Серия «Хантай тихоокеанский в собственном соку»

Ему и самому было немного не по себе. Может, потому что остаток ночи он ворочался в тщетных попытках уснуть, а под утро провалился в жутковатый кошмар. Ему снилась Нина Наумовна, облачённая в ритуальные одежды из шкур и меха. Лицо завсклада было расписано чёрными крестами и волнистыми линиями. Женщина сидела на большом камне у самого берега моря. Ноги её были широко расставлены, на коленях лежал конец толстой змеящейся по земле травяной косы. Она запускала руку в стоящий рядом чёрный мусорный пакет, вытаскивала куски окровавленных кишок и вплетала их в зелёные пряди. Костя ощущал совсем рядом присутствие кого-то жуткого, но берег был пуст. Внезапно пришло понимание, что источник опасности находится в воде. Он почувствовал, как из бездонной тёмной пучины на поверхность поднимается нечто чудовищное и голодное. Морская гладь вспучилась горбом, выпуская из глубины огромное тело в обрамлении извивающихся щупалец. Заорав от страха, Костя подскочил на кровати, так толком и не разглядев подводного монстра.  В комнате было пусто. Все соседи уже ушли на завтрак, не удосужившись его разбудить.

Даже сейчас, в освещённой утренним светом столовой, Костя почувствовал, как от воспоминаний об этом кошмаре кожа покрылась неприятными мурашками.

Поспешно закончив принятие пищи, он вернулся в свою комнату. Плюхнувшись на кровать, покосился на сочинения Лавкрафта и решил не усугублять и без того неспокойное душевное состояние. После плотного завтрака его разморило, вымотанный организм сдался, и Юхансон, наконец, погрузился в глубокий здоровый сон.

— Костя, — кто-то тряс его за плечо. — Костя, проснись.

Он с трудом разлепил веки и уставился на встревоженную Саакшом.

— Что? — просипел он, протирая глаза.

— Ты Люду не видел?

— Кого? Какую Лю… Ааа, Милу? Нет, не видел. А что, вообще, произошло?

— Пошла после завтрака прогуляться по территории и до сих пор нет. Я волнуюсь.

— Погоди, а сколько сейчас времени? — он глянул на экран смартфона. — Ого. Начало седьмого. Вот это я придавил на массу. Погоди, так её уже сколько нет?

— Часов девять. Думала, она у тебя.

— Нет. Как после завтрака разошлись, так и не виделись. Я вообще отрубился. Думаешь, что-то случилось?

— Не знаю. С одной стороны она общительная, с другой… Я на женской стороне всех уже спросила – никто не видел. Может, у вас тут с кем-нибудь языком зацепилась?

— Возможно, — обеспокоенно пробормотал Юхансон. — Пойдём поищем.

Они последовательно обошли каждое помещение в мужских боксах, но ничего полезного выяснить не удалось.

— Слушай, — тихо спросил Костя, когда они покинули последнюю комнату, — ты не заметила, что все какие-то квёлые, будто не в себе?

— Заметила. Ещё после завтрака обратила внимание. Девчонки все как пришибленные – заторможенные какие-то.

— Не нравится мне всё это, — пробормотал парень задумчиво. — Пойдём на КПП. Может, охранники её видели.

На посту скучал тот же усатый мужик, не выпустивший Костю в магазин.

— Здравствуйте, — обратился к нему Юхансон. — Подскажите, через вас сегодня девушка не проходила наружу? Невысокая блондинка, скорее всего, в розовой бейсболке.

— Нет, — неприязненно бросил охранник.

— Точно? Просто мы её полдня на территории найти не можем.

— Я на смену час назад заступил. Возможно, днём и проходила. У сменщика нужно спрашивать.

— А где он? — с надеждой поинтересовалась Саша.

— Спит, — буркнул раздражённо усач. — Будить не буду.

— Может всё-таки… — начала женщина, но Костя прервал её, потянув за рукав.

— Пойдём. С ним бесполезно разговаривать. Я вчера пытался уже.

Они вернулись на бетонную дорожку, разделяющую мужскую и женскую половины жилых помещений.

— Ну не может же человек вот так бесследно исчезнуть, — воскликнула Саша, беспомощно посмотрев на своего спутника.

— Без паники, — он обвёл взглядом безлюдную территорию. — Разберёмся.

Вдалеке у производственных холодильников мелькнула знакомая полная фигура.

— Пойдём, — оживился он. — Может, кладовщица что-нибудь знает. Только ты это… Сама у неё спроси. Я с ней не особо поладил.

— Хорошо. Спрошу.

Коробки больших холодильных помещений располагались рядом с основным производственным цехом. Дверь одного из них была приоткрыта.

— Нина Наумовна, вы здесь? — крикнула Саша, сдвигая в сторону тяжёлые пластиковые полоски, висящие перед входом. — Мы Люду ищ…

Костя уткнулся в спину неожиданно замершей женщины. Он выглянул из-за её плеча и тоже остолбенел. Крик, рванувшийся наружу, застрял в горле. На мясницких крюках, спускающихся с потолка, висели обнажённые человеческие тела. Живота несчастных были вспороты. Под каждым стояло ведро с замёрзшей кровью и внутренностями. На один из ближайших крючьев был насажен посиневший, покрытый изморозью труп Милы.

За мгновение до того, как мир вокруг вспыхнул и погрузился во тьму, Костя ощутил сильный удар по затылку.

***

Голова раскалывалась от боли. Холодный ветер бросал в лицо солёные морские брызги. Юхансон почти не чувствовал рук из-за верёвки, туго стягивающей запястья за спиной. Острые кромки камней, устилающих пляж, впивались в колени. Рядом без признаков жизни лежала Саакшом. По её тёмному скуластому лицу, вытекая из широкой раны на лбу, струилась кровь.

— Всегда находятся те, кто хотят всё испортить, — скрипучий голос неприятно резанул по ушам. — Скушали бы сегодня рыбку с приправой, как остальные, и избавили бы всех от лишних проблем.

Костя поднял взгляд на нависшего над ним Чавычкина. Лицо бизнесмена скрывал капюшон красного дождевика. За его спиной, растянувшись вдоль береговой линии, стояли вахтовики. Если тут присутствовали все работники, то не менее двух тысяч мужчин и женщин замерли с безучастными лицами в опустившихся на пляж сумерках. Блики костров отражались в остекленевших глазах, пальцы мёртвой хваткой сжимали длинную косицу из травы и окровавленных кишок.

Поодаль прислонилась плечом к деревянному кумиру Нина Наумовна. Одеяние из шкур и меха покрывало её тело, на лице чернели странные символы – совсем как в недавнем Костином сне.

— Однако не могу вас винить, — продолжил меж тем Чавычкин. — Я и сам предпочитаю плыть против течения. Когда-то именно такие бунтари первыми решили выйти на берег из Мирового океана. Они дали начало роду человеческому, но люди забыли об этом. Тех немногих, кто хранит правду, заставили отречься от своего прошлого. Предать творцов. Забытые боги ослабли без подношений, стали немощны и бесполезны. Почти бесполезны, ведь их плоть всё еще несёт в себе искру бессмертия. Всякий, кто ест мою плоть и пьёт мою кровь, имеет вечную жизнь. Так написано в вашей Книге? Тайна сия велика, ибо знают боги, что в день, который вы вкусите их, откроются глаза ваши и будете как они. Ты чувствуешь это, я вижу на твоих губах следы божественной плоти, искра высшего знания уже коснулась твоего разума. Зачем ты сюда пришёл? Тебе здесь не место. Расскажи, как ты здесь оказался и плоти какого бога ты попробовал?

— Я не понимаю, — простонал Костя, облизав пересохшие губы.

Он крутил запястьями, пытаясь ослабить путы, но узлы были затянуты на совесть, и верёвка только сильнее впилась в кожу.

— Можешь не говорить – это уже не важно, — пожал плечами бизнесмен. — Великий Утлейгон услышал наш зов, принял нашу жертву и требует ещё. Мы насытим его голод, а когда сила вернётся, я заставлю отдать её мне всю, без остатка. Уйкоаль станет колыбелью новой цивилизации, и здесь, в кровавой морской пене, родится её создатель – однорукий творец лучшего мира.

Чавычкин воздел сжатый кулак к небу. Кладовщица запустила руку в стоящий у ног мусорный пакет и, вытащив спутанный комок кишок, вложила их в открытый рот хантая. Схватив окровавленной рукой большой бубен, стоящий у ног идола, она громко ударила в него ладонью, оставив на туго натянутой коже красный отпечаток.

— К’эвлах Утлейгон! — разнёсся по пляжу её пронзительный вопль, похожий на птичий крик.

Одурманенные вахтовики, пятясь, медленно вошли в тёмную воду. Их пальцы, сжимающие косу, синхронно разжались. Жуткое сплетение травы и человеческой плоти с плеском упало в воду.

— К’эвлах Утлейгон! — надрывалась шаманка, стуча в бубен. — К’эвлах Утлейгон! К’эвлах Утлейгон!

Морская гладь вспучилась, выпуская на поверхность нечто настолько огромное, что разум Кости отказывался это принимать. Чудовищных размеров голова, напоминающая человеческую, медленно поднималась над водой, вращая выпученными рыбьими глазами. Беззубая пасть распахнулась, из тёмного провала, извиваясь, показались сотни толстых щупалец. Они устремились к покорно застывшим людям, обвивая по несколько человек за раз, подтягивали к покрытому коралловыми наростами и длинными водорослями лицу.

— Утлейгон услышал своих детей, — жарко зашептал на ухо обмершему от страха парню Чавычкин. — Ему понравится наше подношение. Это его последнее жертвоприношение, пусть насытится вдоволь. Грозный Кутх уже готов нанести смертельный удар. Он несёт в своём стальном клюве пентритовый подарок.

Бизнесмен быстрым шагом направился к центру пляжа. Только сейчас Костя обратил внимание на установленный там механизм. Ствол гигантской гарпунной пушки смотрел в сторону моря. Поднявшись на металлические подмостки, Чавычкин принялся крутить рукоять поворотной вилки, корректируя траекторию полёта снаряда в направлении морского чудовища.

Утлейгон приступил к трапезе. Щупальца сжимались, ломая кости и разрывая плоть жертв. Кровь из изуродованных тел ручьями текла в жадно раскрытый рот. Люди начали приходить в себя. Пляж огласили крики ужаса и боли. Древнее божество отбрасывало в сторону выжатые останки и хватало мечущихся в панике по пляжу людей. За спиной послышались автоматные очереди. Юхансон обернулся. Охранники, выстроившись шеренгой, стреляли по ногам пытающимся сбежать вахтовикам.

— Падай и не шевелись, — сквозь треск выстрелов и человеческие вопли прорвался голос Саакшом.

Костя послушно рухнул на землю. Он почувствовал, как женщина пытается распутать стягивающие его запястья узы. Замерев, расширенными зрачками, Юхансон наблюдал за суетящимся Чавычкиным. Бизнесмен, похоже, наконец взял Утлейгона на прицел. Приглушённо щёлкнул спусковой механизм, и гарпун, сверкнув в лунном свете, устремился к насыщающемуся монстру. Остриё пробило кожу под глазом и погрузилось в зеленоватую плоть.

От удара чудовище дёрнулось, натягивая прикреплённый к гарпуну трос. Громкий взрыв слился с удивлённым трубным рёвом. Щупальца, сжимающие людей, разжались. Утлейгон рванулся, но конструкция, удерживающая его устояла.

— Огоооонь! — завопил Чавычкин.

Четверо охранников, вооружённых ручными противотанковыми гранатомётами, выбежали вперёд. Звуки выстрелов прозвучали почти одновременно. Пороховой дым, вырвавшийся через сопла и раструбы стволов, окутал стрелков. Огненные бутоны распустились на теле ревущего в ярости божества.

— Ещё! — брызгая слюной, орал обезумевший бизнесмен.

Костя почувствовал, что его запястья свободны. Он повернулся к Саакшом, но слова благодарности застряли у него в горле. Женщина лежала на спине с закрытыми глазами, зажимая окровавленными руками левый бок.

— Саша! — громко зашептал он, тряся её за плечи. — Ты чего?

Голова её безвольно моталась из стороны в сторону.

— Не умирай! Держись!

Слегка приоткрыв дрожащие веки, женщина взглянула на Костю мутнеющими глазами.

— Пить, — тихо прохрипела она, с трудом разлепив пересохшие губы.

— Ща, — Юхансон растерянно закрутил головой. — Где же тут воды-то…

— В кармане. В штанах…

Грохнула очередная серия взрывов. Саша закашлялась. Кровь, вплеснувшись изо рта, стекла по щеке тонкой струйкой. Костя похлопал её по карманам. Нащупал справа твёрдый предмет и вытащил плоскую металлическую фляжку. Непослушными пальцами скрутил колпачок и, немного приподняв голову женщины, поднёс горлышко к её рту.

— Нет, — она плотно сжала синеющие губы. — Сам. Тебе надо. Чирим это. Пей. Там грибы. Помогут.

— Что? — опешил Юхансон. — Зачем? От чего помогут?

— Вернуться помогут. Правду сказал Чавычкин, не место тебе здесь. Пей!

Ошалевший от происходящего вокруг безумия парень послушно приложился к фляжке. Тёплая, горьковатая жидкость скользнула по горлу. Перед глазами поплыло. Уши заложило, как при взлёте самолёта. Сквозь приглушённый шум армагеддона, развернувшегося на морском берегу, он услышал звук входящего вызова. Ему кто-то звонил.

***

Костя подскочил на кровати. Сердце бешено стучало, пропитанная потом простыня сбилась в комок под ягодицами. Он ошалело крутил головой по сторонам, приходя в себя. Обрывки сна стремительно ускользали из сознания. Взглянув на экран смартфона, Юхансон раздражённо поморщился. Симонов без повода звонил редко, а это значит, что ему наверняка что-то нужно.

— Внимательно, — буркнул он хриплым ото сна голосом.

— Здорово, Костян! — обрадованно завопил старый знакомый. — Спишь, что ли? Еле дозвонился.

— Типа того. Чё случилось? Только не говори, что просто так звонишь – не поверю.

— Ты чего такой недовольный? — немного обиженно протянул Симонов.

— Стёпа, к делу! — оборвал его Юхансон.

— Ладно. Ты же сейчас без работы сидишь?

— Ну.

— Не хочешь на Камчатку сгонять вахтой? От силы пару месяцев, пока путина идёт. Деньги нормальные обещают. Я сам хотел, да вот с аппендицитом в больничку загремел. Вместо меня съездишь, чтоб не вышло, что я работодателя подвёл. Скажут, несерьёзный работник. Потом хрен нормальное место найдёшь.

Холодок пробежал по спине Кости. Какие-то смутные образы мелькнули в его памяти, и чувство тревоги сдавило грудь. Однако финансовая подушка, оставшаяся после увольнения, таяла на глазах, а достойных предложений пока так и не поступило. Эта поездка могла бы неплохо поправить его материальное положение на какое-то время.

— Надо подумать, — ответил он уклончиво. — Скинь мне информацию на почту. Гляну.

— Ага. Только ты не тяни. Неделя осталась, а тебе ещё санитарную книжку сделать надо будет.

— Понял. Будут вопросы – наберу. До связи.

Костя отключился. Кинул телефон на прикроватную тумбу, рядом с развёрнутым картонным конвертом. На плотной коричневой бумаге россыпью темнела горстка небольших подсушенных кусочков. Он вытянул за краешек торчащую из-под конверта визитку. «LeninGrib.com», — затейливыми вензелями было выведено на лицевой стороне. «Псилоцибин – плоть бога. Микродозинг – шаг в будущее», — красовалось на обороте.

Решив больше никогда не ложиться спать сразу после употребления, Юхансон убрал конверт в выдвижной ящик тумбы. Подробностей своего бэд-трипа он не помнил, но ощущения остались самые неприятные, даже пугающие. Звякнул телефон, оповещая о поступившем электронном письме. Симонов скинул обещанную информацию о возможной будущей работе.

Спустя неделю, стоя в очереди к рамке металлодетектора в аэропорту, Костя размышлял, не ошибся ли он, согласившись на эту сомнительную авантюру. Его взгляд зацепился за мелькнувшую впереди розовую бейсболку, и сердце на секунду замерло. Подавив нахлынувшее внезапно чувство тревоги, он тряхнул головой. Его ждала Камчатка.

— Долго ещё ехать, не знаете? — проорал он, перекрикивая шум мотора.

Сосед смерил его неприязненным взглядом и пожал плечами.

— Вы здесь тоже первый раз? — не сдавался Костя.

Бородач кивнул и отвернулся, всем видом показывая нежелание продолжать беседу. Молодой человек сконфуженно осмотрелся и поймал понимающий взгляд сидящей в углу у кабины девушки в розовой бейсбольной кепке.

— Здесь все в первый раз, — сквозь свист ветра в ушах донёсся её голос. — Завод только в этом году открылся. Ты не знал?

Косте понравилось то, как легко девушка перешла на «ты». Он улыбнулся и помотал головой.

— Я вообще впервые на вахте. Как-то всё быстро очень получилось. Знакомый в больницу попал, а я без работы как раз… Он и предложил вместо него поехать. Сказал, что платят хорошо. Неделя на сборы, и вот я тут.

— У меня почти так же. Была вакансия в «Северных промыслах», они что-то там переиграли в последний момент и подсказали сюда попробовать. Выбора особого не было. Так-то я уже пять лет на путину гоняю. Нормальный заработок за пару месяцев. Но это если рыба идёт, бывает, люди и зазря ездят. Мне пока везло. Я вообще везучая.

Она заразительно рассмеялась, убирая под бейсболку выбившийся светлый локон. Костя не удержался, его губы тоже расплылись в непроизвольной улыбке. Эта жизнерадостная хохотушка смогла быстро и непринуждённо завоевать его доверие.

— Мила, — она протянула руку. — Вообще, Людмила, но мне так больше нравится.

— Костя.

Парень аккуратно сжал мягкую тёплую ладошку. Машину в очередной раз тряхнуло, он схватился за борт свободной рукой, пытаясь удержать равновесие. Нога подвернулась, и Костя неуклюже бухнулся на колени.

— Ого, — удивлённо распахнула глаза девушка. — Так быстро. Я тебя даже с папенькой не познакомила ещё. Ну ладно, я согласная.

Она снова закатилась заливистым смехом. Смущённый Юхансон, чувствуя, как его щёки пылают поспешно принял исходное положение. Надеясь, что под двухдневной щетиной это не так сильно заметно, он исподтишка зыркнул на попутчиков. Вахтовики улыбались. Не все, но многие. Даже неразговорчивый бородач, сидящий напротив, сдержанно искривил губы. Напряжение, висевшее в воздухе всю дорогу, спало.

***

Костя посторонился, выпуская мужика с охапкой спецодежды в руках.

— Следующий! — раздался из-за двери зычный крик завскладом.

Он нырнул в полумрак складского помещения. За самодельной перегородкой из ящиков, заваленной бумагами, под тусклым светильником разместилась пожилая грузная женщина в очках.

— Фамилия? — буркнула тётка, не отрывая взгляд от разлинованного листа.

— Юхансон.

Она подняла на него глаза и подозрительно прищурилась, поправив сползшие очки.

— Еврей, штоля?

— Зачем еврей? — растерялся Костя. — Русский. Корни норвежские. У деда Йохансен фамилия была. А с евреями что не так?

— Да эт я просто… — неопределённо покрутила рукой в воздухе кладовщица. — На всякий случай... По мне хоть ифиёп. Кем устроился?

— Рыбообработчиком на разделку.

— Тааак, — послюнив палец, она принялась листать бумаги. — Ага! Константин Игоревич?

— Он самый, — кивнул Костя.

— Вот тута распишись, — тётка отметила галочками несколько строчек. — Жди. Я за одёжей схожу.

Кладовщица с трудом поднялась со стула и прошаркала куда-то вглубь, растворившись среди высоких стеллажей. Юхансон быстро проставил подписи в указанных местах и осмотрелся. Внимание его привлекла необычная вещь, непонятно как оказавшийся на складе. Он приблизился к странному предмету и коснулся его рукой. Деревянный, в человеческий рост, истукан, изображающий рыбу с бородатой мужской головой, оказался влажным и скользким на ощупь. Рот идола был широко раскрыт, будто в ожидании пищи.

— Не трожь! — резкий окрик заставил его отдёрнуть руку. — Чего лапаешь?

Толстые стёкла очков кладовщицы яростно сверкнули в полумраке. Стушевавшийся от необоснованной, на его взгляд, агрессии Костя сконфуженно отступил.

— Да я посмотреть просто…

— Неча там смотреть! — рявкнула тётка. — Не твоё – не трожь! Расписался?

Она скользнула глазами по формуляру и кивнула на стопку спецодежды.

— Забирай. За башмаками позже придёшь – не распаковали ещё. Скажи там, пускай обождут пока. Я позову.

Юхансон сгрёб одежду и поспешил наружу. На пороге он всё же бросил быстрый взгляд через плечо. Завскладом бережно укутывала идола в рваную мешковину. Хмыкнув, Костя толкнул железную дверь и переступил порог.

— Просила пока не входить, — придержал он за плечо рванувшегося было внутрь работягу. — Позовёт.

— Костя! — раздался справа звонкий голосок Милы. — Ты чего такой?

— Какой? — буркнул Юхансон, выуживая из кармана пачку Philip Morris.

— Как пыльным мешком стукнутый, — хихикнула девушка. — С Ниной Наумовной поцапался?

— Жучка старая, — поморщился Костя. — Ни с чего на людей кидается.

Он сунул сигарету в рот, но Мила тут же выхватила её.

— Не кури здесь. Нельзя. Пойдём, покажу, где курилка.

Она уверенно направилась в сторону жилых боксов. Юхансон послушно поплёлся следом.

— Ты не обращай внимания, — тараторила меж тем спутница. — Нина Наумовна – нормальная тётка. К ней просто подход нужен. А ты откуда сам?

— Из Краснодара.

— О, земляк! — обрадовалась девушка. — Я сразу почувствовала, что у нас есть что-то общее. Может, мы даже одним рейсом сюда летели. Тебе смену когда определили? Днём?

— Не знаю ещё. Не сказали.

— Бери ночную. В одно время будем работать. Вон курилка.

Она махнула рукой в сторону большой деревянной беседки и отдала ему сигарету.

— Как устроишься, заходи во второй женский блок. Чаю попьём. Поболтаем. Тут, пока рыба не пойдёт, скука смертная будет. Всегда так. В общем, заглядывай – не стесняйся.

Костя проводил взглядом невысокую ладную фигурку и повернулся в сторону беседки. Оттуда слышались громкие голоса и редкий смех. Первые мелкие капли дождя упали на лицо, Юхансон перехватил свою ношу поудобнее и поспешил под деревянное укрытие. Возможно, всё не так плохо, как ему показалось сначала. В конце концов, везде можно найти свои положительные стороны.

***

Разместившись на единственной свободной кровати у окна, Костя украдкой разглядывал соседей. Имена их он забыл сразу после знакомства. Не страшно, время ещё будет. Единственным, чьё имя он всё же запомнил, оказался неприветливый бородач, разговорить которого Костя пытался по дороге.

Тарас прибыл сюда с Алтая. Как и большинство, он много лет промышлял вахтой на различных рыбодобывающих предприятиях. К своей радости, уже встретил здесь каких-то старых знакомых и договорился переселить их в один бокс. Мужики оживлённо обсуждали свои не вполне понятные Косте вопросы, часто сыпали незнакомыми терминами и употребляли сленговые словечки, о значении которых он мог только догадываться. Парень чувствовал себя неуютно среди них, и, хотя открытой агрессии никто не проявлял, ощущение того, что он здесь лишний, усиливалось с каждой минутой.

Несмотря на то, что дорога была утомительной, спать совершенно не хотелось – видимо, сказывалась разница в часовых поясах. Интернет, естественно, не ловил, да и не все сотовые операторы могли предоставить более-менее стабильную связь. Вспомнив о книгах, взятых в дорогу, он вытащил их из рюкзака и уставился на обложки, размышляя, с какой начать. Собирался он в спешке и схватил первое, что подвернулось под руку. После недолгих раздумий «Весёлая наука» Ницше отправилась на прикроватную тумбу, а Костя, откинувшись на подушку, раскрыл сборник рассказов Лавкрафта и погрузился в чтение.

Мрачные картины, описанные мастером космического ужаса, совсем не способствовали поднятию настроения, и, вспомнив через полчаса о приглашении Милы, отложив книгу, он вышел из бокса. В сгущающихся сумерках истерично кричали чайки и шумно бились о каменистый берег морские волны. Зябко поёжившись, Юхансон сунул руки в карманы штанов и отправился на женскую половину.

Внезапно осознав, что являться с пустыми руками – признак дурного тона, он резко свернул в сторону КПП. Предприятие по периметру было окружено высоким забором, отделяющим его от посёлка. Усатый охранник вопросительно воззрился на Костю через обзорное окошко.

— Куда?

— В магазин хочу пройтись, к чаю чего-нибудь купить.

— Пропуск.

— Какой пропуск? — уставился на него растерявшийся вахтовик. — Нет у меня пропуска.

— Без пропуска не положено, — отчеканил усач. — Объект под охраной. Установлен пропускной режим на вход и на выход.

— Да я быстро до ближайшего магазина метнусь, — без особой надежды взмолился Костя. — Сам подумай, даже если я что-то украл бы, куда мне это девать в такой глуши?

— Не положено думать – положено действовать по инструкции.

Юхансон раздосадовано плюнул под ноги. Похоже, соблюсти приличия не получится. Немного потоптавшись на месте, он всё же решил не менять планов и побрёл к женским боксам.

— О, пришёл, — губы Милы расплылись в улыбке. — Думала, застесняешься. Проходи, присаживайся. Сейчас на стол накрою.

Костя скромно примостился на краю кровати.

— Хотел печенек купить каких-нибудь, — начал оправдываться он. — Так даже за ворота не выпустили.

— Обычное дело, — пожала плечами Мила. — Не переживай, у нас всё есть.

— Неудобно как-то… — виновато продолжил Костя.

Девушка лишь отмахнулась, прерывая его.

— Знакомься, это Саакшом, можно просто Саша, — она кивнула в сторону стоящей у окна невысокой женщины с монголоидными чертами лица. — Коренная камчадалка, между прочим. Из древнего рода инт… ит… Саш, как правильно? Я забыла.

— Ительме́ны, — грустно улыбнулась соседка. — Здравствуйте.

— Добрый вечер, — кивнул Юхансон. — Приятно познакомиться. Меня Костей зовут. Саша, а почему тут местных так мало? Основная масса приезжие. Не хотят работать?

— Наших берут неохотно. С приезжими проблем меньше, и северная надбавка не такая большая. Это вы думаете, что много платят, а у нас тут цены выше, чем в Москве. Конечно, те, кто стаж вахтой наработал, получают почти как местные, а вот новички сильно теряют в деньгах.

— Ясно, — задумчиво протянул Костя. — А где вся администрация? За весь день ни одного начальника, кроме кладовщицы, не видел.

— Не знаю, — пожала плечами Саша. — Вроде сегодня ночью прилететь должны, кто-то говорил. Ваша группа последняя была. Штат укомплектовали полностью.

— Давайте к столу, пока чай не остыл, — вмешалась Мила. — Костя, тебе сколько сахара?

За неспешной беседой время пролетело быстро. В бокс постепенно возвращались остальные соседки. Гость усиленно делал вид, что не замечает их любопытные взгляды. Разговор плавно перешёл на историю коренных народов. Говорила в основном Саакшом. Прихлёбывая горячий напиток, Юхансон внимательно слушал о том, как постепенно вымирали ительмены, ассимилируясь с русскими. Как горячка, оспа и сифилис, завезённые колонизаторами, выкашивали целые поселения. Как их заставили променять старых богов на христианского мессию.

— Кстати, — внезапно вспомнил Костя. — Я на складе видел какого-то деревянного мужика с рыбьим хвостом.

— Хантая? — удивлённо вскинулась женщина. — Странно.

— Кто это? — заинтересовался Юхансон.

— Рыбный бог, — задумчиво пробормотала Саша. — Не думала, что начальство тут настолько суеверное. Может, они обряд первой рыбы решили провести?

— Круть! — обрадовалась Мила. — Всегда хотела в чём-нибудь таком этническом поучаствовать. Чё делать будут?

— Да ничего особо зрелищного обычно не устраивают. Кишки рыбьи в травяную косу вплетают и тащат по реке против течения, чтоб сезонный улов щедрый был. Обычай предков.

— Пьянки не будет? — с притворным разочарованием уточнил Костя. — Жаль. Хотя, может, и к лучшему. Я слышал, что у аборигенов с водкой сложные отношения. Без обид.

— Ха, водка, — усмехнулась собеседница. — Ты просто наш чирим не пробовал.

— Крепкая штука?

— Настойка на голубике и мухоморах. Угощу потом. Взяла с собой немного, окончание вахты отметить. Никакая водка и рядом не стояла. Совершенно другие ощущения. Путешествие за пределы реальности обеспечено.

— Договорились, — оживился Юхансон. — Я всегда открыт для экспериментов.

Он посмотрел в окно. На улице совсем стемнело, да и соседки начали поглядывать на него как-то неодобрительно.

— Пойду я, — Костя поднялся с табурета. — Спасибо за гостеприимство, девчонки.

— Дорогу сам найдёшь или проводить? — выразительно посмотрела на него Мила.

— Найду, конечно, — усмехнулся он. — Там фонари по всему периметру, не заблужусь.

— Ну как хочешь, — в голосе девушки послышалось разочарование. — Тогда пока.

— Пока, — попрощался Юхансон и выскользнул за дверь.

Только когда тяжёлая створка захлопнулась за его спиной, он сообразил о своей промашке, и чуть не выругался вслух. Как и большинство мужчин, он плохо понимал намёки. Тяжело вздохнув, Костя побрёл к курилке, кляня свою недогадливость.

***

Богатырский храп соседей мешал заснуть. Юхансон долго крутился на жёсткой кровати, комкая одеяло. Наконец, придавив голову подушкой, он провалился в беспокойное забытье. Сквозь сон ему слышались то ли далёкие раскаты грома, то ли удары в большой бубен. Вопли чаек казались человеческими криками, а шум волн напоминал рычание разъярённого зверя.

В комнате громко хлопнула дверь. Костя сорвал подушку и, щурясь от света, резко сел на кровати.

— Что случилось? — просипел он вслед выбегающим наружу вахтовикам.

— Тараса медведь задрал, — бросил через плечо один из соседей, выскакивая за порог.

Всё ещё не до конца пришедший в себя Юхансон натянул штаны, накинул куртку на голое тело и, втиснув ноги в ботинки, бросился следом.

Сквозь крупные ячейки сетки Рабица, отделяющей территорию от пляжа, было видно лишь спины толпящихся работников. Скользнув в открытую калитку, Костя заработал плечами, протискиваясь к центру.

Картина, открывшаяся его взору, заставила желудок подскочить к горлу. С трудом сдерживая рвотные позывы, он зажал рот рукой.

Кровь, заливающая каменистый пляж, тускло блестела в лунном свете. То, что осталось от Тараса, даже отдалённо не напоминало человека. Жуткая мешанина из мяса и костей бесформенной кучей громоздилась на потемневшей земле.

— А где медведь? — сглотнув, шёпотом поинтересовался Костя у стоящего рядом.

— А пёс его знает, — пожал плечами крепкий коренастый мужичок. — Спугнули, наверное.

— Часто такое?.. — мотнул Юхансон головой в сторону останков.

— Не очень, но бывает, — авторитетно поделился собеседник. — За десять лет работы пару раз всего видел. Только…

Мужик запнулся и замолчал.

— Чего? — вырвалось у Кости.

— Да не похоже это на медведя. После него останки всё равно узнать можно. Даже если руку оторвёт или ногу, всегда понятно, что труп человеческий. А тут… Будто пережевали и выплюнули – хрен разберёшь, где голова, где жопа. Только по башмакам и смогли опознать.

— А это кто? — кивнул Костя в сторону высокого лысого мужчины в красном дождевике.

— Так Чавы́чкин это. Начальник всей шараги. Сегодня ночью прилетел. Походу не задался бизнес у буржуя.

Мужик сплюнул под ноги и стал протискиваться к выходу с пляжа. Юхансон поискал глазами Милу, не нашёл, но заметил кое-что интересное. Рядом с останками Тараса в землю был вкопан идол-хантай. Тот самый, который прятала на складе склочная Нина Наумовна. Из жадно открытого рта по деревянной бороде сползали тёмные ручейки.

Чавычкин тем временем коротко скомандовал что-то стоящему рядом работнику, и тот поспешно растворился в толпе. Когда начальник повернулся, Костя заметил, что рукав дождевика, заправленный в карман, пуст, а левое надплечье слегка у́же правого. Похоже, у бизнесмена не было одной руки.

— Жуть какая, — раздался за спиной тихий голос.

Юхансон обернулся и увидел Сашу. Она полными ужаса глазами уставилась на то, что осталось от Тараса.

— Пойдём, — он аккуратно развернул её за плечи. — Не надо тебе на это смотреть.

Костя направил женщину в сторону калитки и, слегка подталкивая, повёл сквозь толпу. Позади раздался громкий всплеск. Бросив взгляд через плечо, он успел заметить, как что-то исчезает под водой в фонтане брызг. Это не было похоже на рыбу, скорее на большую змею или толстое щупальце. Кроме него, никто не обратил на это внимание, и, решив, что всему виной разыгравшееся от стресса воображение, Костя двинулся дальше.

— Ты как? — участливо поинтересовался он у Саши, когда они выбрались с пляжа.

— Нормально, — неуверенно ответила она. — Он твоим другом был?

— Нет. Просто сосед, но всё равно жалко. Что он там среди ночи забыл, интересно?

Мимо них пробежал мужик с пустыми мусорными пакетами в руках. Это был тот самый работник, которого куда-то посылал Чавычкин.

— Они его что, по пакетам распихивать собрались? — удивлённо пробормотал Костя. — А как же полиция? Следователи там, эксперты? Место убийства всё-таки.

— Пока сюда доберутся, чайки уже всё растащат. Я не уверена, что в этой дыре участковый-то есть. Проводишь? Как-то мне не по себе.

— Конечно, — с готовностью согласился парень. — Мила в комнате осталась? Не видел её на пляже.

— Ага. Сказала, крови боится. Лучше бы я тоже не ходила. Теперь кошмары будут сниться.

— Думаю, не только тебе.

Остаток пути они проделали молча. Каждый размышлял о своём.

— Зайдёшь? — поинтересовалась Саша, стоя у двери.

— Не. К себе пойду. Ночь на дворе. У вас там женщины сейчас раздетые и ненакрашенные. Опасно.

— Верно, — усмехнулась она. — Тогда пока.

— Пока. Миле привет передавай.

— Обязательно, — Саша переступила порог. — Будь осторожен. Нехорошее предчувствие у меня.

Хантай тихоокеанский в собственном соку (2/2)