Девочки из перламутра. 7⁠⁠

Она осталась у меня тогда, она осталась и на следующую ночь. То, что случилось тогда, не стало просто следствием посиделок за бутылкой вина, оно не могло им стать. Потому что изначально между нами было другое… что-то большее…

Мы стали встречаться… все чаще, чаще. Очень быстро сделавшись близки и необходимы друг другу как те «с кем не надо нагружать язык, а просто быть рядом и чувствовать, что жив».

Но, конечно, близость телесная, физическая тоже играла большую роль в наших отношениях… огромную.

Нас всегда ждали прохладные простыни в моей спальне, прохладные, свежие простыни, на которых нам было так горячо.

Это было похоже на бред, а может, на прекрасный сон, но мы были так счастливы, так счастливы вместе.

Я готова была без конца целовать ее нежную кожу, тонкие запястья и мягкие губы и то особенное место внизу шеи, где выступали две маленькие косточки; когда я это делала, она глубоко вздыхала и начинала дрожать, как тогда, в нашу первую ночь.

И я прижимала ее к себе сильнее, одежда летела куда-то к черту, и Лера становилась моей – вся, вся, вся, от розовых пяточек до тонких волосиков на затылке.

Она ужасно стеснялась того, что с нами происходило, и боялась называть вещи своими именами, и говорить, чего ей хочется. Но мне нравилось угадывать ее – тело возлюбленной становилось прекрасным инструментом в моих руках, чутко отзывающимся на любое прикосновение.

А она натягивала одеяло, чтобы даже ночь не видела, как мы любим друг друга, и я не спорила с ней: пусть все будет так, как тебе хочется, любовь моя, пусть все будет так, как твоей душе угодно.

Иногда случалось страшное. Я вдруг просыпалась среди ночи и понимала: ее нет.

Было бесполезно кричать и звать на помощь, Лера ушла, бросила меня, оставив одну вариться в котле своих бессонниц и одиночества. Случившееся было так ужасно и непоправимо, что мне тоже хотелось спрятаться под одеялом, уснуть, чтобы все случившееся оказалось просто кошмаром, пригрезившимся наутро. Я знала, что не выживу без нее, это была не просто страсть, это была потребность, сродни необходимости есть и пить, необходимости дышать.

Мне была нужна моя девочка.

Как же она была мне нужна.

И тогда я слышала легкие шаги, так мог бы ступать эльф или ангел, открывалась дверь, и появлялась она.

– Я боялась, ты ушла, – говорила я, взяв ее ладони в свои.

– Зачем ты думаешь о плохом, Аля, – умоляюще смотрела она на меня.

– Почему ты уходила? Мне было так страшно, – жаловалась я, прижавшись к груди Леры. Я вдыхала запах ее духов – запах цитрусовых и корицы – и чувствовала, как тают все мои страхи.

Все будет хорошо. Все же будет хорошо, да.

– Я спускалась попить воды.

– Можно было взять бутылку с собой… почему ты никогда так не делаешь…

– Чего ты боишься… это просто паранойя, Аля…

И я покрываю бесчисленными поцелуями ее лицо, шею, живот – она моя и она будет моей навсегда, до самой смерти, на веки веков.

Навсегда. Навсегда. Навсегда.