Одиночество…
Какое это страшное слово…
Одиночество… В этом слове черная беспросветная тоска и так много боли, что порой тебе, кажется что ты, вот-вот, сойдешь с ума. И каждый человек на Земле стремиться избежать его. Каждый, но не я…

Одиночество…
Сначала я боялась его, но теперь оно стало моим постоянным спутником жизни, частичкой меня. Кто-то считает меня сумасшедшей, но для меня это единственный способ сбежать от боли, от воспоминаний. Но каждую ночь, вот уже на протяжении долгих пяти лет, воспоминания оживают с новой силой, затягивая меня в водоворот тех событий, событий, которые я тщетно пытаюсь забыть. И нет выхода. И нет способа избавиться от них. Это было так давно, но каждую ночь я не в силах справиться с вернувшейся реальностью.
Одиночество – единственный способ спастись от боли…
Потому что ВСЕ, все, что меня окружает, напоминает о нем. В каждом мужчине я искала Его. В каждых глазах искала ТОТ взгляд… Но понимала, что это бесполезно. Я знала, еще чуть-чуть, и я сойду с ума…
Одиночество. Единственный выход. Впустить его в себя. Захлопнуть душу, закрыть все там, глубоко. Закрыть там Его…
Мне это почти удалось. Но память неподвластна мне… Я научилась не думать, но я не могу забыть. И каждую ночь я вспоминаю Его, Его и Его глаза. Глаза цвета неба, которые перевернули мой мир…

Шестнадцать лет. Наверно, это самый прекрасный возраст. Когда тебе шестнадцать, кажется, что твои возможности безграничны и весь мир у твоих ног…
Такой же была и я. Молодой, красивой, дерзкой и бесшабашной. Я считала, что могу свернуть горы и переплыть океаны. Словом, мне было шестнадцать и я наслаждалась жизнью. В то время меня мало волновали проблемы других людей, их мысли и слова. Мне было плевать, что они говорили обо мне. Я просто жила и отрывалась на всю катушку. И казалось, что уже ничто не сможет этого изменить…
- Хватит! Мне надоело это терпеть! – бушевала моя мать. – Ты стала совсем неуправляема! Твои выходки невыносимы! Ты шляешься где-то по ночам! Вся твоя одежда пропахла сигаретным дымом! Мне стыдно за тебя!
- А мне нет! – крикнула я в ответ. – Я буду делать то что хочу, и ты мне не указ!
- Хамка! Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Что я сделала тебе плохого? Я никогда тебе ни в чем не отказывала, а взамен получаю это?! Мы с отцом всегда старались дать тебе все самое лучшее и это твоя благодарность?! Мне стыдно на улицу выйти! Соседи только о тебе и говорят!
- А мне плевать на них! – заорала я. Меня аж всю трясло от гнева. Да как они смеют лезть в мою жизнь? Мне уже не пять лет! – Мне на все плевать! Это моя жизнь! Моя, и я буду делать все, что хочу! И буду жить как хочу!
- Мое терпение лопнуло! – закричала мать. – Завтра же ты уедешь в деревню! На все лето!
- И не подумаю! Как вы все меня достали!!!
Я выскочила на улицу, хлопнув дверью. В тот вечер я сильно напилась. А когда вернулась под утро домой, то возле двери меня ждал отец вместе с моим чемоданом. Все уже было решено. И я поняла, что лето, которое, как я думала, станет одним из лучших в моей жизни, грозило обернуться настоящим кошмаром.

Я следила за тем, как убегает серая лента дороги, унося вместе с собой мои надежды на веселое лето. Отец молча вел машину. За те полтора часа, что мы провели в пути, он не проронил ни слова. Он вообще со мной не разговаривал, и это было хуже всего. Мать могла орать на меня сколько угодно – мне было все равно, но отец…
- Может, ты хоть слово мне скажешь? – отворачиваясь от окна, спросила я.
- Зачем? – в свою очередь спросил он.
Я растерялась…
- Ну… Просто так…
- Раз просто так, значит незачем! – отрезал отец и вновь замолчал.
- Что происходит? – взорвалась я. Мне стало очень обидно и… больно.
Отец резко нажал на тормоз. Я испуганно вскрикнула. Отец несколько секунд молча смотрел на дорогу, а потом повернулся ко мне.
- Ты разочаровала меня! – он посмотрел мне в глаза. – Всю жизнь я пытался дать тебе только самое лучшее, то, чего был лишен сам! Нас было четверо детей, четверо голодных ртов, которые надо было прокормить. Отец ушел, он бросил нас! Мать вкалывала на стройке с утра до ночи, что бы мы могли есть! Я бросил школу и пошел работать что бы помочь матери, когда мне было четырнадцать! В то время, когда мои сверстники играли в футбол, я разгружал вагоны, пытаясь заработать лишнюю копейку, что бы мои сестренки ни умерли с голоду!
Я потрясенно молчала. Никогда раньше я не видела своего отца таким. Я привыкла к тому, что он всегда был сильным, был лидером, главой семьи. А сейчас в его глазах стояли слезы!
- Папа, я…
- Ты всегда получала то, что хотела! О том детстве, что было у тебя, я мог только мечтать! А ты платишь черной неблагодарностью! Неужели я это заслужил?!
И не говоря больше ни слова, отец завел мотор. Я была потрясена. Больше всего, сейчас, мне хотелось броситься к нему на шею и разреветься, попросить прощения за всю ту боль, что причинила ему. А отец погладил бы меня по голове, и сказал, что все будет хорошо как когда-то в детстве. И я поверила бы ему, его доброму и мягкому голосу. Поверила бы своему любимому папочке…
Но этого не произойдет. Теперь, мы словно чужие! Я поспешно отвернулась к окну, что бы отец не заметил слез, которые катились по моим щекам.
… Деревня Иванки, где жила моя бабушка, находилась в 150 километрах от Москвы где-то в Смоленской области. Это была маленькая деревушка с одним магазинчиком, аптекой и сельским Домом культуры. Ближайший город находился на расстояние в двадцать километров. В общем, тоска смертная. И вот, в этой глуши мне предстояло провести долгих три месяца.
Отец остановил машину возле высокого забора. Я нехотя вылезла и осмотрелась. Дом бабушки был большим одноэтажным сооружением, в окружение огромного зеленого сада. Отец вытащил из багажника мой чемодан и вошел во двор. Я потащилась за ним. Из дома, навстречу нам, вышла пожилая женщина – моя бабушка.
- А мы вас уже заждались! – воскликнула она. – Марина, какая ты стала большая!
Я кисло улыбнулась. Меня мучило какое-то странное предчувствие, не надо было здесь оставаться.
- Ну что же вы, заходите в дом! – гостеприимно предложила бабушка.
- Я должен ехать, мам! – он поцеловал бабушку и, кивнув мне, пошел к машине.
Вдруг во мне поднялась такая волна безудержного страха, что я едва не задохнулась от ужаса. Повинуясь внезапному порыву, я бросилась к отцу, и, повиснув у него на шее, заревела во все горло.
- Папочка, пожалуйста, не оставляй меня здесь! Забери меня домой! – слезы градом катились по моему лицу. Не знаю почему, но это место вызывало во мне ощущение чего-то страшного. – Не бросай меня тут! Забери меня!
Отец удивленно посмотрел на меня, потом его взгляд вновь стал жестким:
- Что за ерунда?! Тебе здесь будет хорошо!
Он с силой разжал мои руки и сел в машину. Я бросилась к нему, и, стуча ладонями по стеклу, просила не оставлять меня. Но отец завел мотор и резко рванул с места. Я упала на колени.
- Папочка! Пожалуйста! Не бросай меня! Не уезжай! – я выла белугой.
- Ну-ну, успокойся! – бабушка обняла меня за плечи. – Пойдем в дом, все будет хорошо!
Я лежала на кровати и уже в пятый раз перелистывала журнал. С момента моего заточения прошло уже две недели. А позавчера у меня закончились деньги на мобильном, и связь с внешним миром была утеряна окончательно. Хотелось курить, но сигарет не было и наличности тоже. Отец оставил бабушке какую-то сумму на мои расходы, но под строгим запретом выдачи их мне, кроме как «только на самое нужное». В общем, это был концлагерь, хоть и без колючей проволоки.
Я перевернулась на спину и посмотрела в потолок. За те две недели, что я тут провела, я слегка пообвыклась, но предчувствие беды меня не оставляло. Ночью, мне снился сон, словно я падаю в черную бездну и падение это бесконечно. Я кричу, но из горла не вырывается ни звука. Я просыпалась ночью от собственного крика и долго потом не могла уснуть. А еще я стала бояться темноты, казалось, она поглощает меня, забирая все то светлое и счастливое, что еще осталось во мне.
В комнату вошла симпатичная черноволосая девушка. Это была моя двоюродная сестра Алина, с которой я делила комнату. Она была на пол года младше меня, но обладала очень веселым характером.
- У меня к тебе предложение, - тут же начала она. – Пойдем вечером на дискотеку?
- Интересно, что я забыла в вашей развалюхе? – хмыкнула я.
- Да ладно тебе, - Алина села на свою кровать. – Ты целыми днями дома торчишь! Не надоело?
- Нет, - равнодушно ответила я.
- Пошли, сходим. Сегодня Макс с компанией приезжает! Я вас познакомлю!
Новое имя заинтересовало меня. Решив, что небольшая встряска мне не повредит, я согласилась. В конце концов, если я и дальше буду оставаться наедине со своими мыслями, то к концу лета просто свихнусь. Алина вышла из комнаты. Я подошла к большому зеркалу и взглянула на себя. Медного цвета волосы, мягкой волной ниспадали на плечи, зеленые глаза печально смотрели из-под густых ресниц. Я кисло улыбнулась. Внезапно, я почувствовала, как пустота затягивает меня..
Что за бред?! Я отошла от зеркала, похоже у меня крыша и впрямь едет!
Я подошла к бабушке за деньгами.
- Мы в клуб идем, - произнесла я.
- Конечно, конечно! – бабуля была чрезвычайно рада тому, что я наконец-то выйду из дома, и выделила мне небольшую сумму денег. – Сходи, милая, развейся!
В девять вечера я, одетая в драные джинсы «клеш» и открытую оранжевую майку, и Алина вышли из дома. Мы зашли в местный ларек и я купила себе сигарет. Пополнив свои запасы, мы пошли на дискотеку.
У клуба уже собралась приличная толпа ребят. На нас, а в частности на меня, все поглядывали с любопытством. Еще бы, здесь все друг друга знали, и появление нового лица вызвала естественное любопытство. Алина увидела кого-то в толпе.
- Постой тут, я сейчас приду! Только ни с кем не связывайся! – она убежала.
Я прислонилась к спине и, достав сигарету, закурила. И зачем я сюда пришла? Скука смертная! Я закрыла глаза, втягивая в себя сигаретный дым. Почему-то он уже