Не то чтобы у меня было трудное детство, и совсем не было игрушек. Просто отец свои юные годы провел в воинских частях, преимущественно довольно удаленных от цивилизации, где настоящих детских игрушек было мало, а настоящих танков и пушек — много. А еще в то время и в тех местах в магазинах было много пластилина, в кинотеатрах — много военно-патриотических фильмов, а в библиотеках — много книжек про войну, причем с картинками. Результатом такого сочетания пространственно-временных факторов с редкостной отцовской усидчивостью стали игрушки, о которых собственно и рассказ.
Сейчас уже не вспомню, как все это началось. Наверное, я был сильно впечатлен каким-нибудь фильмом с зашкаливающей концентрацией солдат, взрывов, военной техники и немецких мундиров, и в тот же час потребовал от неосторожно посадившего меня перед телевизором родителя танков, как минимум игрушечных. Папа подумал, пришел к мысли, что купить танк в магазине — это скучно, тем более что пластмассовых немецких «тигров» образца 43 года в советских универмагах было мягко говоря немного, а если уж совсем по честному — то нифига, и в конце концов решил вспомнить молодость и просто танк слепить. Да, из обычного цветного пластилина.
Пластилин, разумеется, нужен был не обычный, а особый. Который бы не превращался в липкую кашу от теплых рук, не разваливался на кусочки при скатывании тонких трубочек и имел бы приличный красный, желтый и зеленый цвета, по возможности не омерзительно кислотные. Четыре из пяти доступных в магазинах пластилиновых наборов как минимум одному их этих критериев не удовлетворяли, а пятый был всегда в дефиците. Но мы как-то справлялись.
Лепка солдат — это практически искусство. За основу бралась тонкая металлическая гильза сантиметровой длины от каких-то спортивных пуль, которые брались откуда-то в неограниченных количествах. На гильзу налепливался ремень с бляшкой, петлицы со знаками различия, приятные мелочи вроде медалей, золотых генеральских пуговиц или нарукавных нашивок, ранец или, например, парашютный рюкзак в зависимости от рода войск и, наконец, оружие. Сверху одевался желтый шарик, символизирующий голову, с соответствующим головным убором. Например, пилотка отечественного пехотинца была плевой задачей, а вот перекладины на шлемофоне советского танкиста требовали почти ювелирной работы; тяжелее было лепить только летчиков. В итоге прилично лепить танкистские шлемофоны у меня получилось, а вот летчик так и не сложился.
Сложность лепки знаков различия на петлицах вообще находилась за гранью понимания. Например, на полковничьей петлице было три плашки. Длина петлицы не превышала пару миллиметров, поэтому ширина плашки должна была быть в районе 0,5 мм. Плашка получалась расплющиванием пластилиновой трубочки соответствующего диаметра. Как это удавалось отцу с нормальными крупными пальцами 30 летнего дядьки — загадка.
Танки делались на спичечном коробке. Во первых, это намного проще, чем лепить все целиком из пластилина, во-вторых, нижнюю часть танка можно было выдвинуть и поместить туда экипаж.
Отдельная история — домики и строения. Они всегда делались полуразрушенными, чтобы с одной стороны поддержать боевую атмосферу, а с другой — чтобы можно было расставлять солдат внутри помещений и в окнах . Дом, как и замок, сторожевые будки моста и укрепление из мешков с песком собран из отдельных кирпичиков, а крыши — из «черепичных» пластинок. Причем сооружения вроде замка требовали много пластилина, и заморачиваться с цветом тут уже не приходилось: просто брались все доступные пластилиновые кусочки и разминались в однородную массу. Килограммовый шарик пластилина для замка можно было разминать сутки и за это время познать Дзен. Цвет иногда получался крайне непредсказуемым: болотно-зеленым или фиолетово-коричневым. Как повезет.
Когда две армии были готовы, начались ежевечерние побоища.
Выглядело это так: расстилалось большое желтое покрывало, складками
обозначался рельеф, расставлялись элементы пейзажа вроде деревьев,
домики, мосты, укрепления, техника и, наконец, солдаты. А потом мы
доставали длинные резинки и по команде начинали палить по вражеским
солдатам. Раз в 10 минут — пауза: передвижение войск, сбор раненых (если солдатик упал полностью, то убит; если привалился к дереву, неровности, стене или танку, то ранен) и дискуссии о положении на фронте.
Тут вот уже конец. Капитуляцию подписываем.
Мама, конечно, страдала. В телевизоре только фильмы про войну, в доме ни
одного целого лезвия (резать пластилин было удобнее половинкой лезвия),
а самое главное — размазанные по коврам кусочки пластилина, которые
приходилось как раз теми самыми лезвиями и вычищать.
Игрушки стали
причиной ссоры с другом-соседом из квартиры напротив. Я как-то забыл
коробку с техникой в общей прихожей, и этот малолетний гандон взял их на
вечер поиграть, сломав в итоге чудесный грузовичок ЗИС и немецкий
бронетраспортер. Сука.
Просмотр любого военного фильма должен был вызывать у отца ужас. Стоило посмотреть что-нибудь про Бородинское сражение, и месяц папа вынужден вылепливать драгунов и кирасиров на лошадях, кареты и огромные маршальские киверы. Увидел что-нибудь про пиратов или Петра I, и следующие две недели угроблены на строительство фрегата с парусами, пушками и командой. Кто-то принес кассету с «Top Gun» и без американских летчиков в шлемах-хоботах я уже спать отказываюсь. Показывают в субботу «Секретный фарватер» и мне непременно нужен русский катер и немецкая подлодка. Время, которое отец угробил на создание пластилиновых панорам и наши побоища восхищает. Наверное, это было нужно не только мне.
А игрушки сохранились до сих пор. Те, которые не успели побывать в очень
уж большом количестве сражений, вообще прилично выглядят. Оказывается, с
пластилином за 30 лет практически ничего не происходит. Как доеду до отчего дома, достану коробку и сфотографирую.
