Как мой отец-хирург вылечил гангрену
Случай произошел во времена СССР. Примерно в 40 км от Тяжина находилась 2я участковая больница. Сама по себе неплохая, но когда врачей из города вызвали туда зимой – они почти двое суток добирались до нее. По грязи, по мокрому снегу, по бездорожью…
В общем, вызвали хирурга со словами: «Вот поступила заслуженная знаменитая доярка. У нее гангрена. Ноги почернели, болят. Она ходить не может. Надо ее оперировать. Ампутацию делать».
Ну, отец приехал, в ординаторскую зашел. Посмотрел историю болезни.
Там уже операционную развернули. Медсестра пошла мыться. Все подготовили к ампутации. А папа пошел лично посмотреть на пациентку перед операцией.
Заходит, а она лежит, ждет. Женщине и 40ка лет еще нет. Но выглядит и пахнет… по словам отца, бомжи в городе лучше выглядели, чем она. Такая вся потасканная. Папа одеяло поднимает – оттуда сразу запах немытых ног, грязного тела. Настолько въедливый, что даже после купания никуда не исчез (пациентов всегда мыли перед операцией). Все это вызывало такое отвращение, что даже притрагиваться не хотелось. Но он врач – значит, нужно.
Ноги до колен черные. Но тут отца смутило то, что внешних никаких изменений не было. Обычно конечности, подверженные гангрене как-то меняют форму, хоть чуть-чуть. Деформируются или отекают.
А у нее обычные ноги. Только суставы распухли все. Пальцы на ногах прям как колодки. Колени распухшие.
И еще смутила симметричность. Две ноги разом и по колено?!
Ну и тут отец решил пульс пощупать. В паху, под коленкой – нормальный хороший пульс. На стопе начал щупать – а нога теплая! Когда конечности отмирают – они холодные должны быть. А здесь температура тела.
Тут до него стало доходить. Начал расспрашивать женщину, когда она в последний раз мылась. А она прямо на вопрос не отвечает. Только жалуется, что целыми днями работает, так как является передовиком труда. Всем дояркам положено за 30 коровами следить. А она там че-то под 60 голов аж взяла! Ее за это даже наградили. Всем в пример ставят. Да только ни поспать, ни поесть, ни искупаться. В 4 утра встает, бежит в коровник. Домой в 11 вечера или в 12 только возвращается. А там опять в 4 утра вставать. И нет у животных ни праздников, ни выходных. Вот так она несколько лет и живет… а в последние два месяца боли ужасные достали. И дошло до того, что больше она ходить не смогла. Так в больницу и привезли.
Отец выслушал ее. Поплевал на палец. Ногу потер… а черный цвет сползать начал. Еще и пачкается.
- А в каких вы сапогах работаете? – уточнил напоследок он.
Рассказала, что в черных резиновых по самое колено. Да так много работает, что иногда в них даже спит, не снимая. Причем носит, прям, на голую ногу. В любой сезон, в любую погоду.
И вот тут папа ей точный диагноз и поставил. Позвал санитара, потребовал пациентку, как следует, отмыть. У нее оказался обыкновенный ревматизм из-за сырости в резиновых сапогах.
А затем он позвал всех посмотреть на то, как ему удалось гангрену вылечить. Врачи и медсестры со всей больницы сбежались, чтоб посмотреть на это. А у женщины ноги белые здоровые. У людей глаза на лоб полезли.
И тут папа начал у них допытываться, почему они перед операцией женщину даже не вымыли? Это же, как минимум, угроза заражения. Ну и признались врачи, что не до того было. Сами дома хозяйство держат. Спят по 4 часа каждый день. И живут в ритме больница-хозяйство-больница-хозяйство. В каждую удобную минуту бегают туда-сюда не меньше, чем эта заслуженная доярка.
А отказаться ни от того, ни от другого невозможно. Это просто вопрос существования. На больничных зарплатах в деревне не проживешь. К тому же в магазинах круглый год – пустые лавки. Продуктов нет. А если какие крохи появляются – то их либо быстро расхватывают, либо они пропавшие… и их тоже быстро расхватывают. На одном хозяйстве – тоже не пошикуешь. Вот и приходилось всем вертеться.
Так все врачи в той больнице и стали пофигистами. С хроническими недосыпами, усталостью, задолбанностью. Они жили и работали на автопилоте. Ну и многие в деревне, конечно, пили. Даже некоторые врачи были беспробудными пьяницами. О чем уж тут можно было говорить?
