lenochta

Мой родной дядя, брат моей мамы, волею судьбы был заброшен в далекий Иркутск: в дикой молодости поехал туда на заработки, встретил местную девушку и благополучно женился. Жена вскоре забеременела, и они остались там, несмотря на уговоры и мольбы его матери (а по совместительству - и моей бабушки). Ездил он к нам крайне редко, раз в два-три года: оно и понятно, расстояние-то от Иркутска до нас (Саратовская область) составляло где-то около пяти тысяч километров. После развала Союза приезжал еще раза три: раньше попроще все же было, видимо… Потом и вовсе забыл про свою малую родину. Поэтому и видела я его от силы раза два в своей сознательной жизни (те разы, когда я еще под стол пешком ходила, я не считаю). Отчетливо запомнила его последний приезд (мне тогда было лет десять-двенадцать): он, слегка седоватый (я еще, помню, удивлялась: почему? Вроде вполне молодой), сидит на нашей кухне, в окружении родни и табачного дыма. Детей, то есть меня и мою младшую сестренку, покормили и отправили спать (у нас дома было замечательное правило: дети никогда не сидели со взрослыми, тем более, Боже упаси, не вступали с ними в разговор). Однако в этот раз я ослушалась: сделала вид, будто иду спать, а сама тихонько подкралась к кухне и затаилась за стеной. Благо, дверь была приоткрыта, и я слышала, о чем говорили взрослые.

Вначале ничего интересного: быт, работа, жена, дети… Разочаровавшись, я собралась уже идти спать, когда кто-то беззлобно пошутил по поводу ранней дядиной седины, на что он тихо ответил: "Седина – это самое меньшее, чем я отделался. А ведь в тот момент я думал, что мое сердце не выдержит и разорвется от ужаса". Дядя немного помолчал и начал свой рассказ. И я перехотела спать, вся превратившись в одно большое ухо…

"Как-то позапрошлой зимой я и трое моих друзей решили поехать на охоту. В наших краях фауна очень разнообразная, и можно разжиться весьма ценным трофеем. Если честно, я не большой любитель охоты, тем более в зимний период, мне больше нравилась рыбалка. Но друзья так уговаривали, что я решил поступиться своими правилами и согласился. Ехать решили в сторону Байкала, в район поселка Б Г, там, примерно в километре от него, стоял охотничий домик, который мы и собирались посетить. В планах было провести там выходные, а в понедельник рано утром выдвинуться обратно в город. На все мои расспросы друзья отмахивались, сказав лишь только то, что "все схвачено – за все заплачено".

Выехали мы вечером в пятницу, чтобы, отдохнув с дороги, уже в субботу выйти на промысел. До Б Г дорога преимущественно гравийная, поэтому сто двадцать километров мы преодолели где-то за два часа. Настроение у нас было хорошее, мы что-то рассказывали друг другу, смеялись. Друзья предвкушали удачную охоту, я же относился к подобным разговорам индифферентно: ну не охотник я. Если честно, в тот момент я даже жалел немного, что согласился, но отступать было поздно: что-что, а данное слово я держал всегда. И поэтому, пообещав поехать с друзьями, я не мог перед самой поездкой сослаться на типичное недомогание.

Приехали мы поздно, где-то около девяти вечера. В средних-то широтах зимой девять вечера – это уже достаточно поздно, а в таежных краях и подавно. Домик оказался небольшим, впрочем, никто на хоромы и не рассчитывал. Небольшой дворик был огорожен стареньким тыном. Площадь самого домика была поделена пополам импровизированной перегородкой. Таким образом, получалось как бы две комнаты: задняя, которая использовалась как спальня, и передняя, выполнявшая функции кухоньки. Самый необходимый минимум, четыре спальных места, электричество – мне обстановка пришлась по душе. Единственным минусом для нас было то, что все удобства находились на улице. Сами понимаете, в тридцатиградусный мороз особо не набегаешься. Поэтому мы решили сделать все естественные дела до того, как ляжем спать, чтобы ночью не просыпаться и не выходить в темноту морозной ночи. К слову сказать, туалет находился на территории двора метрах в пятнадцати от избушки, не очень далеко.

Из продуктов, привезенных с собой из города, мы соорудили нехитрый ужин, кто-то достал из загашника бутылку водки "для сугреву"… Скажу сразу: выпили где-то по рюмке для аппетита, у нас не было цели алкашничать эти дни, мы приехали для того, чтобы поохотиться… Вдоволь наговорившись, где-то около двенадцати мы отправились спать.

Среди ночи я проснулся от жажды: наверно, селедка, съеденная за ужином, дала о себе знать. По привычке поглядел на экран телефона: было около двух часов ночи. Тихонько, стараясь не шуметь, я пошлепал на кухню за водой. Свет решил не включать, потому что на улице было светло от снега и луны, которая бледным неживым светом заливала окрестности. Часть ее света попадала и на кухню сквозь полупрозрачные тюлевые занавески. Проходя мимо окна, я мельком взглянул на волшебную картину лунной зимней ночи и пошел дальше. Но тут же замер и медленно попятился назад. У вас бывало когда-нибудь такое ощущение, когда быстрым взглядом на что-то поглядишь, не заметив ничего необычного, а потом мозг с опозданием в несколько секунд посылает сигнал, что все-таки что-то не так? Вот такое ощущение возникло у меня в ту минуту.

Поравнявшись с окном, я пристально начал всматриваться в пейзаж. Вроде ничего необычного, и все же чувство смутной тревоги прочно засело у меня в голове. Медленно вращая глазами, я, пядь за пядью, проецировал картину за окном. И тут мой взгляд остановился, зафиксировавшись на деревянной коробке клозета: сбоку сортира, будто бы подпирая строение спиной, на карачках сидел человек. То есть, в тот момент мне подумалось, что это человек. Ко мне он сидел в профиль, мне так показалось. Обычная поза: устав, человек прислоняется спиной к стене, согнув ноги в коленях. Да, но не в такое же время!
От удивления я забыл про жажду и во все глаза смотрел на незнакомца. Тот продолжал сидеть в своей незамысловатой позе. Я не мог рассмотреть его хорошо, потому что он отчасти сидел в тени строения, отчасти на свету. Да и время суток было неподходящее для детального осмотра. На миг мелькнула мысль: может, человеку плохо, а ты, скотина такая, стоишь и пялишься на чужие страдания, нет бы помочь! Я уже было ринулся к двери, чтобы отпереть ее… Но… Здравый смысл остудил мои порывы: какой человек в трескучий мороз, да еще и в два часа ночи пойдет на прогулку за километр от поселка? Поэтому я приостановился, вернулся к своему наблюдательному посту – окну – и замер, наблюдая за кем-то или за чем-то. Он (для простоты буду так его называть) сидел, не шевелясь. По идее, от долгого сидения в такой позе ноги должны были уже затечь, но ему было хоть бы хны. Прошло минут сорок, а он все не шевелился. Я готов был уже плюнуть и пойти спать, как вдруг он сделал движение. Он повернул голову в мою сторону. Не знаю, с чего я это взял, но движение, которое он сделал, я расценил именно так. Почему-то мне показалось, что он смотрит прямо на меня, хотя этого в принципе не могло быть. Испытывая какой-то первобытный страх, я даже затаил дыхание: мне казалось, что так он меня не заметит.

Он встал во весь свой рост. Ничего необычного: нормальный рост человека. Постояв немного, он сделал шаг вперед и вышел из тени. Иссиня-бледный свет луны полностью упал на него. Это был не человек! Вернее, не то, каким должен быть нормальный представитель человеческой расы. У него не было шеи, и голова просто покоилась на плечах. Рук я не видел, у меня даже было ощущение, что они плотно прижаты к телу. Ноги занимали чуть ли не две трети тела и были чуть согнуты в коленях. Я не знаю, бывают ли такие дефекты тела у людей, но такое я видел впервые. Лица я не рассмотрел, но четко было видно голову, имевшую форму мяча для регби. Я видел, что это неизвестное существо (человеком его я вряд ли назвал бы теперь) смотрит в сторону избушки, мало того, казалось, будто он глядит прямо в окно. Я медленно отступил вглубь комнаты и вжался в стену.

Теперь я уже не видел его, но прекрасно слышал: за окнами отчетливо хрустел снег, медленно и растяжно, будто ходящему там, за окном, с трудом давался каждый шаг. Иногда на лунную дорожку, пробегавшую посредине комнаты, падала его тень. Несколько раз он останавливался и начинал царапать стену избушки (мне так казалось).

Стоять я уже не мог: прямо там, у стены, и осел на пол. Я не рыдал, не истерил, нет. Просто чувствовал, как по моему лицу струятся слезы, но мне было все равно. Я не стыдился. В этот момент в моей душе было чувство страха, которое я не испытывал ни до, ни после этого. В тот момент мне просто хотелось оказаться как можно дальше от этого места…

Очнулся я уже утром оттого, что меня тормошили друзья. Оказалось, я так и уснул, сидя на полу кухни. На их вопросы я честно рассказал все, чему был свидетелем, не боясь быть обсмеянным. Но, к моему удивлению, никто не рассмеялся, просто Витька молча поднял меня и подвел к зеркалу. Из зеркальных глубин на меня смотрел человек, чем-то отдаленно похожий на меня, только осунувшийся и поседевший…

Следов мы никаких не увидели: под утро мело, и весь двор был покрыт ровным слоем свежевыпавшего снега. При детальном осмотре на одной из стен домика, почти рядом с входной дверью, мы увидели несколько глубоких борозд, будто кто-то забавы ради ковырял дерево огромным гвоздем. Каждый из нас мог поклясться, что намедни их не было. Охотиться уже расхотелось… Собрав свои пожитки, мы после полудня выехали домой и уже к вечеру прибыли в город. Конечно, домашним рассказал все: не мог отвертеться от того, что голова поседела, слишком уж приметный признак. Жена попросила больше никуда не ездить. Но уж слишком нереальным кажется все произошедшее там, в тайге… Я до сих пор думаю: это нечто или некто не собиралось нас убивать, скорее, просто припугнуть. Ведь, судя по его "отпечаткам", ему не составило бы труда проникнуть в жилище. И что тогда было бы, я не знаю и знать не хочу…

" В 2000 году я устроился работать в недавно тогда открывшийся магазин мебели "Максим" охранником. Платили достаточно, только сначала сложновато было с непривычки. Магазин этот целых два этажа занимал, да довольно больших, это они уже потом в здание помельче перебрались. На первом этаже сам магазин был, а на втором что-то типа мастерской, где собирали привезённую на продажу мебель или ещё что. Я тогда не особо разбирался, помню, что опилок там было выше крыши... Так вот, уборщиков было двое, с утра женщина приходила, я уж имени её не вспомню. А вечером мужик, Николай. Странно уже то было, что мужик полы трёт. Лично я никогда такого не видел. Ну, я у народа поспрашивал кто он такой да откуда. Выяснилось, что какой-то там родственник директора магазина, мол, он пьёт сильно, вот ему ничего ответственного поручить нельзя. Сам Николай этот был мужиком молчаливым. Приходил за полчаса до закрытия и приступал к работе. Уходил при появлении сменщицы, это, то есть, в половине девятого он приходил, убирался, а оставшееся время сидел в каморке, где попросту бухал - это я потом узнал. Но, должен сказать, справлялся он с обязанностями идеально. Какой бы грязищи не оставалось на втором этаже - к утру всё было идеально чисто. Так вот, теперь к самой истории. Однажды, когда я совершал очередной плановый обход помещения, повстречал Николая в коридоре, он сидел у стены и что-то бормотал, водя при этом руками, как дирижёр. Ну, и запашком алкоголя от него тянуло. Ну, всё думаю, допился мужик, теперь его до каморки нести придётся. Ну, собственно, взял я его подмышки и потащил. Занёс его в комнатушку и на кровать кинул. Только собираюсь на пост возвращаться, как вдруг он приподнимается в кровати и говорит, хочешь, мол, чёрта покажу. Ну, на это я вообще ничего не сказал, взял да ушел.
Сижу я на посту, телевизор смотрю, вдруг стук в дверь. Открываю, а там Николай стоит и прямо в лоб опять мне вопрос задаёт: "Хочешь, чёрта покажу?" Ну я, знамо дело, тут же его проспаться отправил, а он всё не унимается: давай покажу да давай покажу. Ну, я не выдержал и говорю, мол, давай, показывай да катись отсюда к себе. Сел он, значит, на диван, тычет пальцем в дальний угол, который не до конца освещён был и говорит туда смотреть. Ну стою я, смотрю, и вдруг вижу, что от темноты две фигуры отделились и на свет вышли. Стоят, ростом чуть ниже колена моего, в синих штанишках и каких-то красных колпаках. Стоят, зенки пялят, а у них не глаза, а бельма. Тут Николай и говорит: "Это мои помощники, всё, что я попрошу, выполняют. От деда моего мне достались. И пока я у себя водку пью, которую, кстати, тоже они несут, они тут всё и убирают". А я стою смотрю на них и мне не по себе становится, натуральные мутанты. И вдруг они резко с таким хлопком характерным, как при стрельбе пистонами, просто исчезли. Я к Николаю поворачиваюсь спросить, кто это такие, а он на моём диване храпит. А после я всё спрашивал у него, кого он тогда позвал, да только он отмалчивался либо говорил, что мне почудилось...

- Вот ты не боишься ничего. А чего бояться, коль веры нет. Да и Бог тебе судья. Ну а если судья тот не один? - бабушка на какое-то мгновение закрыла глаза, словно вспоминая что-то былое.
Всё-таки она у меня замечательная. Всегда знает как поддержать. Моя бабушка излучала добро и тепло одновременно. Рядом с ней я чувствовала себя защищенной от всего. Всегда такая родная, добрая и милая... бабушка...
- Как не один, бабуль? А кто ещё?
- А кто ещё может быть? - спросила она, пододвинувшись ко мне ближе.
- Другой бог, дьявол который.
- Дьявол который, говоришь... А что если я тебе скажу, что много их таких, дьяволов? Опасайся их, в Бога только верь - Он всему судья и Он твоё спасение.
- Никого нет, бабуль. Ну так были бы если, то Боженька всех этих плохих и прогнал бы, чтобы не мешали нам жить хорошо!
- Он не может.
- Почему, ба?
- Потому что "плохие" живут в нас самих.
Давно это было. Я твоего возраста была. Бегала всё везде, где только могла. Несмышлёная такая, ужас! Деревня у нас маленькая была, ты же помнишь. Все друг друга знали. Была вот одна девушка - Любка, соседская дочь старшая. Всё покоя никому не давала. Ходила да жаловалась всем о жизни своей "горькой", да присматривала заодно, что утащить можно. Двадцать лет - ума нет. Ух, глаза у неё злые были какие. Я, маленькая девочка совсем, старалась избегать с ней общения. Да и мать моя постоянно напоминала - с этой ни-ни - к добру, мол, не приведёт.
Вот и бегала от неё да пряталась, как запримечу. А один раз вот убежала далеко от деревни. Жарко было очень. Я в пещерку песчаную на береговом откосе у озера забралась. И так хорошо мне там было, прохладно. Сижу, травинку жую. Засыпать даже стала уж.
Тут и случилось всё. Неожиданно песок обваливаться стал, а я только и успела дёрнуться вперёд да голову слегка высунуть с рукой. А тело всё зажало. Невыносимо больно! Как могла собрала остатки воздуха да попыталась закричать, а получился писк какой-то. Песок в рот и нос лезет. Кошмар один.
Тут откуда ни возьмись та самая Любка появляется. Идёт так не спеша по берегу в моём направлении. В руках букетик цветов. Я уже и просить не могу ни о чём. Только думаю, как бы не задохнуться, где бы воздуху глоток взять.
А она подошла поближе, села на корточки передо мной да улыбнулась так нехорошо. Улыбнулась не по-человечески как-то, а в глазах злость ещё пуще была. Смотрит на меня и даже помочь не пытается. Достала из букета ромашку. И гадать стала... Да-да - гадать, лепестки стала отрывать, только вместо "любит, не любит" стала говорить "дышит, не дышит"...
И так мне обидно сделалось, что умирать уж даже не так страшно стало. Я уже и не вижу ничего почти, только слышу её "дышит, не дышит". Тут уж только молитву мамкину и оставалось шептать. Страшно это - вот так умереть глупо. Хотя бы Бог пусть примет меня, думаю.
Тут затихла она, видно, последний лепесток подошёл к своей очереди. И злобно так закричала: "Дышит!" За руку схватила меня, да и вытащила на берег, с нечеловеческой силой какой-то вышвырнула меня. Я очухивалась пока, всё глаза боялась открыть, да и молитву договаривала.
- Бог есть - он всегда поможет, нужно только попросить от всего сердца либо тебе самой, либо кому-то, кто любит тебя безгранично. Так что давай внученька, ДЫШИ!..

Этим летом провели мы акцию по сбору вещей и книг для детей. На удивление пожертвовали очень много всего. Когда всё привезли, мы пошли разбирать вещи. Среди Эвереста баулов и коробок, моё внимание сразу привлекла огромная коробка из-под телевизора, доверху наполненная игрушками. Чего там только не было! Разобрав половину, мы решили немного отдохнуть, пока пили чай, налетела детвора. Ещё бы! Столько всего! Детишки наши не избалованы подарками. Сразу всем захотелось по игрушке себе взять. И драки, слёзы… В общем, едва угомонились. Разобрали мы всё.

Спустя какое-то время, примерно неделю, вышла я на ночное дежурство. Всё, как обычно, ребятишек своих уложила спать, а сама пошла на кухню. Прихожу, а там Алёнка (одна из моих подопечных) сидит и чай пьёт. Я ей говорю: «Ты почему не спишь? Ну-ка марш в кровать». А она и говорит: «Рита Павловна, можно я ещё посижу? Не хочу пока спать». Может, в других детдомах на ребёнка бы и накричали, что нарушает режим, наказали бы, но я так никогда не делала и делать не собираюсь. Села я рядом и говорю, мол, давай, выкладывай, что случилось. А по глазам вижу: что-то произошло. Алёнка молчит. Я говорю: «Рассказывай». Я ожидала чего угодно: издевательства со стороны других детей, беременность и всё в таком же духе, к сожалению, это не редкость. Но Алёна рассказала вот что: «Рита Павловна, помните, как нам игрушки привезли? Ну, все побежали смотреть, и я пошла. А там коробка стояла большая, я заглянула в неё. В ней заяц красивый лежал, такой тряпичный, мягкий, ушки длинные. Ну, я и взяла его. Потихоньку в комнату унесла и под кровать спрятала. Я ничего плохого не хотела, просто думала, пусть у меня своя игрушка будет. Ночью все спать легли, а я вытащила его, прижала к себе, так мне хорошо стало, маму вспомнила… (Родители девочки полгода назад трагически погибли в автомобильной катастрофе – прим. автора). И вдруг чувствую что-то твёрдое в игрушке. Я его пощупала, а там что-то есть. Я тихонько встала, из комнаты вышла и в «тоннель» пошла («тоннелем» дети называют маленький коридорчик, видимо, ошибочно построенный, потому что роли никакой не играет, там у нас горит маленькая лампочка, чтобы в коридоре не было темно). У этого зайца на спинке замочек, я его расстегнула, а там внутри – книжка с ключиком и замочком. Ну, я открыла, а там написано, как девочка каникулы у бабушки проводила. Я книжку на место положила и спать пошла. Уснула, а мне сон приснился: будто у моей кровати девочка стоит в джинсах и розовой кофточке, с рыжими волосами. Плачет и говорит: «Только маме не говори! Только маме не говори!». И я проснулась. И девочка снится каждый раз. А сегодня я её во дворе видела. Мне так жалко её!». Я была не просто в ступоре, я в шоке была! Я попросила Алёнку показать игрушку. Уложив девочку спать, я взяла зайца и пошла на кухню. Игрушка добротная, красивая. То, что Алёнка приняла за книжку, оказалось дневником. Такие продаются в канцелярских магазинах: яркая обложка, миниатюрный замочек с ключиком. Нехорошо читать чужие записи, но надо было разобраться в этой истории. С презрением к себе я открыла дневник и стала читать. Господи! Я проработала в детском доме 15 лет, много, чего насмотрелась, но то, что я читала… ».

Далее я привожу отрывки из дневника именно в таком виде, как мне рассказала Рита.
«… Я хочу к бабушке! Мне так нравилось у неё, так хорошо. Не хотелось возвращаться домой, хотя я понимаю, что у бабушки своя жизнь. Но я боюсь дядю Колю! Я боюсь оставаться с ним. Вчера он сказал, что мы будем вместе делать математику, я стала решать задачу, а он сидел рядом, гладил меня по коленям, по шее проводил рукой, и спрашивал, нравится ли мне?»
«… Дядя Коля меня поцеловал. Мне так страшно! Он такой противный, от него пахнет мерзко. Я боюсь, что кто-нибудь узнает, мне так стыдно! Я маме хотела рассказать, а она его так любит! Вдруг она мне не поверит? А он лезет ко мне! Я мылась в ванной, а он стал стучаться и говорить, чтобы открыла, я так напугалась! А лекарство было в комнате. Он меня так ругал!»
«… Сегодня дядя Коля зашёл ко мне в комнату, пока мама на смене была. Он целовал меня, трогал везде. Я так плакала, а он сказал, что, если я кому-нибудь расскажу, то он убьёт меня. Лучше бы я умерла!»
«… Сейчас сижу в школе. Мамы дома нет, а идти туда боюсь. Лучше здесь буду сидеть. Только лекарство закончилось, наверное забегу, возьму его и пойду ночевать к Лизе…»

Продолжение рассказа Риты.
«Там было много записей ужасающих. Я даже представить не могла, что эта девочка, которую зовут Наташа, и ей 12 лет, столько пережила! Этот дядя Коля... если бы могла, придушила бы своими руками! Как он издевался над девочкой. Из записей я поняла, что девочка живёт с мамой и отчимом, а родной отец куда-то уехал. Слава Богу, что Алёна прочла только первую запись про каникулы! Всю ночь я просидела с этим дневником. Мысли разные были. Неужели эта девочка приходит Алёне во сне? Но почему? Может, она мертва? В общем, решила я узнать, кто привёз эту коробку.

Неделя ушла на поиски. В результате я выяснила, что люди живут в нашем городке. Решила я к ним съездить под предлогом отблагодарить за игрушки. Глупая мысль? Возможно. Дверь мне открыла довольно молодая женщина, представившись Еленой. Пригласила меня в комнату, я стала рассказывать, как понравились игрушки ребятишкам, и мимоходом спросила, чьи они. Елена помолчала и говорит: «Это дочки моей, Наташи. Она умерла недавно». Я в шоке! Елена продолжила рассказ: «У Наташа астма была. Она очень много училась и в последнее время стала задерживаться в школе допоздна. Вот у неё ингалятор закончился, и приступ страшный наступил. Она в школе и умерла. Всё так быстро случилось, пока «скорую» вызвали, Наташа уже скончалась. А после похорон мой муж и предложил игрушки её отдать, чтобы лишний раз не напоминали о нашей Наташе». Елена всхлипнула. Я сидела и думала: "Конечно не напоминать! Не напоминать о том, как девочка боялась домой идти, и как тут над ней измывались!" Какое-то время мы молчали, потом скрипнула дверь и Елена встрепенулась: «Ой, Коля вернулся! Извините, мне надо мужа кормить!». В комнату вошёл Николай - это молодой мужчина, здоровый, высокий, голубоглазый. Глядя на него, никогда бы не подумала, что он творил такие пакости. Я поблагодарила женщину и ушла.

Во дворе села на скамейку и закурила. Ко мне старушка подсела. Слово за слово, разговорились. Узнав, к кому я приходила, она сказала: «Знала я Наташу. Хорошая девочка была. Когда Лена развелась с её отцом, девчонка сильно переживала. А потом Ленка себе этого нашла. Противный такой! Помню, выйдут гулять, а он Лену под руку берёт, Наташу всё норовил приобнять, в папаши заделался! А когда Наташу хоронили, я попрощаться пришла, и слышу, как Николай в комнате Елене говорит: «Давай вещи Наташкины отдадим, да и комнату освободить надо, кабинет тут сделаю". Все её вещи отдали, даже игрушку, которую бабушка в гроб хотела положить, она её Наташе дарила. Изверги! А Ленка во всём ему угодить хочет, чуть что, сразу к своему Коле несётся!». Выслушав всё это, ты знаешь, мне так противно стало! И я решила, раз уж взялась за эту историю, надо до конца её довести.

Узнала я, где похоронена Наташа, и в субботу взяла игрушку и поехала на кладбище. Там мне сторож и рассказал, где могилка - обычный деревянный крест, фото рыжеволосой девочки, цветочки стоят. Сначала я хотела игрушку на могиле оставить, а потом подумала, что придут навещать, ещё увидят, а если дневник прочтут? Конечно можно было его матери отдать, но ведь не зря девочка говорила: «Только маме не говори!». Значит, не хотела, чтобы нашли его. Может, и нельзя было делать то, что я сделала, но пошла я снова к сторожу, попросила лопату, выкопала небольшую ямку возле могилы и закопала туда игрушку. Выровняла всё, цветы, купленные мной заранее, положила. Посидела немного и поехала домой.

А на следующий день произошло чудо. Именно чудо, по-другому не назовёшь. Приехала родственница Алёнки и решила девочку забрать! Оказывается, она ничего не знала о смерти родителей девочки (женщина приходится девочке тётей) и узнала об этом совсем недавно. В общем, подсуетились мы все, и забрала она Алёну. Хотя знаешь, я с этой женщиной поговорила, выяснила условия. Она, оказывается, живёт за границей и не может иметь детей. Алёнку совсем маленькой помнит. Честно говоря, страшно мне было отдавать девочку после всего того, что я выяснила. Но я думаю, что если и есть что-то мистическое, то может быть это Наташа так отблагодарила? Что не стали ворошить историю её жизни, такой маленькой, но такой трагичной. Не знаю, но хочу ещё что сказать: где-то через месяц после случившихся событий моя дочка Тоня узнала о беременности, так что скоро я буду бабушкой! А забеременеть она не могла три года! Может, совпадение...