Он падал в пустоту. Черную, немую и безучастную. Строго говоря, он не мог точно сказать даже, падает он вниз или вверх, или же вообще никуда не падает – пустота была повсюду, и не было ориентира, за что можно было бы зацепиться взглядом и отследить направление движения. Однако, у него было стойкое чувство, что он именно падает.

Страха разбиться не было. Вообще не было никаких чувств. Внутри была та же пустота, что и снаружи. Такая же черная, немая и безучастная. Трудно было сказать, сколько времени продолжалось уже это падение – временных ориентиров тоже не было. Ему уже стало казаться, что так было и будет всегда, когда что-то вокруг неуловимо изменилось.

Он попытался осмотреться и понять, что же именно происходит, но сколько ни вглядывался в окружающее его черное ничто, ничего разглядеть так и не смог. Тогда он прислушался к себе, пытаясь определить, что же его так насторожило. И вдруг отчетливо понял, что он теперь в пустоте не один. Это было так удивительно, тем более, что он никого и ничего не видел вокруг себя. Однако ощущение того, что он теперь не один не покидало его. Напротив, с каждой секундой оно крепло, превращаясь почти в физическое ощущение чужого присутствия.

- Кто здесь? – его голос в пустоте показался ему нелепым и неуместным, однако он почувствовал, как невидимый кто-то словно проснулся от этих слов и теперь внимательно на него смотрит. Затем он услышал голос. Голос звучал отовсюду, словно сама пустота вдруг ожила и превратилась в огромную вибрирующую гортань. Голос произнес всего одно слово и затих также внезапно, как и возник. И этим словом было слово «СЕГОДНЯ».

«Что сегодня?» - подумал он. «Какое такое сегодня? Почему сегодня?» Он открыл рот, чтобы задать хоть один из этих вопросов, как вдруг обнаружил себя лежащим в собственной постели. Кондиционер мерно шуршал, но подушка была мокрой от пота, простынь была сбита. «Приснится же такое!» - подумал он. «Какое такое сегодня?». Сегодняшний день не предвещал ничего знаменательного. Работа, работа, работа. Он вздохнул. В спальне было темно, он повернул голову и посмотрел на часы. Была всего половина четвертого утра. На работу подниматься нужно было еще не раньше, чем через два с половиной часа и он, перевернув подушку сухой стороной и поправив простынь, повернулся на бок, закрыл глаза снова провалился в сон.

Ему снилось, что он сидит перед телевизором и смотрит новости. В новостях показывали, что в пригороде Москвы разбился вертолет. Никто из находившихся на борту не выжил, ни летчики, ни пассажиры. Камера выхватывала то догорающий остов винтокрылой машины, то какие-то тела, прикрытые простынями. В один момент камера задержалась на одном из тел, и он обомлел от ужаса. Из-под простыни, которой было прикрыто нечто, оставшееся от некогда живого человека, выглядывала его рука. Он сразу понял, что это его рука. И дело было даже не в его костюме ручной работы от известного портного, дорогих штучных часах и таких узнаваемых запонках, подаренных ему коллегами на юбилей. Просто он откуда-то точно и с абсолютной уверенностью ЗНАЛ, что это была ЕГО рука.

Он сидел перед телевизором, обомлев и застыв от ужаса, ледяной ладонью сжавшего его сердце и не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться. В этот момент вдруг зазвонил телефон. Первой мыслью его было – «Сейчас я возьму трубку, и мне скажут, что я погиб…» Он стал оглядываться вокруг в поисках злосчастной трубки, но нигде не мог ее найти. А телефон звонил все громче – у него в качестве рингтона стояла музыка из фильма «Реквием по мечте». Она ему очень нравилась, но сейчас во внезапной тишине, воцарившейся в его квартире, она звучала словно похоронный марш. Он уже отчаялся найти телефон, как вдруг снова обнаружил себя лежащим в собственной постели. Подушка стала мокрой уже и с этой стороны, простынь была сбита еще сильней.

Однако, с пробуждением звук телефона никуда не исчез, ему кто-то уже довольно долго и настойчиво звонил. Он кинул взгляд на часы, было без десяти четыре – он проспал не больше двадцати минут. «Кому надо звонить мне в такое время?» подумал он, и вдруг понял. Он подскочил с постели и схватил лежавший рядом на журнальном столике телефон, и посмотрел на дисплей. Он не ошибся, ему звонил САМ. Он нажал кнопку приема, поднес трубку к уху и внезапно охрипшим голосом произнес:

- Алло…
- Доброе утро – голосом председателя совета директоров ответила трубка. – Прости что разбудил.
- Да что Вы, ничего страшного, все в порядке, - начал мямлить он, как его бесцеремонно оборвали.
- Есть срочное дело. Ты главный юрист холдинга, у нас возникли проблемы с одним контрактом в Штатах. Проблемы грозят срывом поставок и многомиллионными штрафами. В долларах. Поэтому, ты летишь туда сегодня. Самолет из Шереметьево вылетает через пятьдесят минут. На рейс тебя зарегистрируют, все улажено. Чтобы ты на него не опоздал, я выслал за тобой вертолет.
- НЕТ!!! – вдруг вырвалось у него. – Я не полечу на вертолете!!
- Нет?! – голосом, холоднее покрытой инеем стали переспросила трубка после секундной паузы.
- Я не могу лететь на вертолете! – дрожа от только что пережитого ужаса почти завопил в трубку он. – Вы не понимаете!
- Действительно, не понимаю, - в голосе собеседника появилась угроза. – И ты, наверное не понимаешь, что это не просьба. И не понимаешь, чего лишишься, если откажешься выполнить этот мой ПРИКАЗ. Я жду.
- Я буду в аэропорту через сорок минут! Я поеду на своем спорткупе, брошу его там на стоянке, плевать сколько это будет стоить! Сейчас нет четырех, на дорогах ни души, я успею!
- Действуй. Если опоздаешь на рейс… Ты знаешь. – В трубке послышался сигнал отбоя.

Он бросился к шкафу. На сборы времени почти не было. Все необходимое придется купить там. Но это его ничуть не заботило – он ликовал. «Сегодня??? Хрен вам сегодня! Не дождетесь! Выкусите!!! Я поеду на машине, никаких вертолетов!!» Он был почему-то уверен, что сны эти были связаны между собой. И что если бы он полетел на этом вертолете, его сон сбылся бы и через пару часов его тело, покрытое простыней, показывали бы в утреннем выпуске новостей.

Он ловкими движениями вдел в сорочку запонки, подаренные коллегами на юбилей, одел свой дорогой костюм ручной работы от известного портного, схватил ключи и обулся. Уже почти выйдя из квартиры он вспомнил, что забыл взять с собой свои дорогие штучные швейцарские часы. Он обутым вбежал в комнату, схватил часы и посмотрев в зеркало (примета такая, если возвращаешься – нужно посмотреть) и одевая часы на ходу выбежал наконец из квартиры.

До аэропорта оставалось каких-то 6 километров. Он что есть силы давил на газ, успевая как раз впритык зарегистрироваться и сесть на рейс. Он был настолько занят этой мыслью, что заметил перебегающую дорогу кошку только когда она у него была уже практически перед колесами. Даже не успев ничего сообразить, он выжал тормоз в пол и рванул руль в сторону. Машину, летевшую до этого со скоростью под двести километров в час, стало резко заносить и поворачивать боком. Он попытался удержать ее на дороге, но эти попытки привели лишь к тому, что вместо обочины его стало выносить на встречную полосу. Он успел увидеть фары встречного автомобиля, прежде чем от удара темнота взорвалась тысячей мерцающих осколков.

Он очнулся лежа на траве, и увидел склонившихся над ним людей. Кажется, кто-то из них был в белых халатах, но он не мог сфокусировать взгляд. «Живой… Врачи,» - с облегчением подумал он. Сильно болели ноги, и в груди на вдохе было больно и что-то хрипело. Голова раскалывалась на несколько частей, но ему было спокойно. Он знал, что не умрет сегодня в ДТП, он был в этом абсолютно уверен. Сейчас его доставят в дорогую больницу, и там хорошие доктора быстро поставят его на ноги. Шеф похвалит его за самоотверженность и преданность делу, а вопросы с контрактом решит его зам, он толковый, очень толковый юрист. Может быть даже не намного хуже его самого. Все будет хорошо. С этой мыслью, совершенно успокоившись, он закрыл глаза и провалился в глубокое забытье.

А рядом, на пустой зеленой поляне, приземлялся готовый срочно взять его на борт и доставить из пригорода Москвы в дорогую столичную клинику медицинский вертолет.