Каба - 42⁠⁠

Аннотация: На прием к подростковому психотерапевту Виктору Петрову попадает 13-летний Игорь Мещеряков, страдающий лунатизмом. Неожиданно Петров обнаруживает, что его молодой пациент обладает жизненной философией, глубина которой удивляет. В процессе дальнейшего общения Петров начинает подозревать, что вся эта философия, равно как и лунатизм - ширма, за которой скрываются более глобальные и страшные вещи.

Часть 1. Докапывальщики: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25

Часть 2. Бог из машины: 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41

Больше Виктор никогда не был в Индии. Он больше никогда не слышал о Чандане Чоудари, и он больше никогда не встречался с Денисом Сомовым. Они расстались там же, в ашраме, и шофер-индус отвез Виктора в аэропорт уже одного. Он даже не знал, вернулся ли Магистр Сомов в Россию или остался в Индии навсегда. Однажды он попытался найти страничку Дениса в соцсетях, но тщетно.

Подозрение, что не все так безоблачно, как вещал Чандан, что не все так просто с желаниями и со сделками, настигло Виктора после того, как погибла его сестра. Все произошло так, как он и рассказывал Игорю. Когда Виктор смог встать на ноги, переродился, научился смотреть в глаза людям смело и трезво, он попытался исправить ту малость, которую еще мог. Наладил отношения с Леной, которая стала Ковальчук, повторно выйдя замуж и родив… прекрасного мальчишку. Виктор ходил стричься к ней в салон, и хотя Лена сама уже не стригла, занимаясь управленческими делами, для Виктора она делала исключение. И к сестре он тоже попытался навести мосты. За прошедшие годы старшие Петровы перешли в мир иной, а квартира – перешла в Светкино распоряжение. Виктор отписал ей свою долю, потому как уже выплатил ипотеку на собственное жилье. Он заскакивал к Светке поболтать время от времени. И в тот день он тоже заскочил. Это не было внезапным визитом, они договаривались накануне, но Светка его спровадила, сославшись на изменившиеся планы. А потом ее нашли мертвой.

Он справился с искушением забухать и забыться. Похоронил сестру. Похоронил вопросы и сомнения. Вновь ушел в работу. Изображал из себя успешного человека, который сжег пюпитр и сцену и присоединился к соловьям. Полюбил ночи, проводимые в одиночестве, ибо после Индии к нему почти не захаживали женщины. Виктор Петров увлекся компьютерными играми, к которым никогда прежде не имел склонности. Это была его терапия, его способ не думать. Не вспоминать Дениса Сомова и Чандана Чоудари, не спрашивать себя: а были ли Денис и Чандан? Ведь даже остросюжетные истории имеют свойство тускнеть. Словно и не с ним это стучилось… Словно и не он брел из больницы в своей поношенной одежде и залатанных ботинках, потому как ему не хватало денег на нормальную обувь. Брел с пакетом сменной больничной одежды, худой, потерянный, страдающий от синдрома отмены, вспоминающий презрение врача и медсестер в больнице, особенно той сестрички, которую он напугал диоксидантами, чувствуя отвращение к самому себе. Шагал сквозь цветущий город, в котором жили успешные люди, а он – отброс. Виктор Петров позабыл это ощущение, оно казалось ему нереальным, словно… он прочитал книгу. И Денис Сомов и Чандан Чоудари были тоже всего лишь персонажами.

А теперь наступила расплата. За все разом.

Его не стали арестовывать, но взяли подписку о невыезде. Решался вопрос о том, есть ли повод возбуждать уголовное дело, или - так, бабкины сплетни. Но кабинет обыскали. Перерыли все и забрали с собой системник. А телефон не забрали. Хотя наверняка знали, что он использует его в качестве диктофона. Сам Виктор во время обыска сидел в кресле и безучастно тупил в окно, как Игорек в свое время. Он не удивился их приходу. Он ждал их, потому что его предупредили. Накануне звонил Иван Афанасьевич Хлебников, главврач городского ПНД, а также – его наставник и протектор. Почти друг. Петров проходил у него практику после учебы, и они сблизились. Именно Хлебников протолкнул Виктора на это место. По телефону Хлебников сообщил, что в отношении Виктора инициируется проверка по факту заявления одной из его пациенток, что Петров якобы соблазнил ее прямо во время сеанса. Хлебников говорил прежним дружелюбным тоном, и отношение его оставалось приязненным, по крайней мере, по телефону, вот только уже ничего не могло быть, как прежде. Петров знал.

- В последние годы очень много дел подведено под тему так называемой педофилии,- говорил Иван Афанасьевич в трубку, и голос его звучал раздосадованно.- Много людей пострадало ни за что. Своего рода охота на ведьм. Что делает ведьма, когда чувствует опасность? Правильно, она старается спихнуть вину на кого-то другого. Спешит стать обвинителем, пока ее не признали обвиняемой. И в твоем случае все настолько типично, что даже горько. Половозрелый подросток, вероятно, застигнутый за преступлением, начинает сочинять истории. Причем сдается мне, там что-то посерьезнее, чем пьянки или курение в подъезде. Возможно, беременность. Я видел ее. И ее саму, и ее мамашу. От обеих просто веет неприятностями.

Доктор Хлебников имел честь лицезреть Анжелу Личагину и Мамку в коридорах полиции, когда его вызвали туда для беседы по поводу Виктора Петрова.

- Отмечу, что пострадавшей та выглядит отменной. Грамотно она выглядит, почти профессионально. Осунувшаяся, не накрашена – в ее возрасте это почти подвиг, волосы кое-как. Типичная жертва-подросток. Но мне хватило только посмотреть ей в глаза, и вся сказка улетучилась. Думаю, в полиции тоже не дураки сидят. Разберутся. Только вот общество разбираться не будет. Виктор, ты же понимаешь?

Виктор понимал.

- На одной стороне – ее слова, на другой – твои. Де юре, ты невиновен. Де факто, у нее – приоритет. Я уже столько раз говорил, и твоему руководству в том числе: нельзя сейчас работать с подростками без камер. Потому что, чуть что – он меня лапал, он меня домогался, он делал намеки. И тебя будут по умолчанию считать виноватым, никакой презумпции невиновности в таких делах нет. Витя, тебе придется доказывать, что ты не верблюд, что ты не прикасался к этой бестолковке. И тебе нужно доказывать, нужно работать со следствием, нужно сотрудничать. Не строй из себя гордого, только не сейчас. Обязательно найди себе адвоката, это тот случай, когда не нужно экономить. Отделаешься увольнением, и считай, что повезло. Потом восстановишься, или начнешь в другом месте.

Он не стал искать себе адвоката по наущению Ивана Хлебникова. И мысль с камерами в кабинете его позабавила. Он виновен, ему нет оправданий. Он – сапожник без сапог, психотерапевт, не способный к самоанализу. Ведь женщин после Индии у него почти не было не в силу занятости, не из-за стрессов, или множественных переработок, или же по причине смены приоритетов. А потому, что он не мог больше по-нормальному. Не мог со взрослой женщиной. Погрузившись в индийский разврат с головой, Виктор вдруг нашел себя в нем. Это было сменой приоритетов. Вот только то, что позволено иноземному юпитеру, в этой стране карается нещадно, и потому на личную жизнь был навешен амбарный замок, а сопроводительная записка уведомляла, что хозяин принял законопослушный постриг.

А потом годами сдерживаемое желание, задавленные пороки, вытесненная невротическая сексуальнасть вдруг взвились атомным грибом. Анжеле Личагиной без труда удалось нащупать кнопку. И он пал. Он не сдержал свою плоть, не смог сдержать взрыв похоти, замешанной на ностальгии, когда ему в памяти привиделись индийские девочки-подростки… Он предал все, во что верил и к чему стремился; и он предал всех. Начиная с Магистра Сомова и заканчивая Иваном Афанасьевичем. И он предал Игоря. Потому что сам Игорь не выкарабкается.

«Я боюсь, что в следующий раз произойдет что-то чудовищное,- вспомнились ему слова Игоря в их последнюю встречу.- Бог из машины не станет размениваться по мелочам и подсылать мне всяких Вахтеров и Сторожей. Я боюсь, случится нечто из ряда вон, чего никто не может предугадать – ни вы, ни я. Какой-то совершенно неожиданный поворот сюжета».

Он порывисто вынул мобильный телефон из кармана и набрал номер Вероники Мещеряковой. Давно следовало это сделать. Трубку сняли после третьего гудка.

- Алло?- вопросительно раздалось на том конце, и Виктор тут же нарисовал ее в памяти, как она сидела напротив него в тот первый день - вся из себя собранная, сумка на коленях, взгляд сконцентрирован,- и излагала историю болезни Игоря. Сочиненную историю болезни, теперь он в этом не сомневался. Придуманную от начала и до конца. И, похоже, только Вероника знала правду.

- Добрый день. Это Виктор Петров вас беспокоит. Психотерапевт.

- Кто?- рассеянно переспросила Вероника Мещерякова, и он поверил ей. Поверил в то, что она его давно вычеркнула из списка контактов и из своей памяти. Легко поверить, ведь никто в доме Мещеряковых не стал вешать колокольчиков, не предпринимал никаких других мер безопасности. Они были тщетными, эти меры. Они были бесполезными.

- Виктор Петров, психотерапевт,- спокойно повторил он.- Я занимался вашим сыном не так давно.

- А, ну да… Это вы…

И теперь в ее голосе звучала досада.

- Прошу прощение за беспокойство… Я просто хотел сообщить, что вынужден буду… уехать на какое-то время. Возможно, надолго.

- Как это нас касается?- осведомилась Вероника.- Насколько я знаю, вы с Игорем закончили, ничего не добившись.

Он поморщился.

- Мы с Игорем условились, что он предпримет некоторые действия, а по результатам отзвонится,- поправил Петров.- Но, как я уже сказал, в ближайшее время я буду недоступен. Я просто хотел предупредить об этом.

- Эта ваша отзывчивость – от чувства вины или раскаяния?- продолжала наезжать Вероника, казалось бы, безо всякого повода.

- Вовсе нет,- возразил он.- Один на один с проблемами Игорь не останется. Вы всегда можете обратиться к другому специалисту. Его зовут Иван Афанасьевич Хлебников, он очень хороший врач, и он в курсе вашего случая. Я передал ему все записи с Игорем. А вам скину смс с его контактами.

Короткое молчание секунд десять. Потом:

- Ну, хорошо. Спасибо за звонок.

- Я хотел спросить!- поспешил вставить Петров, потому что сейчас мама Игоря была готова повесить трубку.- Насчет Игоря. Как он?

- Нормально, вашими молитвами.

- Были еще приступы?

Пауза 5 секунд.

- Нет, пока больше не было.

- Очень рад это слышать, честно! Но я хотел спросить еще кое-что. Скажите… Игорь никогда прежде не подвергался гипнозу?

Пауза 5 секунд.

- С чего вдруг такой вопрос?

- Понимаете… Для вас это будет неожиданностью. Не совсем приятной. На последнем сеансе я предложил Игорю гипноз…

- Гипноз? Гипнотизировали Игоря? Вот так ни фига себе! А это не должно разве делаться через родителей? Через бумажки какие-то, подписи?

- Да, все так!- заверил Петров, а про себя подумал, что вот и еще один гвоздь в гроб с его карьерой. Впрочем, хуже ему уже не будет, потому он и звонил сейчас.- Но идея родилась спонтанно, в процессе беседы, и я не хотел упускать эту возможность. Я взвесил риски…

- Серьезно?- перебила Вероника.- И сколько нынче весят риски?

Он молчал. Он не знал, что ответить. Однако Вероника Мещерякова неожиданно сбавила обороты.

- Но в любом случае, спасибо, что просветили. А Игорь тот еще партизан, мне он ничего об этом не говорил. Это все?

- Вы не ответили на вопрос,- тактично напомнил Виктор.

- Вопрос?

- Игорь до нашей с ним встречи был когда-либо на сеансе гипноза?

Пауза 10 секунд.

- Да с чего вы взяли? С чего вдруг?

- Понимаете, он очень быстро вошел в состояние транса. Неожиданно быстро, по щелчку. Такое бывает, если человек ранее уже входил в это состояние, уже знаком с гипнозом. Был загипнотизирован кем-то.

Пауза 20 секунд.

Виктор даже решил, что Вероника просто молча отключилась. Потом она перезвонит его руководству и пожалуется на странные, подозрительные, попахивающие едва ли не оккультизмом, вопросы одного из их сотрудников. И она узнает, что сотрудник этот с сегодняшнего утра был уволен задним числом, потому что вдруг оказался замешан в мерзкой истории с педофилией.

- Ничего такого не было,- спокойно ответствовала Вероника Мещерякова.- У вас все?

У него было все.

Он откинулся на спинку кресла и уставился в окно на детскую площадку. Там было грязно, мерзко и холодно. Осень. Виктор Петров наслаждался локальными остатками лета в своем кабинете и в своей памяти, пока его еще не погнали отсюда взашей.

А потом он увидел кота. Рыжий кошкандер крался невдалеке под его окнами, выискивая в траве добычу на сегодня. Виктор даже забыл, когда он в последнее время видел уличных кошек: раньше в городе их было видимо-невидимо, теперь же они все куда-то делись… Вот кошкан подобрался, потом резко прыгнул вперед и что-то зажал в зубах. Возможно, мышь. Удерживая добычу, рыжий разбойник задал стрекача, а Виктор Петров невольно улыбнулся. Это был хороший знак. Добрый знак. Особенно перед тем, что он задумал.

А задумал он то, что он вновь попросит. Он попросит прямо сейчас, в своем уже бывшем кабинете, посреди кавардака, оставленного стражами порядка, попросит от всей души, попросит во второй раз в жизни. И он встряхнет этот город. Город должен содрогнуться и пробудиться от спячки. Город должен увидеть свои пороки и мрачные закоулки. Виктор Петров попросит, чтобы случилось это.

И он кое-что сделает взамен.

Теперь Виктор Петров был готов расплатиться по счетам. Авансом.

Продолжение следует...