Грёбаная пехтура 2⁠⁠

Снег таял под натиском огня.
Прошлогодние пожухлые травы, едва освободившись из-под душного зимнего плена, стремительно занимались пламенем и уносились ввысь серым пеплом. В густеющем вечернем сумраке истлевшие былинки напоминали дивный снегопад.

Да только горький он был.
Едкий.
Пах гарью, кровью и грязью талых луж.

Поле боя превратилось в чавкающую кашу. Холмы еще пылали, но здесь, на равнине, среди искореженных битвой тел, вспаханная колдовскими взрывами земля источала густой дым да непроницаемый серый пар. Где-то в вышине зажигались звезды. Одна за другой они вспыхивали крошечными точками, едва видимые из-за окутавшей округу пелены. Кажется, это происходило, когда один из раненых воинов переставал стонать и замолкал.

Рогна́р тихо вздохнул, уставившись на отражение звезд в остекленевших глазах какого-то бедолаги. Погибший, молодой еще совсем, носил те же цвета, что и он, и еще утром стоял в том же самом строю. Наверное, так же беспокойно озирался, ожидая, когда протрубят сигнал к наступлению, и, как и любой салага, предвкушал славную и скорую победу.

Гребаная пехтура живет вкусом скорых побед.
Только это придает ей сил идти вперед. Да и что остается?

Стоит пехтуре замедлить шаг, и ее ждет та же участь, как и этого сопляка: ее сметут, размажут по полю брани, растопчут грязными сапогами и копытами.
А потом закопают в яме на том же самом поле.

Слишком часто Рогнар видел подобных салаг. Каждый раз с усмешкой встречал их пылкий азарт, закатив глаза слушал браваду об их храбрости и трусости врага, с сомнением взирал на их ржавые кольчуги и дешевые старые копья. Задача пехутры – сдерживать натиск противника, пока доблестные рыцари с обеих сторон, размахивая павлиньими перьями на плюмажах, обхаживают друг дружку где-то в стороне от общего хаоса боя.

Благородные не любили убивать себе подобных. Как-никак в основном они все были родней. Порой они ставили роскошные шатры где-нибудь на возвышенности и, попивая терпкое походное вино, наблюдали, как у их ног Смерть косит простых солдат, шеренгу за шеренгой.

Смерть – лучшая подруга гребаной пехтуры.

Она всегда рядом. Все ощущают ее присутствие перед боем. Она честна и беспристрастна. Ласковая старуха не выбирает среди пехтуры любимчиков и не разглядывает цвета на броне. Хотя если эта самая броня крепка, без десятка лишних дыр и держит удар вражеского копья – это может отсрочить свидание с неизбежным.

Но мало кто из гребаной пехтуры мог позволить себе хороший доспех.
Те же, кто мог, сидели на холме и попивали вино, наблюдая за тем, как те, кто позволить не может, умирает ради них.

Для чего?
Никто не знал, и простой солдатне объяснять не спешил.
Просто «ради них».

Так гребаная пехтура и жила из года в год. Гонимая Смертью во имя господина за славной победой. Да только за Рогнаром старуха приходить не хотела. Вот ни в какую.

Не то чтобы он жаловался. Пятнадцать лет, наполненных войнами, штурмами замков, осадами городов, ратными битвами в строю щитом к щиту – все воспоминания об этом давным-давно превратились в бесцветную безликую мешанину. В памяти остался только почти истершийся лик второй жены. Если бы однажды ее не забрала лихорадка, возможно, Рогнар покинул бы службу и стал примерным семьянином. Глядишь, открыл бы лавочку в столице, и река жизни потекла по иному руслу.

Но сейчас он стоял посреди пепелища сражения, склонившись над павшим солдатом, и ничего уже нельзя было изменить.

Рогнар всю жизнь воевал, и ничего другого не умел. Он видел Смерть сотни раз, и даже сейчас смотрел на нее с гулким трепетом на задворках души. Она отражалась звездами в стеклянных глазах этого истерзанного сопляка, но взгляд ее все равно не замечал Рогнара. Ее незримый образ кружил над местом битвы, забирая последние вздохи смертельно раненных воинов.

Быть может, она бережет его напоследок?
Быть может, ждет, когда он сдастся, и тогда явится к нему, долгожданная, но незваная?
Или ему суждено сделать нечто важное, прежде чем его наполненная войнами и битвами жизнь наконец прервется?
Он не знал, и Смерть ничего объяснять не спешила.
Да и зачем?

Она наверняка с предвкушением наблюдает за тем, как он возится в грязи над погибшим сопляком, с пылким азартом потирает костлявые ладони, оглашает горделивые бравады о том, с каким удовольствием заберет его себе, и что ни одна, даже самая лучшая броня не спасет Рогнара от ее ледяных объятий.

Но все это в будущем.

Если Рогнар что-то и знал о будущем, так то, что в конце всех ждет смерть. Все остальное – лишь жалкие человеческие потуги изобразить жизнь. Он пережил очередной бой, а значит, пойдет вперед, медленно и не спеша.

И этот путь неизбежно приведет его на встречу с хорошо знакомой ему Смертью. Так суждено. Таков быт гребаной пехтуры. Держать натиск и идти вперед, туда, где ее давно заждались.
Рогнар вновь тихо вздохнул и присел возле убитого салаги. Он стянул с него вполне годные, без единой дырки, кожаные башмаки, снял неплохой пояс со стальной пряжкой, и хотел было уйти, но вдруг замер.

Он мог бы давно стать таким же, обмякшим, утонувшим в грязи мертвецом, если бы думал только о войне. Многие, да даже большинство из тех, с кем он за долгие годы вместе отправлялся бой, думали о войне. И неизменно становились ее частью. Ведь война – это пот, кровь и слезы. А еще грязь. И те бедолаги навечно отправлялись в грязь.

Рогнар же думал о жизни. Ведь даже после яростного, беспощадного, свирепого боя жизнь не остановится. Возможно, потому Смерть каждый раз давала ему еще один шанс?

Пес ее знает.

Завтра он снова займет место в строю и отправится на новую битву. Ведь такова суть гребаной пехтуры – держать натиск, как бы тяжело не приходилось, сколько бы вин не выпили благородные, что сидят на холме под шатром, и какие бы обещания не нашептывала на ухо старуха Смерть.

Но все это завтра. Сегодня же…

Рогнар коснулся кончиками пальцев лица погибшего салаги и прикрыл ему веки. Отражение звезд в остекленевших глазах исчезло навсегда.

Автор: Том Белл
Оригинальная публикация ВК