Друг или враг? (как принимали в партизанский отряд)
Все желающие вступить в партизаны должны были проходить через пятую базу. В первую очередь они проходили санобработку — мытье в бане. После этого с каждым прибывшим знакомились, изучали, в какой отряд направить и по какой специальности лучше всего использовать по их индивидуальным способностям.
Для подрывника, а это наша основная работа в тылу врага, кроме смелости, выносливости, умения ориентироваться. требуется исключительная аккуратность, выдержанность, умение обращаться со взрывчатыми веществами. Малейшая неточность стоит жизни: подрывник ошибается один раз в жизни — гласит поговорка. Разведчику, кроме всего этого, требуется еще хитрость, наблюдательность, умение запомнить любую мелочь, важно, чтобы хорошо был подвязан язык. Ведь он должен уметь разговаривать с любым встречным и управлять разговором незаметно для собеседника. Он должен уметь все выведать, все узнать, а самому ничего не рассказать. Кроме этого, он должен не быть падким к ценностям, водке. И особенно не общаться с незнакомыми женщинами, так как опыт подсказывал нам, что именно через них фашистам удавалось узнавать наши тайны.
Агитаторами мы использовали - политически грамотных партизан. Связными назначали тех, кто имел опыт подпольной работы, имел связи среди местного населения. Тех, кто не обладал этими качествами, обычно, направляли на заставы, комендатуры, нести службу и на хозяйственную работу, а стариков, больных, женщин, детей направляли в «цивильные» лагеря.
Командиром пятой базы мы и назначили Василенко.
Однажды Василенко доложил мне, что у него на базе имеются двое подозрительных.
— А вы завтра приезжайте с одним и побеседуем, — сказал я.
На второй день Василенко приехал с одним из подозрительных. Мы с ним побеседовали, но он так убедительно рассказывал о себе, что никаких сомнений в его честности у меня не возникло. Держался он скромно, но уверенно. Человек как человек, немного картавил. Правда, глаза его мне не нравились: они сильно выпуклые, оловянного цвета, с очень маленькими, зрачками, как-то фосфорически блестели и придавали ему вид человека выпившего, хмельного.
Я еще не закончил беседу с Василенко и «подозрительным», как в землянку вбежала Лида, наша машинистка. Она попросила, чтобы я ей прочитал неясные слова в тексте листовки. Я разрешил Василенко ехать на базу и пообещал, что на следующий день сам буду у него, и занялся с Лидой.
Через некоторое время, как уехал Василенко, зашел один партизан из Картухинского отряда.
— Дядя Петя! Человек, который поехал с Василенко, был у немцев переводчиком, я его видел в Барановичах, в гестапо.
Вот это да!
Василенко и «подозрительного» вернули. Все подтвердилось. Действительно, оказалось, что он работал переводчиком. Сам родом с Поволжья, фамилия его настоящая — Гэйнц и его специально заслали в наши отряды. Узнали мы так же, что сведения передавал он на имя все того загадочного Панасюка, но кто такой Панасюк — он также не знал.
— Кто еще с вами работал у нас? — спросил я.
Гэйнц утверждал, что работал один, других не знает.
— Срочно везите второго. — приказал я Василенко. Но оказалось поздно: второй, по фамилии Казик сумел скрыться. Как только повезли на Центральную базу Гэйнца, тот ушел.
При дальнейшем допросе Гэйнц сознался, что Казик был заслан тем же Панасюком.
Казика ликвидировали ковельские подпольщики, из группы Бориса, но несколько позже. Мы дали задание своим людям в Ковеле — собрать сведения о Панасюке.
На одного Панасюка вскоре получили сведения о том, что он бывший петлюровский офицер, но в настоящее время не является подозрительным и к немцам и националистам относится даже враждебно.
Итак, фамилия Панасюк осталась для нас загадочной. Нужно было ожидать новых агентов Панасюка...*
* текст взят из книги А. Бринский - Партизанский курьер