Бедные люди⁠⁠

Похороны и без того печальное мероприятие, но похороны бедняков на стыке XIX и XX веков угнетают максимально. Пятиминутка истории на пикабу.

В викторианскую эпоху, ставшую периодом промышленной революции в Британии и укрепления позиций среднего класса, простые бедняки не могли позволить себе покупку новой одежды, не говоря уже о чем-то большем, но похороны требовали определенного дресс-кода. Тогда по стране массово открываются магазины, дающие траурные платья напрокат. Какая-нибудь вдова рабочего могла облачиться в простое черное платье, шаль и шляпку, чтобы проводить в последний путь своего мужа, а затем вернуть платье в лавку. Сегодня в музее истории рабочего класса в Лаймхаус, Ист-Энде Лондона выставлен прокатный траурный наряд - платье, которое использовалось на протяжении более чем тридцати лет (с 1880 года по 1914). Сколько рук оно сменило? Могли ли по тем временам хозяева достойно содержать прокатную одежду? Вовремя чинить ее, стирать и (уж простите за брезгливость) надлежащим образом обеззараживать? Неизвестно.

От финансового положения покойного и его родни зависело и само обустройство похорон. Если катафалк с гробом везла лошадь - похороны можно было считать пышными. В противном случае катафалк толкали сами провожающие: похоронные дроги имели ручки спереди и сзади, чтобы людям было удобно придерживать их на спусках или поднимать вверх. Обычно, конечно же, гроб доставлялся к месту упокоения усопшего вручную.

Для сравнения Похороны человека, имевшего чин или титул, обходились в сумму от 800 фунтов стерлингов и более, до полутора тысяч фунтов стерлингов, бедняка же хоронили за 13 шиллингов (1 фунт = 20 шиллингов). Самый дешевый гроб стоил 3 шиллинга 6 пенсов. «Покойника обертывали в саван, в эту же сумму входили гвозди, табличка с именем или ручки для гроба, который часто распадался на куски, пока его несли к могиле».

Кроме того, похороны зачастую откладывались до воскресенья, т.к. это был единственный выходной у рабочего класса, и, если покойному не повезло умереть в понедельник, то он лежал еще пять дней в ожидании захоронения. А лежал он где? Правильно, в общей комнате, где спала вся семья, ведь в домах бедняков не было отдельных спален. И это еще не самое худое. Дальше читаем: если у родни не было денег на похороны в это воскресенье, то они откладывались до следующего. Такое соседство, сами понимаете, приводило к проблемам со здоровьем, но практика оставалась повсеместной. Вдобавок ко всему, более состоятельное общество осуждало эту практику воскресного дня - помним, что в воскресенье добропорядочным гражданам надлежало посещать проповеди в церкви, а сам день считался чуть ли не священным. Но куда было деваться беднякам, если остальные шесть дней они работали? Проблемы же со здоровьем у бедных, похоже, никого не волновали.

Беднякам предлагались похороны, которые оплачивал церковный приход, но это считалось, как печать глубокого бесчестья, не только из-за отсутствия достоинства, но и из-за позора, падавшего на семью покойного и на сообщество в целом. «Даже беднейшие скорее заплатили бы 8 – 10 фунтов за похороны, а потом голодали бы неделю».

Не удивляйтесь, если у рабочего из 1890 года будет мечта всей жизни получить пышные проводы, как у богатых - это было распространено, хоть нам и не понять (наверное?). Но могли ли они на это рассчитывать? Нет. За одним исключением - если смерть была эффектной, впечатляющей, приковывающей к себе внимание общественности.

Так, в 1890х года в в Плэстоу в Ист-Энде Лондона проходили общественные похороны, описанные затем Чарльзом Бутом. Хоронили мать с восемью детьми - они трагически погибли в пожаре, и в тот же самый день умер от туберкулеза отец семейства. Циники подумают, что прежде умер отец, а мать не решилась одна растить восьмерых детей, но в действительности история об этом умалчивает. Тем не менее, такая трагедия не осталась незамеченной, был объявлен сбор пожертвований на похороны. В итоге семью провожал в последний путь оркестр, игравший "похоронный марш" и шествующий впереди процессии, за ним следовало четыре катафалка, в которые были впряжены лошади, украшенные перьями, далее шли «немые» с траурными лентами на шляпах и ехало четыре траурных экипажа. Также было приготовлено четыре омнибуса для пассажиров, желавших поехать на кладбище и обратно, проезд стоил один шиллинг. На самом кладбище семья удостоилась большого надгробного камня с надписью.

«Толпа с уважением взирала на все происходящее, тридцать полицейских присутствовало для поддержания порядка… Все вели себя подобающим образом, одетые в парадную одежду, вымытые по этому случаю».

Собирали всем миром на похороны шахтеров, погибших в шахтах, нередко вели такие сборы уличные торговцы, которые и сами давали вдовам деньги кто сколько может. О таких смертях сочиняли баллады:

Когда лорд-мэр наш деньги собирал для жен, детей,

Мужей, отцов там, в шахте, потерявших,
Послали лишь венки владельцы шахт
Семьям шахтеров, жизнь свою отдавших.

Слуги при состоятельных хозяевах тоже могли рассчитывать на хорошее надгробие, вот только зачастую имя хозяина писалось куда большими буквами, нежели имя усопшего. Представляете, если бы у нас сейчас было принято так писать? Здесь покоится Петров, работник пятого сталелитейного цеха завода "Буржуи" при генеральном директоре Иванове Алексее Алексеевиче... Тихий ужас, товарищи. А люди так жили.

Средний класс не понимал же стремления рабочего к пышным похоронам. Они считали, что народу нужно удовольствоваться простыми проводами, дешевыми гробами, если уж такую жизнь живут. Но средний класс просто не мог уразуметь...

«Народ доведен до такой нищеты, – заявлял один пожилой шелковый ткач из Спитлфилдз Генри Мейхью в 1849 году, – что многие говорят, что расценивают смерть, как благословение Божье, когда она забирает их к себе».

Вот такие дела, малята. От себя скажу - очень страшно это все. Надеюсь только, что следующие поколения в будущем будут читать про нашу жизнь и не испытывать тех же эмоций, что я сейчас.

P.S.: информацию искала для своего романа, который пишу сейчас, я не эмо.