Как благодаря новой работе я нашла папу спустя 30 лет⁠⁠

Они познакомились в Москве 80-х - вместе учились в институте. Тогда, в СССР в московские вузы отправляли лучших студентов из глубинок и союзных республик. Она - дочь волжских казаков: волосы цвета льна, глаза бездонно серые, громкая, пышная, вольная. Он - дитя Азии, любящий и знающий историю рода: острые черты лица, волосы как смоль, остроумный, целеустремленный, ревнивый. Результат их любви - я, родившаяся в год, когда грядущий распад страны не был ни для кого новостью.

Сначала папа прилетал часто, как только мог, потом чуть реже, но продолжал звонить по международке, потом остались только письма, а спустя пару лет исчезли и они. Последнее воспоминание о нем - почему-то черно-белое. Возможно потому что я почти до дыр рассматривала общие фото, где очень светлая, отличающаяся от меня внешне мама, держит меня на руках вместе с очень смуглым, похожим на меня мужчиной. В очередной раз эти фотографии как бы давали мне доказательства: а) я не из детдома б) где-то у меня есть отец. Из уст мамы я ни разу не слышала о нем плохого слова. «Так сложились обстоятельства», «Он замечательный, и точно любит и помнит тебя», «Я счастлива, что именно он твой отец» - так говорила моя мама. Ненависти и обиде почти неоткуда было взяться, эти чувства не то, чтобы не культивировали во мне, но даже не давали им прорости.

Но отсутствие папы я ощущала всегда. Для меня «папа» - это было что-то такое, ну знаете, как гора. За домашними застольями я слышала истории моей мамы о своем отце, которого не стало за несколько лет до моего рождения. Для мамы он был всем. Другом, наставником, силой и слабостью, хулиганом и мудрецом. Мне тоже хотелось такого. Хотелось, чтобы он провожал меня в школу. Чтобы катал на санках по замерзшей реке. Чтобы завязывал шнурки. Уносил уснувшую в зале в свою кровать. Позже, когда я стала подростком, хотелось, чтобы он ходил со мной в поход, учил ездить за рулем, наводил страх на назойливых кавалеров, обсуждал со мной книги. А потом хотелось просто, чтобы был тут, только ради одного танца со мной на моей свадьбе.

Все это я хотела в тайне, почти не говоря маме, как мне не хватает вот этой горы. Она не виновата. Он не виноват. Но в чем виновата я?

Первые мысли о том, что я хочу найти своего отца появились девять лет назад, после рождения дочки. Когда муж держал ее на руках, укладывал спать, помогал купать, а она ловила его взгляд и смеялась, я чувствовала как щемит мое сердце. Я завидовала ей. Я тоже хотела таких же крепких и надежных родных объятий, ласкового взгляда, терпения. Только сейчас я понимаю, какая крепкая цель во мне выросла в тот момент.

Я не просто хотела найти папу, написать ему в какой-то соцсети или мессенджере. Я хотела явиться перед ним как взрослая состоявшаяся женщина: самостоятельная, достигшая вершин, мудрая, умная, целостная. На тот момент, в 2013 году, у меня из всего перечисленного было ровным счетом ничего. Я только окончила вуз, засела в декрет и подрабатывала внештатным журналистом за 4 тысячи рублей в месяц в местной газете.

Девять лет спустя папа обнимал меня в холле гостиницы в самом центре Ташкента, в которой я остановилась по работе. Он улыбался и плакал. Плакал и улыбался. Придя в номер с огромным, первым в моей жизни букетом роз от папы, я задумалась.

Все эти годы мне казалось, что я ничего такого не делала, чтобы наша встреча случилась. На самом же деле ВСЁ, что я делала, было ради этого. Мурашки.

Сейчас объясню. Каждый раз, когда я что-то инициировала - новый проект, знакомства, сотрудничество, - я думала о том, а насколько заметной это меня сделает. Ну вы поняли, да? НА САМОМ ДЕЛЕ заметной, чтобы папа в другой стране услышал и загордился. О, в таком признаваться сейчас очень непросто. Но я сделаю это за тысячи таких же маленьких девочек и мальчиков, которые сидят внутри уже взрослых теть и дядь. Делать что-то так, как будто он только и ждет, что ты проявишься. Чтобы он сразу узнал. Похвалил. Одобрил. Мне ведь и правда большего уже не надо было. Ни денег, ни упущенных лет, ни завязанных шнурков, ни первого танца на свадьбе.

К январю 2022 года за моими плечами накопился приличный багаж из коммуникационного опыта, ярких проектов (чего только этот стоит, а?), интервью, выступлений, инициатив. Я точно знала, сколько стою, как профессионал, знала, куда хочу идти, чтобы вырасти еще больше, стать еще заметнее. У меня были возможности слетать в папину страну туда и обратно уже несколько раз. Но нет.

В этом настрое меня поймал оффер от LiveDune. Компания, про которую жужжат все блогеры и сммщики начиная с 2017, позвала меня пиарщиком. Одна из задач - выстраивать коммуникации на международных рынках, в том числе в странах СНГ. После 24 февраля приоритет этой задачи резко вырос. В мае шеф решил отправить нас с коллегой в Узбекистан, на профильную маркетинговую конференцию.

Тум-тум-тум-тум.

Вот тут-то меня и затрясло. Сначала я решила, что это знак и надо как-то найти номер папы. Потом я решила, что это бред. Ну какой папа? Тридцать лет никакого контакта и что я ему скажу? И вообще, я туда работать еду, с чего нам встречаться, у меня времени не будет. Выдохнула. И вот в разговоре с подругой про то как дела на работе, рассказала, что лечу в Ташкент. Ее незамедлительный вопрос: «С отцом встречаться будешь?» вернул к размышлениям. Маялась. Нашла его номер телефона (пиарщик я или нет?), записала. В день вылета решилась спросить маму. Она долго молчала, затем сказала: «Ты сама знаешь, как поступить».

На сообщение в телеге папа ответил почти мгновенно. Мы созвонились, когда я уже разобрала вещи в отеле. Он говорил осторожно, как будто боялся спугнуть меня. Он вздыхал. Он спрашивал-спрашивал-спрашивал. А я все отвечала-отвечала-отвечала. «Как же ты мудрая, - сказал он, - и такая сильная». Он сказал, что приедет ко мне из его родного города на следующий день - ему ночь пути. В тот вечер я не могла ни заплакать, ни уснуть.

Когда же через день, ранним утром на ресепшене я крепко обнимала седовласого, гладковыбритого, в костюме мужчину, я все еще не верила, что это он. ОН. Вот тот смуглый, похожий на меня мужчина с черно-белой фотографии. Он действительно существует. Это не выдумка, не розыгрыш. Это правда. Это - мой папа. И он такой крутой! Он профессор, у него потрясающе чистая и грамотная речь, крутое чувство юмора, он полиглот, хороший семьянин, он считает мою маму самой женственной на свете, и он детально помнит все, что связано с ней.

Какой теперь я стала? Этот абзац я переписывала несколько раз. Оказалось, довольно сложно поместить в буквы такое событие, как встреча с папой впервые за 30 лет. Эмоций как будто много и как будто нет совсем. У меня не выросли сразу крылья за спиной. Я не стала сразу какой-то очень другой, не почувствовала, что у меня закрылись гештальты. Но во мне точно стало что-то отрастать. Как будто в знойной засохшей пустыне пролили живительной водицы на крохотный росток, и он начал одновременно быстро тянуться вверх и пускать корни. Так я себя чувствую. С прорастающим где-то внутри груди ростком.

С папой мы успели поговорить не об очень многом, только о главном. Теперь списываемся через день и планируем новую, более обстоятельную встречу в его родном городе.

Все это время, что я маялась, боялась встречи, ходила на встречу, не могла заплакать и уснуть, меня поддерживали коллеги из LiveDune. Ребят, я вам очень благодарна!

Что ж, вот так, благодаря новой работе я нашла папу спустя 30 лет.