В гостях у людоеда (продолжение)
- Ты идти можешь?
Хриплый бас заставил сердце маркиза пропустить удар, а то и два. Он не понимающе посмотрел на монстра, затем лихорадочно закрутил головой, в поисках источника голоса.
- Да, не слабо тебя приложило, я смотрю. Идти можешь, спрашиваю?
Бас явно раздавался со стороны чудовища. Де Ветт попытался рассмотреть, кто это находится позади твари, но из-за темноты, и размеров оной, ничего увидеть не смог.
- А, я понял. Ты душевнобольной.
В басе засквозила искренняя жалость.
- Ну что ж.
Чудовище сделало шаг вперед, и опустилось перед Де Веттом на корточки, причем маркиз скорее угадал движение, нежели увидел, потому что рост существа от этого не стал сильно меньше.
- Ты. Можешь. Встать? – отчеканил бас, проговаривая слова чуть ли не по слогам, как с ребенком, или же постояльцем бедлама. Фразу он сопроводил жестами огромной мохнатой лапы.
Маркиза, несмотря на погоду, пробил холодный пот. До него начало доходить, что хриплый голос принадлежит, собственно, самому существу. Он медленно кивнул.
- Слава Богу – в голосе чудовища было одобрение – Так вставай. И топай за мной. Тут недалеко.
Монстр поднялся, и понемногу возвращающаяся способность мыслить рационально, подсказала Де Ветту что роста в твари не меньше семи футов четырех дюймов. Огромная бочкообразная грудь, покрытая гладким мехом в обхвате имела не менее шести футов, а то и больше. Маркизу пришла на ум мысль, что в объеме груди монстр может посоперничать с некоторыми деревьями в этом старом лесу.
Громадное создание молча возвышалось над Де Веттом, словно чего выжидая. До маркиза дошло. Осторожно, стараясь резко не шевелиться, он попробовал встать. На удивление, получилось с первого раза, да и приступ тошноты был не такой уж и сильный. Голова слегка кружилась. Де Ветт прикоснулся к правому виску. Легкое покалывание подсказало ему, что незначительно повреждены кожные покровы. А вот шишка, размером с голубиное яйцо, понравилась ему гораздо меньше.
- Я то здесь каждую ямку знаю, а тебе придется тяжеловато без света – раскатистый голос вновь заставил маркиза вздрогнуть – Погоди секунду. Как знал, что нужно с собой было взять.
Последняя фраза пророкотала в полголоса, сказанная скорее для себя, нежели для Де Ветта. Монстр повернулся, и сделав пару шагов назад, поднял что-то земли. Присмотревшись, маркиз разглядел очертания котомки, довольно кустарно сшитой из различных кожаных заплат. Она была с ним, догадался он. Ему пришлось бросить ее, чтобы схватить волка.
Тем временем из котомки был извлечен, судя по отблескам стекла, фонарь. Затем произошло невероятное – чудовище взяло себя за грудь и легким движением приоторвало от себя шкуру, а затем засунуло в образовавшийся зазор фонарь, прижав его предплечьем левой лапы, а кисть, с на удивление проворными пальцами, так же поместив под шкуру, над фонарем. Де Ветту показалось, что там что-то зажато. Правой лапой тварь сделала резкое движение сверху вниз, и в области левой кисти с характерным звуком проскочили искры, выхватившие из темноты выдвинутую полочку масляной лампы, с лежащей на ней трутом. Кресало! Еще один взмахнул лапы, и трут, спрятанный от дождя под шкурой затлел. Тут же в ход пошла невесть откуда появившаяся, должно быть лежала вместе с трутом на выдвижной полке – спичка. Слабый огонек подсветил блестящий от воды мех, скользнул к фонарю… Если бы у Де Ветта не кружилась голова, он хлопнул бы себя по лбу и засмеялся над собственным скудоумием.
Неровный свет фонаря осветил подшитую оттянутую шкуру, а под ней вполне добротную холщовую рубаху. Идиот! Ему хотелось смеяться. Это и была шкура дикого зверя, а вернее не одна. Но она была всего лишь грубо пошитым плащом, укутывающим фигуру великана с головы до пят.
Человек (Боже, спасибо!) приподнял фонарь на уровень плеч, и в неровном свете масла проявились более подробные детали плаща – он переходил в такой же грубо сшитый меховой капюшон, полностью скрывающий лицо в темноте даже при свете фонаря. Единственное, что удавалось уловить взгляду, это мощная квадратная челюсть, обрамленная всклокоченной неухоженной бородой. Жестом дав понять, что Де Ветту стоит следовать за ним, великан зашагал в лес.
Его разбудил гомон птиц. Открыв глаза, маркиз обнаружил себя лежащим на огромной кровати, покрытой застиранной, но чистой простыне. Там, где простыня сползла и скомкалась, на свет выглядывал мягкий тюфяк, набитый, если верить обонянию, свежей соломой. Укрывавшая его шкура, была хорошо выделена, и хоть от меха немного пахло диким зверем, грязного животного запаха, присущего таким вещам, маркиз не чувствовал. Подушкой ему служила такая же шкура, свернутая в тугой, но мягкий куль.
Де Ветт окинул взглядом помещение. Если верить стенам, он находился в добротно поставленном срубе. Каждая щель между бревнами была бережно заделана мхом. Но даже несмотря на это, внутри было очень чисто. По простому сколоченный стол, в паре футов от кровати, составлял компанию крепкой табуретке по одной стороне, и лавке по другой. Чуть поодаль, за столом, располагалась глинобитная печь, но отапливающаяся не по черному, с дырой в потолке, а с самым настоящим дымоотводом. Слева от печи располагалась массивная дверь, а на самой печной плите исходил паром чайник, распространяя по комнате душистые ароматы малины и смородинового листа. Полки над столом были заставлены различными горшочками и посудой, сортированными по размерам с педантичностью, присущей человеку аккуратному, и привыкшему держать свою жизнь и ее окружение в порядке и чистоте.
Де Ветт еще раз окинул комнату взглядом, и сев в кровати, попытался понять, где он, и как сюда попал. От напряжения голову пронзила боль, растекаясь по всей голове, с пульсирующим эпицентром в области правого виска. Осторожно прикоснувшись к пульсирующему сгустку боли, маркиз нащупал крупную шишку. Воспоминания хлынули потоком, словно перетекая из пальцев в шершавую корку ссадины, венчающей гематому.
Путь оказался не близким. По ощущениям маркиза шли они не меньше часа. Де Ветт часто спотыкался и падал, и каждый раз великан терпеливо ожидал, пока он поднимется. Даже теряя сознание, маркиз не выпускал из рук саквояж, который с осторожностью и трепетом снял с тела лошади, прежде чем отравится за своим спасителем. Когда молния высветила впереди очертания бревенчатого дома, силы покинули Де Ветта. Последнее, что он запомнил, как сильные руки поднимают его словно пушинку, а его собственные пальцы пытаются удержать выскальзывающий…
Саквояж! Паника захлестнула его, сжав горло ледяным обручем. Откинув в сторону шкуру, он вскочил на ноги, за что, недовольный таким обращением, организм наградил его головокружением и подступающим к горлу комком.
Справившись с тошнотой, и дождавшись, пока комната перестанет кружить вокруг него как безумная, Де Ветт вновь огляделся и испустил вздох облегчения. Саквояж, все еще закрытый, стоял на скамье за столом, и из горизонтального положения был незаметен за его ножками.
Быстро подойдя к нему, маркиз отщелкнул замки, и уже откидывал в сторону кожаные ремни, чтобы открыть драгоценное хранилище, как услышал за дверью гулкие тяжелые шаги.
Дверь отворилась и дверной проем заслонила огромная фигура. Жуткий спаситель впервые предстал перед маркизом при дневном свете. На этот раз капюшон не покрывал его голову, и Де Ветт смог рассмотреть его во всей красе…
Коей тут и не пахло. Это был человек с самой отталкивающей внешностью, что довелось встречать маркизу. Низкий покатый лоб венчал плоское как блин лицо изъеденное оспой, по которому словно был размазан нос. Глубоко посаженные серые глаза слегка смотрели друг на друга, придавая общему суровому облику великана комичный оттенок. Верхняя губа была тонкой, едва различимой полоской, тогда как нижняя была широка, оттопырена, и заметно выдавалась вперед. На тяжело, квадратной челюсти в хаотичном порядке росли клочья бороды всевозможных оттенков, от рыжего и светлого, до серебряной седины и иссиня черного. Макушка наоборот же, была гладкой и чуть ли не отполированной, что очень контрастировала с густыми кустистыми бровям, сросшимися в одну линию.
- Очнулся. – великан не спрашивал, лишь констатировал факт – Присаживайся к столу. Тебе нужно подкрепиться.
Огромная рука сделала приглашающий жест. Сам же великан повернулся к печке, и сняв чайник протопал к полке. Взяв две кружки, огромную, больше напоминающую миниатюрное ведро и поменьше, размером с добрый пивной бокал, он поставил их на стол.
Пока в кружках исходил паром ароматный пряный настой на травах и ягодах, великан с помощью ухвата снял с углей глиняный горшок, плотно закрытый крышкой. Как только крышка оказалась отложенной в сторону, по комнате поплыл сводящий с ума аромат жаркого.
Тем временем, к кружкам на столе присоединились тарелки, причем одну можно было спокойно окрестить тазом, а вторая, предназначавшаяся гостю, хоть и была меньше, но по объему поспорила бы с иной кастрюлей.
Только сейчас Де Ветт понял, насколько он был голоден. Когда великан разложил по тарелкам ароматное, дымящееся жаркое из мяса, овощей, грибов и каких-то кореньев, маркиз сглотнул слюну вместе со всеми вертящимися на языке вопросами.
Между тем, на столе появились и столовые приборы, на удивление обычного размера. Де Ветт машинально отметил про себя, что это серебро. Решив, что голод не стоит того, чтобы заострять на это внимание, он приступил к трапезе.
О боги! Де Ветт чуть не плакал. Блюда вкуснее он не пробовал даже в лучших ресторанах. Рецепторы во рту жаждали продолжения, и маркиз с жадностью продолжил прием пищи, яростно работая ложкой.
Тем временем, великан неторопливо достал откуда-то из недр своего мехового плаща застиранный столовый платок, и аккуратно повязав его за шею, неспешно принялся за еду. Де Ветт отметил комичность происходящего – в силу невероятных габаритов, платок еле сходился на шее, и совсем не защитил бы от попавшей мимо рта пищи. Но особой нужды в нем и не было. Великан ел настолько изысканно и аккуратно, как не умели в высших домах Лондона и Парижа. Каждое движение приборов было плавным и отточеным. Огромные пальцы держали крошечные, в сравнении с ними, приборы с изысканной грацией согласно всем правилам этикета. Запивая нежное жаркое пряным травяным чаем, Де Ветт раздумывал над происхождением своего несуразного спасителя. Сотни вопросов роились в его голове, но осторожность и голод останавливали его.
Великан первым нарушил тишину. Когда они закончили с едой, он, убрав со стола, достал трубку и плотно ее набив, закурил. Выпустив облако густого дыма, он произнес:
- Что-то мне подсказывает, что у тебя вопросов ко мне больше, чем у меня к тебе,
Де Ветт помедлил с ответом, вздохнул и выпалил:
- Я крайне признателен за свое спасение! Чем я могу вам отблагодарить?
- Для начала, не помешало бы представиться.
Великан выпустил еще одно густое облако.
- Де Ветт! Маркиз Де Ветт.
- Иуда.
Де Ветт вопросительно посмотрел на него.
- Мое имя. Иуда. Матушка была очень религиозна. – последнее слово он чуть ли не выплюнул - Почему ее выбор пал именно на это имя, она так и не рассказала. Она вообще мало говорила. Вместо нее обычно говорила скалка.
- А вы, не очень… - Де Ветт замялся – религиозны?
Он не сразу понял, что раскаты грома, которые ударили ему по ушам, на самом деле были смехом Иуды.
- О, не сомневайтесь, я достаточно верую, чтобы при встрече с этим кровожадным чудовищем оторвать ему голову!
Глаза Иуды сверкали. Казалось, он вот вот потеряет контроль и разорвет маркиза пополам, как того волка. Де Ветт неосознанно подался назад, левой рукой прижимая к себе саквояж, который так и стоял на лавке с самого начала трапезы. Великан внезапно успокоился, и расслаблено откинулся к стенке, попыхивая трубкой.
- Знаешь, Де Ветт, я очень давно не говорил с людьми, которые не убегали от меня в ужасе, схватившись за вилы. И теологические споры не то, на что мне бы хотелось тратить время. Попомни мои слова, инквизиции не долго осталось коротать свой век, а если в той занимательной книжице хоть слово правды, нас ждет весьма интересное время. Весьма интересное.
Он махнул рукой в сторону противоположной стены, и Де Ветт увидел то, что не разглядел при первом беглом осмотре. На маленькой полке между фонарем и коробкой со свечами, лежала книга. Напрягая зрение Де Ветт смог прочесть корешок: «О вращениях небесных сфер» Еретические труды Коперника, поданные под научным соусом. Один его последователь уже отправился на костер. Как же звали этого итальянца… Джованни, Джорданни… Не так уж важно, на самом деле. Де Ветт перевел взгляд на Иуду.
- За что вы ненавидите Бога?
- Хороший вопрос. Очень хороший. Что, если я тебе скажу, что…
