Серия «Дневник Волка»

Добрался до лаборатории через тот же боковой коридор. Дверь с кругом и крестом была приоткрыта, как будто меня ждали. Внутри — те же столы, заваленные пробирками, шприцами и бумагами. Экран всё ещё мигал, показывая зацикленное видео: человек в маске, "Прототип-17", крики, вены на коже. Моё имя на экране, как приговор: "Стабильность — 70%". Число упало. Я почувствовал, как медальон в кармане дёрнулся, будто в ответ.

Не успел осознать — за спиной раздался шорох, тяжёлый, как поступь зверя. Обернулся: санитар. Не обычный бродяга, а один из тех, кого Тарков породил в своих недрах — в грязном противогазе, с потрёпанным бронежилетом и дробовиком в руках. Глаза за мутными линзами смотрели пусто, но я знал: он не просто бродит. Он охотится. "Отдай ампулу," — голос хриплый, как будто из-под земли. Я рванул к столу, опрокидывая пробирки, чтобы выиграть время. Он выстрелил — дробь врезалась в стену, осыпав штукатурку. Я метнулся в боковой проход, но санитар был быстрее, чем казалось. Его шаги гремели за спиной, как молот по наковальне.

Коридор сузился, дым стал гуще. Я нырнул за угол, прижавшись к стене, и услышал, как он остановился. Тишина. Только моё дыхание и стук крови в висках. Рана на плече горела, будто кто-то вливал в неё кислоту. Я знал: два патрона против дробовика — это конец. Но сдаваться Таркову я не собирался. Выглянул из-за угла — санитар стоял в десяти метрах, перезаряжая дробовик. Я выстрелил. Первый патрон попал в плечо, он даже не дрогнул. Второй — в грудь, и санитар пошатнулся, но не упал. Он поднял дробовик, и я понял: пора бежать.

Рванул через коридор, петляя между ящиками и ржавыми трубами. Дробь свистела над головой, одна дробина зацепила рюкзак, разорвав лямку. Ампула и шприц остались на месте, но записка выпала — я не стал возвращаться. Выскочил в другой зал, где дым был таким густым, что я едва видел свои руки. Санитар не отставал — я слышал его тяжёлое дыхание через противогаз. В отчаянии рванул к вентиляционной шахте, протиснулся внутрь и пополз, пока лёгкие не начали гореть. Выбрался на крышу через люк, дождь хлестал в лицо, смывая пот и грязь.

Сейчас сижу в заброшенном складе на краю промзоны. Дождь барабанит по жестяной крыше, автомат пуст, рюкзак порван, но ампула и шприц всё ещё со мной. Медальон жжёт кожу, а рана на плече шепчет громче, чем вчера. "Стабильность — 70%". Я не знаю, что это значит, но чувствую, как Тарков сжимает кольцо. Санитар не был случайным — он знал про ампулу. Тень, санитар, "Прототип" — всё связано, и я в центре этой паутины. Завтра вернусь в лабораторию. Надо найти чертежи или что-то, что объяснит, что со мной происходит. Время истекает, но я ещё жив. Тарков не получит меня так легко.

Добрался до зала с алтарём. Ящик всё ещё стоял посреди, окружённый свечами, которые кто-то зажёг заново. На полу — новые следы, мелкие, аккуратные, не как у наёмников. Тень была здесь. Открыл ящик — пусто, только клочок бумаги с одной фразой: "Дым ведёт, огонь судит". Медальон в кармане дёрнулся, как живой, и в тот же миг где-то в глубине комплекса загудело, будто проснулся старый механизм. Пол задрожал, из вентиляции потянуло дымом — едким, химическим. Я понял: это не просто запах, это сигнал.

Пошёл на дым, через узкие коридоры, где свет мигал, как предсмертный пульс. В конце нашёл дверь, тяжёлую, стальную, с выгравированным кругом и крестом. Ключ не понадобился — она была приоткрыта. За ней — лаборатория. Столы, заваленные пробирками, шприцами и какими-то чертежами. На одном из экранов — видео, зацикленное: человек в маске вводит "Прототип-17" в вену другому, привязанному к креслу. Тот кричит, его глаза белеют, а кожа покрывается такими же венами, как у меня на плече. Голос на записи повторял: "Носитель активирован. Стабильность — 73%". Моё имя всплыло на экране снова, с той же пометкой.

Не успел осознать — за спиной лязгнул металл. Обернулся: Тень. Не силуэт, не намёк — человек в лёгкой броне, с ножом, глаза скрыты визором. "Отдай чип," — голос низкий, без интонаций. Я рванул к боковому выходу, но он был быстрее. Удар пришёлся в рюкзак, папка с "Лабиринтом" выпала, но я успел выскочить в коридор. Бежал, пока дым не заполнил лёгкие, а рана не начала кричать громче сирены в голове. Тень не отставала — я слышал шаги, но каждый поворот уводил её в сторону.

Выбрался через вентиляцию на крышу. Дождь начался снова, холодный, как лезвие. С крыши "Лабиринта" виден весь Тарков — серый, мёртвый, но живой, как зверь, который ждёт. В рюкзаке осталась ампула и шприц. Медальон жжёт кожу, а в голове — слова с экрана: "Стабильность — 73%". Я — носитель, но чего? И почему Тень не убила меня, а только гнала, как зверя на загон?

Сейчас сижу в заброшенной вышке на краю промзоны. Два патрона, рюкзак, рана, которая уже не просто болит, а шепчет. Завтра вернусь в лабораторию. Надо понять, что такое "Прототип" и почему Тарков выбрал меня. Если это игра, я ещё не проиграл. Но время истекает.

В одном из помещений нашёл терминал, старый, но рабочий. Вставил чип — экран загорелся, высветив карту "Лабиринта" и список имён. Моё — опять в списке, с той же пометкой: "носитель активирован". Рядом — данные об "Прототипе-17": формула, графики, слова вроде "нейронная синхронизация" и "контроль". Половину не понял, но одно ясно: это не просто химия, а что-то, что ломает людей изнутри. Медальон в кармане снова нагрелся, и на миг показалось, что терминал мигнул в ответ, как будто они связаны.

Не успел дочитать — за спиной хрустнул бетон. Резко обернулся, но успел лишь увидеть тень, мелькнувшую в коридоре. Кто-то быстрый, в лёгкой броне, с ножом вместо автомата. Тень? Или ещё один охотник? Бросился за ним, но коридор разветвлялся, и след потерялся. Только на полу — свежая метка, круг с крестом, а рядом — обрывок бинта, пропитанный чем-то красным. Сердце колотилось, жар от раны бил в голову, но я двинул дальше, к центру "Лабиринта".

Там, в огромном зале с разбитыми стёклами, нашёл алтарь. Да, алтарь — другого слова не подберёшь. В центре — ящик, как тот на мосту, окружённый свечами и обрывками бумаг с формулами. На ящике — надпись: "Дым указывает путь, огонь судит, носитель платит". Открыл его: внутри — ещё одна ампула "Прототипа", шприц и записка: "Волк, сделай выбор. Время истекает". Плечо дёрнулось от боли, будто рана знала, что я читаю.

Снаружи послышались голоса. Наёмники. Те же, с моста, или новые — неважно. Их было трое, судя по шагам, и они не скрывались. Один крикнул: "Он здесь, чип у него!" Я схватил ампулу, сунул папку в рюкзак и рванул к чёрному ходу, который заметил на карте терминала. Выстрелы гремели за спиной, пули рикошетили от стен, но я успел нырнуть в узкий туннель. Бежал, пока лёгкие не начали гореть, а рана не превратилась в сплошной крик.

Теперь сижу в какой-то заброшенной сторожке на краю промзоны. Два патрона всё ещё при мне, но я знаю: "Лабиринт" не отпустит. Тень близко, и она не просто хочет чип или ампулы. Она хочет меня. Или то, что я несу в себе. Рана пульсирует, медальон жжёт кожу, а в голове крутится фраза из записки: "Время истекает". Завтра вернусь в "Лабиринт". Надо понять, что за "носитель" и почему Тарков так хочет меня сломать. Если доживу.

Перебрался через рельсы, держа автомат наготове. Плечо дрожало, каждый шаг отдавался болью, но останавливаться нельзя. Тарков чует слабость, как акула — кровь. На середине моста увидел ящик, тот самый, с символом Тени. Рядом — следы костра, банки с остатками химии и обрывок бумаги с надписью: "Дым — твой проводник, но огонь — твой судья". Я уже ненавидел эти загадки. Открыл ящик: внутри — ещё один чип, пара гранат без чеки и папка с документами. На первой странице — схема какого-то комплекса под названием "Лабиринт". Моё имя снова в списке, с пометкой "носитель активирован". Медальон в кармане будто нагрелся, или это был жар от раны.

Не успел я дочитать, как услышал хруст гравия. Кто-то шёл по мосту — тяжёлые шаги, не скрываясь. Прижался к перилам, стараясь не дышать. Через щель в досках увидел двоих: наёмники, в полном обвесе, с "Вепрями" наперевес. На одном — такой же медальон, как у меня, на другом — маска с вырезанным крестом. Они говорили тихо, но я уловил: "Он здесь. Носитель. Тень хочет его живым". Сердце заколотилось, пальцы сжали автомат. Три патрона против двух головорезов — дерьмовые шансы.

Решил не ждать. Бросил одну из гранат в сторону, где рельсы уходили в заросли. Взрыв разорвал тишину, наёмники рванули туда, матерясь. Я метнулся к другому концу моста, но плечо подвело — споткнулся, чуть не рухнул в реку. Позади раздались выстрелы, пули свистели, царапая металл. Один патрон ушёл в ответ — попал в воздух, но заставил их залечь. Пробрался в заросли у берега, нырнул в канаву, полную грязи и вони. Лежал, слушая, как они обыскивают мост. Один сказал: "Он ранен, далеко не уйдёт. Ищи по следам". Другой ответил: "Если Тень узнает, что мы его упустили, нам конец".

Дождь смывал следы, и я двинул вдоль реки, к старой насосной станции. Теперь сижу в её подвале, среди ржавых труб и луж. Патронов — два. Рана горит, жар подбирается к голове, мысли путаются. Папка с "Лабиринтом" лежит передо мной, но формулы и чертежи — как шифр, который я не могу разгадать. Чип, ампулы, медальон — всё при мне, но я знаю: Тень играет со мной, как кошка с мышью. Завтра пойду к "Лабиринту". Если доживу. Тарков не отпускает тех, кто знает слишком много.

Пробрался вглубь, к главному цеху. Там — бардак: перевёрнутые ящики, разбитые лампы, на стенах — следы от пуль и что-то похожее на когти. В центре — сейф, старый, с кодовым замком. На нём — табличка с буквой "Р" и выцарапанное слово "ASHES". Пепел. Набрал код — 27437. Сейф щёлкнул. Внутри — ещё одна папка, пара ампул с "Прототипом-17" и записка: "Огонь очищает, но истина в дыму. Ищи на крыше". Тень снова водила меня за нос, но отступать было некуда. Папка оказалась толще предыдущей: графики, формулы, чертежи какого-то устройства. На одной странице — список имён, моё среди них, с пометкой "носитель". Медальон в кармане будто потяжелел.

Не успел я сунуть папку в рюкзак, как услышал шаги. Быстрые, лёгкие, не как у наёмников. Прижался к стене, выключил фонарь. Сквозь щель в двери увидел фигуру — одна, в чёрном плаще, лицо скрыто капюшоном. На груди — блеснул медальон, как мой. Тень? Или кто-то ещё? Он остановился, будто почуял меня, и прошипел: "Кровь близко". Потом исчез в темноте. Сердце колотилось, как пулемёт, но я двинул к лестнице на крышу. Патронов мало, плечо еле держит автомат, но сидеть и ждать пулю — не мой стиль.

Крыша встретила ветром и запахом гари. В центре — кострище, ещё тёплое, вокруг — банки с какой-то химией. На краю крыши — ящик с символом Тени. Открыл: внутри — чип, похожий на микроэлектронику, и новая записка: "Дым скрывает путь, но истина в движении. Ищи у моста". Карта рядом указывала на старый железнодорожный мост через реку. Только я сунул чип в карман, как снизу раздался взрыв. Завод затрясло, дым повалил из окон нижних этажей. Кто-то явно не хотел, чтобы я ушёл с добычей.

Спустился по пожарной лестнице, чуть не сорвавшись — плечо подвело. Выбрался к реке, прячась в кустах. Теперь сижу в заброшенном вагоне у путей. Дождь барабанит по крыше, рана горит, виски кончился. Патронов — три. Папки, чип, ампулы, ключи — всё при мне. Тень тянет к мосту, и я знаю, что там будет засада. Или хуже. В Таркове всегда хуже. Завтра двину туда. Если доживу.

На втором этаже нашёл операционную. Дверь была приоткрыта, внутри — бардак: перевёрнутые столы, разбитые мониторы, на полу — лужа засохшей крови. В центре комнаты — металлический шкаф с замком, на котором болталась табличка с буквой "К". Открыл. Внутри — папка с документами, пожелтевшими от времени, и ещё одна записка: "Кровь — ключ, тишина — замок. Ищи в подвале". Под папкой лежал шприц, наполненный той же мутной дрянью, что и в пузырьке "Прототип-17". На шприце — гравировка: "Для тех, кто слышит". Тень, как всегда, играла в свои чёртовы шарады.

Документы оказались отчётами. Какие-то медицинские записи, графики, слова вроде "мутация" и "стабилизация". На одной странице — фото: человек в чёрном плаще, лицо скрыто, но на груди — тот же медальон, что у меня. Похоже, я не один такой "счастливчик". Засунул папку в рюкзак, но не успел сделать шаг, как услышал шаги. Тяжёлые, методичные, с первого этажа. Потом — голоса. Дикие? Наёмники? Или что похуже? Прижался к стене, вскинул автомат. Сквозь щель в двери увидел фигуры — трое, в бронежилетах, с "Валами". Один что-то бормотал про "посылку" и "мост". Похоже, они тоже шли по следу Тени.

Решил не лезть в драку — патронов мало, а плечо еле шевелится. Прокрался к лестнице в подвал, пока они шарили по первому этажу. Подвал был как лабиринт: узкие коридоры, ржавые трубы, лужи чёрной воды. Фонарь начал мигать, и в полумраке я заметил ещё одну метку Тени на стене — круг с крестом, нарисованный чем-то красным. Рядом — люк, запертый на кодовый замок. Код, конечно, в записке: "Кровь зовёт". Набрал слово "BLOOD" — люк щёлкнул.

За люком — комната, больше похожая на склеп. В центре — стол, на нём — ещё один ящик с символом Тени. Открыл: внутри — новый ключ, с буквой "Р", и карта с отметкой на старом заводе за городом. Записка гласила: "Пепел рождает правду, но огонь её пожирает". Классика Тени — чем дальше, тем мутнее. Но не успел я всё разглядеть, как сверху раздался взрыв. Стены задрожали, пыль посыпалась с потолка. Похоже, те ребята с "Валами" нашли что-то, что им не понравилось. Или кто-то нашёл их.

Выбираться через главный вход — самоубийство. Побежал по коридорам подвала, пока не нашёл запасной выход — ржавую решётку, ведущую в канализацию. Протиснулся, выбрался на поверхность уже за пределами больницы. Теперь сижу в заброшенной сторожке у окраины. Дождь снова начался, плечо горит, как будто туда сунули раскалённый прут. Патронов — на один бой, если повезёт. Папка с отчётами, шприц, ключи и медальон — всё при мне. Тень тянет меня к заводу, и я знаю, что там будет ловушка. Или хуже. В Таркове всегда хуже. Завтра двину туда. Если не сдохну по дороге.

Открыл сейф — внутри ещё одна записка: "Пепел хранит тайны, но река смывает следы. Ищи у моста". Под запиской — патроны 7.62, пара гранат и маленький стеклянный пузырёк с мутной жидкостью. На этикетке надпись: "Прототип-17". Не стал трогать, засунул в рюкзак. Тень любит подбрасывать такие "подарки", от которых потом либо спасёшься, либо сдохнешь.

Не успел я закрыть сейф, как снаружи раздался рёв мотора. Выглянул в щель — два джипа, набитых Дикими, подкатили к складу. Шестеро, может больше, все вооружены до зубов. Один, с красным платком на голове, орал на остальных, тыча пальцем в сторону реки. Похоже, они тоже искали что-то у моста. Или кого-то. Я — не их цель, но в Таркове это неважно. Попадёшься — разберут на запчасти.

Решил не испытывать судьбу. Выскользнул через заднюю дверь, пока они обыскивали баррикаду. Двигался вдоль реки, прячась в камышах. Грязь хлюпала под ботинками, вода заливалась в берцы, но я не останавливался. Мост был недалеко — старый, полуразрушенный, с ржавыми балками, торчащими, как кости. Под ним, в тени, заметил что-то блестящее. Подобрался ближе — металлический ящик, врытый в землю. На крышке — знакомый символ. Замок, конечно, под ключ с буквой "Т". Тень, сука, всегда знает, где я буду.

Открыл ящик. Внутри — ещё одна карта, на этот раз с отметкой на заброшенной больнице в центре города. И ещё один ключ, с буквой "К". Записка гласила: "Кровь зовёт, но ответы в тишине". Классика Тени — загадки, от которых башка трещит. Но времени думать не было. Сзади послышались шаги — тяжёлые, уверенные. Обернулся, вскинул автомат. Фигура в чёрном плаще стояла в десятке метров, лицо скрыто капюшоном. Не Дикий, не наёмник. Тень? Он не двигался, просто смотрел. Я моргнул — и он исчез, будто растворился в воздухе.

Теперь сижу в заброшенном подвале у реки. Дождь затих, но тишина давит сильнее. Плечо болит, патронов осталось на одну хорошую заварушку. Пузырёк с "Прототипом-17" лежит в рюкзаке, рядом с ключами и медальоном. Тень ведёт меня к больнице, и я знаю, что там будет не просто засада, а что-то хуже. В Таркове всегда есть что-то хуже. Завтра двину туда. Если доживу.