Блог Папаши. Часть 7
Часть 6 - http://pikabu.ru/story/blog_papashi_chast_6_5087463
Почему Михаил?
Удивительным образом складывались и продолжают складываться события, которые подталкивали к этому решению. Конечно же, при рождении сын был похож больше на двухкилограммовую сливу в компоте, но чем взрослее он становится — тем больше он соответствует своему имени. И это касается даже не в бесконечном сосании обоих рук по очереди — ему на самом деле нравится сочетание мягких звуков «Мишка, Минька» и твёрдо-мягкое, пушистое и монументальное «Михаил» - сын внимательно прислушивается, глядя в глаза своим глубоким взглядом.
Ну, или это мои тараканы и понимание картины мира.
Хотя, каждый раз при покупке продуктов, игрушек или одежды — это правда и мы это не специально — в том или ином роде фигурируют символики, рисунки и названия «Мишка».
Купил кексы с творогом. Случайно увидел дома этикетку. Да. Всё логично - «Мишка в твороге». Хрен знает при чем там медведи.
Купили погремушку мягкую в виде слона (любимая игрушка, кстати). Слон одет в яркую рубашку с рисунком в виде... мишки.
И так далее в подобном роде. Детское питание с рисунком мишки, влажные салфетки с мишкой; пеленки, купленные на скорую руку, оказались с рисунками медведей.
Через пару дней я забирал сына и жену из роддома. Это происходило на фоне тотальной нехватки денег — огромное спасибо за помощь бабушкам и дедушкам, которые помогли с выписным «конвертом» для сына и конфетами для персонала.
Я парился насчёт фотографа — но тут помог друг семьи, который давно увлекается фотографией, который спас нашу свадебную видеосъемки — он любезно согласился принять участие в нашем событии, за что был отблагодарен бутылкой отличного виски. Надеюсь, оно ему понравилось. А по поводу свадебной видеосъемки — у нас был приглашённый оператор, который сделал совершенно потрясающее видео, снимая происходящее из-за спин многочисленных гостей и родственников. Я видел это кино — вообще ни хрена не видно. А когда оператор не смог сделать выгрузку видео с карты памяти — это был финиш. Спас положение наш друг, который снимал свою версию событий на «зеркалку» - и скажу я вам шикарно снимал: отличные ракурсы, планы, композиция и постановка. Вот ведь как оно бывает.
Отвлёкся немного. Продолжим.
Самым большим гемором был поиск автолюльки для младенца. Как я упоминал ранее — я умею водить и имею машину, но после столкновения с «Камазом» я очкую садиться за руль. В общем, с огромным трудом был найден автомобиль с люлькой за почасовую оплату.
Всё прошло на ура — и насмотрелись, и наобнимались/нацеловались вволю. Я на свадьбе столько не обнимался/целовался сколько в день выписки сына из роддома. Та самая близкая подруга тёщи даже в роддоме обнаружила знакомых — после чего наше мероприятие стало чуть более комфортным благодаря администрации больницы: мы избежали всей этой спешки и сумбурности. Да простится мне то, что с рождением ребенка я начал-таки пользоваться теми разнообразными бонусами, которые преподносит мне жизнь и близкие люди периодически.
Немного расскажу о себе: до рождения ребенка я и во время беременности жены был всё-таки далек от тотальной ответственности за всё и вся вокруг. Я любил готовить жрать (глядя параллельно сериал) , любил мыть посуду (с наушниками в ушах), любил посидеть за компом полдня. По поводу компа — понемногу интерес стал спадать ещё до рождения сына. Я просто уже не знал во что там ещё можно поиграть или что посмотреть на «ютубе». Но факт оставался фактом — залипнуть во что-нибудь сетевое я любил. Я состоял в активно гастролирующей рок-группе, активность которой постепенно угасла. Когда почти все её члены переженились и обзавелись детьми, а кого-то уже и на этом свете нет. Но рок-н-ролл это состояние души и я до сих пор надеюсь его сохранить — как и возродить однажды группу. Но пока весь этот рок понемногу тлеет где-то там...
Но когда в доме появился сын, центр интересов смещается в радикальном направлении. Я и сам не мог поверить, что это произошло — мне стало интересно абсолютно всё, связанное с моим сыном. Я почувствовал то, что я отец. И обрёл то, за отсутствие чего переживал больше всего — любовь к своему ребенку.
Давным давно мою маму так же волновал вопрос — как мой папа будет вести себя с детьми, ибо какого-либо интереса он к маленьким детям не питал. Тогда он ей ответил, что своих детей он будет любить. Так и произошло у меня — это просто включается в какой-то момент и ты не замечаешь какой-то разницы между тем, как было до — и как стало. Это просто появляется и ты живешь с этим так, как будто это было всегда. И это очень продуктивное чувство. Есть ощущение того, что все что ты делаешь (даже если просто поссать, простите, раз в полдня ходишь) — это не бесполезная трата и прожигание жизни. Есть ощущение какой-то возвы...
Господи, да кому я 3,14здю...
Когда в доме появился ребенок, старые привычки пришлось ломать. В принципе, за годы семейной жизни, я уже освоил домашний ритм и мне смена среды существования далась не особо тяжело.
Первый месяц мы с женой не спали. Вообще. Это был пиздец. Кто был там — тот меня поймёт. Эти кишечные колики — вторая по уровню пиздеца вещь На первом месте неизменно располагается зубная боль. Кормления по требованию — это проснуться и встать пять шесть раз за ночь. Есть умные советы, которыг гласят: вставайте ночью по очереди — это ни черта не работает. Когда квартира однокомнатаная, то встают по требованию абсолютно все. Даже кошка, которую хер разбудишь днём.
На этом фоне мои две работы стали неподъёмным грузом — и я бросил одну из них, чтобы помогать жене с ребенком. Это нехило ударило по финансовой стороне вопроса. Спасибо родственникам — иначе мы пошли бы по миру. Я плохо помню как день начинался и как он заканчивался - они просто перетекали из одного в другой, скатываясь в бесконечную рутину. Мне было проще — утром я уходил на работу, а жена продолжала сидеть дома вместе с ребенком. Но на фоне всех возможных стрессов мы ни разу серьёзно не поскандалили.
Иногда проскакивала нецензурная брать, но это были просто слова в воздух чтобы снять стресс, не обращенные ни друг на друга, ни на ребенка. Были моменты, когда домой с работы идти не то чтобы не хотелось, а было сложно это сделать вприпрыжку, зная - что там ждёт бессонная ночь и бесконечные памперсы, говно и детский голодный плач. Но ко всему привыкаешь. Главное — взаимоуважение. В какой-то момент начинаешь так же думать за троих, полагаясь в первую очередь на собственные силы, рассчитывая всё на несколько ходов вперед.
Когда мы с женой немного вошли в колею, то решили, что не в коем случае нельзя терять себя в этих бесконечных бутылочках, одеждой «шовчиками наружу» и детском плаче по ночам. Сейчас мы понемногу возвращаемся в ритм жизни, который включает в себя посиделки с друзьями, походы в кино, интимные отношения.
Последнее, кстати, было особенно сложно в силу определенных причин. Всё это индивидуально — но никогда не торопите жену с исполнением супружеских обязанностей. Это и правда может и должно подождать.
Вообще, все дети в первый месяц похожи. Их почти ничего не различает друг от друга. Но по каким-то признакам вы понимаете что это именно ваш ребенок. Дети в первый месяц одинаковые — а родители все очень разные. Я приведу классификацию папаш, которую любезно составил один мой знакомый:
СуперПапаша - Ребенку вчера исполнился один месяц, а СуперПапаша уже поговорил со своим дядькои из прокуратуры, чтобы пацан пошел служить в кремлевскии полк. Он знает почему силиконовая пустышка лучше, чем латексная и каким шампунем мыть волосы ребенку, и пусть даже самих волос пока нет.
СуперПапаша нравится маме. Маме ребенка, своеи маме и маме мамы. Имеет скидочную карту на все товары. Ни секунды не сомневался в имени ребенка - Андрей, потому, что СуперПапаша тоже Андрей.
ТусовыиПапаша - Ты узнаешь, что у него оказывается есть ребенок спустя пару месяцев вашего знакомства. Он лихо скачет из бар в бар, потому что «сын еще маленькии и воспитывать его не нужно». В то время, ребенок еще не умеет говорить, зато умеет вязать и «ставить банки» своим бабушкам, у которых он постоянно находится. Вообще довольно редкии тип Папаши.
Зачем-то носит с собои детскую присыпку в маленьком плотно завернутом пакете.
ПапашиНет - Некогда активныи парень, капитан футбольнои сборнои двора и любитель стихов Есенина просто пропадает из виду, растворяясь в «пеленках». Все время грустит и носит тяжелые сумки с продуктами. Больше ничего про него сказать не могу, так он перестает общаться с окружающими. Таких Папаш можно лишь случаино встретить при выходе из супермаркета.
ПсевдоПапаша - это особая форма отцовства. Она появляется, когда папа много времени проводит на работе, а мама сидит с детьми. Папа достаточно времени проводит с семьеи, но вся черная работа по «укладываниям», переодеваниям и прочим делам отходит в сторону мамы.
«ПсевдоПапаша» приходит с работы, весело подкидывает ребенка, иногда отпуская шуточки и комментарии. ПсевдоПапаша с чувством выполненного отцовского долга возвращает ребенка маме и идет есть свои борщи.
«ПсевдоПапаша» «поумилялся» засыпающему чистому и спокоиному ребенку. Он по- отечески целует сына и ложится спать. Завтра на работу. Быть «ПсевдоПапашеи» это классная роль. Ты видишь готовыи чистыи продукт, без истерик и подгузников. Все издержки на себя берет мама, а твои функционал заключается в веселом подкидывании и мудреиших отцовских напутствиях.
Пожалуй, отчасти до определенного момента «ПсевдоПапашей» можно было охарактеризовать и меня.
Но в один момент все закончилось и я услышал эпичную фразу от своеи жены «Слушаи, ну ты даваи уже - включаися в процесс».
Я помню, когда жена в виде разнообразия решила сама выйти из дома и купить мороженого — а я на целых пятнадцать минут остался наедине со спящим в кроватке одномесячным младенцем. Так вот — у меня даже кошка на цыпочках ходила — а я боялся даже дышать, потому что если не дай Бог сын проснётся — я хуй знает что надо с ним делать! В теории и присутствуя лично не раз наблюдал за сменой подгузников и переодеваниями маленького красного тельца, но сделать это самому — мне было страшно.
Конечно я понимал, что мы с ним сразу рыбачить не пойдем, и отцовские советы из фильмов типа: “парень, жизнь будет наносить тебе удары и неважно сколько их будет, важно, чтобы после каждого удара ты смог встать и продолжить!” - давать пока рано.
Все, что ты можешь с ним сделать, это носить на руках и гулять и ним в коляске. Можно конечно фотографировать… Я вот несколько минут снимал его на видео, когда икал. На тот момент это было самое смешное, что он делал в жизни.
Есть в этом возрасте один плюс - там, где ребенка оставил - там он будет.
Ну, забыл ребенка на пеленальном столике, заболтался по телефону, пообедал, возвращаешься - ничего, лежит.
В принципе когда он на руках, то не кричит. А когда не кричит, то вообще не напрягает. Но как нормальный пацан — сын шумел только по делу (колики, мокрые пеленки). В один момент он начал показывать мне забавные рожицы, улыбаться и подмигивать. Я очень обрадовался, но жена сказала, что это неосознанные мышечные рефлексы. Мне стало страшно и я снова отнес его на пеленальный стол.
Мне надо ещё многому научиться в своей новой роли. Я учусь жить не для семьи, а вместе с семьёй. И на фоне всего этого хаоса происходящего, неконтролируемого течения однообразно — разнообразных событий я начал проникаться любовью к своему ребенку.
Сначала это было просто стремление уберечь и защитить.
А спустя несколько дней пришли анализы на билирубин и с затянувшейся желтушкой новорожденных нас отправили в больничный стационар. А о том, как там оказался я вместо жены, понял как сильно я привязан к сыну и почему я чуть не умер (в прямом смысле) прямо в больнице— я расскажу прямо сейчас.
***
Я сижу на жёсткой больничной койке в душной палате, в пропитанной холодным, липким потом жёлтой футболке. У меня в руках свёрток из простыни, из которого на меня внимательно смотрят два больших испуганных глаза. Я почти теряю сознание и облокачиваюсь спиной на стену, выкрашенную в тошнотворно-голубой цвет. Хотя, сейчас абсолютно всё вызывает тошноту — любая мысль, которая смогла пошевелиться в моей тяжелой голове. Балансируя между забытьем и реальностью, я боюсь только одного — уронить бесценный свёрток с сыном на пол, потому что руки предательски слабеют. Судя по ощущениям, моя температура перевалила за 39 градусов. Я даже не ощущаю духоты в палате — меня знобит.
Сквозь пелену в глазах, я слабо вижу, как двери палаты открываются и размытый, как акварель в воде, доктор что-то спрашивает. По отголоскам далёкого голоса я слышу его вопрос
- Что с вами?..
Я пытаюсь разлепить склеенные от обезвоживания липкие губы, но не могу произнести ни слова...
***
Примерно за час до конца рабочего дня, мне звонит встревоженная жена: ей на «Вацап» пришли результаты анализов крови. У сына был стабильно повышенный билирубин, который отвечал за желтушный цвет кожи. В общем, есть такая штука — желтуха новорожденных, которая обычно проходит за пять-семь дней. Но у нас она продолжалась полторы недели.
Мы с женой совершаем главную, на сегодняшний момент, дурость в нашей жизни — мы вызываем «скорую».
Весьма оперативно приезжает «скорая», и уставший фельдшер — женщина за пятьдесят — задает дежурный вопрос:
- А чего до ночи-то ждали?
К слову, анализы пришли в начале девятого вечером, а скорую мы вызвали в 22-00.
Слово за слово, показали анализы, пояснили ситуацию, после чего фельдшер вынесла вердикт, что по желтухе отвезти вас в больницу не можем. Но можем отвезти из-за «густой крови». Даже такое бывает. Жена молодец — заранее собрала все необходимое для предполагаемой госпитализации. Поэтому мы были почти готовы.
Десять минут «скорый доктор» наблюдает, как мы пытаемся одеть ребенка в четыре руки (опыта на тот момент еще не было никакого толком) в зимние одежды, после чего, со словами:
- Горе-родители...
начинает одевать и пеленать ребенка сама. Ну, за это ей отдельное спасибо.
Нас сажают в промерзшую жёлтую «скорую» и мы со страшным скрипом и качкой проезжаем целых... полкилометра до детского стационара. Почему пешком не пошли? Потому что на улице середина января — а мы опасаемся заморозить грудничка, у которого даже прививок никаких нет.
По прибытию нас передают в руки заспанных дежурных врачей. Супруга оставляет мне все вещи — и уходит с сыном куда-то в недра помещения. А я остаюсь совершенно один в приёмном покое — на душе паршиво и хочется выть, но нельзя. Переживал страшно — такой маленький ребенок, а уже по больницам таскаем...
В общем, решили жену с ребенком оставить — причем, сначала хотели оставить только ребенка, потому что у мамы не было... флюорографии. Пришлось немного пошуметь на тему того, что грудной ребенок двух недель от роду не может находиться в больнице без матери. Я был готов сам лечь, но меня не взяли — мол, больница мамская и мужику тут делать нечего.
Сказано — сделано. Оставив в больнице жену с сыном, я в двенадцать часов ночи возвращаюсь домой с нехилой тревогой на душе. Поутру, сбегав на работу, созваниваюсь с женой узнаю, что был назначен ряд процедур, включая капельницы и установлен распорядок кормления — каждые три часа. Ну, думаю, уже неплохо. Полежат, думаю, недельку — и домой заберу. Заодно и я немного отосплюсь.
А через пару дней происходит следующее:
Я в полдесятого вечера возвращаюсь домой через пивной магазин (кстати, бойтесь пиво с хинкалями — я набрал почти восемь килограммов на такой диете), принимаю душ, кормлю кота, скачиваю антологию «Борна» и морально готов провести тихий вечер перед работой.
Мне звонит жена и сообщает, что я её прибью.
В общем, смысл её посыла был следующий: в течение дня она отравилась больничной едой, но героически терпела до последнего. Теперь, опасаясь перекрестной инфекции (соседка по палате так же отравилась хрен пойми чем), она вынуждена искать себе замену на госпитализацию с сыном. И я в срочном порядке должен прибежать в больницу с целью заменить её.
Сказать, что я охуел — это ничего не сказать.
Но ситуация экстренная — ничего не поделаешь. Скрепя всё, что можно было скрепить, я начав быстрые сборы в больницу. В голове была жуткая каша. Запотевший полуторалитровый фугас нефильтрованного пива отправился в унитаз («...так не доставайся же ты никому!»). Почему просто не оставил в холодильнике? Потому что жена, вернувшись домой обнаружит пивас — и пропишет пиздюлей за разгул. И правильно сделает — потому что бухать каждый день — это зло. Подарить соседу мозгов не хватило, честно говоря.
Одиннадцать часов вечера — я пидорю до больницы с наскоро собранным баулом и по прибытию, выслушав необходимые правила, ЦУ, сдав мазок из задницы и переодевшись в шорты, я отправляюсь двумя этажами выше, где меня уже ждёт зелёная от тошноты жена. По факту выясняю, что отравилась она ещё днём, но хотела привлечь маму — а там что-то не срасталось, поэтому «выдернули» меня. Сын мирно спал в кроватке, запеленатый и, кажется, вполне довольный.
Через двадцать минут мы остались с ним совсем одни — и с этой секунды для меня началась школа жизни.
В принципе, ничего страшного не происходило: каждые три часа я приносил с кухни стеклянную бутылочку, которая размером не уступала росту сына — и выпаивал ему 60 мл молочной смеси через резиновую соску советского образца. Так прошла ночь, потом день и ешё одна ночь.
На завтрак, обед и ужин я ходил в больничную столовую, где, предположительно, отравилась жена — но выбора не было: жрать хотелось постоянно.
В палате нещадно шпарили батареи, которые невозможно было отключить. Мне повезло — меня положили в палату без соседки с детьми — поэтому я мог спокойно проветривать тогда, когда мне вздумается.
Понемногу я освоил и пеленание, и смену памперсов, и снятие симптомов икоты и помывку после отрыгивания. Главная сложность была всё та же — постоянно хочется спать.
Сын вёл себя на удивление хорошо — у него не случилось ни одной истерики и особо он не плакал. Кушал хорошо. Я сидел рядом с кроваткой и держал маленькую розовую ручку, к которой была присоединена огромная капельница, рассчитанная на шестичасовое введение препарата. Просидеть шесть часов на стуле рябом с кроваткой — это вам не за компом полдня проторчать. За время проведенное с сыном у нас с ним установился какой-то особый контакт, который поддерживается до сих пор ( на момент написания статьи сыну было четыре с половиной месяца). Не могу расписать подробнее, поскольку не подберу нужных слов.
Так и проходили наши дни — сын кушал каждые три часа и набирался сил, лежал под капельницами, я скармливал ему какие-то таблетки по утру и ставил свечи в жопку («Виферон») для профилактики вирусных инфекций. Потом сын лежал под какой-то синей лампой по несколько часов в день с перерывами. Я научился ловко прикрывать его ручки простынкой, чтобы он мог спокойно дремать под капельницей, не вырывая трубки — и у меня появилась еще пара часов — не под сон, а под горизонтальное времяпровождение.
Забыл упомянуть — двери в палату были стеклянные и я чувствовал себя как в зоопарке. На нас приходил посмотреть весь этаж — где ещё такое видано, что с ребенком лежит не мама а отец, который при этом через жопу, но справляется с нелегкой мамской работой. То время в больнице помогло мне развить навыки ухода, которые и по сей день помогают мне. А ещё я понял, что дети гораздо прочнее, чем кажутся — и брать их на руки совсем не страшно.
Поразило количество цыган — именно цыганские матери преобладали в подавляющем количестве на нашем этаже. В соседней палате, среди прочих мамашек, лежала какая-то разведенка с грудничком, которая спустя пару дней моего прибывания активно пыталась ко мне клеиться. Но я невозмутимо делал вид, что не понимаю что ей от меня надо вообще. Не привлекают меня женщины без переднего зуба с лицом заведующей овощебазы. Но, надо отдать должное — жопа у неё была как у хорошей фитоняшки. Правда, не совсем уверен, что то короткий халатик был уместен для больничной атмосферы. О этой бабце я вам, кстати, расскажу чуть ниже — это та ещё история.
В какой-то момент в палату напротив разместили ещё одного папашу с грудничком — мы как две наседки обсуждали бутылочки, пеленки и памперсы, вкупе с футболом, гитарами и автомобилями. Правда, пообщаться долго мы не смогли: у его дочки открылась ветрянка — и их оперативно перевели в другую больницу.
Не обошлось без курьёзов. Вы охуеете.
Однажды я захожу в ординаторскую и вижу вот такую картину: какой-то мужик в белом медицинском халате, с приспущенными штанами, от души присовывает той самой барышне, которая делала мне недвусмысленные намёки, расположившейся в колено-локтевой позе на дермантиновом диване, покачивает «ушками спаниеля» в такт фрикциям партнёра. Любовники, одновременно подняв на меня свои взгляды пару секунд молча смотрят, после чего из уст мужика раздается поистине эпичная фраза:
- Закройте дверь! Я ВРАЧ!
Я захлопываю дверь и возвращаюсь в свою палату, пытаясь переварить увиденное. Но сейчас без смеха вспоминать это просто не могу. Эта фраза плотно вошла в лексикон и моих товарищей — по больше части тоже медиков: особенно выигрышно она выглядит в следующей ситуации: вы сидите в туалете — и неожиданно распахивается двери. Вас явно не ожидали тут увидеть. А вы строго говорите - «Закройте дверь! Я врач!».
Но в больнице было очень скучно До безумия скучно и жарко. Но это были бесценные часы, проведенные наедине с сыном — и я благодарен за них.
За день до выписки, рано утром я чувствую какое-то беспокойство в желудке после завтрака. Обращаюсь к врачам и те угощают меня таблеткой "Пепсана", через пятнадцать минут после принятия которой я начинаю блевать так, как не блевал после «ерша» в студенческие годы.
Я заблевал всю палату, заблевал весь санузел, заблевал раковину в палате настолько, что она забилась намертво. Даже когда блевать было нечем, я не мог остановить эти спазмы, которые продолжались без остановки. Сын чувствовал, что что-то не то и тихонько поскуливал, напоминая что он не против смены памперса и позавтракать. Едва соображая и еле стоя на ногах, я дрожащими руками поменял памперс и пеленку, взяв сына на руки и воткнув ему в рот бутылочку с молочной смесью. Чувствуя позывы к рвоте, я клал сына в кроватку — и пулей бежал в туалет, расположенный напротив — и из меня выходило что-то ещё. Наконец, у меня прихватил и живот — и я начал блевать и срать (простите) одновременно. Помню, как я стоял на четвереньках в больничном туалете и пытался остановить глоточный спазм, но ничего не получалось. В глазах полопались капилляры, я весь промокший от пота, бледный как смерть нахожу в себе силы подняться, помыть руки и засунуть голову в раковину под струю воды.На этаже был душ, но накануне его сломали цыгане и пробиться туда, в принципе, не было возможности — там постоянно кто-то мылся. Я пользовался гигиеническими салфетками, но это не спасало. Как не спасал и дезодорант. Но в тот момент гигиена тела меня не волновала — мне было настолько паршиво,что я думал что сейчас сдохну прямо на полу в сортире. Но я встал — и добрался до палаты. Не помню как я докормил сына из бутылочки. А когда, наконец, новости о блевотном фонтане достигла завотделением, и она появилась в дверях моей палаты — то увидела следующую картину, эпичность которой сложно переоценить: я склоняюсь над раковиной и блюю, в руках моих сын, который с квадратными глазами тоже решает отрыгнуть всё, что съел (без малого 60 мл молочной смеси), при этом подбородком я придерживаю ту самую бутылку, из которой кормил сына, которую он уже отпихивает как и чем может, чтобы срыгивать было удобнее, при этом я машу рукой доктору, мол, подождите, не очень удобно разговаривать сейчас. За спиной охуевающей завотделением собирается толпа мамок с нашего этажа. Наконец, я отваливаюсь от раковины, падаю жопой на кровать и отваливаюсь спиной на стенку, едва не роняя сына из рук.
Выписали нас в тот же день. На сутки раньше - от греха подальше.
Причиной же этого отравления послужил... куриный шашлык. Дело в том, что обедать в больнице приходилось хоть и оп часам, но поскольку сын лежал под капельницей — отлучиться я не мог. Я забирал еду из кухни и ставил ее на подоконник в палате. А температура в палате была как в автоклаве — и тарелка с кашей сработала по принципу "чашки Петри" с питательной средой. Помимо каши на подоконнике «переночевал» копченый куриный шашлык, который был привезен моим папой. Результат не заставил себя долго ждать.
Когда я вышел на улицу из больницы, мне было паршиво до безобразия — но в душе я был горд тем, что справился (ну, как справился...) и провел столько времени с грудным ребенком в больнице один на один. Сейчас воспоминания уже немного стерлись, но на тот момент это было серьёзное достижение.
Но вернуться всей семьёй домой у нас не вышло — сын уехал к жене, которая восстанавливала силы у родителей, пока я лежал с сыном в больнице, а я был не в состоянии стоять на ногах — поэтому два дня пробыл дома в одиночестве, борясь с интоксикацией.
Через два дня я уехал к жене и ребенку. Семья была снова вместе. Но домой вернуться мы всё ещё не могли, потому что...
Продолжение следует.