Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 3⁠⁠

Часть 1
Часть 2

Незнакомец покачал головой, сел к краю ямы и протянул ребятам руку. Сначала Юрка, а потом и Дима выбрались наружу, отряхивая штаны от чёрной земли. На улице уже стемнело. Где-то далеко горел одинокий фонарь, а вокруг были только деревья, силуэты гор и серебрящиеся в лунном свете ряды могил.

– А мы где? – севшим голосом пробормотал фотограф, сжимая «Зенит» до побелевших пальцев.

Мужчина встал и почесал затылок, рассматривая яму, из которой они только что вылезли.

– Шахтарское городское кладбище, – ответил он. – Я Эльдар, здешний сторож. Удивительно, я-то думал, под этим брезентом всякий хлам лежит...

– Не ходите туда! – Дима поспешно схватил его за руку. – Там правда чудовище!

Эльдар медленно перевёл взгляд прищуренных глаз с одного на другого, и только тут филолог понял, как их слова звучат со стороны. Горыныча увидали, как же.

Однако тут из ямы раздался едва слышный треск. Дима отошёл в сторону, а вот любопытство друга после побега из шахты решило проснуться. Он наклонился к яме, и на фотографа набросилась метровая змея.

– А-а-а! Это он! Помогите!

Пока Юрка прыгал вокруг как умалишённый, сторож кладбища спокойно подцепил лопатой рептилию, которую тот сбросил первым же прыжком.

– Это полоз, – пояснил мужчина. – Он безобидный.

Змея подняла на него голову и что-то недовольно прошипела. Сторож только сморщился и опустил лопату, позволяя ей юркнуть в темноту между могилами. Повернувшись к студентам, Эльдар выразительно приподнял брови. Он явно ждал объяснений.

– Мы не пьяные, – поспешил заверить Дима. – Честно, мы просто… это самое…

– Для пьяных вы больно резвые, – усмехнулся тот. – Да и из могил алконавты не лезут, у меня тут другая публика. Извините, кстати, что чуть лопатой не пришиб. Напугал, небось.

– Вы нас тоже извините, дядя Эльдар, – пробормотал Юрка, следуя за сторожем по широкой тропе. – Мы вас тоже испугали. Я бы коней двинул, если бы рядом кто-то из земли полез!

Мужчина повернулся к ним, и на губах мелькнула полуулыбка-полуусмешка.

– Откуда ж вы явились, археологи? Под землёй у нас тут разве что шахта, вот только она закрыта, и никто в здравом уме туда не полезет.

Студенты переглянулись. По хитринке, мелькнувшей в его голосе, было понятно, что сторож уже догадался, где они были, и ждёт, пока они, как провинившиеся дети, сами во всём не признаются. Впрочем, ничего другого парням не оставалось. Пока Эльдар вёл их по удивительно большому, заросшему высокими деревьями кладбищу, Дима рассказал историю их небольшой экспедиции. О своём желании открыть тем самым новую науку он умолчал, но сторожу будто не было до этого никакого дела. А вот подземные пещеры заинтересовали его куда сильнее. Услышав, что они спустились ниже разработанной шахты, Эльдар будто весь обратился в слух. Когда Дима описал наскальные рисунки, он даже неразборчиво что-то пробормотал.

– Вы что-то сказали? – вежливо поинтересовался Юрка, прервав красочный рассказ.

– Ничего, – мужчина повернулся к нему и будто только сейчас заметил фотоаппарат. – А что, вы и в шахте снимали?

– А то! Всю плёнку отщёлкал! Да мне за эти фото столько заплатят, и на «Киев» хватит, и Оксанке на подарки, и ещё останется!

Эльдар негромко посмеялся, и студенты скосились на него.

– Не верите нам, – сощурился фотограф. – Ну ничего, вот проявлю снимки, посмотрим, кто смеяться будет. Настоящий Змей Горыныч! Одна голова прям в камеру мне рычала!

Мужчина приподнял брови, но улыбка с его губ исчезла.

– Мы правда его видели, – заверил Дима. – Вот, посмотрите. Это его чешуя.

Он вытащил из кармана горсть каменных чешуек и протянул Эльдару. В свете почти полной луны камешки засияли переливами синего и лилового, и даже сейчас, в холоде осенней ночи, грели его ладонь.

Мужчина восхищённо выдохнул и осторожно взял одну из чешуек. Повернувшись к свету, он рассматривал её с разных сторон. Красота камня будто заставила его забыть о недоверии к рассказу ребят, но восторг на лице быстро сменился досадой.

– Немудрено, что он проснулся, – пробормотал Эльдар вполголоса, но до Димы слова всё-таки долетели. – Столько чешуи надёргали.

Он сжал камень в руке и нехотя отдал его студентам.

– Красивые. Правда, я в этом ничего не понимаю, но видел, что дети игрались с подобными камешками. Их иногда подземные реки приносят.

Дима ничего не ответил. Он задумчиво перекатывал чешуйку между пальцами, понимая, что случайно подслушал то, что сторож сказал лишь самому себе.

– Нам бы в город вернуться, – медленно произнёс он. – Какой автобус отсюда ходит?

– Пятнадцатый, только поздно уже для него. А пешком я вас среди ночи в город не пущу, далеко. Переночуете в сторожке, утром отправитесь. Кровать одна, но, вам, молодёжи, наверное, не привыкать.

Юрец тут же рассыпался в благодарностях, а вот Диме идея не понравилась. Уж очень не хотелось ему оставаться на кладбище в шаге от того, кто их чуть не съел. Да ещё и наедине с незнакомцем, который явно чего-то не договаривал.

– Плёнку у нас проявлять будете? – спросил Эльдар, протягивая руку к фотоаппарату, но Дима тут же дёрнул друга назад и встал между ними.

– Настоящий фотограф всё сам делает. Довезём до дома, там и проявим. Спешить некуда.

– И то верно…

Они как раз дошли до выхода с кладбища, возле которого примостился небольшой домик сторожа. Эльдар показал ребятам кровать и умывальник, велел чувствовать себя как дома и ушёл, прихватив с собой грабли. Дима сразу же прижался ухом к двери, но услышал лишь удаляющиеся шаги.

– Как я устал!

Под Юрцом скрипнула сетка старой кровати, и филолог сморщился от неприятного звука.

– Ты чего такой невежливый? – Друг стянул испачканную рубашку и поёжился: ночь выдалась холодной. – Человек нас приютил, кровать уступил. Может, ему на фотографии посмотреть интересно? Сразу поверит, что мы не сумасшедшие.

– Он и так верит. Я слышал, как он сам себе про чешую что-то говорил. А мы ему сами всё и выложили, как два идиота. Правильно сказки учат, с незнакомцами не разговаривать.

Юрка широко зевнул и потёр уставшие глаза.

– Думаешь, он хочет украсть твои сокровища?

Дима больше боялся, как бы сторож не отправил их на корм подземному змею. О его чешуе тот явно волновался больше, чем о людях. Но рассказывать об этом другу он не стал. В конце концов, им в самом деле не помешало бы отдохнуть.

– Не знаю. Но спать будем по очереди. Ты ложись, а я пока посторожу.

– Замечательная идея! – тот снова завалился на подушку и вытянулся во весь рост. – Разбуди меня потом, тебе тоже поспать надо будет.

Дима кивнул, но сна у него не было ни в одном глазу. Раздумывая, чем бы себя занять, он обошёл сторожку вдоль и поперёк. Из интересного в ней были только бумаги на столе: список похороненных, план работ и схема кладбища, на которой он так и не нашёл проход под землю. Когда товарищ на кровати спокойно засопел, парень глянул в окно. Где-то в глубине кладбища, примерно там, откуда они пришли, мерцал огонёк. Значит, сторож вернулся к открытому ходу в логово змея, и Диме было очень интересно, зачем. Вспомнив, что с собой у Эльдара были лопата, грабли и бог знает, что ещё, он достал из ранца перочинный нож и выскользнул в темноту.

На кладбище было так тихо, что Дима слышал стук собственного сердца, а каждый шаг по тропе отдавался в ушах громом, хотя все дорожки были тщательно подметены. Куда ни глянь – только кресты, могильные плиты, железные оградки, от которых доносился едва ощутимый запах свежей краски, и ни одного фонаря, кроме луны и лампы сторожа. Сначала Дима шёл на её свет, потом услышал и звук – ровный хруст грабель по сухой траве. Пригнувшись, подобрался ближе и спрятался за деревом, откуда хорошо было видно и яму, над которой болтался кусок брезента, и Эльдара. Тот при скудном свете керосиновой лампы ритмично махал граблями, собирая траву и листья. Вот только сгребал он их не от тропы, а на неё, тщательно укрывая дорогу к подземному ходу. Дима наклонился ближе, и тут сторож остановился.

– Я знаю, что ты здесь.

Сердце ухнуло в пятки. Дима сжал нож потной ладонью и неосознанно задержал дыхание. Выйти? И что он будет делать? Для крепкого мужика с лопатой прихлопнуть студента-филолога, пусть даже с ножичком – легче лёгкого. Или убежать?

– Иди сюда, полоз. Я тебя слышу, – вздохнул Эльдар и достал из заднего кармана сигареты.

Дима облегчённо прислонился лбом к дереву, но нож по-прежнему держал крепко. Сторож тем временем спокойно закурил и облокотился на грабли. Уже знакомая пятнистая змея заползла на ручку инструмента и что-то прошипела.

– Я не подземный брат, змеиным языком не владею, – процедил Эльдар.

Полоз наклонил голову, словно кивнул, и повернулся в сторону Димы. Маленькие змеиные глазки, блестящие от света лампы, смотрели прямо на него, и парень громко сглотнул. С трудом оторвавшись от гипнотического взгляда, он посмотрел на мужчину, который понятия не имел, что рядом кто-то есть. Вместо этого он легонько щёлкнул полоза по голове, привлекая внимание змеи.

– На меня смотреть. Я знаю, что старшего брата разбудили. Понимаю, ему не очень понравилось, что из него выдрали чешую. Но это не значит, что надо нападать на людей, пусть объяснит это своей выросшей головушке. Мы от прошлых событий еле-еле в себя пришли, только прокуратуру спровадили. Он хочет снова привлечь к городу внимание? Если нет, пусть закроет все свои пасти, и чтобы я до лета о нём не слышал! А если снова чудить будет, – Он пригрозил змее пальцем в толстой перчатке, – я дам знать брату в северном лесу. Понятно?

Полоз обиженно затряс хвостом и повернул голову в сторону ямы.

– Этот ход я пока закрою, – ответил Эльдар. – Потом сам туда спущусь, посмотрю, что он там наворотил. Надеюсь, хоть пещеры не разнёс… Парней не трогайте. Сам разберусь и с ними, и с их фотографиями. А чешую братец пусть новую растит, вся зима впереди. Так ему и передай.

Он отпустил грабли и подошёл к яме. Полоз прошипел что-то напоследок и скользнул под брезент, который Эльдар принялся натягивать обратно. Под шелест тяжёлой ткани Дима сделал шаг назад, потом ещё один, и поспешил обратно к сторожке. Надо было торопиться, пока могильщик занят делом. Однако, когда парень добежал до домика, внутри было пусто.

– Юр? – шёпотом позвал он, проходя внутрь.

На кровати никого не было. Оба рюкзака стояли нетронутыми, только на ранце друга не было его бесценного «Зенита». Дима медленно перевёл дух. Видимо, Юрец сам куда-то ушёл, а фотоаппарат забрал, потому что теперь он его даже в туалет с собой таскать будет, пока плёнку не проявит. Вспоминая подслушанные слова Эльдара, Дима не мог его винить.

– Димон!

Он подпрыгнул, хватаясь за сердце, и резко повернулся. Юрка, согнувшись в три погибели стоял на пороге небольшого погреба.

– Ты что там делаешь?

– Да я спал плохо, – фотограф выполз из погреба и уселся на полу. – Снилась всякая чушь, будто приползли змеи и хотят украсть мою камеру.

Филолог невольно оглянулся на единственное окно. Одинокий огонёк всё так же мерцал вдалеке, и казалось, что до уха долетали звуки вгрызающейся в землю лопаты.

– Я проснулся, а тебя нет. А мне что-то так не по себе стало, глаз сомкнуть не мог. Ну, думаю, хоть плёнку достану. Заправлю чистую, а эту буду при себе держать. Вот в погреб и полез. Луна яркая слишком, а там темно.

– И?

– И вот.

Юра протянул ему фотоаппарат с открытой задней крышкой. Дима вздохнул: то, что друг так спокойно демонстрировал плёнку, не боясь её засветить, не значило ничего хорошего. Но всё оказалось куда хуже. Посмотрев в чрево «Зенита», он увидел лишь пепельные следы и целую горстку золы там, где должна была быть плёнка.

– Как так?

Юрка пожал плечами, забрал фотоаппарат и вытряхнул остатки сгоревшей плёнки.

– Я слышал щелчки. До самого конца слышал. Я знаю, что с ним всё было в порядке.

Он тяжело вздохнул. Пепел поднялся в воздух маленьким облачком, щекоча носы и пачкая и без того грязную одежду.

– Хоть твои камешки остались, – вздохнул фотограф, очищая технику краем белой майки. – Блин, там такие фотки были… И кто нам теперь поверит?

Дима присел рядом, опустив подбородок на колени.

– Мы знаем, что этот змей существует. Сторож тоже об этом знает. Быть может, все в городе знают? Потому они и смотрели на нас так странно… Я вышел посмотреть, что он там делает, и знаешь, что я услышал? Эльдар разговаривал с той змеёй, которая на тебя прыгнула. Говорил про «старшего брата» и что разберётся с нами и с твоими снимками. Может, не просто так они в шахту никого не пускают? И дело не в обвале вовсе.

Юрец громко сглотнул и прижал фотоаппарат ближе.

– Тогда надо валить отсюда, и подальше. На когда там у нас билеты?

– На послезавтра. Ещё целый день впереди. Вот только куда мы денемся отсюда среди ночи? Куда идти, мы не знаем, оружия у нас толком и нет. Бери голыми руками.

Юра задумался, постукивая пальцами по корпусу «Зенита». Потом он дополз до рюкзака и достал что-то из бокового кармана.

– Что ты делаешь?

– Я думаю, что если бы он хотел нас прибить, сделал бы это ещё там, – пробормотал друг, снова раскрывая фотоаппарат. – Хлопнул бы лопатой по башке, да и прикопал сразу. Остаётся плёнка.

– Нет больше твоей плёнки.

– Эльдар-то об этом не знает. А если и узнает, не поверит. Ну да ничего, не первый раз у меня плёнку спереть пытаются. Не рой, как говорится, другому яму…

Юрка продолжил бормотать, вспоминая, как у него и раньше пытались украсть фотографии, и копаясь в фотоаппарате. Дима следил за его методичными движениями и не заметил, как поплыл на волнах беспокойного сна. Разбудил его яркий свет и Юркин крик, от которого парень снова подскочил и тут же ударился затылком о стену.

– Моя плёнка!

– Бог мой, прости!

Над ними стоял Эльдар с лампой в руке, а Юрка в отчаянии смотрел на раскрытую крышку фотоаппарата.

– Мои фотографии! – простонал он, и в голосе послышались самые настоящие слёзы. – Это же были мои бесценные снимки!

Филолог потёр глаза, не понимая, что случилось, и всё ещё плавая между сном и явью. Над головой всё так же маячил свет лампы, который лишь чуть-чуть загораживал склонившийся над ними Эльдар.

– Прости, пожалуйста! Я не знал, что ты доставал плёнку, – оправдался он, с сочувствием глядя на опечаленного фотографа. – Может, как-нибудь помочь?

Он протянул руку к фотоаппарату, но Юрка тут же дёрнулся назад.

– Чем уж тут поможешь, она засвечена. Все мои золотые кадры… Там даже виды города не сохранились, придётся снимать всё заново!

Сторож вновь принялся извиняться, но их перепалку Дима не слышал. Его сморил глубокий сон, а проснулся он уже от тёплых лучей осеннего солнца. Юрка сидел на кровати, полируя объектив простынёй, потому что его майка уже покрылась тёмно-серыми пятнами. Снаружи доносился шорох метлы.

– Эльдар спрашивал, что мы будем есть, – Юрец вполголоса ввёл друга в курс дела. – Я сказал, что ничего, но он всё равно бутерброды сделал. А ещё передал, что автобусы ходить начали. Очень виноватым себя чувствует. Даже жаль его как-то.

– Так мне не приснилось, что твою плёнку засветили? А как так?

– Я вместо сгоревшей новую поставил и специально с ней возился, когда луна ушла и темно стало. Хочешь испортить снимки – засвети плёнку, это даже в такой глуши знают. Вот он пришёл с лампой наперевес, ещё и в окно заглянул, я заметил. Обидно, конечно, целая катушка в мусорку. На какие только жертвы не идёт настоящий журналист!

Дима сел поудобнее, разминая затёкшую шею, и проверил карманы. Камешки на месте.

– Поехали отсюда, – вздохнул он и с трудом встал.

От ночи на деревянном полу всё тело нестерпимо болело, но он всё равно подхватил рюкзак и первым вышел из сторожки.

– Доброе утро, – услышал он голос Эльдара. Сторож подметал тропу у закрытых ворот кладбища. – Твой друг сильно на меня сердится?

– Он очень расстроился, – уклончиво ответил Дима. – Уже губу раскатал, что купит новый фотоаппарат. А теперь скорее надо покупать плёнку.

Мужчина вздохнул, на лбу собрались морщины. Глядя на него, можно было подумать, что ночное происшествие и правда было случайностью, о которой он очень сожалеет. Но куда больше Дима думал о том, что сейчас Эльдар стоит между ним и выходом с кладбища.

– Спасибо, что приютили, но мы, наверное, поедем. В фотоателье надо ещё зайти…

– В Шахтаре нет фотоателье, – Мужчина прислонил метлу к воротам и направился к нему.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Эльдар был выше, и с каждой секундой Дима чувствовал себя всё более неуютно. Перед глазами стояла яма, у которой он беседовал с полозом и обещал «разобраться» с незваными гостями.

– Умойтесь сначала, – улыбнулся мужчина. – В зеркало-то себя видели?

Юрку, который уже показался на улице, он тоже отправил умываться. Переглянувшись, ребята поняли, что деваться некуда и покорно отправились приводить себя в порядок. По возвращении их уже ждали не только бутерброды, но и чай. Хозяин сторожки стоял у двери, так что им не оставалось ничего другого, кроме как приняться за еду.

– Не болтайте о том, что были в шахте, – подал голос Эльдар, пока голодные студенты уплетали бутерброды. – И о том, что вам там привиделось.

На их возмущения он поднял руку.

– Шахтар умеет защищать свои секреты. Те, кто пытался их вывезти, дальше гор не уходили. Уж поверьте, я много таких на работе видел.

– На кладбище? – уточнил Юра, но Эльдар только усмехнулся.

– Сторож я так, для души. Вообще я патологоанатом, в горбольнице работаю. И поверьте, ребятки, я очень не хотел бы видеть кого-то из вас как своего пациента.

Выдав это угрожающее предупреждение, он вышел, оставляя парней доедать в тишине. Когда они приготовились уходить, он всё так же флегматично подметал дорожку перед закрытыми воротами.

– Куда вы теперь?

– До поезда мы никуда отсюда не денемся. Так что будем переснимать городские пейзажи, – Юра потеребил ремешок фотоаппарата. – В шахту не полезем, честное пионерское!

Эльдар вперился в них внимательным взглядом, но всё же открыл двери кладбища. Попрощавшись, парни поспешили по единственной дороге, в конце которой виднелась стоянка автобусов. Дима почти бежал, не выпуская руку из кармана – он боялся, что фальшивый сторож как-то ухитрится украсть чешуйки, чтобы у них совсем ничего не осталось, – а вот Юрка через несколько метров отстал.

– Ты чего? – обернулся к нему Дима. – Пошли быстрее, автобус уедет!

– Иду, иду, – Друг копался в карманах рюкзака. В руках у него мелькнуло несколько купюр, и фотограф остановился, оборачиваясь на едва различимое на фоне гор кладбище. Засунув деньги поглубже в ранец, он припустил за Димой. – А куда мы на самом деле? Не верю, что ты будешь сутки гулять по городу. Но и обратно не пущу, с меня одного раза хватило.

– Я и не собирался, – усмехнулся филолог. – Помнишь, я говорил тебе про подслушанный разговор? Этот сторож называл змея «старшим братом». Но он упоминал и другого брата. Того самого, который был нарисован в пещере.

– Только не говори, что ты хочешь узнать, почему человек называет чудовищ братьями?

– Этот вопрос я задам ему лично. Но сначала, – Дима помахал собиравшемуся отъезжать автобусу, и УАЗик притормозил, дожидаясь пассажиров, – мы заглянем в северный лес.

Юрец что-то простонал позади, но Дима уже запрыгнул в автобус. Старый УАЗ развернулся, направляясь в город. Парень увидел окружающие Шахтар чёрные горы и понял, что очень хочет узнать, кто ещё живёт в этих древних местах. Чешуя мифического змея по-прежнему грела его ладонь, а значит, первая экспедиция фольклорных зоологов всё-таки удалась. «Первая, – улыбнулся про себя Дима, – и уж точно не последняя».