Серия «Весьма несерьёзно о жизни великих писателей»

Нудистский пляж

Как то раз пошла великая английская писательница Джейн Остин на нудистский пляж. Расположилась в теньке, курицу с яйцами на газетку разложила, помидорки, там, виски в графинчике… Хорошо! Только жарко. Ну расстегнула пальто на две пуговицы сидит, загорает. И так, знаете, расшалилась, что даже валенки скинула, озорница! А тут, глядь, граф Толстой, собственной персоной. Без кальсон, но в бороде по колено. Увидал Джейн Остин, развеселился весь, улыбается.

— Ах, ах, — говорит, — как приятно родственную писательскую физиогномию на пляжу встретить!

Присел рядышком, виски тяпнул, писательницу за середину туловища, вроде как приобнял. Не мужчина — огонь. Только стала Великая английская писательница в своем пальто расстаивать прям вся... Так вдруг бежит, свистит в свисток и машет полицмейстер уездный, недавно за большие заслуги из Санкт-Петербурга на пляж переведенный. Кричит, мол, караул, не порядок, не гоже на нудистском пляже в пальто загорать! Почтенная публика некомфортно себя чувствует, а то как у вас там аппарат фотографический на треноге спрятан, а потом во всех папиросных ларьках на Невском срамота с присутствием уважаемых господ нудистов проявится! В общем, отставить и все такое. Тут Джейн Остин и говорит:

— Ах, обыщите меня сеньор полицмейстер, для всеобщего спокойствия!

Он и полез к ней в пальто, а граф Толстой на это глядючи, взревновал, да как схватит полицмейстера за портупею, а тот его обратно за бородищу. Ну, пошла, доложу я вам, потеха: пыль столбом, клочья бороды во все стороны, народу собралось — тьма тьмущая. А Джейн Остин не растерялась, быстренько тотализатор организовала и ушла потом домой с большим барышом.

Как-то пошла великая английская писательница Джейн Остин удить рыбу. Лунку пробурила, на стульчике раскладном удобно устроилась, сидит удит, песни народные, англосаксонские, напевает.

И тут, знаете, клюнуло! И еще, и еще. Только не снизу, из воды, а вовсе даже сверху. А как оно получилось-то: она ж когда на рыбалку собиралась, все перед зеркалом крутилась-прихорашивалась, унты из собаки динго, моржовый зипун и главное — бобровую шапку, по спецзаказу в Житомире пошитую, надела. Красота! А для пущего кокетству, к шапке кедровых шишек прикрутила, заместо перьев. Вот это-то и подвело. Лунку-то Джейн под бережком провертела, а на бережку лес сосновый, а в соснах кто всю зиму кишит? Правильно: клесты! А клесту что слаще любой морковки? Шишки кедровые, вестимо.

Вот и налетели клесты тучей на писательницу, клюются и за шапку больно щиплют. Страх, да и только. А потом погнали птицы Джейн Остин к полынье посреди озера, чтоб она там, значит, утопла, а шапка-то с шишками осталась...

А вот тут, на счастье писательницино, проезжала мимо нигерийская сборная по биатлону в полном составе, увидали спортсмены беду такую и давай по клестам палить. Так писательницу и спасли. А вместе с ней и сотню-другую еще не написанных книжек, за что им большое человеческое гранмерси. А клестов дохлых Джейн насобирала и дома изготовила ровно семьсот тридцать два чучела, хоть и ушло у нее на это семнадцать лет непрерывной работы... Порыбачила, в общем.