Серия «Человек новой эры»

Глава 8

Катя застыла у двери, как иллюстрация из книжки ужасов – хрупкая, тонкая, напуганная перед лицом неминуемой опасности. Её густые волосы собраны в пучок на затылке, лицо под макияжем сделалось мертвецки, до прозрачности бледным. Белый халат, который она надела поверх юбки-карандаша и блузки, делал её похожей на привидение. Одна нога подломилась на высоком каблуке, да так и осталась в согнутом положении, отчего Кате пришлось опереться рукой на стену.

– Ты живой!

Секунду она ещё вглядывалась в меня своими большими синими глазами, а затем бросилась через всю комнату в мои объятья. Она едва не свалила меня с ног, но я устоял и с удивлением обнаружил, что мои руки крепко сжимают её, а лицом я уткнулся в её волосы и глубоко вдыхаю.

– Они сказали, что убьют тебя, если я откажусь, – бессвязно бормотала Катя мне в футболку, оставляя на ней тёмные от слёз пятна, – сказали, ты им больше не нужен… Я потребовала, чтобы присылали отчёты каждый день… а потом ты пропал… Я думала, что сделала что-то не так, и тебя убили… Господи!

Я неуклюже похлопывал её по спине, пытаясь остановить поток откровений вперемежку со слезами, но Катя и не думала прекращать.

– Дима говорил, ты придёшь однажды, говорил, они спасут тебя, но я не верила, им не справиться с ними… Что они могут?!

Оглушённый собственным откровением, внезапным появлением Кати и её признаниями, я совершенно потерял связь с реальностью. Поэтому, когда в комнату вошли суровые на вид парни, оттащили Катю и взяли меня под руки, я почти не сопротивлялся. Катя лишь растерянно озиралась и пыталась оказаться поближе ко мне, но её постоянно отдёргивали.

Нас повели на верхний этаж, принадлежавший «BrainHouse», потом по длинному коридору, обитому мягкой, звукопоглощающей тканью (шагов почти не было слышно, зато я отчётливо услышал сопение наших конвоиров и скрежет их зубов). В конце была двустворчатая дверь, которая распахнулась при нашем приближении, а за ней – просторный кабинет со столом по центру, панорамным окном справа и диванчиком, мини-баром и столиком у левой стены.

За столом сидел молодой, черноволосый мужчина с приятным, но жёстким лицом. Его глаза были холодны как сталь, а рот больше походил на оружие, чем на средство коммуникации. Он встал, чтобы поприветствовать нас, указал на два стула, стоящие напротив него, и мы с Катей сели, взявшись за руки. Мужчину заинтересовал этот жест. Было заметно, как он удивился и слегка разочаровался в нас, будто тем самым мы доказали, что умеем чувствовать, а это неприемлемо для настоящего учёного. Следующий его взгляд, направленный на меня, означал, что он ожидал от меня большего.

– Меня зовут Денис Михайлович Ромов, – он протянул руку для пожатия, но не ждал, что я отвечу, поэтому быстро убрал её обратно. – С Катей мы знакомы лично, а вот вас мне так и не довелось увидеть. Думаю, нам есть о чём поговорить. Подождите в холле, – бросил он троим охранникам, которые нас привели. Они грузно кивнули и вышли в коридор, затворив за собой двери.

Денис Михайлович был не старше нас с Димкой, но отчего-то выглядел внушительно, одним своим видом вселял не столько уважение, сколько настороженность. Акула в деловом костюме и человеческой маске. Он не переставал быть хищником даже во сне, его невозможно было застать врасплох. Однако, мой вопрос его всё-таки удивил.

– Не боитесь остаться с нами наедине? – я обернулся на только что закрывшуюся дверь, а потом взглянул на руки, которые так и не связали.

– Не говорите глупостей. Не ожидал от вас такого вопроса, – его щека чуть дёрнулась, будто он хотел брезгливо скривиться, но передумал. – Ваш преобразователь оказался полезным приобретением, спасибо.

Мои руки сами собой сжались в кулаки.

– Не за что, – процедил я сквозь зубы. – Можете и дальше ремонтировать извращенные мозги ваших клиентов.

Ромов ухмыльнулся, забавляясь моей реакцией.

– А что же вы собирались делать с преобразователем? Неужели лечить бедных и обездоленных? – он подавил смешок. – Да, помню, «оформить патент и рассылать по больницам», так, кажется, вы заявляли на одном из допросов с применением вашего же изобретения. Планировали сделать людей счастливее?

– Умнее, – твёрдо ответил я, глядя Ромову прямо в глаза. – Но тебе этого не понять.

– Почему же! Я способен понять ваше желание сдвинуть человечество с насиженного места, расшевелить этот муравейник, впавший в кататонический ступор при виде современных технологий. Только вот ничего у вас не получится. Знаете, почему?

Мне было плевать, что думает этот напыщенный, холёный, наглый…

– Да потому, что вы не спросили то самое человечество, которое собрались менять, – не дал мне закончить мысль Ромов. – Мы лучше знаем, чего хочет человек. Он сам нам сказал. Наши аналитические программы оценили активность сотен миллионов аккаунтов в социальных сетях, интернет-магазинах и приложениях. И знаете, все они хотят одного – синюю таблетку. И мы даём им это успокоительное.

Ромов наклонился к нам.

– Мы даже отложили на будущее идею вышек-излучателей. Потенциал у них огромный, – он неприятно сощурился. – Правда, пока так и не нашли чертежи, которые вы успели сделать втайне ото всех. Поэтому вы до сих пор живы, и поэтому мы позволили прийти к нам.

Ромов с минуту молчал, наслаждаясь нашей реакцией.

– Правда, была одна недоработка с дронами, – продолжил он буднично, – но, виновные за этот инцидент уже наказаны. Сработала автоматика и дроны отправились выполнять единственную заложенную в них задачу – уничтожить объект.

Катя теперь не отводила взгляда от своего босса. Слезы высохли, она собрала растрепавшиеся волосы, поправила халат и стала похожа на ту Катю, которую я всегда знал – сильную, волевую, готовую к любым неожиданностям.

– Катерина бы нам не простила, если бы с вами что-то случилось. У нас, как бы это сказать, договорённость с Катей. Наши операторы оказались совершенно никчёмными в плане освоения вашей технологии, поэтому пришлось привлечь человека со стороны. Катя пошла на многое ради вас, – губы Ромова растянулись в механической ухмылке. – Чтобы сохранить вам жизнь, она согласилась обучить наших людей работе с преобразователем и даже сама проводила операции высокопоставленным особам. Её вклад трудно переоценить.

Он сделал паузу и едва заметно вздохнул, пытаясь скрыть разочарование.

– Однако она, видимо, решила, что может у нас под носом провести разблокировку памяти своего бывшего. Это была большая ошибка, Катя, – он холодно посмотрел на неё, и этого взгляда было достаточно, чтобы её воля пошатнулась.

– И всё-таки вы зря отослали охрану, – я понимал, что это смешные угрозы, крик отчаявшегося мальчишки, попавшего в безвыходную ситуацию, но ничего не мог с собой поделать. Мне хотелось, чтобы этот самодовольный пижон испугался.

Ромов наградил меня долгим взглядом. В его глазах читалась безостановочная умственная деятельность. Наконец, он отвёл взгляд, открыл ящик стола, достал оттуда серебряный портсигар, вынул сигарету, на конце которой вспыхнул огонёк, как только фильтр коснулся губ.

– Когда мы подключили вас к нашей гарнитуре, – он взмахнул рукой, в которой держал сигарету, – то есть, к вашему преобразователю, мы не просто блокировали воспоминания, мы подавляли вашу волю. Я лично дал слово Катерине, что вы будете жить, но о состоянии вашего мозга не было речи. План был прост. К тому времени, когда вас попытаются освободить, а мы понимали, что эта попытка непременно будет предпринята, вы должны забыть обо всём, что касается преобразователя и вашей работы в «Заре». Благодаря гарнитуре мы создали психологическую карту вашей личности, – он встал и медленно обошёл стол, держа в руке сигарету, – и знаем, на какие рычаги нажать, чтобы подавить даже малейшие всплески сопротивления.

Он оказался очень быстрым. Я лишь заметил, как он дёрнулся, а он уже держал меня за запястье одной рукой, а второй вдавливал дымящийся уголёк сигареты в сгиб между большим и указательным пальцами. Первое мгновение я не чувствовал боли, а когда она пронзила иглами мою кожу, я вздрогнул, но так и не убрал свою руку.

Я в изумлении уставился в торжествующее лицо Ромова. На мгновение он сбросил маску, снова стал зверем, не менее опасным, чем человек, в обличии которого он предстал перед нами сначала. Однако в следующее мгновение торжество сменилось растерянностью, глаза налились кровью, и «акула» пошла ко дну.

Там, где только что стоял глава регионального отделения «BrainHouse», застыла Катя с тяжёлыми старинными часами в руках.

– Болтливый недоносок, – она бросила на него взгляд, полный презрения, а следом полетели часы. – А это ты предвидел?

Катя заметила меня, поражённо уставившегося на неё, опустилась на одно колено и оглядела руку с ожогом, а потом сказала, что нам пора бежать.

Глава 9

Мы выскочили из кабинета Ромова, я кинулся к лифтам, но Катя меня остановила. Она повернула направо и открыла ключом-картой одну из дверей.

– Давай за мной, – скомандовала она, и я подчинился. Катя, тем временем, уже подскочила к компьютеру и заколотила по клавишам. – Помнишь, какую защиту вы с Димой поставили на свой софт?

– «Тухлое яйцо»?

– Да!

Когда мне было четырнадцать, двоюродный брат рассказал историю, как они строили дом для одного бизнесмена. В какой-то момент тот перестал платить, а когда всё было готово, решил прогнать бригаду без денег. Он привёл охрану и приказал им вышвырнуть строителей за ограду. Но мой братишка подготовился к этому. Он спрятал в разных частях дома обычные куриные яйца. Положил их в перекрытиях между этажами, запихнул в стены, в мебель и т.д. Через пару месяцев тот бизнесмен позвонил ему и брызгая слюной обматерил последними словами. Ещё через месяц он позвонил снова и согласился заплатить, только бы избавиться от запаха тухлых яиц. Мой брат взял предоплату, и только потом вытащил свои мины-вонючки.

Я рассказал об этом Димке, и он смекнул, что можно написать программный код и заложить его в софт ИМП на случай, если конкуренты или другие недоброжелатели решат слямзить нашу разработку. Мы назвали этот софт «Тухлое яйцо». Достаточно активировать его, и проснётся вирус, который сожрёт всё, что хранится на серверах воров.

– Дима скинул мне ключ активации, – у Кати горели глаза, пока она бегала пальцами по клавиатуре. – Сейчас я поджарю им мозги, давно хотела! Будут знать, как с ребятами из «Зари» связываться!

На меня накатила такая волна радости, что я захохотал в голос. Катя бросила удивлённый взгляд, а потом вернулась к компьютеру. Закончив, она подскочила ко мне, горячо поцеловала и потянула за собой.

Мы пронесись по коридорам, словно ветер, выбежали на улицу на глазах у изумлённых охранников, добежали до парковки и прыгнули в машину, где нас уже ждал Димка. Во втором авто сидел хмурый дядя Саша для подстраховки. Он отвез Макса в больницу и связался со своими друзьями, чтобы те забрали раненого к себе.

Пока охранники звонили шефу, пока до них дошло, что надо делать, мы уже мчались по улицам города, распугивая водителей и автотакси. Спустя полчаса мы с визгом затормозили в условленном месте, где нас поджидал Павел Сергеевич.

Погони не было. Не было совсем ничего. Видимо, в «BrainHouse» пытались разобраться с последствиями «Тухлого яйца».

Все их филиалы временно прекратили оказывать услугу «Пластика мозга». Затем начались громкие судебные разбирательства, в которых «Заря» доказала кражу собственной технологии благодаря моим показаниям.

Меня, Димку и Павла Сергеевича проверили, и когда служба безопасности убедилась, что мы им не враги, нас допустили к работе. С Катей было сложнее. Она больше года работала на «BrainHouse» и окончательно подорвала доверие руководства. Однако мы за неё похлопотали, пригрозив, что начнем бойкотировать любую деятельность по восстановлению проекта ИМП. В тот момент мы уже могли ставить условия. Освободилась ниша, ранее занимаемая «BrainHouse», и мы поспешили её занять. Буквально за неделю наш отдел стал самым важным среди всех новых отделов компании.

Блокировку с моей памяти сняли. Я вспомнил всё, что со мной делали в застенках «BrainHouse», и эти воспоминания помогли следствию. Как оказалось, я был не единственным пленником компании. Спустя год после нашего побега большую часть их офисов на территории РФ закрыли.

Правда, я умолчал о вышках. Придя домой, я вскрыл тайник и сжёг все наработки без сожаления. Всю дорогу я трясся при мысли, что их уже кто-то нашёл. Что тогда будет? Ещё один «BrainHouse»? Массовый контроль сознания? Хотя… кому это нужно, если люди и так готовы отдать последнее личное пространство ради избавления от ощущения пустоты в собственной жизни.

Мы набрали в отдел новые молодые кадры, обучили их и те начали фонтанировать идеями. Это помогло улучшить преобразователь и сделать его в разы эффективнее. Через пару лет я устранился от активной работы и больше консультировал. У меня созрел новый проект.

Если Ромов прав, человечество не станет шевелить мозгами, как бы его ни пинали всяческие смутьяны от мира науки. Но оно охотно пойдет за такими смутьянами, готовыми положить жизнь ради открытий, способных изменить мир. Нужно только направить его, показать, что это единственный путь, который не приведёт к вымиранию вида. И тогда, возможно…

Хватит мечтать! Время грёз прошло, настало время их воплощения.

В свою команду я набирал не простых ребят из колледжей и институтов. Мне нужны были люди с огоньком, с внутренним стремлением к великому. Во время испытаний я составлял карты их личностей и готовил софт для поиска таких же, как они. Когда я их найду, когда мы вместе устраним при помощи ИМП биологические и культурные препятствия, мешающие идти к вершинам, тогда начнётся новая эпоха для человечества, тогда появится Человек новой эры!

В «BrainHouse» я ехал на автотакси. Меня разбудили в семь утра, заставили причесаться, помыться, надеть приличный костюм и отправили в «стан врага». От волнения я не мог найти себе места, обильно потел и грыз нижнюю губу, как школьница перед экзаменом. Меня записали на десять-двадцать. В это время клиентов немного, а значит, меньше вероятность непредвиденных ситуаций. Хотя я с этим не согласился, ведь мне было бы проще затеряться в толпе, но, что сделано, то сделано.

Город просыпался, умывался росой и наряжался в лучи яркого утреннего солнца. В небе метались почтовые дроны, курьеры, доставщики еды, полицейские и личные квадрокоптеры. По улицам лениво семенили сонные прохожие, не глядя обходя деловито ползающих и гудящих роботов-уборщиков, многие из которых давно нуждались в ремонте или хотя бы в покраске. Всё было как обычно, но только не для меня.

Очертания домов, деревьев, ведущих неравную борьбу с асфальтом, электрических и бензиновых машин, чадящих невыносимо вонючими выхлопными газами, которые я ощущал даже при закрытых окнах – всё это сделалось поразительно чётким, реальным и немного пугающим. Меня будто поместили в сверхреалистичную симуляцию, где каждая деталь улавливалась зрением и отпечатывалась, будто клеймо, на зрительном нерве.

Офис «BrainHouse» располагался в центре города. Они занимали три нижних этажа недавно построенной высотки. Автотакси остановилось у широкой лестницы, я неловко выбрался из машины, поднялся по ступеням и передо мной распахнулась стеклянная дверь, над которой висела фирменная вывеска компании. Следом зашли ещё двое – мама с сыном лет двадцати, которого женщина вела за руку.

В холле было просторно и светло. По стенам, словно тихие волны в безветренный день, прокатывались бледно-синие блики. Они иногда складывались в узоры, становились лицами людей или надписями, словно парящими в облаках. Я ненадолго залип на эти метаморфозы, и очнулся, когда меня окликнула девушка за стойкой администратора. Она только что отпустила семейную пару, которые хотели немного похудеть и им нужна была «коррекция пищевого поведения».

Девушка-администратор мило, пусть и слегка искусственно, улыбнулась, спросила, как начался мой день и с какой целью я пришел в «BrainHouse». Я признался, что нужно избавить от замкнутости и нелюдимости, а также настроить выработку серотонина. В общем, выдал заранее подготовленную историю.

Девушка попросила документы, сверилась с базой и проводила до нужной двери. Тем временем её напарница оформляла маму с великовозрастным дитятком. Женщина просила сделать её сына «нормальным» и убрать «все эти его тупые закидоны», а для себя – повысить уровень эмпатии, чтобы она могла терпеть своего отпрыска. Когда я отошёл в сторону, в холле появились ещё несколько человек, и на пациентов они не очень походили.

За матовой стеклянной дверью оказался узкий коридор с четырьмя дверями по бокам. На одной из них мягко светился номер «8», а остальные казались безжизненными. Я вошёл в абсолютно белое, от пола до потолка, помещение, которое, будто бы, излучало неземной свет. В центре установлено удобное на вид кресло (мне сразу захотелось развалиться в нём и проспать часов двадцать), напоминающее кресло стоматолога, только больше. Над ним на шарнире была подвешена небольшая полупрозрачная шапочка с электродами.

А они молодцы! Придали ИМП стиля, сделали в лучших традициях современной фантастики. Я бы до такого точно не додумался – для меня преобразователь был набором железа с чётко определённым функционалом.

Приятный женский голос, звучащий отовсюду, пригласил меня располагаться на кресле и пообещал, что минуту спустя подойдёт оператор.

Тревога постепенно отпускала. Казалось, в этом месте не может случиться ничего плохого. И как только я улёгся и повернулся лицом к двери, появилась она…

Я глубоко вдохнул, как в последний раз, задержал дыхание на несколько секунд, и выдохнул. Между этими вдохом и выдохом пролегла бездна, целая вселенная. Мимо меня пронеслись мириады миров, откровение за откровением, точно вспышки сверхновых в ночном небе. Я всё вспомнил – как тестировал первый прототип ИМП, как создавал рабочую модель, как проходили испытания и какое решение я нашёл той проблеме, о которой рассказывал Павел Сергеевич.

Тогда я был уверен, что наши расчёты безупречны, что дело в окружении испытуемых, прошедших преобразование, что давление общества запустило их внутренние установки, подключило инстинкты и заставило их отказаться от высшей цели, зерно которой мы в них обронили. Оно осталось без влаги и погибло, а последствия его разложения повлияли на личности тех, кто прошёл обработку.

Я хотел устранить корень проблемы – само общественное давление. Достаточно было зародить в массах стремление к самосовершенствованию, тогда все они пойдут одной дорогой, в одном направлении и их будет не остановить. Маленький камешек покатится по склону, образуется лавина, которая сметёт старый миропорядок. Я даже набросал схему и принцип работы вышек-излучателей для массовой обработки сознания. Оставалось только определить, какие синоптические связи необходимо разрушить, чтобы образовалась лавина. Я был уверен, что выясню это, надо только больше испытуемых, нужна статистика, терабайты данных. Когда они у меня будут, я запущу излучатели в каждом крупном городе планеты и человек изменится, устремится к вершинам, забудет о мелких распрях, о личной выгоде и начнет работать на общее благо.

Каким же я был идиотом!

Не нужны никакие вышки, никакие излучатели – этот камешек не тронется с места, даже если на него обрушить гору! Всё, чего бы я добился – это массовая истерия и повальные психические расстройства. Американцы уже сделали всё, что требовалось – они создали популярный продукт для всех слоёв общества, подарили человечеству ключик их подсознанию!

И как человечество его использовало?

Оно стало ещё пассивнее, в очередной раз позволило умной машине выполнять работу за себя. Зачем тратить драгоценную энергию, чтобы стать лучше? Зачем стараться ради близких? Мы скушаем пилюлю от страха, от страдания и тревоги, (которые, конечно, доставляют дискомфорт, но всё же иногда заставляют нас идти вперёд, бороться) и продолжим дрейфовать, опускаясь в густой ил на дне.

Молния ударила в меня в тот момент, когда в комнату вошла Катя. Я вспомнил всё, что от меня пытались скрыть, и осознал нечто важное для себя лично. Я не помнил лишь того, как она оказалась здесь, почему она меня предала.

Прочитать полностью можно здесь.

На Пикабу буду выкладывать по главам.

«BrainHouse» – это американская компания, принадлежащая корпорации «Патриот», с филиалами по всему миру. Они работают уже лет десять, если не больше. Оказывают психологическую помощь людям «с достатком». Главная фишка компании – решение любых проблем всего за пару часов, без долгих разговоров и частых визитов в клинику. Надо только записаться на приём, заполнить очень подробную анкету, которую прогонят через нейросеть их собственной разработки, и по приезду в офис вас будет ждать готовая инструкция по устранению конкретной психологической проблемы. Плюс, с вами побеседует живой специалист, расскажет, как правильно проходить все этапы инструкции.

После моего похищения в линейке «BrainHouse» появилась новая и очень популярная услуга – пластика мозга. Да, накачивать губы, грудь или другие выпирающие части тела уже не в моде. Теперь накачивают мозги, если так можно выразиться.

Они использовали мой импульсник не просто для устранения фобий или депрессивных состояний, они с его помощью меняли внешность, омолаживали человека, делали его счастливее и заставляли полюбить себя. Их реклама била по самому больному месту жён и детей бизнесменов, политиков и топ-менеджеров – зависимость внешнего вида от эмоционального состояния.

«Хронический стресс сокращает жизнь на пять лет, – гласила их реклама. – Если вы живёте в большом городе, прибавьте к этому ещё семь лет. Курите? Любите пропустить стаканчик? Легко раздражаетесь? Проживёте ещё на десять лет меньше! И самое главное – какой будет эта недолгая и полная разочарований жизнь? Готовы умереть в шестьдесят? Мы не можем позволить вам уйти так рано! Один час в «BrainHouse» добавит вам двадцать, тридцать или сорок лет жизни! Вы станете лучше выглядеть, быстрее соображать, ваша кожа разгладится, плечи расправятся, а голос будет ровным и уверенным, как вы всегда мечтали!»

И они действительно это делали! Сгорбленный, понурый средний класс с бегающим взглядом, бессонницей, кругами под глазами и букетом психосоматических заболеваний косяками шёл в «BrainHouse». Оттуда они выходили бодрыми, посвежевшими и любящими свою пустую жизнь. По крайней мере, таких людей показывали в промо-роликах компании.

Американцы это умеют. Они взяли изобретение, способное в корне изменить человека, превратить его в существо высшего порядка, и поставили его на долларовые рельсы, превратили в конвейер, в печатный станок для денег. А кому не захочется избавиться от гипертонии, мигреней или хронического остеохондроза за половину месячной зарплаты и всего за час?! Кто откажется продлить свою жизнь на десятки лет, избавиться от зависимости или стать умнее? Полный пакет услуг включал и такое. В «BrainHouse» обращались владельцы крупных корпораций, политики и кинозвёзды. Есть у них и пакеты для обычных клиентов, которые не хотят ложиться под нож пластического хирурга, чтобы, наконец, начать себе нравиться.

Когда я об этом узнал, меня будто ледяной водой окатили. Мы планировали использовать импульсник в поликлиниках, лечить психические заболевания, поставлять оборудование в отсталые страны, чтобы подтянуть их уровень жизни. Мы, в конце концов, хотели мотивировать людей на поиски истины, на развитие науки, на открытие новых горизонтов! Хотели, чтобы человечество шагнуло далеко вперёд, сдвинулось, наконец, с мёртвой точки, выбралось из своего всё уплотняющегося кокона! Главная наша ошибка – мы не спросили, чего на самом деле хочет человечество. А оно хотело стать счастливым, причём прямо сейчас. Ему нужны очередные костыли, чтобы не чувствовать себя так погано на оставшемся отрезке отведённого ему времени.

И теперь я уже не понимал, что лучше, позволить людям и дальше копаться в песочнице или через боль, неудачи и страх повести их к звёздам, силой вырвать из этого кокона?

Кажется, что мои друзья уже сделали свой выбор. Димка и Павел Сергеевич были полны решимости вернуться на изначальный путь, который считали единственно верным. Да, мы потеряли пару лет из-за всей этой ситуации с похищением, но всё ещё можно наверстать. Тем более, наш продукт уже раскручен в массах и будет проще его применить.

Но есть одна проблема – без мощностей «Зари» нам не воссоздать преобразователь и не реализовать те грандиозные планы, которые мы там себе надумали. Чтобы нас приняли назад, надо не просто вернуть мне заблокированную в «BrainHouse» память (в этом случае я смогу на самом совершенном в мире полиграфе подтвердить, что наша команда не сливала информацию «Патриоту»), но ещё и предложить нечто новое, новый продукт, настолько же революционный, как ИМП. И судя по словам Павла Сергеевича, такой продукт у нас есть, ведь я нашёл решение той проблемы с испытуемыми.

Насколько я понял, американцы тоже решили эту задачу. Возможно, они просто использовали воздействие низкой интенсивности, потому что клиентам приходилось повторять процедуру раз в полгода и приезжать для корректировок при необходимости. Однако ж, они справились – жалоб пока не было.

– Завтра ты поедешь в офис «БрэйнХаус», – заговорил Павел Сергеевич, когда я спросил, как мы будем возвращать мне память, – и сделаешь пластику мозга.

Я в недоумении уставился на него. Павел Сергеевич выдержал театральную паузу, насладился моментом и пояснил.

– У нас там свой человек, и он настроит оборудование так, чтобы снять психологические блоки в твоём мозгу.

Он снова что-то недоговаривал. Он вообще не умел врать – сразу морщит лоб и начинает тереть его указательным пальцем, разглаживая глубокие морщины. Павел Сергеевич был самым честным человеком, которого я когда-либо знал. Честным, но не откровенным – это разные вещи. Вот Дима любил рубить правду в лицо, готов был выдать свои секреты, если считал тебя другом, и всегда говорил то, что думает.

– Со временем воспоминания вернутся и так, но, – Павел Сергеевич с сожалением развел руками, – этого времени у нас нет.

– Но меня же узнают!

– Кто? – Димка не мог усидеть на месте. Он всегда был таким – человек действия, загорающийся всякий раз, когда доходило до дела. – Менеджеры? Операторы? Девушка за стойкой администратора? Не глупи, ты не настолько популярен в «БрэйнХаус».

Он широко улыбнулся.

– Я всё равно не понимаю, зачем так рисковать! У нас же есть импульсник, при помощи которого меня погрузили в тот сон…

– В Петлю Звягинцева, – подсказал Димка.

– Да как скажешь. Подключите меня и разблокируйте память!

Павел Сергеевич тяжело вздохнул и потёр шею, будто хотел спихнуть лежащий там камень, из-за которого его голова постоянно клонилась вниз.

– У нас нет достаточно мощного оборудования, – начал оправдываться он, – нет карты личности, нет права на ошибку. И нет времени, чтобы искать нужную аппаратуру. Я, если честно, удивлен, почему за нами до сих пор не пришли. Они могут ворваться в любой момент.

Мы одновременно посмотрели на дверь. В этот момент дядя Саша вышел из ванной и уставился на наши испуганные лица, подняв одну бровь. Он простоял так секунду, а потом скрылся на кухне и загремел чайником.

– К тому же, ты сейчас на себя не похож.

– Точно, – Димка пригляделся ко мне и ухмыльнулся. – Худой стал, волосы сосульками висят, борода! А в твоих мешках под глазами можно заначку хранить!

Он весело хохотнул и хлопнул меня по плечу.

– Родная матушка не узнает! А если бабуля тебя таким увидит, посадит на пирожковую диету и не отпустит, пока не наберёшь килограммов двадцать.

Мы с Димкой посмеялись, а Павел Сергеевич вежливо подождал, когда можно будет вернуться к делу.

– Дядя Саша заказал для тебя документы на новое имя. Для «БрэйнХаус» сойдёт, а вот полицейским дронам с ними лучше не попадаться.

– Значит, вы уже всё продумали?

– Не бойся, друг, мы тебя прикроем, – Димка обнял меня за плечи своей длинной и сильной рукой. – Глаз с тебя не спустим, а как закончишь «пластику», сразу тебя заберём. Да ты и сам обрадуешься, когда увидишь…

– Ну так что, – перебил его Павел Сергеевич, взволнованно разглаживая морщины на лбу, – ты согласен?

Разве я мог отказаться?

Прочитать полностью можно здесь.

На Пикабу буду выкладывать по главам.

Мы добрались до первой попавшейся подземной парковки, вызвали три автотакси без водителей и поехали дальше. В одну машину сел дядя Саша и уложил рядом с собой Макса (он всё ещё был без сознания), во вторую – мы с Димкой и Павлом Сергеевичем, а третья осталась пустой. Димка залез к ней в мозги и отправил кружить по городу. Пока мы ехали, он стёр в памяти нашей машины маршрут. Когда мы выбрались из неё во дворе старой хрущёвки, автотакси тут же сорвалось с места и удалилось, тихо шелестя электродвигателями.

Вскоре появился дядя Саша. Мы помогли ему вынести окровавленного Макса и затащили его на третий этаж. Павел Сергеевич обработал раны, остановил кровь и забинтовал плечо и голову. Плечевой сустав раздробило выстрелом, правая рука теперь болталась плетью. Мы примотали её к телу, уложили Макса на кровать в спальне, а сами расселись на угловом диване в гостиной.

Время от времени из спальни доносились тихие стоны. Дядя Саша поднимался и в напряжённом молчании покидал нас, а затем возвращался мрачнее тучи. Меня трясло, и чтобы друзья не заметили дрожащих рук, я спрятал их в карманы.

– Что это было? – я говорил тихо, чтобы не потревожить Макса, хотя он вряд ли мог меня услышать. – Кто нас пытался убить?

Павел Сергеевич и Димка обменялись взглядами, а затем начали объяснять.

– Это американцы… наверное, – Павел Сергеевич смотрел в пространство перед собой.

– Кто же ещё?! – вмешался Димка.

– Какие американцы? О чём вы вообще?!

– Короче, слушай, – Димка подался вперёд. Он часто моргал и не мог усидеть на месте. – Тебя похитили, чтобы вытащить информацию о твоём преобразователе. Они его воссоздали и теперь делают пластику мозга…

– Подожди, Дима, – вмешался Павел Сергеевич, – давай я всё с начала расскажу.

Димка кивнул, с трудом удержался от возражения и откинулся назад.

– Проект ИМП, ты закончил его. «Заря» оформила патент, начались испытания. Мы собрали группу испытуемых из ста человек, у каждого была своя фобия или психическое отклонение. Провели операции… ну, то есть, процедуры. Надели гарнитуру, обнаружили очаги возбуждения, локализовали их, видоизменили и перепрограммировали мозг. Ты отслеживал все результаты, а потом…

– Ты правда не помнишь? – Димка опять подался вперёд.

– Нет. А что?

– Это ведь было твоё решение! Ты хотел проверить теорию долгосрочных изменений. Мы там не только фобии и депрессии лечили, мы сдвинули эмоциональные блоки, мешающие людям развиваться, возбудили в них желание самосовершенствоваться. Ты хотел понять, как далеко зайдет человек, если его не будет сдерживать воспитание и заложенные обществом установки.

– Смелое решение, – добавил Павел Сергеевич. – Никто бы о таком и не подумал. Впервые за всю историю у нас появилась возможность физически менять мозг, делать его более совершенным. После сканирования у нас на руках была карта личности, облечённая в программный код. Мы могли повлиять на неё так, чтобы испытуемый стал лучше. Мы хотели зародить в нём стремление к развитию. Это казалось так просто – всего одна процедура, и человек, незаметно для себя, становится умнее, сообразительнее, раскрывает свои таланты, оттачивает их.

– Только вот результат… – Димка тяжело вздохнул и помотал головой.

Я сидел и слушал их как заворожённый.

– Когда испытуемые вернулись в привычную среду обитания, к своим родственникам, коллегам, друзьям, они стали меняться. Тесты, сделанные в лаборатории, показывали рост всех показателей. Они действительно хотели развиваться, заниматься музыкой, наукой, спортом… Но мы что-то не учли, где-то ошиблись, и окружающие их люди повернули это стремление в противоположную сторону. Испытуемые не выдержали давления, сломались, и всё стало только хуже. У каждого второго диагностировали депрессию высокой интенсивности. Были попытки свести счёты с жизнью. Мы в срочном порядке вызвали всех в лабораторию на повторную процедуру, но явились лишь трое. Да и им мы не смогли помочь.

– Это не ты виноват, – Димка, видимо, заметил моё бледное и вытянутое лицо, дрожащий подбородок и округлившиеся глаза. – Гарнитура работала идеально, не хватало данных по психологии. А может, люди просто не готовы к таким изменениям. Может, сама природа человека не приспособлена меняться, ей нужно нечто большее, чем корректировка мозговой активности.

– Нет, Дима, – произнёс Павел Сергеевич, когда Димка умолк. – Это мы ещё не готовы проводить такие операции – не хватает знаний и опыта.

Он ненадолго умолк.

– Природу отдельного человека можно победить. Её побеждают каждый день, и делают это самыми банальными способами: интернет, реклама, новости, – он по очереди разгибал пальцы кулака. – Только вот как проделать то же самое со всем остальным миром? Да что уж там… В общем, массовую психокоррекцию пришлось отложить. Этот случай с нашими испытуемыми привлёк внимание СМИ, под «Зарю» начали копать американцы из «Патриота»…

– Они производят гаджеты и софт.

– …а полгода спустя тебя похитили. За неделю до этого ты мне позвонил и сказал, что нашёл решение, – Павел Сергеевич грустно улыбнулся. – Ты весь светился, как в тот раз, когда первые испытания преобразователя прошли успешно.

– Они использовали твоё изобретение, а тебя попытались вывести из игры.

– Но ведь все наработки хранились на серверах, – возразил я.

– Лабораторию взорвали, – Павел Сергеевич поморщился. Казалось, он сдерживает подкатившие слезы. Он выглядел совершенно несчастным, – Серверы физически уничтожили. Не осталось ничего. Только то, что хранится в твоей голове.

– Я ничего не помню, правда!

– Знаю, Егорушка, знаю. Но раз ты ещё жив, значит, американцы не получили, что искали. Они погрузили тебя в сон, заключили в тюрьме собственных фантазий, чтобы подавить волю и заставить выложить всю подноготную твоих исследований. Ещё немного, и они бы тебя сломали.

– И это они отправили те дроны, – руки Димки сами собой сжались в кулаки. – Наверное, сработала сигнализация или что-то типа того, когда мы тебя освободили.

В комнату вошёл дядя Саша. Ладони его были в крови – видимо, менял Максу повязки. Он сурово оглядел нас, сидящих на диване в зажатых позах, и ушёл в ванную.

– А «Заря» что?

– Нас обвинили в предательстве, – Павел Сергеевич ещё смотрел вслед уходящему охраннику. – Якобы это мы навели террористов на лабораторию.

– Да, кстати, официально нас атаковали террористы.

– Патриотовцы подкинули доказательства, и ребята из службы безопасности не стали особо церемониться. Им нужны были козлы отпущения, чтобы сохранить лицо. По старой памяти нам дали фору, и мы ей воспользовались.

– И что теперь делать?

– Восстановим твои воспоминания, – Павел Сергеевич положил мне руку на плечо и улыбнулся, – а потом и нашу репутацию. У меня остались друзья в «Заре», которые не верят в нашу виновность. Они помогут нам вернуться.

– С чего начнём?

– С «БрэйнХауса».

Прочитать полностью можно здесь.

На Пикабу буду выкладывать по главам.

Голову сдавило, в висках пульсировала боль, затылок будто отлили из свинца. По комнате заходили какие-то люди. Они собирали хитрые приборчики, скручивали провода и упаковывали их в чемоданы и сумки. Наверху, за пределами поля зрения, что-то щёлкнуло, и один из людей снял с моей головы массивную гарнитуру с множеством круглых контактов. Мне сразу стало легче.

Я провёл рукой по нечёсаным, спутавшимся от засохшего геля волосам, тронул лицо…

Когда я успел отрастить бороду?!

…потом оглядел руки – с них в этот момент снимали перчатки, провода от которых тянулись в чёрную пластиковую коробку на полу – и не узнал их. Всё стало другим, более… реальным.

– Я уже боялся, что мы тебя потеряли, – произнёс незнакомец… хотя подождите, я его знаю! Это мой куратор из «Зари» – Павел Сергеевич!

Мне на плечо легла горячая и сильная рука.

– Здорово, что ты снова с нами, дружище! – высокий светловолосый парень с большими глазами и вытянутым лицом улыбался мне, а меня вдруг охватил ужас.

– Дима, не надо… – одновременно с ним проговорил Павел Сергеевич, но было уже поздно.

Я вскочил с кровати и тут же рухнул на пол, больно ударив колено. Ноги меня не слушались, тело будто одеревенело, стало чужим. Комната пошатнулась и встала на место. Я тяжело дышал, затравленно озирался и не мог понять, как оказался в этом месте. Мысли смешались, превратились в студень.

– Тише, тише, – взволнованно гудел над ухом Павел Сергеевич, – не торопись, сейчас всё пройдет.

Я отдышался, сел и посмотрел снизу-вверх на присутствующих. На фоне белёсого потолка они казались громадными, тёмными истуканами и с задумчивыми лицами.

– Что вы со мной сделали? – с трудом выдавил я после череды глубоких вздохов.

– Ты меня помнишь?

– Да, – после паузы ответил я. – Вы – Павел Сергеевич.

Круглое, морщинистое, доброе лицо прояснилось. Он кивнул:

– Правильно. Что ты помнишь?

– Вы пришли ко мне на работу, что-то сказали… а потом…

– Ты помнишь «Патриот»? – спросил Дима, и Павел Сергеевич неодобрительно на него скосился.

– «Патриот»?

В мозгу зашевелились воспоминания. Я стою в туалете медицинской палаты и кричу на своё отражение…

«Это всё неправда! Это не по-настоящему! Проснись!!!»

– Ты внезапно исчез, – Павел Сергеевич помог мне сесть на низенькую койку с жёстким матрасом, от которого несло немытым телом. – Мы тебя везде искали, пока не вышли на американцев из «Патриота». Мы наняли сыщика, и он выследил их человека, который каждый день в одно и то же время приходил сюда с питательными смесями. Тебя выкрали и держали здесь в ловушке сознания…

– Это петля Звягинцева, – заговорил Димка, но тут же умолк под взглядом Павла Сергеевича.

– Постарайся вспомнить, как мы познакомились. От этого всё зависит.

Прочитать полностью можно здесь.

На Пикабу буду выкладывать по главам.