sibiryakvstolice

Охраняла лагерь 7-я рота 252-го полка конвойных войск НКВД. Посты выставляли круглосуточно, а вахтенные были вооружены винтовками, револьверами и ППШ.

Кто проходил проверку

Все заключенные, прежде всего, были военнослужащими, попавшими в плен или окружение. Проверка СМЕРШ была обязательной: только после нее человек мог быть признан чистым и направлен либо обратно в действующую часть, либо в промышленность. Командование лагеря получало указания: младших командиров и рядовых без разрешения Управления никуда не направлять, а офицеров отправлять в райвоенкоматы после проверки. Эти правила определяли судьбы людей, иногда на многие месяцы задерживая их в Подлипках.

Как работали и что получали

Рабочий день длился 11 часов: 8 обычных и 3 сверхурочных. Работали почти все: на станках, в ремонтных цехах, в литейке, на стройке. Кто не имел профессии, проходил ускоренное обучение. Завод требовал все больше рабочей силы, поэтому заключенных старались задействовать максимально эффективно.

Важно, что труд оплачивался. Правда, по разным ставкам. Так, слесари и токари получали в среднем 21 рубль в день, а рабочие УКСа (управления капитального строительства) – около 9. Стимул был: самые продуктивные становились «стахановцами». Им давали талоны на питание, премии и, главное, право жить в отдельном бараке с железными кроватями.

С чем были сложности

Зимой 1943–1944 годов лагерники отправлялись на работу почти так же одетыми, как пришли: в гражданских куртках, трофейных гимнастерках, без теплого белья, иногда без обуви. Завод не справлялся с обеспечением: в условиях всеобщего дефицита это было трудно.

Даже школы не всегда удавалось отапливать, что уж говорить о бараках лагеря. Завод мог привезти торф, но его катастрофически не хватало.

Главная городская баня на улице Ленина работала с перебоями: не хватало мыла, воды, персонала. Белье стирали плохо, а иногда и подменяли на ветхое - такая практика зафиксирована в документах.

Несмотря на все это, спецлагерь жил своей ритмичной жизнью: люди трудились в цехах, проходили проверки, надеялись вернуться на службу или хотя бы получить статус вольнонаемных рабочих.

В следующей заметке я расскажу о том, как менялся состав лагеря в 1944–1945 годах, какие люди попадали сюда после войны, как спецлагерь постепенно превращался в проверочно-фильтрационный, что происходило на территории Челюскинского леса, как менялась застройка. Последние новости об этом – в следующей заметке.

Война диктовала свои условия. Заводу №88 требовались тысячи рабочих рук. Сначала сюда направляли эвакуированных специалистов, мобилизованных жителей Средней Азии, местных жителей, но кадров катастрофически не хватало. Уже к началу 1943 года на предприятии трудилось 2400 человек, а через год и вовсе 6000. Архивные документы показывают, что значительную часть этого прироста обеспечили заключенные спецлагеря №0303.

Спецлагерь создали 12 июня 1943 года. Он подчинялся системе НКВД, которая занималась проверкой бывших советских военнослужащих, оказавшихся в немецком плену. Таких людей было много: по мере освобождения оккупированных территорий Красная армия находила как солдат, выживших в окружениях, так и тех, кто попал в плен и был возвращен в СССР. Их следовало проверить: не оказался ли кто-то из них завербованным агентом, не был ли связан с оккупационными властями.

Где находился спецлагерь

Архивная справка июля 1943 года позволяет точно определить место в Подлипках: современная улица Гагарина, неподалеку от завода и «Первого магазина». Если идти по улице сегодня, трудно поверить, что здесь стояли бараки, обтянутые колючей проволокой, и действовали посты охраны. Но документы подробно описывают территорию: с севера и юга – корпуса завода №88, вокруг жилые дома, чуть западнее – дорога на Москву.

Кто оказался здесь

Заключенные спецлагеря – это не уголовники, а бывшие солдаты и сержанты Красной армии, освобожденные из немецкого плена и ожидавшие проверки. Первые партии прибыли из Подольского спецлагеря №174, позже из Рязанского и Сталиногорского лагерей. Командование стремилось распределять людей по гражданским профессиям: слесарям давали слесарные станки, токарей отправляли в токарные цеха, остальных учили за несколько недель, а иногда ставили на черновые работы.

Но жизнь в лагере была суровой. Нары в два яруса, нехватка теплой одежды, проблемы с топливом – все это создавало тяжелые условия. И все же, несмотря на бытовые лишения, заключенные трудились по 11 часов в сутки, обеспечивая завод рабочей силой и пытаясь вернуть себе право на службу и нормальную жизнь.

В следующей заметке я расскажу, как жили люди за колючей проволокой спецлагеря №0303, какие у них были права, ограничения и как проходил процесс проверки через СМЕРШ.

Мне кажется, очень важно превратить эти места в музейные островки. Это позволило бы рассказать о первых дачниках, о приходе завода, о таких людях, как архитектор Самойлов и инженер Спиридонов. Ведь именно из этих историй складывается лицо города.

Когда гуляешь по Подлипкам и смотришь на старые дома, возникает ощущение, что город хранит в себе целую многослойную память. И, может быть, Челюскинский лес – один из тех символов, который связывает все эпохи воедино: от дачников начала века до инженеров космической эры.

Интересна и судьба дачи Шеффера Ивана Францевича. Этот дом сохранился дольше других и даже после революции служил жильем для заводских специалистов. Здесь одновременно жили архитектор завода Самойлов, семья Шеффера и несколько молодых рабочих. А позднее этот дом стал известен как «дача Спиридонова».

Сегодня в Королеве почти не осталось таких домов. Но если пройтись по старым улицам и присмотреться, можно увидеть деревянные строения, прячущиеся за современными фасадами. Они напоминают, что Подлипки были не только промышленной окраиной, но и местом, где когда-то мечтали о прогулках к реке и о летнем отдыхе в окружении природы. И где рядом шумел Челюскинский лес…

Жить постоянно в Подлипках могли только те, кто устроился на завод. Остальным предлагали переехать в Тайнинку. Так уютные дачные дома стали жильем для инженеров и рабочих, а тихие улицы – местом, где решались оборонные задачи страны.

Сегодня трудно сказать, что осталось бы от Подлипок без этого промышленного поворота. Может быть, это было бы просто продолжение цепочки дачных поселков вокруг Москвы. Но именно завод, а потом и новые научные центры придали этому месту особую судьбу. И все же, когда проходишь мимо старых деревянных домов или смотришь на Челюскинский лес, чувствуешь дыхание той первой дачной жизни, почти забытой, но оставившей след.

ИНо уже через два года все изменилось. Первая мировая война перечеркнула расчеты владельцев, продажи участков встали, а вместо тихого дачного уголка здесь началась совсем другая история…

Даже сегодня в Челюскинском лесу, который шумит рядом, можно ощутить особую атмосферу тех лет. Словно здесь до сих пор живут «островки памяти», ставшие началом будущего города. Продолжение следует.