Другу⁠⁠

Смиренным был тот миг недолгий,
Когда я приходил в себя,
Когда я был на той дороге,
Где никогда не жил любя.
Потом же бешенством окутан,
Я уходил с дороги прочь,
Летел в безумия я путы,
Туда, где будет только ночь.
Со стороны же друг мне руку,
С другого берега, тянул
И говорил мне: "Что ж ты, сука...",
А я тонул, тонул, тонул...

- Ну что ж ты, тварь, готов так просто

И так двусмысленно легко
Свернуть с пути, покинув пост свой?
А я уже был далеко.
Но хватка дружбы откровенной
Была воистину сильней
И сила дружбы той мгновенно
Схватила часть души моей,
Ту, что осталась, что безумьем
Была не съедена пока,
Ту, что способна была думать…
Железной хваткою рука,
Его рука, кто шел со мною,
Тряхнула, на ноги вернув.

- Очнись, очнись, да что с тобою?

И я, с усилием вздохнув,
Увидел путь и он здесь рядом -
Хранитель-ангел-верный друг,
Но почему же пахнет смрадом,
Смрадом безумия и мук?

- Не оборачивайся! – поздно,

Смотрел уже я в эту пасть,
Пасть сумасшествия, что грозно
Души моей сжирала часть.
И прав был друг: легко и просто
Шагнул назад в несносный смрад,
И боль пришла смиренным криком,
Не пожелав идти на спад.
Но посмотрите-ка – безумец,
Мой друг сюда же шаг свершил
И лишь на миг, совсем недолго,
Но боль и крик он заглушил:

- Брат мой, остынь, уже так мало
Тебя осталось, встань, пойдем…

И крепкой хваткой, но устало,
В почти закрывшийся проем,
Схватив, толкнул. Чуть задержавшись
И сам из пасти вышел он,
Без сил упав, чуть отдышавшись,
Он произнес безумью: "Вон!".