ryzhiyfox

Монетки с земли я раньше никогда не поднимала.

Валяется, например, на асфальте рубль, а я гордо иду мимо. Ну вдруг на нём заговор какой, что я ночью начну храпеть. Или перестану пить мартини.
Потом бросила в мартини льда и задумалась: может, вселенная хочет, чтобы я разбогатела и поэтому кидает деньги к ногам. А ноги тридцать восьмого размера эти денюжки перешагивают.

Но сегодня утром зашла в маршрутку и на полу увидела десятку.
– Бери, – шепчет вселенная в два уха под шапкой, – по десять рублей в течение ста тыщ дней и, считай, первый миллион уже в кармане.
– Не могу, – спорю в ответ, – люди смотрят. Подумают, что едет нищеброд, которой одолжили пуховик и шапку.

Вы даже не представляете, как мне нужна была эта десяточка.
Сначала хотела уронить пакет с контейнером. Будто нечаянно. И поднять пакет вместе с монетой.
Потом хотела упасть сама. Будто задремала. И проснуться богатой.
Потом на мою десятку наступил какой-то мужик, потом её увидела девушка.

– Ну и дура! – вздохнула вселенная, – через две остановки выйдешь в восьмичасовое рабство.

У меня аж пульс участился. И для храбрости захотелось мартини.
От денег меня отделяли три глагола: наклониться, поднять, выпрямиться.

Водитель объявил следующую остановку. Мою, чёрт возьми.
Под взглядом той девушки я уверенным движением потянулась за монетой и, подняв её, вышла из салона.
Шаг к богатству сделан, можно не ходить на работу.
Но я пошла.

Вечером поехала домой с уверенностью, что там - наверху поняли, какая я стала дерзкая.
В маршрутке прошарила глазами пол, но валялись только золотинка от жвачки и смятый билетик.

– А вдруг билетик счастливый? – шепнула вселенная.

В пятницу с работы я еду домой на такси.

Бегу в какую-нибудь белую сузуку или пассо, чтобы поскорее оказаться дома и месить фарш для котлеток.
Будто отмечаю конец, мать её, рабочей недели.

Машины отличаю только по цветам: серая, белая, чёрная. Приезжают ещё красные, но редко. А такси отличаю по номеру, который приходит в приложении.

Сегодня приехал Алексей на белой мазда демио.
– Номер 128, – сказала я себе.
И закрыла приложение. И забыла номер. Потом открыла Энергосбыт, чтобы вспомнить, и выскочила на улицу.
– Какой там номер? – спросила голова в шапке, – 060, 134, 820.
А бох его знает.
На парковке стояли белые и серые иномарки.

128

Повторило приложение, и я уверенным шагом пошла вдоль лошадиного ряда. Только в другую сторону, потому что Лёха написал сообщение, что ждёт меня возле магазина.

Прямо напротив магазина стояла белая мазда. Или не мазда.
Рядом в другой иномарке со мной поздоровался, моргнув фарами, какой-то серьёзный дядька. Я тоже моргнула ему глазами, даже кивнула головой.
И скользнула на заднее сиденье мазды. Или не мазды.

– Ну всё, вези меня, Лёха, домой, – подумала я.
И приготовила двести рублей.
Лёха стоял.
Вернее, сидел в машине, а я ждала.

– Можно ехать! – говорю ему тоже сидя.
– Сейчас, только жену дождёмся.

Кошкин йож!
Вы не Алексей на белой мазда 128?
– Нет, я Игорь. Мазда рядом.

Так вот почему мне махал серьёзный дядька пока я в шапке металась по парковке.
Я также выскользнула из не мазды и пересела к улыбающемуся Алексею.

– Я же вам махал, – смеётся водитель, – а вы в приус сели.

Эх, Лёха! Все ваши сузуки, мазды, приусы на одно лобовое стекло.
Так подумала я.
И ответила, что не заметила.

Мы ехали по Новобульварке, а навстречу попадались одни сузуки.
Дымчатые, кремовые, платиновые. Цвета опала и слоновой кости.

В руках я держала двести рублей, перебирая двести оттенков белого.