Бар Чеширски Первое дело 25 глава⁠⁠

Немного о старике
На следующее утро, сидя за столом Хайнлайна и просматривая отчет Джека о вскрытии, Бар вдруг подумал, что если брать полицейский участок за механизм, то он был как заранее изготовленная по чертежу деталь, только сюда и только сейчас. Что, несомненно, не могло не радовать, даже несмотря на первичные трения при работе. Другой вопрос, там ли механизм стоит. Но это уже вопрос более глобальный.
Он снова посмотрел на отчет. На бумаге Джек был ещё более обстоятелен, вытащив из бедного трупа абсолютно всё. Вот уж, пожалуй, ещё одна ценная деталька, только, в отличие от него, абсолютно монолитная, без каких-либо стыков. Тут в дверь постучали.
— Войдите.
— Привет, малыш.
— Кто?
— В смысле, детектив Чеширски, разумеется, – ухмыльнулся Джереми, прикрывая дверь.
— Чтобы это было в последний раз.
— Конечно, как раз это и был последний, – подметил он, садясь на стол. – Вам бы здесь, кстати, радио не помешало, а то сидите со стариком, как рыбы в аквариуме, ни веселья, ни радости.
— Вы по делу?
— Подожди, я думал, мы друзья. Эй, алле, детектив, вы забыли, мы расследуем вместе дело.
— Кажется, всего день прошёл, но я от вас, сэр, уже так отвык.
— Ты прям как моя бывшая. А она та ещё стерва. Ладно, не переживай, хвостатый. Я сюда по делу, меня вызвал этот, как его, ваш злыдень, Тод Харди, будь он неладен.
— Лейтенант Тод Харди?
— Да, этот мерзкий сукин сын. Знаешь, я не хочу, конечно, нагнетать обстановку, но этот парень явно невменяем. Тут даже к доктору ходить не надо, чтобы понять, что он паталогический садист, к тому же больной на всю голову.
— Неужели?
— Да, мало того, что вызвал чуть не к восьми, так ещё целый час песочил. Старику Хайнлайну здорово не повезло, этот крысоборец просто так не отступится, будет царапаться до последнего.
— По крайней мере, он хотя бы честен со мной.
— Это ты к чему?
— Лейтенант мне сказал, что Хайнлайн убил женщину с ребенком. Он соврал?
— А, это. Тут не всё так просто, детектив и, поверь, Хайнлайн не одну ночь поворочался по этому поводу.
— Может, настало время мне об этом узнать поподробнее, чтобы не только версию лейтенанта Харди знать, а?
— По идее, просто всё. Два года назад у Бучи стало проседать зрение и, соответственно, он не смог сдать тест по стрельбе. Пришлось старику смухлевать, наверное, первый раз в своей жизни, чтобы пройти медкомиссию и не быть списанным на берег. Никак он не хотел с работой расставаться, так как кроме неё у него и нет ничего. Вот и пошёл на риск.
— То есть, он что? Промазал?
— По идее, да. Он тогда как раз ловил этого, как же… Брункельского потрошителя и уже не мог остановиться. Хотел во чтобы то ни стало уложить его. Тот перед этим целую семью положил, порезал бедолаг садовыми ножницами. Бучи устроил засаду в квартире, но этот чертов опоссум словно почувствовал засаду и дал деру, и почти скрылся, если бы не врезался в мамочку с ребенком.
— И что? Бучи стрелял в упавшего бандита, да ещё рядом с детьми?
— Я не знаю всех нюансов, знаю лишь, что потом увезли три трупа вместо одного. А Освальд сделал всё так, чтобы Хайнлайн не стал проходить повторную проверку.
— Значит все, что сказал Харди, правда?
— В целом – да. Эту самку убили. А что такое?
— Это была его жена.
— Да ладно.
— Да. Это что-то вроде личной вендетты. Только, как мне кажется, несколько запоздалой.
— Я так не думаю, это ведь год назад было, так что этот кот никуда не опоздал. Может, он отъезжал просто.
— Послушай, Джереми, а случайно Бучи не после этого в отставку попросился?
— А что, сразу непонятно?
— Да, теперь как раз и сходится всё. Если честно, мне с самого начала было подозрительно, что он так на пенсию рвётся.
— Да, согласен, подкосило это его знатно.
— И всё же он не сдался полиции.
— Знаете, детектив Чеширски, я очень надеюсь, что вам не придётся в своей жизни сталкиваться с каким-либо жестким выбором. Нет, я не оправдываю Хайнлайна, он убил эту кошку и, естественно, виноват. Но я также знаю, что если бы он тогда не выстрелил, то этот маньяк ушел бы. Никто кроме Бучи не мог поймать его. Он бы и дальше резал семьи, одну или две точно вырезал перед тем, как кто-либо напал на его след.
— Это всё равно недопустимо.
— И что вы предлагаете, детектив, отдать его этому коту?
— Нет, так как он не убивал ту крысу, и моя задача, как его напарника, это доказать. Но потом я обязательно расскажу всю правду. И о том, что он стрелял наугад, и что Освальд поменял документы.
— Чеширски, я сказал это тебе как товарищу Хайнлайна.
— Это сокрытие улик, я не могу этого допустить.
Джереми задумчиво потер подбородок и покрутил пальцем на столе карандаш, оставивший небольшую жирную полосу. И в возникшей тишине даже это небольшое движение оставило свой звуковой след.
— Не знал я, что ты такой твердолобый. И всё же, почему бы тебе сейчас не пойти к Харди, да не выложить ему всё. Давай, добей старика, который, между прочим, за тебя горой стоял.
— Не надо этой драмы, я уже сказал, как поступлю. Но если тебе от этого станет легче, то я сперва все расскажу Хайнлайну и не буду действовать за его плечами.
— Это, конечно, круто, ну а что Освальд? С ним как, он же прикрывал старика. Его тоже под раздачу?
— Он сокрыл преступление.
— Черт, ты же и меня подставляешь, тупой ты кретин.
— Ты правильно поступил. Но чтобы воевать с грязью, надо самому быть чистым.
— О! Дай бог, ты сохранишь эту веру до конца.
— Я сохраню, ты не переживай.
— Так, ладно, успокоились. Ты, я так понимаю, не сейчас побежишь каяться, так что главное – сохранять голову холодной. Я не могу вытащить его в одиночку, мне просто необходима твоя помощь.
— Скажи честно, зачем тебе это? Ведь ты не похож на идейного барсука.
— Но теперь я уж точно не буду с тобой откровенничать, кто знает, как тебя там перекосит, может, ты и меня ещё посадишь.
— Это убийство кошки и котенка. Никто не имеет права убивать котят. Никто! Ни полицейский, ни друг, ни коллега, ни ты, никто. И мне не важно, сколько зверей встанут против меня, – начал звереть Бар.
— Тише, тише, я понял, успокойся, чё ты так завелся-то. Господи, у вас все больные, где вас только набрали таких?
— В академии, – ответил Бар, немного приходя в себя.
— Про вас кино снимать надо, товарищи полицейские.
— Ты закончил?
— Нет. На самом деле есть у меня кое-что ещё.
— Я в нетерпении.
— В общем, пока ты прохлаждался, я кое-что нарыл на владельцев доков. Дело в том, что Бенгази не просто так околачивался в Энтерпрайз Констракшн. Он там работал. Более того, эти ребята владели доками и продали их одной небольшой фирме под скромным названием «Агро».
— И что?
— А то, что « Агро» является отмывочной фирмой уже знакомого нам кота-толстопуза, то есть, по сути, Энтерпрайз просто так отстегнула один из самых жирных своих кусков мелкому кошачьему мафиози, которого до того момента и знать-то никто не знал.
— Ну и?
— Какой же ты тупой, Чеширски. Никто просто так не отдаст такой кусок. Налицо явный сговор. К тому же, владелец Энтерпрайз – миллиардер Джек Горни.
— Ну и что?
— Тебе надо побольше читать туристических брошюрок о нашем славном городе, так как там иногда мелькают портреты известных зверей. Джек Горни – крыса.