02 06. «Попробуем пройти»
Лично я вырос на равнине в Белорусской Советской Социалистической Республике. Международного бандитизма в этой республике не было, ходить можно было где хочешь и когда хочешь. Хоть днём, хоть ночью. Ни мины тебя не поджидали, ни замаскированные автоматчики. Если вдруг в городе (допустим, в Минске) кто-нибудь производил выстрел из огнестрельного оружия, то все правоохранительные структуры Минска стояли на ушах до тех пор, пока не найдут стрелка и оружие. Находили всегда. Поэтому желающих пострелять в городе было мало. Наиболее вероятная опасность, которая могла тебя поджидать в Белорусской ССР времён моего детства, была мелкая бытовуха. То есть конфликт на бытовой почве с участием нетрезвых граждан (как правило нетрезвых). В те годы я ходил по равнине с гордо поднятой головой. Ни пулям бандитским не кланялся, ни минные растяжки в траве рассмотреть не нагибался.
Нежданно негаданно в 1984-ом году привёз меня волшебник в военно-транспортном вертолёте прямиком в Абдуллахейль. Бандитские пули здесь летают, автоматчики и снайперы стреляют. Вон, бойцу ногу простелили. Денисова ранили, Сашу Мишина убили, Григорьеву грудь прострелили. Атас, что тут творится насчет законности и порядка. А вокруг всего этого безобразия раскинулась огромная горная страна. Комбат Пудин на построении сказал, что эту горную страну я должен прочесывать: ловить стрелков, отбирать стволы. Как правоохранители в Минске ловили любителей пострелять.
«Ловить так ловить, прочесывать, так прочесывать» - подумал я, почесал репу и грязно выругался. Потому что горная страна, раскинувшаяся вокруг моей лучезарной персоны, очень сильно способствовала желанию матерно браниться и чертыхаться. Давайте вместе посмотрим, что именно я должен был прочесывать и какими силами. Предлагаю зрительно пройти по маршруту, по которому прошла Седьмая горнострелковая рота. Потом, дальше по ходу пьесы, расскажу, что было и как мы прочесывали. А пока мы начнём с внешнего осмотра театра предстоящих событий, чтобы понимать что за задачи нам «нарезали» и как их можно было выполнить. Реально или не реально воплотить в жизнь «нарезанное».
Первая картинка: вид на место высадки. Прога Google Earth Pro (которой я пользуюсь) не позволяет разглядеть горные объекты, которые расположены в непосредственной близи передо мной. На войне это самые опасные объекты, но нет возможности их рассмотреть. Спасибо проге Google Earth Pro за то, что показывает нам общий масштаб места событий.
Обратите внимание на огромную зелёную зону, которая находится впереди, в перспективе. Это целая долина, заполненная густой «зелёнкой», лабиринтом улочек в этой «зелёнке», мощными глиняными крепостями. Как это прочесать? Сколько народу потребуется привлечь для прочески? Сколько времени требуется выделить на проческу?
Нормальные вопросы, да? Теперь разворачиваем обзор на 180 градусов. Туда должна будет пойти наша рота.
Во, блин, какой кишлачина! Из нашего поля зрения выпал кусок кишлака, который остался у нас слева. Там целая инфраструктура! Это настоящий укрепрайон. Его возводили со времён Александра Македонского именно для обороны данной территории. Каждый дом, это зАмок. Каждый двор, это крепость. Там одной глины сложено в виде препятствий МЕГАТОННЫ! А ещё оттуда по нам «работал» ДШК. Понимаем, да, что возле ДШК шарилась банда рыл в 40-50. Рота, по сути. Против них я шуровал по Абдуллахейлю в составе роты, это тоже рыл 40-50. Вот классно мы напрочёсываем!
Вообще-то, там, где я стоял, на левом берегу речки Абдуллахейль, там действовал Третий горнострелковый батальон. Начштаба этого батальона Майор Зимин рассказал, что по списочному составу батальон должен насчитывать 500 «активных штыков». На операции батальон выходил в количестве 250 «штыков» в САМОМ ЛУЧШЕМ случае. Обычно до числа 250 не дотягивали. Ладно, пусть сегодня будет 250. Будем считать, что в Абдуллахель наш батальон привёл 250 бойцов. Часть из них осуществляла прикрытие сверху, то есть бойцы двигались по горам, а не прочёсывали постройки Абдуллахейля. По кишлаку направили Седьмую роту. Нас в той роте было 50-60 бойцов в строю. Против нас действовала группировка в 40-50 бойцов только вокруг ДШК. Но не сомневайтесь, это не все враги. Были и ещё. И как мы должны Абдуллахейль прочёсывать при таком раскладе сил?
Численность бойцов так-сяк прикинули. Теперь давайте прикинем (то есть сравним) морально-волевые качества бойцов противоборствующих сторон. Наши пацаны, перед армией, выстрелы слышали, разве что в кино. В советских посёлках и деревнях (во всяком случае в белорусских) бытовых-то преступлений настоящих не было. Все знали друг-друга в лицо. Всех воспитывали законопослушными, культурными гражданами, призывали хорошо учиться в школе, получить хорошую специальность. В Афгане такого не было. Здесь не было школ, не было образования, не было законов в нашем понимании. Зато было полно оружия. Стрельба раздавалась повседневно. Возникало такое ощущение, что если бы народ не экономил боеприпасы, то птицы перестали бы петь. Их не слышно было бы за грохотом выстрелов. В Афгане даже детвора по улицам разгуливала с огнестрельным оружием.
В Афгане детей выращивали не с мыслью о законопослушности, а с мыслью: – «Ты – воин! Пойди, вырежи врагу сердце своими руками. Ты - закон, прокурор и исполнитель приговора в одном лице».
Почувствуйте разницу. Сравните готовность воевать, убивать, отрезать башку (или хотя бы уши) бойцу противника. Сравните восприятие законности своих действий, приспособленность организма к местным условиям. Сравнили? Ну и кто здесь кого собрался мочить? Мы их (головорезов), или они нас (ботаников)?
Двигаемся дальше.
После того, как нашей роте дали команду «вперёд», мы прошли километр. С вещмешками на горбах. Через сто метров марша под такой нагрузкой любой человек начнёт хрипеть лёгкими. После километра такого марша ты будешь почти труп, ё-маё! А у тебя перед глазами открылась картина.
Кто туда пойдёт? Кто будет прочесывать? У тебя уже язык на бороде, ты чуть живой. А ещё, давайте, вспомним что говорил Вадим Сушков: ты нихрена не знаешь задачи. Ты идёшь, помираешь и не знаешь, когда же закончится эта пытка.
Вот классно мы воюем!
Ладно, порыли дальше. А дальше, как говорится, стало ещё больше.
Вот эта картинка открывается с горы. Мы забрались на гору, которая была перед нами. С этой горы видно, что кишлак Абдуллахейль простирается в охренительные, нереальные дали. Ущелье в нескольких местах разветвлялось. Тот участок, что оказался справа от нас, его никто не прочесывал. Послали дозорную группу. Группа сунулась недалеко в зелёнку. Звездюлей не получила. Командование расценило, что духов в зелёнке нет. Значит нефиг там шариться, нефиг прочёсывать. Нам дали команду, наша рота попёрла на гору. Я назвал её «Черная гора», потому что она черного цвета.
Блин, а давайте немного приколемся и попробуем угадать с трёх попыток: были в боковом ущелье душманы или их там не было? Нервы у душманов крепкие. Это мы уже усвоили. Дозорная группа далеко не полезла. Не в том вопрос, что страшно или не страшно. Если ввязаться в проческу этого ущелья, то мы до зимы здесь завязнем.
В общем, ущелье было огромное, зелёнка в нём была бескрайняя. Горный рельеф вокруг был нехороший. Местные душманы выросли в этом нехорошем рельефе. Именно здесь они родились и выросли. А я вырос на равнине. Местные душманы знают здесь каждое ущелье, каждую тропку, каждую пещерку. Я не знаю ничего. У местных душманов в разреженном воздухе организм вырабатывает дополнительные эритроциты, красные кровяные тельца. У меня в организме такой механизм требует настройки, то есть, акклиматизации. Ну-у-у-у? И как я собираюсь гонять по здешнему укрепрайону здешних душманов? Я спереди, душманы сзади?
Сейчас расскажу кто кого гонял и как гонял.