zangoose

Часть Седьмая. Физподготовка по-Кутузовски
- Рота! Подъем!
Крик дневального, включается свет, я откидываю одеяло, встаю, снимаю с табуретки штаны, быстро влезаю в них, надеваю тапочки, бегу в сушилку, ищу свои берцы, кое-как завязываю шнурки, мчусь в строй. Этот нехитрый порядок я уже выучил за неделю пребывания в армии. Рота стоит на взлетке, сержант считает людей, подходит к офицеру, докладывает…
- Нале-ВО! Выходим строиться на плац!
Рота идет на плац, строится…
- Равняйсь! Смирно! Уборщики на территорию, выйти из строя! – командует ответственный по части. – Убощики казарменных помещений, выйти из строя!
Эи люди разбредаются по местам несения службы, остальные, под командованием офицера бегут мимо штаба, поворачивают налево, потом офицер останавливает на повороте колонну и объявляет «засыв». Потом мы вновь бежим. Чуть меньше километра вокруг части. Спортгородок, брусья, турник… С ускорением до казармы… Заправка кроватей, проверка тумбочки, умыться, побриться, сделать кантик.
- Рота! Строиться в 2 шеренги для утреннего осмотра! – опять кричит дневальный.
Если это читает офицер, он, наверняка, упрекнет меня, что кричит только резаный, а дневальный подает команду… Но как это звучит?.. Мы строимся. Первая шеренга делает 2 шага вперед, становится кругом, сержанты подают команды. Снять головные уборы, содержимое карманов в головные уборы, потом проверяют, полные ли у нас фляжки. Те, у кого фляга булькает, или пустая, получают ей по почкам. Это больно… потом проверяют, насколько сильно у нас затянут ремень. Если слабо затянут, то заворачивают его, сколько раз провернули, столько раз бьют «душу»(это значит с кулака в грудь). Потом мы спускаемся на плац, у нас проверяют, начищена ли обувь. Если хреново начистил, можно опять огрести. Мы идем на завтрак…
- Рота! Садись! Раздатчик пищи, встать! К раздаче пищи приступить! Приятного Аппетита, Рота!
- Взаимно!
- Я вас не слышу!
- Взаимно!
Рота быстро поглощает то, что дали на завтрак, будь это сечка, гречка или рис с куриными костями, если повезет. Если совсем повезло, рис может быть и без костей, но это редкость. Мы выходим из столовой, до дверей казармы идем строевым, с песней. Потом развод на занятия, торжественный марш… Строевые занятия, в роту, что-нибудь еще… Потом обед, опять строевым с песней…Кто-то готовится в наряд, кто-то еще чем-то занят… А перед ужином нас отправляют на ФП – физподготовку, ну, или, спортмассовое мероприятие, как его правильно называть. Сегодня за распорядок дня отвечает Капитан Кутузов. Непривычно бежать 10 км, когда ты в носках, неразношенных берцах, а еще тебя гонят вперед сержанты, а твоя прокуренная дыхалка дает о себе знать. Потом брусья, турник. И хрен ты от этого откосишь. Да и смысла не имеет. Кэп сидит на лавочке стадиона и смотрит на часы, пока мы бежим
- Ускорились, норматив проходят только трое из всех вас и те старшего призыва! Бегом! Бегом!
Последний круг стараешься пробежать побыстрее, потому что знаешь, что после него будет долгожданный отдых. Не тут-то было!
- Упор лежа принять!
И мы отжимаемся. Вот она подготовка в армии от настоящего офицера. Его многие не любили за такие гонения, но надо понимать, что он все делал правильно. В момент, когда ты стоишь в упоре лежа, об этом не думаешь – некогда. В твоем мозгу, если и есть мысль, то только одна: «Когда это, наконец, закончится». И вот капитан выводит нас на дорожку, ведущую к казарме.
- До роты, с ускорением, по моей отмашке бегом…. МАРШ!
И вот ты в роте. Умываешься ледяной водой, потому что другой нет в принципе. И вот ужин… подшиться, выйти на прогулку, крикнуть «Я!» на вечерней поверке, услышав свою фамилию, раздеться, услышать «Рота! Десять секунд времени! Отбой!», побежать к кровати, скинуть тапки, улечься и заснуть…
- Что за шевеления?! Играем в три скрипа… РАЗ!... Два!... Спокойной ночи, рота!
- Взаимно!
Спать…

Часть 6. Ссылки на предыдущие части в конце каждого поста

Часть Шестая. Командирский День.
Прям с утра началось веселье. Все бегают, кто не успевает быстро одеться, получает пинка. Те, кто уже успели одеться и стоят в строю – стоят в упоре лежа, чтоб остальные ускорились. Потом зарядка, все на бегу, в каком-то умопомрачительном темпе. Потом, в том же темпе мы завтракаем. Построение, торжественный марш. Потом перед нами стоит комбат. Меня отправляют к командиру роты, я начинаю выполнять его поручения. Навожу порядок, да опять, в канцелярии, начинаю распечатывать документы. И вот, заходит капитан Кутузов. Внезапно, для меня самого, капитан, с добрым лицом, но хитрыми глазами, угощает меня печенюшкой. Потом я освобождаю ему компьютер и он что-то там ищет.
В канцелярию заходит комбат и его заместитель. Меня выгоняют. Что они там обсуждали, я не знал. В канцелярии командиров взводов сидел капитан Камчатский. Он увидел, что я стою перед канцелярией и подозвал меня к себе.
Он начал расспрашивать меня насчет компьютера. Я отвечал. Обычный технический разговор. Потом он отправил меня на второй этаж, чтобы я пошел к замполиту первой роты и взял у него базу антивируса. Дал мне флешку. Я спустился на второй этаж.
Сначала дневальный не хотел меня пускать, но потом позвал дежурного по роте. Я сказал ему, что мне нужен Капитан Сапсанов. Меня проводили в канцелярию. За компьютером сидел рыжий кэп, тот самый, который заходил к Фомину. Рядом с ним стоял небольшого роста парнишка. Сапсанов называл его Михалычем и давал ему задания. Я постучался.
- Чего тебе надо, зольд?
- Товарищ капитан, я от Камчатского, он просил, чтобы вы ему скинули базы антивирусные
- А, ты небось новая Клава второй роты? Как фамилия?
- Бирюков.
- Понятно. Знакомься – это моя клава – курсант Михайлов. Ну чего встал в дверях как бедный родственник, заходи и флешку давай!
Я зашел, отдал капитану флешку. Он вставил ее в комп, встал, сказал Михалычу, чтобы тот скинул базы и ушел. Михалыч оказался веселым собеседником. Выяснилось, что он с Питера. Мы перекинулись парой дежурных фраз, которые обычно произносятся при знакомстве, он отдал мне флешку. Мой путь лежал обратно на третий этаж. Я зашел, отдал замполиту его карточку памяти и ушел. Он попросил найти Осадного. Осадный сидел в бытовке.
Перед бытовкой стояло 4 человека и держало руки в штанах. Я еще не понимал, что это значит… Подошел к бытовке, постучался и спросил: «Товарищ младший сержант, можно…» Не успел я сказать «обратиться»…
- Можно в армии нельзя! – резко сказал Осадный, - Можно за хуй подержаться!
- Разрешите?..
- Разрешаю. Держись.
Я встал пятым, у кого руки были в штанах…
- Товарищ младший сержант, извините, что я не по уставу обратился, но вас вызывает капитан Камчатский…
- Ты сразу сказать не мог? Стой так, пока я не приду.
В бытовке сидело еще 2 сержанта. С тем же «Можно в итоге подошло еще 2 человека. Они так же как и я встали по команде сержантов. Минут через 5 Осадный вернулся и отпустил нас. Это был хороший урок того, как надо разговаривать в армии.
Через полчаса Камчатский дал мне еще одно задание. Он отправил меня с этой флешкой в штаб части, чтобы я отдал ее лейтенанту Холодову. Тот стоял помощником дежурного по части. Еще несколько подобных заданий за день. И вот уже вечер. Весь день прошел в темпе, который задал его старт. Мы бегали, что-то делали или же создавали видимость того, что что-то делаем. И вот опять отбой и опять сон…

Часть 5. Ссылки на предыдущие части в конце каждой

Часть пятая. Первый выходной.
Воскресенье. Внезапно для меня подъем состоялся не в 6, а в 7. Рота не бегом, а очень медленно что-то делала. Спокойно заправляли кровати, спокойно умывались. Сержанты включили на всю казарму музыку. Мы же – опять убирались. Но не в том темпе, что был до этого, а медленно, спокойно. Все это меня несколько удивляло. Потом, так же спокойно, без лишней суеты, мы построились на завтрак. Спокойно пришли, спокойно поели… ДА ЧТО ЗДЕСЬ ТВОРИТСЯ?!
После завтрака сержанты-дембеля загнали всех в комнату досуга, достали гитару и начали петь. Это выглядело очень душевно. Песни игрались очень интересные. Потом кто-то начал играть частушки. Этот кто-то был младший сержант Осадный.


А я иду по воде
Босы ноги Мочу
Я такой же как все
Я ебаться хочу..


Потом он начал другую частушку… Я его остановил
- Товарищ младший…сержант! Так у этой же частушки есть вторая часть
- да? Ну напой…
Он еще раз сыграл первую часть и я вступил на вторую


Не ходи по воде
Босых ног не мочи
Ты такой же как все
Иди в лес – подрочи


Народ заржал. Я всегда думал, что эта частушка известна, а тут она оказалась в новинку. Потом гитару взял Костя – пранишка, приехавший за день до меня. Крупный, светловолосый, выше меня на голову. Он был добрым, это было видно сразу. Мы с ним разговаривали о том, кто нас ждет дома, что нас ждет впереди. Он спал на соседней койке с сержантом, поэтому информации у него было значительно больше, чем у меня.
Ближе к обеду нас усадили в учебный класс, чтобы мы написали письма домой. Я тоже написал – если не сдашь письмо – получишь по лбу и все равно сдашь. Затем я пошел в бытовку. В бытовке дембеля пили чай. Один из сержантов попросил меня погладить его форму, а пока я гладил, одновременно слушал о чем идут разговоры. Сержант, чью форму я гладил был парикмахером и стриг в этот момент одного из дембелей. В бытовке лежало несколько касок, глядя на них один из дембелей начал рассказывать мне о том, что будет на стрельбах.
- О, стрельбы штука веселая. Вас там и «Будильник» ждет и приколы от Фомы, да и Вася-Перегар ждать не заставит.
- А что такое «Будильник»? – спросил я. Зря спросил.
Сержант взял каску, дал ее мне, приказал надеть. Я надел… Он взял вторую и зарядил мне по голове ею. Зарядил так сильно, что я с непривычки упал, в ушах зазвенело и, непонятным для меня образом, была рассечена бровь. Слава богу, не сильно.
- Что, чувствуешь, как в башке звенит?
- Конечно… чувствую… - сказал я, поднимаясь с пола. – еще как чувствую.
Не знаю, что произошло, но мы вместе с дембелем и другими сержантами, присутствовавшими в каптерке, засмеялись. К вечеру ничего толком не поменялось. Все так же тихо и спокойно. И вот опять отбой. Уже почти никто и ни о чем не разговаривал после отбоя. Всем хотелось спать. Впереди был командирский день. С него я и начал понимать фразу Осадного: «В армии, сынок, есть всего три дня – Командирский, Резиновый и Просто Хуевый День»

Часть 4. В конце каждой части ссылка на предыдущую

Часть Четвертая. Первый праздник – первый наряд.
Наступило 12 июня. Наступило – мягко сказано. Оно, скорее, придавило. С утра, вместо зарядки, мы драили казарму – выходной все-таки. Капитан Маслов – командир второго взвода, с утра принес мне комп, который он давно не мог починить сам. Вместо развода меня отправили в канцелярию, чтобы я чинил это чудо. После развода я получил от Замка(зам командира взвода» по ушам за то, что не предупредил его, что сижу и чиню комп. Его можно было понять – если бы я свалил в Сочи (Самовольное Оставление Части) он, прямо перед дембелем, получил бы намного больше, чем я от него сейчас.
До обеда я занимался новыми для меня делами – изучал документацию. Все, что было нужно делать потом, находилось в компьютере командира роты. Там было много интересного. От развернутой строевой записки до табелей расстрелянных патронов. Перед обедом мне сообщили, что я сегодня иду в наряд по роте. На обед нам давали, кроме привычной уже еды, шоколадку – в честь праздника. Шоколадка, по всей видимости, уже была просрочена, но все ели с удовольствием. Еще бы – где тут найдешь сладкое?
После обеда, как заступающему в наряд, мне разрешили поспать. Поспать почти не получилось, потому что еще надо было пришить подворотничок, а на это у меня уходило еще слишком много времени, да и обязанности дневального по роте я не успел выучить. Потом был инструктаж. Инструктировал нас тот самый старлей, который привел в роту – Андрей Фомин. Он жестко подшучивал над нами за незнание матчасти. Потом был развод. Нас практически не спрашивали обязанности, нужно было только представиться. Дежурным по роте – моим непосредственным командиром на сутки, заступал младший сержант, фамилии которого я уже и не вспомню, то ли Кириенко, то ли Кириченко… Не в этом суть. Суть в том, что в Понедельник ему надо было уходить на дембель, а это был его последний наряд. Дневальных заступало двое. Мы, под его руководством, приняли наряд у снимающихся дежурного и дневальных.
Как выяснилось, Фомин нас инструктировал, потому что он был назначен офицером, ответственным за распорядок дня в расположении роты. Он сидел с нами в последствии всю ночь, а мы типа дежурили. В 10 часов была подана команда отбой. Мы договорились, что я пойду спать вторым. Часов до 11 мы наводили «порядок» в казарме, потом к фомину заглянул какой-то рыжий капитан, пообщался с ним и ушел обратно.
К часу ночи спать хотелось неимоверно. Я стоял на тумбочке. В сторону тумбочки смотрела камера, трансляция с которой уходила в штаб части. Дежурный сидел за столом в области, где камера «не видела». Он щемал (Щемать, на армейском сленге, значит спать, когда нельзя). За час до этого он мне рассказал, что умельцы на моем месте, когда не было еще камеры, спали стоя, прибив сзади гвоздь и «повесившись на него». Я же пытался спать стоя, облокотившись на стойку. И вот я задремал. Времени было около 2 часов ночи, когда Фомин решил пойти в туалет. Я его не замтил… Сержант, спавший на столе – тоже.
Результат такого щемания получился очень интересный. Старлей подошел к столику и точным ударом сбил его. Вместе с сержантом и табуреткой, на которой он сидел. От грохота половина людей в роте проснулась. Я тоже. Сержант высказал мне все, что по этому поводу думает. То, что я не получил по щщам – заслуга приближавшегося к нему дембеля.
Я ушел спать. К 6 утра я уже был на ногах. Что только не входило в мои обязанности. Чистить, мыть, искать, рожать… Ну об это подробнее будет рассказано далее… После завтрака дежурный лег спать, а его повязка перешла к моему товарищу, который служил аж на 2 недели больше меня. Мы с ним опять общались на разные темы. Потом пришла наша очередь сдавать наряд. Мы опять выметали мусор, чистили, мыли… ну как обычно. Один из сержантов произнес «Как же вам повезло, а! ПХД проебали!»
Что такое ПХД и почему расшифровка этой аббревиатуры звучит как «Просто Хуевый День» я еще не понимал, но чувствовал, что ничего хорошего от субботы ждать не стоит.
Мы сдали наряд и распорядок дня повторился. Завтра было воскресенье.

Часть 3
Части 1 и 2

Часть 3. Клава-Клавушка
С подъемом мы пошли убираться на территорию. Народу в тот момент было мало и «проеб» был почти стопроцентным. На зарядку никто не ходил, но недостаток носков перед портянками, которые я еще не носил, чувствовался. Ноги в берцах натирались в момент. После уборки территории мы опять учились заправлять кровати. По-армейски. К этому не так просто привыкнуть за день. Да, следует добавить, что в той казарме у нас не было покрывал, а в этой были…
Армейская кухня нас «радовала», но бутерброд с маслом и яйцо ели все. Кофе, если этот напиток можно было так назвать, был безвкусен. Но вот вкус хлеба, который нам давали, я не забуду никогда. Такой вкусной буханки я еще нигде не пробовал (и это не ухмылка!). После завтрака было построение части. Это было мое первое построение.
Командира части встречал заместитель – подполковник Ляжкин. Он отличался от большинства офицеров своей прической. У него были довольно длинные, по сравнению с другими офицерами, волосы. Стоит заметить, что он блондин, хоть и с проглядывающей, местами, сединой. Вот он командует «Равняйсь! Смирно! Равнение на… ПРАВО!», прикладывает руку к голове, поворачивается… Начинает играть оркестр, С середины плаца он идет строевым шагом навстречу командиру. Потом докладывает громко и четко «Товарищ полковник! 282 учебный центр для развода на занятия построен! Заместитель командира части, подполковник Ляжкин!» Затем командор идет к середине строя, подпол идет за ним. Они оба останавливаются и командир произносит «Здравствуйте, Товарищи!». В ответ на это городок встряхивается громким солдатским «Здравия желаю, товарищ полк!» Потом полковник зовет к себе офицеров от командира роты и выше, что-то им говорит, отправляет их обратно в строй, уходит на некое подобие трибуны, где его ждет микрофон и солдат, отвечающий за эту нехитрую электронику. Потом он говорит что-то про учебный процесс и подготовку к его началу. После всего этого часть проходит перед ним торжественным маршем и уходит на занятия. Нас отводят в роту. Всех, кто со мной приехал ведут в медпункт на осмотр. Мы заполняем свои личные медкарточки, нас о чем-то спрашивают, что-то говорят… обычная суета. К полудню мы снова в роте.
Нас снова строят. И вот, перед нами стоит капитан Голубев. Нас пересчитывают, затем старшина докладывает командиру, что все построены и незаконно отсутствующих нет.
- Так… - произносит командир и с секунд десять разглядывает людей в строю, - так… кто здесь умеет работать с компьютером, выйти из строя.
Я вышел. Кроме меня вышло еще 2 человека. Командир распустил строй, а нас повел за собой, в канцелярию. Не вижу смысла описывать подробности технического задания, которое нам дал ротный. Справился только я. В итоге, я был назначен официальной Клавиатурой 2 УР. С этого дня я стал знакомиться с содержимым шкафов канцелярии командира роты. Чего тут только не было… Больше всего удивила пачка дисков, подписанная «Naruto». Когда я копался в принтере, в кабинет зашел толстый черноволосый капитан. Как выяснилось, это был замполит – Капитан Камчатский.
- Солдат, а ты не охуел? – спросил у меня замполит. Я просто встал в шоке и не знал чего сказать. – Да ладно, расслабься. Убивать я тебя не собираюсь, но учти, что когда сюда заходит офицер, тебе надо поздороваться. То есть встать и ждать, пока я, ебаный в рот, не разрешу сесть.
- А если другой офицер зайдет, мне тоже ждать, пока вы разрешите сесть?
- Да ты точно охуел! Ну ладно, с чувством юмора у тебя все в порядке. Давай рассказывай, откуда, кто такой?
Далее последовала обычная история, которую уже можно было прочитать выше. Когда разговор был закончен, Камчатский отправил меня на построение. Потом была каптерка, подбор фляжки и обычная армейская рутина. Ужин, «время на себя», которое мы тратили исключительно на то, чтобы сделать то, что сержантам было влом, прогулка и отбой. После отбоя опять начались разговоры о гражданке. Один из сержантов попросил меня исполнить что-нибудь из моего театрального репертуара. Другой кричал, что если я не заткнусь, то меня как следует прокачает. В итоге, все закончилось тишиной и сном. Я еще не понимал, как я буду дорожить каждой минутой сна в этом месте.

Предисловие

Я не буду указывать на временные рамки событий. Те, кто

это видели своими глазами – сами поймут. Изложенное

далее основано на реальных событиях, но слегка (а

иногда и не очень) приукрашено, гипертрофировано, да и

вообще…

Речь идет о годовалой службе третьего в истории Русской Армии призыва сроком 365 дней.

Имена и фамилии действующих лиц изменены, но для лиц действующих, остается ясно – кто есть кто.

Прошу строго не судить. Если находите какие-то огрехи - сразу же попрошу мне сообщать, чтобы я мог править. Черновой вариант все же

Часть 1. Здравствуй, Военкомат

Заканчивалась весна. В моем почти 18-летнем мозгу пели

птички, кипели мысли, сношались кролики – в общем, как

у обычного парня в этом возрасте. Разница была в том, что

я бросил одно учебное заведение и хотел идти в другое.

Я сидел на лавочке в Кузьминском парке и вспоминал то,

что произошло за последние 3 месяца. Весна выдалась

обильной на события.

В конце апреля в мою жизнь вернулась Ленка. Я был

несметно рад этому событию, потому что 3 месяца,

проведенные в компании хохлушки, оставили меня слегка

опустошённым. Я ушел с работы и переехал к бабушке. И

уже хотел поступать на актерский факультет… но это же

я, в конце-то концов. Родня смотрела на то, что я делаю со

своей жизнью и тихо офигевала. Я же знал, что все, что я

делаю – правильно. Как минимум с моей точки зрения.

Разобрав в мозгу, уложив по полочкам и закурив сигарету,

я начал обзванивать друзей, которых хотел пригласить на

совершеннолетие. Денег было немного, поэтому людей

было пропорционально деньгам. Договорились на 9 июня.

Я пошел домой.

- Миша, тебе пришла повестка из военкомата. – сказала

бабушка, что-то готовя на кухне

- Да? Где лежит?

-В стеллаже, прямо у тебя перед носом.

Классическая повестка. Бирюкову М.С. Явиться 8

июня к 10 утра в Люблинский ОВК для прохождения

медкомиссии. Зная все свои болячки и законодательство, я

был уверен, что если заберут, то не раньше 18, а 15 числа у

меня уже будут документы из института и военком пойдет

лесом.

День рождения – за день до похода в военкомат. Дома

я не праздновал. Да и вообще сам день я провел как-то

в компьютере, успевая получать поздравления. Ленку

родители забрали на дачу, а с ними я знакомиться не хотел.

Да и Сашка приглашал на концерт Ленинграда 12 числа.

Так что с утра 8 числа я со спокойной совестью пошел в

военкомат. Врачи, врачи, военные… Захожу в кабинет к

ЛОРу.

- Бирюков!

- Я…

- Иди, встань в тот угол, спиной к нам, я тебе буду

говорить числа, а ты, как услышишь, говори мне. Понял?

- Понял.

- Пятьдесят семь… - сказала врач шепотом..

- Пятьдесят семь… - ответил я. Так же. Шепотом.

-ЧТО? – громко, во весь голос сказала врач.

- Пятьдесят семь! – ответил я громко, - Вы что, сами

глухие?

После этого вопросов больше не было. Еще какая-то

врачиха назвала меня жирным, хотя я весил всего 71

при росте 176… Потом был кабинет с несколькими

врачами подряд. Там передо мной некоторый сферический

призывник в вакууме, послушав товарища сзади, подошел

к терапевту и выложил перед ней свой половой орган на

стол. Описывать дальнейший ход событий в кабинете не

считаю возможным. А потом была призывная комиссия.

- Товарищ полковник, призывник Бирюков по вашему

приказу прибыл…

- Михал Сергеич, служить готов?

- Да мне как-то пофиг…

- Ну, значит завтра пойдешь служить. Контрольная явка у

тебя была сегодня, в 6 утра.

Потом полковник показал мне расписку… с моей

подписью и вручил повестку на 9 число.

Такого поворота я не ждал… Я вышел из кабинета

военкома, достал мобильник и набрал матери. Потом

бабушке… Потом Ленке… Реакция была одинаковой.

Я поехал к матери, чтобы она меня обрила налысо.

Простившись с шевелюрой, я поехал домой. Проводы

были собраны второпях. Особо много не пили. Помню, как

закусывали пиво клубничным тортом, а водку – яблочным.

В 6 утра я был у военкомата и ждал, когда нас заберет

офицер. Мы приехали на угрешку в составе команды

номер 1000. Один, еще не совсем протрезвевший товарищ

что-то говорил и обещал, что вернется сержантом, что

будет вваливать дедам, если его тронут, так как он кмс по

боксу… На угрешке нас 3 раза переводили из 1 кабинета

в другой. В итоге зашел капитан в повседневной форме.

Увел меня и еще троих. Нас сидело человек 30. Капитан

постепенно отсеивал людей. Последним в его опроснике

был я.

- У тебя Б-3… с сердцем что? Гипертония? У нас часть

нормальная… не халява… выдержишь?

- Да куда я денусь!

Нас отправили переодеваться в зеленку. Мне досталась

форма 54 размера при моем 48… Главное, что форма.

Мы сели в маршрутку. Я потерял счет времени, но видел,

что солнце уже на юго-западе. Мы ехали по стоящей

намертво Горьковке, в газели с капитаном. За нами еще

ехал микроавтобус-иномарка, с еще 10-12 аблотусами.

По середине пути один спросил капитана, можно ли

позвонить. Кэп разрешил, парень достал телефон, который

мы все у него дружно стрельнули. Я позвонил маме.

- Ну ты монстр. Уже телефон нашел. Как ты там?

- Я нормально. Еду в Ногинск. В Химвойска.

- Это в Буньково что ли?

- Не знаю, будет возможность, расскажу.

Часть 2. День первый. Теперь ты в армии, нахуй!

Нас привезли уже поздно вечером. После отбоя. Встретил

в казарме нас какой-то сержант. Потом было построение,

проверка того, что мы с собой привезли. Совсем забыл. Я

умудрился при выходе из газели так схватить вещмешок,

что он у меня развязался, а как его завязать… Потом нас

отправили в столовую… подкрепиться бутербродом с

маслом и чаем. Сразу же народ налетел за сигаретами.

Ребята казались дружелюбными, мы спокойно давали

по пачке в руки. К полуночи мы оказались вновь в

расположении роты. Все. Спать.

В 6 утра состоялся подъем. Нас учили, как правильно

заправить кровать. Потом вывели на плац – показывали

основы строевых приемов… Шел дождь. Нас отправили

на завтрак. Давали гречку… хотя так это варево было

сложно назвать. Большинство приехавших не ели. Я же

решил попробовать. После завтрака нам еще раз показали,

как правильно ходить в армии. Потом нас отправили в

клуб части. В клубе нас встретила очень симпатичная

девушка-психолог. Мы писали какие-то тесты, хотя и

из военкомата с нами приехали характеристики. После

полудня состоялась мандатная комиссия. Мы сидели на

взлетке (для тех, кто не в курсе, взлетка – центральный

проход в казарме), одетые по форме «голый торс» и ждали,

когда нас заведут в некое подобие Ленинской комнаты. За

дверью находились командиры всех подразделений части.

Каждый, кто выходил, говорил, в какую он роту попал.

Вот подошла и моя очередь. Я встал с табуретки, подошел

к двери, постучался…

-Товарищ полковник! Рядовой Бирюков для

прохождения… э…м…

-Мандатной комиссии, - бодро подстегнул меня

полковник. – Заходи, рассказывай, кто такой, чем на

гражданке занимался?

- Бирюков, Михаил Сергеевич. Девяносто первого года

рождения. Родился и вырос в Москве. На гражданке в

театре играл и компьютеры чинил.

- Посмотри на портреты, висящие на стене, кого узнаешь?

- Ну вот Петр Первый, вот Маршал Нахимов, Маршал

Жуков… остальных по картинкам не вспомню..

- Голубев, этого к тебе, - Сказал полковник, повернувшись

к белобрысому капитану, который мне кого-то сильно

напоминал. Потом он повернулся ко мне. - Вторая Учебная

рота, товарищ солдат. Удачной службы.

Я вышел. Ребятам сказал, что во вторую роту попал. Нас

уже рассаживали поротно. Мы, в итоге, ждали дольше

всех, когда нас заберут. За нами пришел, уже перед самым

обедом, высокий, стройный, в начищенных до блеска

берцах, и сияющей улыбкой, отдававшей крайней

степенью сарказма к происходящему, старший лейтенант.

Он построил нас, пересчитал и повел за собой – в казарму

напротив. Мы поднялись на третий этаж. Прошли за

мощную железную дверь. Вокруг нас суетились двое

ребят, сержант, с красной повязкой на руке. Потом старлей

передал нас еще какому-то сержанту и ушел восвояси. Нас

завели в каптерку. Припасенные и кое-как сныканные

пятьсот рублей я отдал сержанту, который пообещал, что в

случае чего мне их понемногу будет отдавать. Ага, щас.

Потом нас опять построили на взлетке. Эта казарма была

отделана очень хорошо. Пластиковые окна, паркет…

Внешне очень мило, даже не скажешь что армия… Но не

все сразу. Сержанты стали гадать, кто в каком взводе из

нас окажется. Мне сказали, что я стопудово угожу в

четвертый. Как потом выяснилось – не наврали. В роту

зашел прапорщик. Звали его Вася. Он подошел к нам,

окинул взглядом, что-то проговорил матом и ушел в

каптерку. Его лицо было побитым. Слегка кривой нос,

легкая небритость, синеватые мешки под глазами и общая

опухлость морды лица о многом говорили. Нам опять

стали что-то объяснять и рассказывать. Где-то с полчаса.

Затем нас построили и повели на обед.

В строю я еще не понимал, что значит «Прям!», которое

постоянно кричит сержант, ведущий строй, как правильно

идти строевым… Почему надо стучать по плацу и как

правильно идти «в ногу». После обеда нас завели в

курилку, а потом продолжили учебный процесс.

Наверху, в роте, нам стали объяснять, как правильно

пришить подворотничок, как правильно хранить вещи в

тумбочке, как обращаться к старшим по званию и как кого

отличить. С непривычки половина называла младших

сержантов младшими лейтенантами, за что получала в лоб

или выполняла физическое упражнение номер 2 –

Сгибание и разгибание рук в упоре лежа. Сержанты

смеялись над нашими неловкими движениями, боязливым

говором и запинающимися вопросами. Потом был ужин…