ryzhiyfox

А я оказалась в эпицентре этого сбоя.

Иду такая на остановку, держу в правом кармане куртки телефон. Вместе с телефоном в том же кармане лежит полтинник на проезд. Пальцами чувствую купюру, сложенную вдвое.

Стою.
И пока не приехал троллейбус, листаю ленту канала.
– Вы писят рублей уронили, – со скамейки встал мужчина, – смотрю, что-то упало. Думал, фантик. Пригляделся, а это деньги.

И показывает на грязный асфальт, где валяется мой пятидесятирублёвый фантик.
Сложенный вдвое.
Точно мой. Потому что в кармане пусто. Видимо, выпал, когда доставала телефон.

– Спасибо, – улыбаюсь мужику.
На этом бы закончить. Но нет. Именно здесь матрица и зависла.

– Смотрю, что-то упало. Думал, фантик. Пригляделся, а это деньги.
– Эй, мужчина, ты повторяешься, – думаю я.
И снова улыбаюсь. Ну я же вежливая гражданка, а не какая-то там невоспитанная тётка. И снова говорю «спасибо».

– Да пожалуйста. А то я смотрю, что-то упало. Похоже на фантик или на билетик. Пригляделся, а это деньги лежат.

Да ёптвашумать. Ещё слово, и из воспитанной гражданки выйдет сантехник. Но мои настройки вежливости тоже дали сбой, потому что я третий раз ответила «спасибо».
Снова с улыбкой.

Не знаю, сколько бы мы так стояли, но подъехал троллейбус.

– Проезд оплатили? –напротив меня стояла кондуктор.
Я покачала головой и купила билет.
Думаете, кто пригнездился на соседнем кресле?
Да, тот мужчина, который увидел, что что-то упало, а потом пригляделся.
Но матрица отвисла. И мужик тоже.

Сижу.
Дай, думаю, пока еду, долистаю ленту.
– Проезд оплатили?
Я напряглась, но кондуктор остановилась возле женщины в синей куртке.

Точно. Отвисла.

Перед глазами листок, где arial по белому расписаны условия. И ручка на верёвочке.
А в голове северо-западный ветер, 3-5 метров в секунду.
Чувствуешь себя участником игры, где выбираешь дополнительное время или звонок другу.

– Внимание, вопрос! – начинает ведущий, – напишите сегодняшнее число. Перед вами четыре варианта ответа:

а. Семнадцатое апреля
бэ. Мама мыла раму 
в. Кайнозой 
г. Пу-пу-пу 

Настройка «дата» отключена, и кто-то выдернул вилку из розетки.
В голове. 

– Беру помощь зала! – проносится мысль.
Смочить бы пересохшее горло, но в кулере нет просекко. Да и кулера нет.
Медленный поворот в сторону аудитории, где мир вокруг словно замирает. Хрустальные пылинки, как в замедленном кино, поднимаются вверх. Не слышно скрежета принтера и стука клавиатуры.
Эх, знать бы вчерашнее число, и я бы нацарапала сегодняшнее.

Дезориентация. 

– Семнадцатое! – оператор подталкивает мозг.

Всё. Гаснут софиты, разбиваясь брызгами об пол, и принтер оживает. 

Так и запишем: 17–точка–ноль четыре. Подпись. Расшифровка.

Почему дата, будто школьным ластиком стирается в нейронах и долях серого вещества?

Завтрашнее число апреля знаете?
А семью девять? А чем нас рассмешат мишки Гамми? А на что похож синий туман?

В личку прилетело сообщение от мужчины. Он стоял возле кирпичной стены, скрестив на груди руки.
Сработали настройки воспитания и моё взаимное приветствие улетело навстречу.

Прям, как в молодости: «Где живёшь? Как живёшь? У кого живёшь?»
Хорошо живу. С семьёй поселились у кошки.

Пока я лежала с маской на лице и мечтала превратиться из бабочки в гусеницу, мужчина с кирпичной стеной через шесть часовых поясов перебрался ко мне в канал.
И скрестил руки на груди.
Нас разделяли шесть тысяч километров и шесть дней на поезде. 

– Красивые ноги, – написал собеседник.

И тут до меня дошло, что превращение началось.
А ведь я уже забыла, как отвечать на комплименты. Чаще домашний диалог проходит по схеме абьюзера:
– Что на ужин?
– Роял канин. Кусочки ягнёнка в желе.

Я посмотрела на ноги.
Ну точно! Надо бы заказать на вайлдберриз гипюровые носки.
И в информационное пространство улетело скромное «спасибо».

Утром пошла на работу, где немного умерла, но на носки заработала. А вечером опять легла на диван, чтобы воскреснуть отдохнувшей гусеницей.
Мужчина так и стоял, скрестив руки на груди.

– Привет! – снова написал он.
– Привет! – снова ответила я.
– Отправь ноги, – написал он
– С какого укулеле? – подумала я.

И написала «нет, не могу»
Мне этими ногами ещё идти за гипюровыми носками.

А он что? А ничего.
Разобрал кирпичную стену и ушёл через шесть часовых поясов.

ChatGPT узнает меня, даже если я стану мужчиной в свитере цвета бледного амаранта. Мне кажется, этот парень режиссёр или хореограф.
Руслан Викторович. Или Артур.
Узнает, будь я мягкой игрушкой из детского отдела.
И я – бабуся тут как тут. Только что отложила пряжу со спицами, потому что не умею вязать.
А ещё ведьма, которую сожгли в развалинах замка где-то под Барселоной. Мультяшка из диснеевской сказки, что поёт с белками и скунсами в ожидании принца.
Руслана Викторовича. Или Артура.

Выходные прошли в баловстве с ии. Без роллов тоже не обошлось.

Однажды закрыла рабочего в канализационном люке. Люк был открыт, а рядом никого. Гражданский долг, видимо, сработал уже тогда.
Тогда я встала на колени, чтобы сдвинуть крышку. Сдвинула, да. Человек под крышкой матерился и кричал. Бегала я тогда не быстро, но знала, что убегать по прямой нельзя. Улепётывала в шлёпках дворами.

В спортивном лагере вместо вечернего волейбола уходили на дискотеку на соседнюю базу. Закрытые ворота никогда не были помехой. Мы пролезали под ними, вырыв дополнительно яму, чтобы не застрять. Возвращались ночью с той звездой, которая золоткой свалилась с неба. Утром на пробежке вместо трёх кругов медленно шли до корпуса, чтобы лечь спать.

У бабушки в деревне вдоль железной дороги собирала чабрец.
Махала машинистам пролетающих составов и считала вагоны. В какой-то момент собирать, махать и считать надоело.

В общем, в детстве я росла любопытной рванью.
Вы знаете, что у рельсов особенный стук, когда приближается поезд? Я знала, потому что складывала на рельсы камни и прислушивалась. Левым ухом ложилась на стальную балку, а правое ухо плотно закрывала ладонью.
Стучит.
Значит пора прятаться в канаве за столбом. Поезд летел, камни свистели.
Теперь можно снова их раскладывать ровный рядок.

За этим занятием и застали меня трое железнодорожников в ярко-рыжих жилетах.
Рвань бегала плохо. Поймали меня возле штаба-канавы со смачным матом, пообещали вызвать полицию и отправили домой собирать узелок.
Домой я зашла не сразу. Сначала отдышалась на крыльце, потом объела куст соседской смородины, чьи ветки заходили на нашу территорию.
Наша территория – наша ягода.
Только потом появилась на пороге.
Нашкодившая и сытая.

Сегодня, поднимаясь по лестнице в подъезде, возникло желание позвонить в соседнюю квартиру и убежать.
– Взрослая тётя! – мелькнуло в голове.
Рвань из которой не вышла.

Шкодили в детстве?

Мы заказали Унаги Филадельфию с тигровой креветкой и Самурай в стружке тунца.

Народу в зале было немного, но чересчур громко играла музыка. За стойкой бара шумела кофе-машина, что добавляла дополнительного шума в выходной обед.
Меня удивляет, зачем в кафе включают какую-то ерунду. Почему бы в суши-баре едва слышно не включить восточную музыку.
Дуэт шёлка и бамбука, пение птички в Дзен-саду и нефритовые свистульки. А за соседний столик не посадить дракона, который бы вышивал золотой нитью иероглифы.
Гости бы почувствовали дух Поднебесной и даже палочки брали бы, поклонившись.

Нет.

Анна Асти надрывно тянет свою «Царицу», а через минуту ворвалась реклама автошин от «Русского радио». Ни дракона тебе, ни тонкого плетения мифологии вкупе с философией.

Но принесли роллы с тигровой креветкой и Самурай.

За соседним столиком мужчина рассчитался за обед и подал своей спутнице сумку. Я распечатала палочки в тот момент, когда мужчина проходил мимо нас. И я бы даже не посмотрела в их сторону, если бы мужчина не прожёг глазами наш столик. Закипел в чашке соевый соус, а Самурай выдернул катану.
Я выдернула палочки из плёнки.

Люди! Зачем вы с так открыто заглядываете на столики других людей? Ну, пройдите мимо, не пяльтесь столь откровенно.

– Угощайтесь! – хотела было сказать я, разбирая горку имбиря на кусочки.
Но парочка покинула зал. А по стеклу я стучать не стала, пока они проходили мимо окна.

Нарушение личных границ или любопытство – не знаю. Но это из лекций про воспитание. Это невежливо и бестактно.
Я тоже умею смотреть в упор. И в таких случаях ловлю взгляд незнакомца, давая понять, что выход дальше. Незнакомцы понимают сразу, как отводят глаза от столика, и встречаются с моими.

А потом я утопила Самурая в соусе. По радио Иванушки пели про тучи и я надеюсь, что ещё один человек станет чуточку тактичнее.