и не могли повлиять, если честно. Но некоторые звуки неожиданно вступали в резонанс с тонкими планами бытия и вызывали их искажения. Незначительные, быстро проходящие, но тем не менее. Так, например, один мальчик, когда хотел соврать, начинал лаять. У одной женщины (прекрасной кулинарки, кстати) все кастрюли варили перловую кашу. Одну только кашу и ничего более, вне зависимости от ингредиентов, которые она закладывала в эти кастрюли. Уважаемый ученый вдруг разучился читать и горько плакал, разглядывая незнакомые закорючки в книгах. Соломенное чучело ожило, слезло с шеста и отправилось в путешествие, намереваясь дойти до горизонта. И все это происходило само по себе, без заклинаний и направленной воли.

- Пробой, - взволнованно выпалила экзорцист Бригги. – Господин директор, это же пробой!

- Это похоже на пробой, - поправил ее директор. – Но это не пробой. Не было зафиксировано ни малейших признаков проникновения иной реальности в нашу. Никакого конфликта или смешения свойств разных Вселенных. Кроме того, как я уже говорил, все… гм… чудеса, которые я описал, заканчивались сами собой и безо всяких последствий. А кому, как не вам, знать, что в случае пробоя мы бы так легко не отделались. На зачистку бреши были бы брошены все силы: армия, МЧС, добровольцы… Да что я вам рассказываю, вы и без меня это всё прекрасно знаете.

- Ну, наверное, - неуверенно согласилась Бригги. – И все равно, было бы интересно поговорить с этим маль… то есть, с этим ребенком.

- Вряд ли вам это удастся. Этого ребенка давно уже нет. Он вырос.

Все это время Лерия сидела ни жива ни мертва. Она боялась даже взглянуть на тролля, чтобы не выдать себя. И опасалась, что именно этим себя и выдает.

Он все знает, в панике думала она. Или догадывается. Иначе зачем эта многозначительная притча о странном ребенке? Но как, откуда? Волси проболталась? Конечно, она, больше-то и некому! Господи, она такая маленькая, такая доверчивая и бесхитростная, этому гнусному старику ничего не стоило обвести малышку вокруг пальца, разговорить… Что она ему наболтала? Вряд ли слишком много, она и сама ничего толком не знает, не понимает. Для нее это просто чудесная сказка, в которой она – добрая фея, исполнительница желаний. Обычная фантазия маленькой девочки, ничего из ряда вон выходящего. Но вот если она рассказала об отце, о своем любимом папочке…

Больше всего на свете Лерии хотелось провалиться сквозь землю. Схватить Волси в охапку и рухнуть вниз, в ледяную безопасную темноту. Но она была уверена, что проклятый тролль предусмотрел и этот способ побега.

Господи, что же мне делать, с тоской подумала Лерия.

- Так а что же нам теперь делать? – эхом отозвалась Загогулина. – Я имею в виду – с девочкой, с Волси?

- Что нам делать с девочкой Волси? – пропел директор на известный мотивчик. – Эй, девочка Волси, что нам с тобой делать?

Виновница переполоха, надувшись, исподлобья смотрела на директора и молчала.

- Тебе мама говорила, что так делать нельзя?

- Ну, говорила.

- А ты ее, значит, не послушалась. Да?

- Я послушалась, - с негодованием возразила Волси. – Я всегда слушаюсь маму. Только я иногда забываю.

- Плохая девочка, - подвел итог директор. – Недисциплинированная. А недисциплинированным детям не место в школе. Вот что, коллеги, я предлагаю перевести Волси на домашнее обучение. На годик-другой, пока она не повзрослеет. Кто против? Никто? Вот и славно. Сейчас я издам приказ, и ты, Волси, будешь учиться только дома.

Тролль взмахнул волосатыми лапами, достал из воздуха пергамент, вечное перо и печать. А Волси не выдержала и разревелась.

- Я не хочу дома, - всхлипывала она, размазывая слезы по мордашке. – Я хочу в школе, с ребятами.

- Тогда веди себя хорошо и не позорь мать, - рявкнул директор. «Маленькая засранка» он вслух не произнес, только подумал. Но подумал так громко, что его услышали все, включая Волси. – А не то я вызову детского инквизитора…

- И он меня съест? – плаксиво спросила Волси. – Вместе с косточками?

Лишь чудовищным усилием воли директор сохранил грозное выражение лица. Пожалуй, оно даже стало свирепым, потому что тролль выпучил глаза и надул щеки. Все остальные присутствующие, включая Лерию, поспешно отвернулись и тряслись, издавая невнятные стонущие звуки.

- Нет, - наконец сдавленно произнес директор. – Он поставит тебя на учет.

Тролль вытащил из кармана огромный клетчатый платок, сунулся в него лицом и принялся сморкаться:

- Грр-га-га-га. Фрр-гы-гы-гы.

- У тебя носик заложило? – с сочувствием спросила Волси.

Директор взвыл.

- Да идите же, идите! – страдальчески закричал он из-под платка. – О, господи!

Лерию не надо было просить дважды. Схватив дочь в охапку, она пулей вылетела за расколдованную дверь, а вслед ей раздавался могучий, сотрясающий стены, громовой хохот тролля.

Каким чудом Лерия повторила свой маршрут по школьному двору, она и сама не поняла. Может быть, по воздуху перелетела? Говорят, в экстремальных ситуациях у человека включаются скрытые резервы, в том числе и способность к левитации. В себя она пришла только возле горгульи. Тяжело дыша, Лерия опустила Волси на землю и оглянулась.

Позади было тихо, никто их не преследовал, никто не показывал пальцами на них. Только маячила в окне первого этажа огромная физиономия. Некстати вспомнилось: всех детей до десяти лет тролли называют одним общим словом «ребенок». Никаких мальчиков и девочек, просто ребенок, и точка.

Так это он что, про себя историю рассказал? – подумала Лерия с внезапным сочувствием. Надо же, не знала, что у троллей такая богатая фантазия.

- Мам, я в школу пойду? – требовательно спросила Волси.

- Если будешь себя хорошо вести, - ответила Лерия, все еще думая о мальчике-тролле.

- Но я бы не пустила, - сказала горгулья. – Ни за что. – И добавила с горечью: - Что, девки, доигрались? А я говорила! Я предупреждала!

- Это вы нам? – с опаской спросила Лерия, отступая от каменного стража.

- Ну а кому еще?

Рядом с горгульей соткалась из воздуха женская фигура.

- Бабушка Нерги! – обрадовалась Волси и бросилась ей на шею. – А мне разрешили в школу ходить!

- Это мы еще посмотрим, - хмуро сказала Нерги, отстраняя внучку. – Говорила же я тебе,- обратилась она к Лерии, - рано девчонку на ту сторону пускать. Мала она еще.

- Ну, мам, - защищалась Лерия. – Петр так хотел увидеть дочку. Он так по ней скучал.

- Потерпел бы! Тоже мне, скучальщик нашелся. Я тебя к твоему отцу только в восемь лет отпустила.

- Так и Волси скоро восемь!

- Да? – озадачилась Нерги. – Ну, значит, ты поумнее ее была. Во всяком случае, меня к директору не вызывали. Рассказывай, что там было?

Рассказывать было долго и неохота, поэтому Лерия просто обнажила кусочек воспоминания, делая его доступным. Мать поворчала, что-де мал кусочек, надо бы побольше, с предысторией, но Лерия была непреклонна, и мать смирилась. Некоторое время она изучала воспоминания дочери, хмыкая и качая головой, брови ее то хмурились, то задирались на самый верх лба. Лерия терпеливо ждала, глядя вдаль и стараясь ни о чем не думать. Волси, обняв горгулью за шею, что-то шептала ей в ухо, а горгулья блаженно жмурилась и хрипло мурчала, как большая кошка. Начинал накрапывать дождик.

- Какой интересный мужчина, - сказала Нерги, и Лерия очнулась.

- Что? – удивилась она. – Кто? Зирин?

- Какой еще Зирин? При чем тут этот мальчишка? Я про вашего директора.

Глаза Нерги блестели, щеки разрумянились. Лерия с удивлением смотрела на мать. Она что, влюбилась? Да нет, быть такого не может!

- Мам, но он же страшный, - с осуждением сказала Лерия.

- Он же старый, - пискнула Волси.

- Много вы понимаете, соплячки, - отрезала Нерги.

Вынув из кармана гребешок, она провела им по волосам, сразу помолодев лет на десять. Подмигнув дочери и внучке, бабушка двинулась к школе; походка у нее сделалась молодая, упругая.

- У меня тут пара вопросов возникла, - сообщила она загадочно. – Надо бы лично переговорить с вашим директором.

- Тебя не пустят, - сказала Волси. – Потому что у тебя пропуска нет.

Она ошиблась – горгулья не только не остановила непрошеную гостью, но еще и лапой услужливо подтолкнула калитку: добро пожаловать, мол. Нерги улыбнулась и мимоходом потрепала школьного стража по шее. Морда у горгульи стала счастливой.

Ну надо же, думала Лерия, глядя вслед матери, вот ведь как бывает. Наверное, надо будет купить новое кресло в гостиную – попрочнее, помощнее, специально для троллей. Для одного тролля. А то где бедному директору сидеть, если он заглянет на чаек? Не на полу же, это будет невежливо. Хотя, о чем это я? Тролли прекрасно умеют уменьшаться в размерах, когда им это надо. Не любят, но умеют. Интересно, он женат? Если да, то мне очень жаль бедную мамочку – все тролли славятся верностью своим избранникам. И, кстати, как его зовут? Может, наша нарушительница дисциплины знает?

- Слушай, Волси… - Лерия обернулась к дочери, и все вопросы мигом вылетели у нее из головы.

Девочка превратилась в застывшую статую – белый мрамор щек, прозрачные бутылочные донца глаз. Собственно, самой девочки здесь не было, всей своей сутью она перенеслась на ту сторону. А в этом мире осталось лишь ее отражение – вполне себе материальное, вещественное, которое можно было потрогать. Такой своего рода маяк, якорь, благодаря которому Волси могла без проблем вернуться домой.

Опять? – обреченно подумала Лерия. Ну как не вовремя! И дождь, как назло, усиливается.

Однако ничего сделать было нельзя. Лерия растянула над собой и дочерью защиту и приготовилась терпеливо ждать.

- Иди сюда, - сказала она горгулье. – Ну? Здесь сухо. А я на тебя сяду, если ты не возражаешь.

Но горгулья, по-собачьи мотая башкой, в смятении попятилась, не отрывая взгляда от девочки. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Мы не гордые, мы и постоим.

Вот такие дела, думала Лерия, ежась от сырого ветра. Вот такая особенность нашего рода… очень древнего рода. Из всех разумных только тролли древнее нас. Еще, пожалуй, гномы, да и то не факт. Они, конечно, могут говорить все, что угодно, но в старинных преданиях четко написано – это Первая Мать, желая развлечь свою маленькую дочь, слепила из камня гнома.

А отцом этой дочери был человек с той стороны.

Так и повелось, из поколения в поколение – каждая девушка из рода Первой Матери начинала свою взрослую жизнь с того, что рожала дочь от мужчины из другого мира. Потом она могла выйти замуж и нарожать еще кучу детей, мальчишек и девчонок. Но первенцем у нее всегда была айрри - дочь со смешанной кровью.

Отношения матери и отца айрри складывались в дальнейшем по-разному, но всегда были обречены – мужчина с той стороны не мог попасть в мир своей женщины, а женщина, оставшись в мире своего мужчины, теряла все свои способности, память и даже разум. Поэтому встречи влюбленных были редкими, короткими и в конце концов прекращались вовсе.

Где находится та сторона, Лерия не знала. И никто не знал. Может быть, в иной Вселенной. Может быть, где-то рядом, на соседней планете. Расстояние не имело значение. Приходило время, и для айрри начинал властно звучать зов иного мира, и противиться ему было невозможно. Первый опыт перемещения был всегда болезненным, вроде потери девственности, и пугающим. Поэтому начиная с трех-четырех лет матери начинали брать айрри на ту сторону – чтобы в трудный момент быть рядом с дочерью, успокоить ее, объяснить, что происходит. А лет с восьми-девяти девочка, набравшись опыта под руководством взрослых, могла самостоятельно перемещаться между мирами.

Как правило для того, чтобы встретиться с отцом, подумала Лерия и вздохнула. Отцы были проводниками дочерей в незнакомом им мире, приглядывали за ними, учили и развлекали. А взамен получали любовь дочери и вместе с ней – удачу в делах, крепкое здоровье, долгую жизнь. Но мой отец слишком недолго побыл со мной, он умер, когда мне едва исполнилось десять лет. Точнее, погиб на войне, не создав семью, не оставив потомков в своем родном мире, и мама до сих пор ухаживает за его могилой.

Бедная мама! Она так и не простила себе, что не смогла помочь любимому, не вытащила его из огненного ада. Она так и не вышла замуж. Впрочем, улыбнулась Лерия, очень может быть, что скоро кое-что изменится. Интересно, каково это - называть «папой» тролля?

Лерия подумала о Зирине и покраснела. Мама давно уже заводит с ней разговоры о замужестве, намекает, что Волси нужен отец. Но что делать, если они с Петром до сих пор любят друг друга? И то, что он женился, ничего не меняет в их отношениях. Ну, если только совсем чуть-чуть. Не слишком-то весело встречаться украдкой.

Лерия вспомнила, как это началось. Она навещала могилу отца – огражденный кусочек земли с пирамидой, украшенной сверху красной пятилучевой звездой. Положила цветы, постояла молча, потом решила прогуляться по городу. И встретила его, Петра. Это было как гром среди ясного неба, они взглянули друг на друга и влюбились сразу, страстно и навсегда.

Он катал меня на машине, водил в кино, учил работать на компьютере. А я дарила ему свою любовь и удачу. Я хотела быть с ним рядом всю жизнь. Неделя пролетела, как один день, а потом меня разыскала мама и уговорила вернуться. Никому не будет хорошо, если ты превратишься в сумасшедшую идиотку, сказала она. И Петру в первую очередь. Такова судьба женщин нашего рода – жить в разлуке с любимыми, сказала она. И подумай о ребенке, в конце концов. О вашей с Петром дочери. Разве она не достойна того, чтобы родиться и жить?

Я послушалась ее тогда и ни о чем не жалею. Я продолжила наш род и теперь вольна в своих поступках. Могу навсегда вернуться к Петру. Только вот это «навсегда» будет очень коротким. Год, много – два, и чудесная маленькая фея, как называет меня Петр, исчезнет. А ее место займет чудовище.

Не хочу, подумала Лерия. И не буду. Потому что – глупость. У Петра своя жизнь, а у меня – своя. Моя жертва никому не будет нужна, и мне самой в первую очередь. А меня Волси, у меня мама и… и, может быть, Зирин. И Лерия снова покраснела.

Да, но с Волси надо быть построже, мама права. И директор прав, и даже Загогулина. И вообще все педагоги правы, когда рекомендуют отдавать айрри в специализированные школы, где опытные экзорцисты учат девочек контролировать свои способности. Которые, как всем известно, превосходят способности обычного человека. Ведь главное тут что? Главное, не навредить другим людям! А у Волси с самоконтролем дело обстоит неважно – вон, Зирин рук лишился и вообще. Но как отдать ее, такую маленькую, такую домашнюю, на пятидневку? Она же с ума сойдет! Не Волси, а она, Лерия. Волси-то как нравится в школе, ее тянет к другим детишкам, они отлично играют вместе. Но если в школе узнают, что она айрри… Лерия горестно покачала головой – обязательно донесут в инквизицию, поставят на учет, и придется бедной Волси отправляться в интернат! Впрочем, директор, кажется, уже знает. Или догадывается. Интересно, что он предпримет? Судя по всему, он с симпатией относится к девочке, но ведь безопасность других детей, это вам не кот чихнул! И если ему придется выбирать… если он решит, что Лерия плохая мать и не может призвать к порядку маленькое ходячее бедствие…

… Волси тихонечко вздохнула – раз, другой. На лицо девочки возвращались краски, ресницы задрожали. Глядя перед собой невидящими глазами, девочка машинально сминала в кулачке клочок серой дымки. Когда клочок превратился в тугой комочек, Волси сложила пальцы, словно намереваясь отщелкнуть комочек подальше от себя. Вот же засранка! – с чувством подумала Лерия. Опять двадцать пять! Ну сколько можно ей говорить, что мусорить нельзя? Что каждая эманация с той стороны может попасть в кого угодно с самыми непредсказуемыми последствиями! Когда же она это запомнит? Или, в самом деле, отшлепать ее хорошенько, вдруг поможет?

Словно подслушав мысли матери, Волси сунула смятый комочек остаточных эманаций в карман. Еще раз вздохнула, уже полной грудью, и окончательно очнулась.

- Привет, мам! – радостно сказала она.

- Привет, - строго сказала Лерия. – Ну, что на этот раз случилось?

- Меня папа позвал! – Волси прямо таки лучилась гордостью. – Он очень-очень сильно меня позвал! На помощь.

Ну вот что это такое? – с раздражением подумала Лерия. Взрослый же человек, мужчина! Должен сам свои проблемы решать, а не звать на помощь маленькую дочь. Даже если эта дочь – волшебница. Ну, погоди, Петр, я тебе устрою! Такой скандал закачу, не рад будешь, что на свет появился.

- И ты, конечно, помогла, - хмуро сказала Лерия.

- Ага, - Волси сияла. – Там папа с тетей Йулей, – девочка с трудом выговорила непривычное имя, - катались на лодке. А лодка перевернулась. И мальчик утонул. Он совсем маленький, даже меньше меня. Тогда папа стал кричать. Очень громко кричать. А я услышала. И спасла мальчика. Вот.

У Лерии подкосились ноги, и она без сил опустилась на холодную сырую траву. Гад, с ненавистью подумала она, сволочь. Ради какого-то мальчишки ты посмел подвергнуть смертельной опасности нашу с тобой дочь? Мою дочь! Не прощу! Никогда и ни за что!

- Волси, - с трудом проговорила Лерия непослушными губами. – Волси, девочка моя, ты не должна была этого делать.

- Должна, - немедленно возразила Волси. – Это же мой братик! Я вот сколько раз просила у тебя братика? А ты все – потом, потом… Зато папа…

- Ты же плохо плаваешь! – Лерию затрясло, она с трудом сдерживалась, чтобы не начать орать и визжать. – Ты могла утонуть… погибнуть! Господи, Волси…

Она разрыдалась. Волси подбежала к матери, горячо обняла.

- Мамочка, так я же в воду не лезла! Честное слово, правда-правда! Братик уже глубоко был, я бы его не достала. Я по-другому его спасла.

- Как? – всхлипнула Лерия, прижимая маленькое тельце к бешено стучащему сердцу.

- Ну, тетя Йуля сказала: зачем мы вообще приехали на это озеро. Тогда я сделала так, - Волси изобразила руками какое-то сложное движение. – И они не поехали. И братик остался жив. Только они теперь ничего не помнят, - грустно добавила Волси и шмыгнула носом. – Жалко. Теперь папа меня не похвалит.

Потрясенная услышанным, Лерия долго молчала, разглядывая дочь. Отменить случившееся, заставить историю пойти другим путем… Нет, это невозможно! Это противоречит всем законам Бытия! Но Волси не врет, это совершенно точно! И ничего не придумывает. Это было, на самом деле было!

- Я ему расскажу, - с трудом разлепив губы, пообещала Лерия. – Только, Волси, девочка моя родная, пообещай, что больше ты так делать не будешь. Потому что если с тобой что-нибудь случится… Я этого не переживу. И бабушка тоже не переживет.

- Ничего со мной не случится, - заявила Волси с детской уверенностью в собственном бессмертии. – Мне так тетя сказала.

- Какая тетя? Юля?

- Нет, другая. Взрослая. Взрослее даже бабушки. Она сказала, что я должна помогать и спасать. И вот чего мне дала.

На маленькой ладошке, испачканной чернилами, появился солнечный зайчик. От него веяло теплом и уверенной силой. Надежной защитой от него веяло тоже, и Лерия почувствовала, как уходит страх, как спадает чудовищное напряжение, навалившееся на нее после рассказа дочери. Теперь она точно знала – все будет хорошо.

Потому что когда Первая Мать берет человека под свое крыло, этому человеку больше нечего опасаться.

- Красивый какой, – сказала Лерия. – Ты его береги, ладно? И никому не показывай.

- Ладно, - согласилась Волси, сжала кулачок и сунула его в карман.

Лерия крепко поцеловала дочь и встала. Дождь припустил уже по-хорошему. Пора было отправляться домой. Лерия огляделась – на ближайшей стоянке дремали два ездовых дракона. Выбрав того, который выглядел помоложе, Лерия свистнула особым образом. Дракон открыл глаза, зевнул, выпустив клуб дыма, встряхнулся и резвой трусцой побежал к пассажирам.

- Ну, мам, - капризно протянула Волси. – Я не хочу на драконе, от них плохо пахнет.

- Потерпишь, - строго сказала Лерия.

- Давай лучше на самоходной повозке! Так интереснее!

- Какая еще повозка? – возмутилась Лерия. – Ты посмотри, какой дождь! Пока до дома доедем, ты вся промокнешь, заболеешь и уж тогда точно в школу не пойдешь.

Девочка надулась, но больше спорить не стала. По подставленной лапе они забрались на спину дракона, устроились в удобной ложбинке между рабочих крыльев. Гладкая драконья чешуя излучала приятное тепло, а малые крылья, прозрачные, как стрекозиные крылышки, сомкнувшись над головой пассажирок, обеспечили им защиту от дождя. Лерия вдохнула привычный запах разогретого металла и улыбнулась.

- Ну, хорошо же? – весело спросила она.

- Хорошо, - согласилась Волси.

Прижавшись к матери, девочка закрыла глаза и задремала. Лерия связалась с диспетчерской, продиктовала свой домашний адрес. Диспетчер перевел человеческие слова на драконий язык, и дракон, тяжело хлопая крыльями, поднялся в воздух.