КАК МЫ КОРОВУ ЗАСТРЕЛИЛИ⁠⁠

Это вторая история про стрельбище, первую читайте тут.

Наша часть находилась рядом с осетинским селом, но чуть выше него. Разделяла нас холодная горная речка.

Из-за близости к селу через стрельбище и в лес ходили все: коровы местных жителей, табуны лошадей, сами местные жители, охотники и однажды даже была тревога и мы в полном вооружении ждали каких-то бандитников, идущих между холмами через нас.

Вообще местные доставляли нам разные неудобства. Могли ночью порезать и своровать кабели, а ими усеяно все поле, поэтому в две смены мы дежурили — светили в поле прожектором. Ну как дежурили — спали рядом с фонарем. Иногда местные охотники могли приехать в субботу и устроить пикник. Выходишь из операторской, а там 8 бородачей с ружьями. Приходилось их прогонять: типа вы на территории военной части, да еще и с оружием, мы вынуждены пожаловаться на вас или еще хуже — позвать дежурного! Короче, коровы обсирали весь плац, а местные держали нас в страхе.

Как-то в ноябре утром на зачет приехали 30 курсантов — пострелять из снайперской винтовки по мишеням на 300 метров. Стрельбы проходят так: стоит кучка курсантов, руководитель стрельбы (обычно подполковник какой-то) подзывает по одному и принимает зачет. Оператор тумблерами поднимает мишени, если их поразили. Часто курсанты стреляли мимо и нужно было вовремя опустить мишень, якобы он попал — за это курсанты давали сигареты.

Во время стрельб я сижу в вышке — это такой домик на ножках, внутри которого пульт управления. Два из четырех таких домиков мы построили сами, наши командиры помогали только пиздюлями. Хотя разок пьяный прапор залез шпаклевать стены, потом вспомнил вторую чеченскую, словил флэшбэков и раздал пиздюлей, потому что  мы все делаем хуево. Стена кстати через день потрескалась.

Так вот, когда курсанты прибыли, стоял сильный туман — это обычное явление в той местности. Мы сказали, что стрельба отменяется, но подполковник всех уговорил, все порешал, обещал пострелять быстро и ответственность он берет на себя. Мы начали.

Три наблюдателя-курсанта стоят с биноклями и рациями на трех вышках и смотрят, чтобы в поле не было людей и животных. Отстрелялись 25 из 30 человек довольно быстро, а потом на поле вышли коровы — дохуя коров, штук 50. Я даю команду "Прекратить стрельбу! Животное в поле!". Руководитель упрашивает хоть как-то дострелять — у курсантов зачет. Начинаются вот эти уговоры: "Да ладно, они вообще далеко еще от мишени, мы быстро, мы за все отвечаем, бля буду, зуб даю, мамой клянусь, если че - я виноват". Старший прапор, который отвечает за стрельбище, поднимается ко мне и говорит продолжать, но аккуратно, и следить за коровами. Они не так далеко от мишени и, если пойдут в ее сторону, то прекращать.

Стреляет предпоследний курсант и тут наблюдатель с моей вышки ржет и орет в рацию что-то на осетинском, но проскакивают знакомые слова "застрелили" и "охуеть". Оказалось, что после очередного выстрела одна из коров эээ скопытилась. И вот всего через пять минут уже нет никаких стрельб, курсантов, наблюдателей — все испарились быстрее, чем я спустился с вышки. Там начали собираться еще в момент падения коровы.

Старший прапор ходит туда-сюда рядом с нами, бормочет "Пупупуууу", скукоживает свои седые усы, поджимает губы и думает че делать. А че делать? Рубим корову, ебашим шашлык, едим, остатки сжигаем в яме — очевидное решение для солдата, которому в столовке регулярно срут в тарелку. Мы голодные, уставшие, вечно заебаные, а рибай из осетинской говядины охуеть как поднимет наш боевой дух.

В итоге прапор отправляет нас на обед и просит привести с собой еще одного человека на помощь и захватить плащ-палатку. Мы уходим, подкрепляемся очередной армейской изжогой, а могли бы шашлыком, и возвращаемся вчетвером. Прапор за это время все придумал, применил вычислительные машины, логарифмическую линейку, транспортир и все свои знания с 1 по 5 класс.

Так как это корова местных, а пристрелили ее на нашем стрельбище, то местные будут негодовать и обрежут нам кабеля, а то и вовсе отпиздят кого-нибудь. Че они так тряслись за эти кабеля — непонятно. За все время службы ни один местный не украл ни метра кабеля. А вот мы сдали достаточно меди, чтобы хоть как-то скрасить свою службу. В общем, прапор предлагает инсценировать самоубийство. Якобы корова померла в лесу (это метров в 300 от места смерти). Поээээтому вы сейчас берете корову, кладете на плащ-палатку и несете в лес. Там бросаете лицом в сторону стрельбища и возвращаетесь. "Великолепный план, надежный, как швейцарские часы".

Это сейчас гугл всегда под рукой и можно легко узнать, что корова, мертвая она или живая, весит ебаных 700 кг. Это как малолитражная тачка. Вы когда-нибудь видели, чтобы четыре пацана несли по улице Дэу Матиз? Там катить-то сложнобудет, но мы, пиздец уверенные в себе, связываем между собой две плащ-палатки и кладем рядом с коровой. Старший прапорщик стоит рядом с очень деловым видом и готовится руководить процессом.

Поскольку было прохладно, корова быстро окоченела. Она лежала то ли на спине, то ли на боку, широко расставив ноги в стороны. Примерно так:

Мы подошли с разных сторон, схватились кто за ногу, кто за тушу, и кааак взяли... за щеку. Корова не то что не поднялась, она ни на миллиметр не сдвинулась. Это была статуя из бронзы. Прапор орет: "Тяните, сначала зад, потом перед, навалились, давайте". Мы уже начали ржать и просто валялись рядом с коровой.

Перекур и мудрое решение прапора — привести еще двоих. План по-прежнему гениальный: мы вшестером должны водрузить коровушку на чудо-носилки и отнести в лес. Оказалось, что шесть человек тут тоже бессильны. Подключился прапор — та же хуйня. Приводим еще двоих. Потом еще.

И вот нас уже 11 друзей Оушена, но мы не грабим казино, а несем мясо в лес. Между прочим, корова — это не какой-то огромный чемодан, а туша без выступающих углов, ручек и вообще она не приспособлена к таким ухаживаниям, как "отнести на ручках". Мы уже почти сравнялись с ней по весу — не поднимается и все тут. У нас созревает план Б: привязать к копытам веревку и волочить ее по земле. Трава скользкая, корова скользкая, мы бурлаки еще те — дотащим. Приносят веревку, привязываем и понеслась! Корова двигается, мы работаем, прапор счастлив, аж усы раскукожил, как майский жук.

Через три метра корова тормозит и дальше ползти не хочет. Оказалось, что все поле усеяно муравейниками высотой сантиметров 30-40 — надо обходить. В итоге тащим корову не по прямой, а дрифтим по полю вокруг муравейников:

С этими поворотами и высокой травой мы заебались метров через 30, а нам тащить 300. Устраиваем перекур и обнаруживаем, что корова неслабо так надулась — как лягушка в Шреке. Значит что? Значит это батут. Пока прапор куда-то ходил, мы прыгали на корове. Один чувак сбегал за фотиком и мы делали с ней самые ебанутые фотки. Корова курила, ела дымовые шашки, мы прыгали на ней, фоткались в обнимку, изображали наездников, снова прыгали. Помните, как в "Побеге из Шоушенка" заключенные пили пиво на крыше на закате? Им даже на 10% не было так заебись, как нам тогда.

Потом пришел прапор, наорал и мы снова потащили нашу подругу. Вот уже 150 метров позади. Мы все мокрые, руки и ноги гудят, воняем коровой, а она еще срет по дороге. Созревают новые планы:

• разрезать-таки корову и отнести в лес по частям (и немного себе на шашлык естессно);

• на поле рядом стоял старый корпус танка, который служил мишенью, думали запихать корову внутрь — ну кто в танк полезет;

• выкопать огромную яму и похоронить корову, отрезав немного мяса на шашлык.

Прапор не отступает от своей гениальной идеи и мы тащим эту пухлую пизду дальше. По дороге вдруг вспоминаем, что ее же застрелили! Ищем ранение, а его нет. Нет крови, дырки, вообще ничего не указывает на то, что ее ебнули из снайперской винтовки калибра 7,62. Там хотя бы шерсть должна была пострадать, а там ни следа (кроме наших ботинок). То есть могут решить, что мы ее запинали, но никак не застрелили. Мы уже думали, что она подняла хвост и пуля вошла ей прямо в жопу, убила и заблудилась где-то в кишках. Но жопа тоже была без ранений — уж мы-то проверили.

Прапора своим расследованием мы никак не убедили и он приказал тащить дальше в лес. Обогнули с полтинник муравейников, танк, протащили через рвы и бугры, взобрались с родной уже нам коровой на холм к лесу и затащили за первый ряд деревьев. Стоим курим и прикидываем, что на гражданке всем нам придет письмо на бумаге с принтом коровы и сообщением "Я знаю, что ты делал прошлой осенью". Еще накидали шуток, поржали и пошли назад.

Нас тормознул прапор: "Она лежит мордой в лес, а должна смотреть на стрельбище, типа она к нам шла, а не от нас". Мы берем ее за копыта поворачиваем на 180 градусов и корова на опавшей листве рисует пиииздец какой ровный круг. Сухая листва, мертвая туша лежит в круге чистой земли, мы поднимаем головы и видим, как четко до коровы через высоченную траву тянется идеальная протоптанная извилистая дорожка длиной 300 метров. Накидываем прапору варианты, что могут подумать местные, и вообще теперь все выглядит так, что она попала в гангстерскую перестрелку, была ранена, доползла из последних сил до леса, там станцевала свой последний брейк и померла, как риал нига. На что он отмахивается: "Да впизду, она из леса шла — это очевидно" и распускает нас по делам.

Всю следующую неделю во время дежурства я светил прожектором с вышки в то место. На меня смотрел десяток пар зеленых глаз — это были лисы или шакалы. Еще через неделю мы дошли до коровы, от нее остался только череп и пара костей. А мог бы быть самый вкусный в мире шашлык.