Биполярка, Биполярка, Я не твоя. "Шальной массив"⁠⁠

Увидев его, я блеванула. Картинка сильно поехала, заскрипели слуховые галлюцинации, черный треугольник, что поехал с правого угла, постепенно превращаясь в квадрат, захватил мое зрение, оставив меня в темноте (затравка).

Много бессмысленного текста о переживаниях подростка. Грязь, разврат. Ничего интересного. Прошу всех, кто не любит такое - пройти мимо.

В школу пошла в 6 лет, довольно одаренный ребенок, умеющий читать, с шикарным воображением для такого возраста, что позволяло находу придумывать каждый раз новые сказки для младшего брата. Я любила напевать Шекспира, Блока, находя стихи в книжном шкафу, особенно хорошо на мои детские завывания ложился Фет, а множество вечеров, проведенных на балконе за сочинением стихов, все еще отзываются в душе теплотой. Дедушка и Папа научили меня играть в шахматы, я играла плохо, помню как всегда проигрывала и злилась, обещая разделаться с ними как вырасту. Когда подошло время идти в школу, мои родители искали пути не отправлять меня в обычную МБОУ СОШ. Разговоры о соседней школе ходили страшные: как ничему не учат, постоянные приходы полиции в школу, драки, булинг и т.д. В разговоре с воспитательницей из садика, мама узнала про шахматную школу, которая находилась не слишком далеко от дома. Школа частная, с учителями года, призерами конкурсов, их выпускники показывали большие успехи. Мама загорелась. Она желала для меня самого лучшего, говорила, что хочет дать мне все то, чего не было у нее - лучшее будущее. Школа, конечно, была нам не по карману, но долгими диалогами с папой и поиском каких-то решений - они смогли меня “устроить” туда.

Шахматы стали моей любовью, регулярные тренировки с папой, обучение лучшим дебютам на обязательном предмете “Шахматная стратегия”, принесли свои плоды. Уже на первом турнире, я заняла третье место по школе. Но каким сложным путем мне досталось это, далеко не первое, место.

Турнир шел долго, муторно, меня спасало то, что я маленькая, усидчивая, не боялась долго думать, пока настольные часики отстукивали мои минуты. Меня не воспринимали всерьез, я и сейчас маленькая и худенькая, а тогда вообще сопля. Это позволяло мне побеждать на начальных уровнях, но ближе к финалу, когда остаются единицы, уже нельзя играть “спустя рукава”. Турнир, длившийся минимум часов шесть, очень измотал меня, уже давно хотелось в туалет, но из-за того, что я долго думала, перерыва между партиями у меня не было, а попроситься в туалет - я стеснялась. На очередной игре, когда накал игры был в максимальной фазе, а время на исходе, мои тщетные попытки сдержать напор естественной потребности провалились. Я описалась. Но что поделать, игра важнее стыда. Заслуженно победив в этой партии, пытаясь наерзать колготками по стулу в надежде замести в следы, мне все же пришлось идти к следующему столу. Ожидание собственного позора так сильно врезалось мне в память, что вспоминая, я снова и снова испытываю эти ощущения. Сейчас кто-то увидит, меня будут ругать, смеяться, оскорблять, я бы не смогла этого вынести. Тут кто-то за спиной воскликнул:

–Эй, тут кто-то обоссался.

–Да брось, наверное, сок пролили - заметил учитель, по совместительству - судья.

Стул вытерли, и игра продолжилась. Юбка моей школьной формы не слишком длинная, так что она возвышалась над стулом, падая за спинку, уличить меня меня по следам не было возможности - колготки были черные, зимние. Интересно, почему никто не почувствовал запах мочи? Может у детей из-за здорового питания она не пахнет? Интересно было бы узнать, что же меня спасло. Идя домой, я рыдала от собственного позора.

Школа закрылась. Лицеев или других частных школ поблизости не было, а водить меня в школу не было никакой возможности. Ладно отпустить 7-летнего ребенка одного до школы, что находилась в полчасах пути, но больше - это уже недопустимо для любого родителя в 2000-х. Уже 2 младших брата, один из них младенец, не могли отпустить маму на такие прогулки, а папа, кто уходил с рассветом на работу, тоже не имел такой возможности. Так я попала в нее, "особую школу, куда умышленно собрали самых отборных опездолов со всего города”(С).

Сначала я подружилась со всеми, но в возрасте 11-12 лет мои отношения с одноклассниками стремительно ухудшались. Меня булили, не так сильно, как бывает у некоторых, но неприятно. Уронят непроливайку на уроке ИЗО (вранье, она проливается!), спрячут рюкзак, закидают смс-ками с обещаниями разделаться, затащат в мужской туалет и самое мерзкое - вызовут на стрелку. Булили меня только девочки, только 5-ка самых дерзких, остальные предпочитали стратегию невмешательства. Звали на “стрелку” меня каждый день, первые разы я прям боялась и очень не хотела идти, но сбежать - показать слабость. Смертельно в такой школе. Звала свою взрослую подругу как группу поддержки, но она не приходила (одиночество, никто не поможет). Но все проходило в рамках разумного, стрелка на колготках - называла я эти встречи. Хватать за волосы - зашквар, хватали друг друга за плечи и кружили как в белом танце. Один раз на площадке я задела оппонентку головой об железный турник, из меня тут же вылетело:

– Ой прости.

– Я тоже так вообще-то могу.

То есть понятно, что даже изначально никто не планировал нанести урон.

Когда новенький зашел в класс и представился, мне сразу пришло понимание, что пора готовиться к обилию шуток, ведь его фамилия так похожа на мою. Коля был слишком смазлив, харизматичен и уже заинтересован в девочках. Все остальные мальчики класса еще не проявляли таких интересов, я с ними прекрасно дружила, потому как была почти пацанка. Мальчик подбирал себе пару из нескольких девочек. Выбор пал на меня. Должна признаться, что я не красотка, были девочки красивее, но мое равное общение с парнями, нежелание их бить или затаскивать в женский туалет толпой - явно было лучше поведения остальных. Женственностью тут совсем не пахло. Для понимания масштаба трагедии, уточню про случай, где мальчика увезли в больницу, после удара одноклассницей ему в пах, мальчик не появлялся 2 недели. Или когда при игре в попрыгунчик, она из девочек так сильно захотела поймать его, что толкнула подругу в батарею школьного коридора. Скорая. Капающая кровь из раны на голове девочки, бесконечные объяснительные для школьников или учителей. Полиция прям мечтала поставить кого-нибудь на учет.

Детские отношения - это что-то про бесконечные разговоры по домашнему телефону, встречи у подъезда, звонки в домофон, чтоб я вышла гулять. Прогулки, разговоры о всяком, поцелуй в щеку - просто касание и бесконечное смущение. От внимания ко мне Коли, остальные мальчики вдруг осознали как я прекрасна, меня завалили записками, постоянно дергали, поднимали юбку, тыкали в спину ручкой (мама была в восторге от постоянных покупок белых блузок), я старалась игнорировать, мне было неприятно такое “внимание”, и от Коли я постаралась отделаться, когда поняла сколько вреда мне приносят эти “отношения”. Один из парней постоянно звонил мне, говорил как любит и страдает, его взрослая сестра тоже участвовала в этом спектакле. Первый раз позвонив мне с просьбой быть с Егором, потому что он сейчас режет из-за меня вены. Они несколько раз проворачивали такой трюк, чтобы я ответила на сообщение. После наших переписок в “Мой мир”, ему что-то не понравилось, и ко мне пришла сестра с такой же взрослой подругой:

– Так, чтоб больше к Егорке не лезла, а то все зубы выбьем и пакли повыдергиваем.

– Так я и не лезу.

– Не спорь малявка, хочешь, чтоб прям щас тебе надавали?

Я не хотела, страшно, им было по 16. Я пообещав, больше так не делать, сбежала в подъезд, в страхе поджав хвост.

Обилие внимания одноклассников (до сих пор считаю, что пик моей сексуальности пришелся на 11-12 лет), вызвали чувство зависти у других девочек. По другому их поведение объяснить не могу. Вот мы вместе играем на детской площадке, меняемся песнями по ик порту и блютуз, а тут вдруг после прихода Коли, все меня ненавидят и делают всякие пакости. Предположение подтверждается признанием в любви к Коли, записанным в дневнике одной из дерзких одноклассниц, которое зачитывала ее же подруга, пока “раскрываемая” вышла из класса.

Самое противное воспоминание один из первых вызовов на стрелку: Зима, я уже промерзла пока жду когда они наболтаются с подругой из старших классов Лерой. Куча мальчишек, моих поклонников одноклассников, Коля, парни из параллели и другие классы. Все кричат: даешь бабскую драку или что-то в этом роде. Лера посмотрела на меня и заметила, как у меня текут слезы, я их не заметила, так как лицо уже существенно подмерзло и слегка онемело. Я стала оправдываться, что у меня всегда так на морозе, но мне конечно никто не поверил (до сих пор иногда мне не верят, что слезы и сопли у меня на холоде от ветра, приходится доказывать, что я окей). Драки не произошло, все поржали над моими слезами и разошлись. Как я понимаю, это была цель. Показать меня плаксой и слюнтяем. Чтобы пацаны видели, что я отстой и обратили внимание на них. Конечно, мне было от этого не ок, я долго переживала этот момент моей “слабости” и что не стукнула ее, доказав, что я не боюсь драки.

Мальчики не уступали девочкам, есть более дерзкие, есть более тихие, но все гопники. Уже в норме курить, пить, материться, драться до первой крови, тема секса была основной. Слушая в школьном коридоре Ака-47 на полную громкость, Егор на полном серьезе спросил меня:

– А ты целка?

Мне было стыдно признаться, что да, девственность считалась пороком даже для девочек, всегда уходила от ответа. Популярна Катя Самбука, звучавшая из всех щелей, чьи песни мы с девочками напевали, а иногда орали “Уххх, Гриша, Ах, тебя люблю” из припева, гуляя по массиву. Наверное, это было круто. Любимые песни того возраста, например, “Я королева, снимаю звезды с неба” не считались чем-то пошлым, мы слышали только то, что хотели слышать, это сейчас я ужасаюсь, прочитав текст. Странно, что мы не давали всем подряд и не стали проститутками после такого. Все эти девочки сейчас счастливо замужем, со своим бизнесом или даже популярные модели. Я дружила с девочками из А класса, потому что в моем Б - булинг и гопота. Женственностью и “хорошими” мальчиками не пахло нигде, не в параллели, не в старших классах, повсюду мрак и разврат.

По школе ходили видео, как мой друг с самого детского садика, имеет 12-летнюю девочку из соседней школы. На видео двигалась Валина голая задница, так что вряд ли он это слил, скорее тот, кто снимал. Они встречались 3 месяца, я следила за фотками в соц.сетях. После слитого видео все фотки пары пропали, а милая девочка с чудесной улыбкой, превращалась в эмо: черно-розовые волосы, обилие пирсинга, посты о суициде. Мне было ее безумно жаль, я все время следила за ней, борясь с желанием написать, помочь, ведь мы были незнакомы, вряд ли она бы приняла помощь от рандомного человека, только стало бы хуже от подтверждения, что все знают. Да и я не могла написать незнакомому человеку, сложно переступить через комплексы.

Зайдя в гости к Вале, я увидела наше детское фото группы из садика, порванное именно на моем лице. Он бы мог ответить, что случайно, но слишком замялся, перевел тему и я заподозрила неладное. Я недели 2 выпытывала из него и одноклассников признание. Старалась выбрать самых тихих, так как мне казалось, что они быстрее расколятся. Сначала меня послали в пешее, потом откровенно орали и даже сильно толкнули в стену. Я отстала, периодически тихонько спрашивая у Вали: Так что там было с моим фото? Он долго мялся, но признался, что Коля, тот самый, взяв это фото натягивал мое лицо на свой пах, типа я сосу. Валя заступился, потасовка, фото порвано. Мне было странно, тот самый Коля, что бил кулаками плитку в подъезде, показывая как он страдает без меня - теперь поступает самым некрасивым образом.

А Валя, признавшись мне в защите, признался и в любви. Посадил меня на диван, сжимая в пальцах кольцо “Спаси и сохрани”, что всегда носил. Он рассказывал мне, как любит меня с детства, как спрашивал у моей мамы разрешения жениться. По окончанию признания, он с удивлением показывает смятое кольцо:

– У меня никогда не хватало сил даже чуть чуть его сжать - он попытался его вернуть в исходное положение, но не вышло.

Это было так искренне, так мило, что я задумалась, может быть у меня тоже есть к нему чувства? Он попытался меня поцеловать, но я сбежала, испугавшись. Весь вечер я обдумывала это, под утро мне показалось, что да.

Я пришла в школу с четким желанием тут же признаться. Но увидела его у доски, сидящем на стуле и рассказывающим сценки из КВН. “А Маша ооочень голодная была” - пересказывал он сцену про Машу и медведя. Меня тут же отпустило. Клоун. Он всегда был клоуном, срывая уроки шутками, инициировал драки, обзывался и задирал девчонкам юбки. Мне не нравятся наглые, не нравятся те, кто перетягивает на себя все внимание. В тот миг, он показался мне искренним, осознанным. Но видимо он тоже знал на что ведутся "дефки", нужно было первым победить в войне за меня, любыми средствами. Мне казалось, что был какой-то спор - кто первый меня трахнет. Ведь одноклассницы за глаза распускали слух, что я шлюха. Так что в их внимание я никогда не верила.

Мы все увлекались пирсингом и притяжением к субкультурам. Мне вкатывало быть готом. Осознанно, ведь мысли о суициде, о бренности бытия, об отсутствии веры в будущее и ориентиров, были со мной постоянно. Слишком рано появилось критическое мышление, авторитет родителей пал под гнетом осознания их ошибок, общая идея успешности меня не прельщала. Образование? А что образование дало моим родителям? Один с красным дипломом, другая просто с высшим, нищета, непонимание как жить в новых реалиях капитализма, без подготовленного местечка как в СССР. Это я и сказала споря с классным руководителем об образовании, на уроке. Естественно, я тем самым подорвала авторитет учителя, заселила в мысли одноклассников идею, что можно не идти навязанным путем. Это нельзя было оставить просто так. Были вызваны родители, в красках описана ситуация и обещание родителей провести воспитательную работу. Никакой воспитательной беседы не было. Отец обиделся на меня, сказал, что я считаю его говном. В этот момент я поняла, что мое правдивое мнение нахер никому не нужно. Что, конечно же, не остановило меня от резких высказываний в дальнейшем.

Первым, я проколола язык, просто хотелось, почему нет, все делают, это не страшно, я была готова пробовать все. Девочка на класс старше, Юля, что занималась “профессиональным” обдырявливанием всей школы, была приглашена в мой дом для проведения процедуры. Взяли новый катетер, полили язык хлоргексидином и 10 минут ждали пока я расхрабрюсь, прокол занял 2 секунды. Видимо мне понравилось, люблю боль, ведь я постоянно снимала сережку, язык зарастал и мы совершали уже 5-й прокол. Проколов пупок, и бегая под лестницу школы, чтобы снять пластырь и промыть пирсинг, мы чувствовали себя необычайно крутыми, демонстрировали всем свой символ протеста против общепринятых рамок. На этой почве мы сдружились.

Юля жила в такой же нищете, как и я, она заходила за мной перед школой, мы обводили глаза черным карандашом, отчего походили на панд, обмазывались почти белым тональником, захватывая даже губы. Белое лицо, черные глаза, футболки с черепами и полностью черная одежда. Особенно забавно выглядела я, ведь моя кожа очень смуглая, а прыщи, что высыпали по всему лицу, почти без пробелов, интересно выделялись на белом фоне. Что поделать, стиль.

Все это подпитывалось отсутствием полового воспитания. На физ-ре меня высмеяли за волосатые подмышки, я даже не догадывалась, что их можно убирать, какое-то время меня дразнили макакой. А месячные… Ммм, пошли они в 10 лет, не привыкнув стирать белье самостоятельно, я закинула трусики в стирку. Когда мама нашла их, она подозвала меня и спросила, почему я, как обещала, не сказала ей про месячные. Я пробормотала, что это не они, это я обкакалась. Маме было грустно, ведь она поняла, что я ей не доверяю. А мне было безумно стыдно, что они начались так рано, ведь я совсем не взрослая. Тампонами я тоже не умела пользоваться и просто клала его меж половых губ, по моему инструкций тогда не было.

Мы с Юлей слушали токио хотел, шатались по крышам, прогуливая школу. Иногда не захотев идти в школу, я приходила на крышу одна. Майские лучи рассвета ласково грели меня, теплый ветер разгонял тревогу и злость на мир. Там было хорошо. Я перелазила через ограничительные перила крыши, нависала над пропастью 14 этажей, держась одной рукой за железный прут. Я никогда не боялась высоты, мне нравилось это чувство. Я держалась как можно дальше от крыши, создавая ощущение, что я лечу. Всегда мечтала летать. Иногда я потихоньку отпускала по пальцу от последней преграды полета. Да, я хотела освободиться, я не хотела жить эту жизнь по шаблону: вуз, работа, дети. Я не могла быть еще одной овечкой в стаде. Ничего не держало меня на земле, я могла бы быть свободной, быть одна, в тишине и темноте как мечтала, точнее, не быть. Родители, вот что останавливало меня, что заставляло сомкнуть обратно пальцы, я так боялась, что мама будет плакать.

Юля научила меня пыхать бензин. Боже, как убожески это выглядело, но все лучше чем реальность. Я сбегала от реальности во все: в книги, в решение уравнений по алгебре на крыше, вместо прогулянной школы, в алкоголь, в свои фантазии. Фантастические миры создавались и рушились в моей голове, я пыталась записать, но меня хватало на 20 страниц предисловия, а дальше мне не хотелось возвращаться к идеи, ведь уже была новая. Теперь же как способ бегства появился бензин. Мы покупали бутылек бензина для зажигалок, заливали в пакет, собранный со стороны ручек, как морковка. Мы называли это “Потрясем морковкой?”.

Собравшись на трубах крыши, обернутых стекловатой, мы вдыхали эти пары, пока сознание не уносилось прочь. Прочь настолько, что я была уже не уверена в своем существовании. Я была бактерией, что усиленно пытается выжить и расплодится, бесцельно, на инстинктах, в этом я видела аллегорию на человека. Дежавю. Я помнила всю свою жизнь до и после, помнила детские сны, что казались бессмысленными, но на самом деле предсказывали будущее. Сейчас тоже чувствую дежавю, трезвой. Вспоминаются предсказания текущих событий, что являлись под убийственным бензином. Все что нас не убивает, мы не покупаем.

И вот пока я трясла пакет, капелька бензина попала мне в рот. Началось безумие, близость машинного помещение лифта и звук и его постоянного движения зациклился, Юля положила руку мне на голову и сказала: Птичка накакала. Это фраза, вместе с движением, повторялась в моей голове раз за разом. Безумие. Черный треугольник, что захватил обзор застрял на середине, я упала. До того, как чернота полностью захватила зрение, я заметила шприц у лица. Я блеванула. Мощно, дико, фонтаном вверх. Упала в бессознанку.

Юля слегка протрезвела, трясла меня, но я не отзывалась. Страх перед полицией и родителями боролись со страхом моей смерти. Борьба шла долго, я очнулась. Больше морковку мы не трясли.

Наше общение сошло на нет, как и все мое общение. Мое эмоциональное состояние все  ухудшалось. Я ненавидела всех, все тупые, раздражающие. Не разговаривала не с кем. Ушла в книги. Брала в библиотеке 14 книг, уносила тяжесть домой и возвращала через 10 дней, взяв еще.

Я читала ночью с фонариком, не спав, шла в школу. Спать, есть, учиться, умываться, разговаривать - все это было неприятной необходимостью. Я отключала голову, погружаясь в миры, описывая в своей манере героев и события, которые мне не нравились в книгах. Жизнь на автоматизме. Если я и говорила, то только с сарказмом или пассивной агрессией. Когда не хотелось выходить к доске, говорила: Ставьте два. Даже на любимой алгебре, где мной уже был пройден курс на год вперед. Включать голову не хотелось, там больно.

От знакомых я узнала, что Юля пропала на неделю, а потом полиция нашла ее и подругу голыми, в бессознанке, на квартире с взрослыми мужчинами. Было больно за нее, была вина, что оставила ее, игнорировала. С другой стороны облегчение, я была слишком мягкой, не умеющей отказывать, и могла оказаться той, второй подругой.

-------

Спасибо за внимание. Это последняя часть про мою жизнь. К сожалению, я не получила ожидаемого отклика, отчего немного депрессанула (биполярка, реагирую резко на все). Я и раньше пыталась писать, но моя графомания получала одобрение лишь от друзей, что всегда поддержат. Я больше не могу надеяться на исполнение детской мечты быть писателем. О как я мечтала лет в 60-сят, сидя у собственных виноградников, в спокойствии, что было даровано Мастеру, писать свою фантастику, и остаться в истории литературы.

Но все попытки тщетны. Как я смогу заинтересовать фантастикой, если даже трешовые  реальные истории моей жизни, вызывают в основном минусы. Далеко мне до синей птицы. Без конструктивной критики, я не научусь, а безумно повторять одно и тоже действие в надежде на успех - не хочу. Я брак