"Братишка" из 487 - го...⁠⁠

Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.

Наступал новогодний праздник. Вылеты вылетами, война войной, а праздник праздником, и встретить его хотелось по-человечески. Нам выделили машину, и группа летчиков и техников выехала на рынок в Моздок. На рынке было столпотворение. Кого здесь только не было: торговцы, «спустившиеся с гор» в экзотических нарядах, гражданские в мыслимых и немыслимых одеждах, но особое внимание обращали на себя военные, вернее, их форма (хотя в большинстве случаев военной формой это можно было назвать с натяжкой). Одеты были кто во что горазд. Снабжение войск тогда было скудным, недостаточным, поэтому одевались по принципу «молодцу - все к лицу».
Отдельно нужно сказать о солдатских матерях, которые искали своих сыновей. Они просяще-умоляюще обращались ко всем военным с одинаковыми вопросами, показывая фотографию сына: не видели ли его, не встречали ли, не знают ли о его местонахождении? Некоторые, кто знал, где находится подразделение сына, просили помочь добраться в зону боевых действий.
От обилия разносолов и всевозможной еды на прилавках базара разбегались глаза, здесь можно было найти все, что душе угодно, чего тут только не было! Правда, цены не просто кусались, они, казалось, издевались над нами, над теми, кому месяцами задерживали зарплату, а о выплате мизерных командировочных приходилось только мечтать. Кстати, нас, военных, по крайней мере, регулярно кормили в столовой, а нашим семьям приходилось тянуть месяцы на скудное воинское жалованье, которое они иногда ждали месяцами.
Одно радовало: спиртное было недорогим, и его можно было купить в любых количествах в шаговой доступности, как говорится, на любом углу - Северная Осетия славится своим легкодоступным спиртным.
Знакомые парни из пехоты и спецназа, которые редко могли по пасть в город, частенько просили подкинуть им водочки, и, естественно, вертолетчики по-братски им закидывали зеленого змия на передовую. А кто-то из особенно шустрых вояк строил на этом маленький гешефт, как правило, это были «наземники» и «технари», которые не участвуют в активных боевых действиях. Недаром говорится: «На войне всегда дурак навоюется, красивый налюбится, умный наживется». Я относился к первым.
Мы скромненько, но все же кое-что прикупили к столу и обратно - на аэродром, нужно было еще накрыть праздничный мужской стол: накромсать салатов, нарезать колбаски, сырка, чего-то нажарить, что-то сварить.
Куранты пробили двенадцать часов. Проводили девяносто четвертый год. Встретили девяносто пятый, боевой для нас год.
Пока мы провожали - встречали Новый год, в Грозном шли ожесточенные бои с боевиками. Не придавшие значения и не оценившие серьезность гражданского бунта большие московские военные чины от Министерства Обороны гнали новобранцев -пацанов, только что призванных военкоматами, на убой. В ту новогоднюю ночь на улицах Грозного полегла сводная группа Майкопской бригады, гонимая на «броне» в ловушки городских узеньких улиц (по безжалостному приказу Министра обороны, который решил двумя полками взять город и усмирить вооруженную и хорошо организованную банду головорезов).
Никто не думал и даже не предполагал, что наши войска встретят упорное сопротивление со стороны «чехов». Наши Аники-воины надеялись, что все быстро «рассосется», мол, впереди Новый год, праздник, пошумят горцы и вернутся по домам, все само собой успокоится. Но наши кремлевские военачальники просчитались, хотя местные генералы предупреждали московское начальство, что не «рассосется», что дудаевцы настроены решительно. И действительно, бои начались жесточайшие, потери с первых же дней были тяжелыми. Когда мы, вертолетчики, сидели за праздничными столами, стало известно, что в Грозном идут жестокие бои. Мы понимали, завтра придется работать. Где, когда и как - об этом, естественно, не знали и даже не догадывались, но то, что предстоит воевать, знали точно. Неудивительно, что командиры подразделений, несмотря на праздничный настрой, следили, чтобы народ не сильно налегал на спиртное, и постарались пораньше закончить посиделки под «елкой», чтобы офицеры и техники могли выспаться. Понимали: скоро будет не до веселья.
Вся страна за праздничными столами в хмельной радости уткнулась в экраны телевизоров и умилялась веселящими ее артистами, которые честно отрабатывали новогодний «чес». Россияне даже не предполагали, какие кровавые события происходили на Кавказе именно в этот момент. Им это было неинтересно. Развернутая компания телерепортеров и газетчиков - двурушников против своей армии с высказываниями о том, что она ведет «неправедную» войну, сильно подрывала моральный дух солдат и офицеров.
Военный опыт убедительно доказывает, что в боях побеждают те воины, которые видят в противнике врага, посягающего на свободу и неприкосновенность его Родины. А в то время на всех тех, кто был в окопах, сыпалось из многих так называемых либеральных СМИ, что бойцы России - это оккупанты, изверги, ведущие войну против своего же народа. Зато всякие Ковалевы и подобные просто на руках были готовы носить главарей чеченских бандформирований, ведущих «праведную освободительную войну против русских агрессоров за свой народ».

Подразделения генерала Рохлина, в интересах которого действовали летчики Буденновского вертолетного полка, продвигались к Грозному и в некоторых местах уже вошли в пригород, где развернулись жестокие уличные бои. С востока, из Аргуна и его окрестностей, по нашим флангам окопавшийся и закрепившийся за рекой противник методично наносил мелкие огневые удары и вел диверсионные действия, приводившие к большим потерям личного состава.
Экипажу Чипизубова была поставлена задача перелететь на площадку Толстой-Юрт, там принять на борт группу спецназа и десантировать его, куда укажет командир этой группы. Затем проследовать за ранеными на другую площадку - вблизи населенного пункта Октябрьское. Задача нам была ясна, правда, неизвестна конечная точка для десантирования группы. При выходе из командного пункта командир полка предупредил нас: «Смотрите, группа очень крутая, задача поступила с самого верха, от людей с очень большими звездами на погонах, так что, я думаю, ваша точка десантирования должна располагаться где-то в очень проблемном месте».
Так оно и вышло. Прилетев в заданный квадрат на площадку, выключились и стали ждать. Вскоре к борту подошло несколько подтянутых крепких парней, бросалась в глаза их экипировка и новое вооружение. По крайней мере, мне, не видевшему до этого такие типы оружия вживую, бойцы казались сошедшими с экрана терминаторами.
Спецназовцы указали точку на карте, куда их предстояло десантировать. А высадить их надо было в Кировском районе возле какого-то парка. Самое интересное, что никто из экипажа там ни разу не был, а главное - вся эта территория контролировалась боевиками. Город тогда брали только с трех сторон, а юг оставался «духовским». Оттуда-то они и осуществляли снабжение своих банд, воюющих в городе, эвакуировали раненых и пополняли личный состав. В общем, обеспечивали свои отряды всем необходимым для ведения войны, и мне, простому вертолетчику, было непонятно, почему юг открыт и нашим войскам не разрешают его блокировать. Они продвинулись лишь до Октябрьского, заняв его.
Экипажем прикинули, как пойдем к месту десантирования, и подготовились к взлету. Но спецназовцы пока не спешили и ожидали какого-то «Холостяка». И вообще, при общении друг с другом они называли себя кличками: «Кобра», «Гюрза», «Мангуст».
Я попросил у них патроны для пистолета Макарова (ПМ), если им не жалко, и в подарок получил коробочку патронов - шестнадцать новеньких девятимиллиметровых «маслят», моей радости не было предела. Там же я впервые взял в руки пистолет Стечкина, который был для меня в диковинку, ведь нашим штатным оружием был ПМ, и лишь в конце второй чеченской войны нам начали выдавать «стечкины».
Дождались «Холостяка», крепенького парня, в движениях которого угадывались отличная спецподготовка и навыки профессионала. Погрузились на борт, запустили двигатели, и вертушка, ведомая уверенной рукой командира, рванула в сторону точки высадки десанта.
Перелетев через Терский хребет, обошли город с севера. Потом на максимальной скорости через район Катаямы прорвались к Октябрьскому и вперед - к указанному квадрату.
Приближались к городу. Грозный словно надвигался на нас, вырастая во всю свою ширь и мощь. Где-то что-то взрывалось, под нами горели и чадили дома, отовсюду наблюдалась автоматная и пулеметная стрельба. Полет проходил на предельно малой высоте, мы постоянно маневрировали, порой даже не понимая, кто под нами: враг или свои.
Наконец, мы на месте высадки. Жилые дома смотрели на нас пустыми глазницами окон с вывороченными рамами, рухнувшими пролетами, горящие и дымящие, - картина тягостная и гнетущая, постапокалипсис в чистом виде.
Притулив вертолет возле каких-то черных от огня деревьев и высоковольтной линии, мы пожелали «спецам» удачи, и те, пожав нам руки, исчезли в развалинах.
Перелетели на следующую площадку, в прямом смысле плюхнулись по самое брюхо в грязевую жижу, выключили двигатели. После прекращения гула от лопастей вертушки нас сразу же накрыла какофония звуков близкого боя и канонады недалеко стоящих орудий, ведущих огонь по городу. Рядом, на площадке, стоял Ми-26. Открыв рампу, он планомерно и как-то буднично принимал в свое нутро неестественно чистые на фоне окружающей грязюки, аккуратно упакованные в блестящую фольгу тела груза «двести». Их было много, очень много...
За пригорком шла какая-то плотная стрельба. В ожидании подвоза раненых я поинтересовался у мимо проходящих бойцов, что там за пальба. Мне ответили, что молодняк привезли, пополнение, вот и учат стрелять, дня через три в бой. Поднявшись на пригорок, увидел что-то типа ложбины, а в ней целые цепи стоящих, лежащих, сидящих бойцов и снующие за их спинами фигурки командиров и сержантов. И все эти цепи вели огонь из различного оружия по разбросанным и стоящим на разных расстояниях чурбакам. Боевая подготовка шла неподалеку от передовой по ускоренной программе.
Привлекла внимание забавная ситуация: сержант истошно орал на маленького бойца-пулеметчика: тот никак не хотел смотреть туда, куда стреляет. При стрельбе он закрывал глаза и опускал голову, при этом очередь получалась длинная и размашистая по всему периметру, но только не в выделенный для него чурбак.
Досмотреть «сценку» до конца я не смог - на борт загрузили раненых бойцов, и мы полетели в Моздок. Надеюсь, что новобранец-малец научился стрелять с открытыми глазами, и хочется верить, что он смотрел в глаза смерти, но выжил в том аду.