Глава 47. Знахарка. Июнь, 1896 год⁠⁠

Деревья не заслоняли солнечные лучи и они радостно сверкали в окошках дома, стоявшего посреди большой, почти идеально круглой, поляны. Небольшой и приземистый, он, тем не менее выглядел светло и приветливо — медово-жёлтые, словно вчера тёсаные, брёвна, резные наличники, ладное крыльцо. Лишь крыша, поросшая густо-зелёным мхом, говорила о солидном возрасте. Ни забора, ни плетня, ни живой изгороди — просто избушка посреди лужайки, поросшей травой и полевыми цветами. Вблизи дома, на березовом чурбаке, грелась на солнце обыкновенная полосатая кошка. Женщина погладила мурку, а та, спрыгнув к её ногам, стала ласково тереться, приветствуя.

Теперь можно было внимательнее рассмотреть незнакомку. Лет 50-ти, подвижная, худая. Загорелую кожу красиво оттеняли серебристые, полностью седые волосы, заплетенные в косицу, доходящую до поясницы. Высокий лоб, светлые глаза невнятного цвета, скорее серые, чем голубые, породистый тонкий нос, бледный тонкогубый рот говорили о том, что она не уроженка этих мест. Не бывает у здешних обитателей таких благородных лиц. Двигалась женщина легко и старухой не выглядела, несмотря на почтенный возраст.

Она, несомненно, являлась европейкой, хотя одежда говорила о том, что удобство восточных нарядов ей более по душе. Свободная холщовая рубаха длиной ниже колен с разрезами по бокам, оставляющая открытыми только шею и запястья. В пару к ней — мужские штаны. Ноги обуты в короткие сапожки мягкой чёрной замши. На груди — амулеты на кожаных шнурках. Но самым примечательным в её одеянии был жилет, валянный из коричневой овечьей шерсти и украшенный орнаментом из нашитых, длинными стежками, лоскутов разных по цвету и фактуре. Большие лоскуты служили карманами.

Она жестом предложила незваным гостям войти и они, не без робости, приняли приглашение. Павел сразу прошёл в горницу и, уложив свою драгоценную ношу на одну из широких лавок, вернулся к входной двери, чтобы стянуть сапоги. Матильда и Лиза с любопытством оглядывались. Внутри изба оказалась просторной, удивительно светлой и чистой. Пахло сосновой смолкой, земляникой и сеном. Посреди помещения большая русская печь, сердце дома, радовала взгляд свежей побелкой. Широкие доски пола, уложенные настолько плотно, что между ними не имелось ни малейшей щёлочки, демонстрировали древесный узор, не порченный краской. Почти вся поверхность бревенчатых стен была закрыта полками из некрашеной сосны, на которых стояли разного объёма жестяные коробки, банки, туески и бутыли, наполненные разнообразным содержимым. Везде развешены пучки трав, именно от них и шёл густой сенной аромат. По правую руку от входа располагался буфет для кухонной утвари с дверцами, украшенными искусной резьбой. Посреди комнаты находился массивный, ничем не накрытый, длинный стол, с задвинутыми под него тяжёлыми стульями. По левую руку часть помещения была отгорожена зелёным, в мелкую крапинку, ситцевым занавесом.

Хозяйка выставила крынки с квасом, водой, отваром из ягод и глиняные кружки и, опять же жестом, предложила путешественникам сесть за стол. Сама же, тем временем ловко затопила печную плиту, служившую для готовки, там стоял большой медный чайник и чугунок с какой-то едой, от которого вскоре аппетитно запахло. Тщательно вымыв руки подогретой водой, женщина занялась Полей, которая до сих пор не пришла в себя и практически не подавала никаких признаков жизни, кроме прерывистого дыхания. Обмыла рану от зелёного порошка и оставила подсохнуть.

Потом хозяйка избушки подошла к каждому, осмотрела, подержала за руку, заглянула в глаза, обнюхала. Достала прозрачную бутыль, наполненную тёмной жидкостью наполовину, развела небольшое количество её в крынке с водой и разлила по кружкам. Показала жестом, что нужно выпить. Павел сделал это машинально, не раздумывая, а девушки опасливо принюхивались. Жидкость резко и густо пахла травами. Матильда попробовала и кивнула Лизе, пей, не бойся.

Знахарка вновь занялась Полей. И первый раз произнесла вслух, обратившись к Лизе и Павлу:

— Перенести надо. Шить рану.

Они перетащили беспамятную девушку за ситцевый полог, на кровать, женщина осталась там, а Павел с Лизой вернулись за стол.

— Надо же, — удивлялась Матильда, — я думала, что она немая.

— Рану зашивать будет, — грустно сказал Павел. — Надеюсь справится.

— Наверное, она знахарка, — пыталась поддержать беседу Лиза.

Говорить никому не хотелось. Утомлённые ночными событиями, друзья сидели за столом. Павел, понуро свесив голову, разглядывал что-то на досках пола. Матильда пыталась оттереть пятно на своей одежде и уныло думала, что хорошо бы помыться и причесаться. Лиза равнодушно разглядывала полки.

И тут неизвестный отвар начал действовать, тревога и страх, ледяными пальцами сжимавшие сердца, отпустили, все повеселели и ужасно захотели есть. Лиза принялась хлопотать, решив, что не стоит отвлекать знахарку. Обнаружив в буфете посуду, деревянные ложки и хлеб, она быстро накрыла на стол. Вскоре, умывшись остатками тёплой воды из чайника, друзья с аппетитом хлебали душистую и вкусную похлёбку, заедая большими ломтями серого хлеба.

Женщина вышла из-за занавески, зыркнула на самоуправство гостей, но промолчала, потом села против них на лавку и, без стеснения, стала рассматривать каждого. Друзья почувствовали себя неловко и порывались сказать что-нибудь, но под пристальным взглядом робели все, даже бесстрашная, острая на язык, Матильда. Наконец хозяйка избушки заговорила:

— Плоха девица. Не сдюжит дорогу. Оставлю. Ступайте с богом. Дам питьё. Успокоит.

— Вы нас пожить пустите, — попросила Матильда. — Пока наша девушка не поправится. Мы заплатим.

Знахарка долго молчала, устремив взгляд куда-то за спины молодых людей, и наконец сказала:

— Нет.

Уверенному и властному ответу возразить они не посмели.

— Как мы Полю бросим непонятно у кого, — испуганно шептала Лиза. После лесного происшествия она не доверяла незнакомым людям. — А вдруг она её того…

— Чего того? — также испуганно отвечала Матильда. — Думаешь, съест?

И она покосилась на женщину. Та невозмутимо слушала их перешёптывание.

— Я остаюсь! — решительно сказал Павел. — Конечно, лучше всего отвезти Полю в земскую больницу, но у нас нет повозки. Давайте примем предложенную помощь. Я прослежу, чтобы ей не навредили. Вам, девчонки, лучше вернуться в Полевской и не испытывать судьбу. А потом приехать сюда на …

Но Павел осёкся, вспомнив, чем закончилась их прошлая поездка и озадачено замолчал. Девушки не успели ему ответить. Матильда только раскрыла рот, как хозяйка встала и глядя на Павла сказала:

— Наколи дров. Занеси в баню.

И обратилась к девушкам:

— Должны идти. Завершить. Ждут вас. Ступайте. Помешаете.

Знахарка вручила им дорожный туесок с отваром, почти силком вытолкнула из гостеприимной избушки и вывела на тропу. Двойным хлопком в ладоши подозвала волка, что-то шепнула ему на ухо и обернулась к девушкам:

— Проводит.

Не дожидаясь ответа, резко развернулась и ушла. Зверь быстро побежал вперёд и подругам не оставалась ничего другого, кроме как поспешить за ним следом. О том, что у них нет с собой припасов и воды, что они не смогут найти лесную избушку на обратном пути, Лиза и Матильда подумали, когда были уже далеко.