- Пока, пап! Пока, мам! Люблю вас! – громко сказала Дочь и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, ушла, по своим девчоночьим делам.
- Пока, - рассеяно протянула Мать, продолжая искать свой выключенный мобильный телефон, - Где же я могла его оставить? Где же я могла его оставить? – повторяла она снова и снова, словно заклинание, помогающее ей вспомнить, куда задевался этот проклятый гаджет.
Еще позавчера вечером, тот, последний раз просигналил о низком заряде аккумулятора и полностью разрядившись, отключился.
А потом, вдруг, стало не до него. Приехала её Дочь. Нет, не так. Приехала её "Моя маленькая Девочка". И даже не так, а "Моя маленькая Булочка". И вот, спустя полтора дня, когда волнение от встречи уже поутихло и все, ну или почти все новости были рассказаны и выслушаны, она вспомнила о своём мобильном телефоне.
- Где же я могла его оставить? – повторила она в очередной раз, обхватив пальцами левой ладони подбородок и постукивая указательным пальцем по носу, в такт каждому слогу, - Где же я могла его оставить? Всё более и более раздражаясь и даже немножечко злясь на себя, она вошла в комнату Дочери.
Там её встретил лёгкий аромат духов "Into The Blue" от дизайнерского дома Escada, которые оставила после себя её Дочь - её "Моя маленькая Булочка". И порядок. Порядок, приличествующий христианской чистой девушке. Да, они были христианами. Истинно верующими христианами.
- Не то, что некоторые! – так говорила она со своим Мужем. Отцом её Дочери. Говорила она это с лёгким презрением, иногда со снисходительностью – мол, "не всем дано". Но всегда с чувством внутреннего превосходства - "Мы не такие, как они. Мы избранные".
Она пробежала глазами комнату, намереваясь продолжить поиски мобильного телефона. Как, внезапно, её взгляд остановился на предмете, который стоял на полу за журнальным столиком, в специальной подставке и был подключён к розетке. Это была чёрная, не более 20 сантиметров в длину сигара. Не толще двух её пальцев, сложенных вместе. Эта вещь, конусообразная вверху и с небольшим утолщением книзу, подмаргивала ей красным цветом, как бы говоря: "Я ещё не готова. Подожди ещё немного, детка и я заряжусь".
- Словно маленькая копия ракеты Илона Маска, – растерянно скажет она позже своему Мужу.
- Да, да, именно ракеты, - также растерянно возмущённо, подтвердит он её подозрения. Она до конца ещё не поняла, что это такое, но её рука уже тянулась к этому… к этому гаджету. Несомненно, это был гаджет. Так как гаджеты следует заряжать, когда их аккумуляторы садятся и они выключаются.
- Как мой мобильный телефон. Будь он неладен, - с раздражением подумала она, а вслух прочитала название фирмы производителя этого устройства, написанные золотыми буквами, - Philips... Хмм. Чем бы он ни был этот Philips, он стильная штучка. Видимо, какая-то новая игрушка "Моей маленькой Девочки".
- Хмм, - хмыкнула она ещё раз и нажала на, выделенную золотом, так же, как и буквы, круглую кнопку включения. Гаджет, а это был именно он, практически бесшумно завибрировал в её руке. Несколько мгновений, она просто смотрела на тихо жужжащую и вибрирующую штуковину, как догадка, а скорее даже не догадка, а некое предчувствие, подсказало ей, ЧТО ЭТО ТАКОЕ!
- О, Боже! – закричала она и в изумлении закрыла свой рот правой рукой. А в левой руке она продолжала держать ЭТО, - О, Боже! О, Боже мой! Нет, пожалуйста, нет, только не это! – кричала она себе в руку. Но ЭТО продолжало вибрировать в её руке!
- Что случилось, дорогая? – спросил её Муж, входя в спальню к Дочери, - ты так кричала. Она, всё ещё закрывая рот правой рукой, молча протянула ему ЭТУ ШТУКУ. По её выпученным глазам и дрожащей вытянутой руке, он понял, что случилось, нечто ужасное. Но что именно, а главное, что это такое жужжит в её руке, он так и не понял.
- Что это? – спросил он. И его голос заметно дрогнул, - что это такое?
- Это…, - её лицо исказила гримаса отвращения, а слова, словно комки грязи проталкивались сквозь её глотку, - это, фал… фалл…, - она сглотнула, но так и не смогла выговорить это слово целиком, - татор.
- Что? Что такое фалтатор? – он старался не поддаваться панике. Но по непроизвольно двигающейся нижней челюсти уже было видно, что держится он из последних сил, - Дорогая, я всё ещё не понимаю тебя.
- Она занимается мастурбацией. Наша Дочь занимается мастурбацией, вот ЭТОЙ ШТУКОЙ, - ответила Мать, вколачивая в него каждое слово, - словно грязная шлю…
Она не смогла закончить это слово. Однако этого и не понадобилось. Он всё понял! Да, да! Он всё понял!
Как и его Жена, он был современным человеком или, как сейчас модно говорить: "продвинутым".
- Не то, что некоторые! – сказала бы его Супруга. О, да. Они всё знали о нравах нынешней молодёжи.
- Похоть, жадность и разврат! – говорили они в кругу немногочисленных друзей, — Вот чем живут сегодня молодые люди. Да! Но НАША Дочь не такая!
Когда он понял, ЧТО держит в руке его Жена, плотину спокойствия, которая всё ещё сдерживала его эмоции, теперь полностью прорвало.
- О, Боже! – воскликнул он, - О, Боже! Какой позор! Этого не может быть! Наша Дочь! Наша маленькая Девочка, занимается мастурбацией и смотрит порнографию!Словно плохой актёр, он театрально заламывал руки, потрясая ими в приступе крайнего волнения.
- Нам нужно что-то решать! Нам срочно нужно что-то решать! – уже простонал он и схватился за сердце.
Спустя полчаса они сидели за столом на кухне, друг напротив друга. Отчётливый пряный, сладковато-горький запах Валерианы, говорил о том, что она привела свою нервную систему в порядок. А смешавшийся с сильным запахом Валерианы устойчивый мятный аромат Корвалола, указывал, что и "мотор" её Мужа, как говорил он о своём сердце, тоже в безопасности. Кроме того, чтобы справиться с волнением, ей, просто необходимо было подавить своё чувство брезгливости. Для этого, она помыла руки с мылом. Два раза. Тщательно вымывая каждый миллиметр кожи левой ладони. Ведь она держала ЭТУ ШТУКУ в своей руке!
Теперь же ЭТА ШТУКА, уже выключенная, лежала на столе между ними, и они молча её разглядывали, ожидая, кто заговорит первым.— Это грех, - наконец произнесла она то, что вертелось в мыслях у обоих, — это грех перед Богом. И мы, как добропорядочные христиане, должны обличить её в этом грехе. Она всё ещё наша Дочь, (как жаль, что уже не "Моя маленькая Девочка" и тем более не "Моя маленькая Булочка"!), и она должна покаяться. А мы поступим по закону Господа нашего Иисуса Христа и "скажем собранию", чтобы очистить его от скверны. Ты согласен? – её голос был твёрд и решителен.
- Конечно же…, да. Согласен, - ответил ей Муж. Он был не так уверен в том, что говорит, но перечить ей не решился, - кому скажем?
- Я всё обдумала и решила. Мы скажем моей Подруге. Она наша сестра, опытная христианка и, главное, её муж Пастор. Они помогут обличить эту Грешницу, — произнесла она и…, они оба вздрогнули, от нового в этом доме определения их Дочери.
- Грешницу, - эхом повторил за ней потрясённый Муж.
Ещё полчаса спустя, уже вчетвером: Мать, Отец, Подруга матери и её муж Пастор, сидели в гостиной, за круглым столом, словно рыцари короля Артура. Вместо мечей, эти рыцари, держали в своих руках Библии. Простые, в чёрных обложках, с золотым тиснением "Библия". Держали их больше для защиты от некоего Зла, которое витает в воздухе, чем для поисков ответа на вопрос: "Что нам делать?". Поэтому Библии были закрыты.
В центре стола, как часом ранее на кухне, лежала ЭТА ШТУКА.
- Я бы скорее умерла, чем прикоснулась своими руками…, своими чистыми руками, к ЭТОМУ, - сказала Подруга, взглядом указывая на ШТУКУ. Инстинктивно, она прижала Библию к своей груди так сильно, словно хотела срастись с ней в одно целое и так защитить себя от Зла ещё больше. - Я не брезгливая, ты же знаешь, - продолжала она, - но это выше моих сил.
- Если бы речь шла о твоей дочери, то смогла бы, - ровно, практически без эмоций, ответила Мать, - я же смогла. Она почувствовала лёгкое превосходство в этой словесной дуэли и этот факт окончательно её успокоил.
— Это, - указательный палец Пастора был направлен на ШТУКУ, — это следствие, а не сам грех.
Его голос, сперва тихий, домашний, даже немного скорбный, теперь наливался силой и звучал так, будто он читает проповедь.
- Мастурбация и порнография – это колючие кустарники, проросшие в сердце вашей Дочери. Да, они делают нам больно, потому что ясно видны нам, истинным христианам. Однако, наша прямая обязанность видеть глубже! Разнузданность, вожделение и распутство – вот корень её греха! Но мы!.. - он сделал драматическую паузу, чтобы внимающие ему, осознали, что говорит он сейчас, возможно, даже не от себя. А движет им, в этот самый момент, не что иное, как Божий Дух. Но слушающие его, поняли лишь, что под "мы", он подразумевает себя, "Пастыря потерянных и обретённых душ Господних", как он говорил о себе, - мы, найдём этот корень отступничества и вырвем его! А лишившись своего корня, грех непременно зачахнет и умрёт!
Левая рука Пастора, на последних словах, резко поднялась над головой, а затем, словно тяжёлый топор дровосека рассекла воздух и разрубила воображаемый корень надвое.
- Но где нам искать его? Корень греха? – тихо спросил Отец, поражённый силой проповеди и голосом проповедника.
- Конечно же там, где вы нашли его последствия! – снисходительно и гораздо спокойнее ответил Пастор, - в её комнате. Колючки не могут расти далеко от своих корней!
Через полтора часа безуспешных поисков, все четверо вновь сидели в гостиной и недоумевали, почему так и не был найден корень греха. Ничего, что хотя бы отдалённо могло его напоминать. Ничего.
- Что мы ищем, дорогой? – спросила мужа Подруга, после того как прошло чуть более десяти минут поисков, - как он выглядит, этот корень?
Они разбили комнату на квадраты и каждый тщательно осматривал свою часть. Поднимая и переворачивая, вытряхивая и критически разглядывая, они прочёсывали комнату с профессиональным чутьём следопыта, шаг за шагом приближающегося к своей жертве, серийному маньяку. Когда они ничего не находили в своём квадрате, то менялись местами, чтобы замыленный глаз не мешал поиску. И так полтора часа.
- Да. Что мы ищем? – почти синхронно спросили Мать и Отец.
- Всё, что угодно! – ответил всем Пастор, — это может быть всё, что угодно. От безобидной фотографии молодого человека или девушки, до плетей и наручников, которые используют извращенцы. Любая подозрительная вещь, предназначение которой мы не знаем, МОЖЕТ и БУДЕТ тем самым корнем греха!
И вот, полтора часа спустя, перевернув комнату вверх дном и обратно, они, уставшие, ждали, чем объяснит их фиаско, Пастор.
- Да, - протянул тот задумчиво, - Господь не открыл нам в чём заключается корень её греха и поэтому мы ничего не нашли. Но! - тут он поднял вверх указательный палец правой руки, - либо Господь даёт ей шанс самой открыть свой грех блудодейства обществу, то есть нам. Либо, "знает Господь, как сохранять безбожных на день суда", - сурово процитировал Пастор Библию, - Третьего, к сожалению, не дано…
Мать и Отец при этих обличающих словах одновременно всхлипнули.
- Пап, мам, я дома! – громко сказала Дочь входя в прихожую. Весело проведя время с подругами, она всё же пришла засветло, чтобы не волновать своих дорогих родителей.То, что она увидела дальше, а точнее, то, что она услышала в свой адрес, вызвало сперва недоумение и лёгкий шок. А затем негодование и… разочарование, в адрес дорогих и знакомых ей людей.
- Проститутка… Грешница... Мастурбация… Порнография… Извращенка… Шлюха…, - её слух выхватывал только обвинения, льющиеся на неё четырьмя бурными потоками. А её Мама, красная, толи от стыда, толи от гнева, потрясала каким-то предметом и всё требовала, что-то ей объяснить. Но что именно объяснить, Дочери никак не удавалось понять из-за шума, волнения и нелепых обвинений. Наконец, сделав над собой усилие, она сумела разобрать, что требует от неё Мама.
- Что ЭТО ТАКОЕ?!! Что ЭТО ТАКОЕ?!!
Глубоко вздохнув и не говоря ни слова, Дочь пошла в свою комнату, где по ощущениям прошла Вторая Мировая война, но всё ещё оставался аромат её любимых духов "Into The Blue". Нашла свой рюкзак и достала небольшой футляр. Затем, всё также молча, она вышла к своим суровым судьям: Маме, Папе, Тёте и Пастырю. В доме, вдруг, стало так тихо, что было слышно, как за окном сверчки исполняют вечернюю песню своим возлюбленным дамам.
Она подошла к Маме, взяла из её руки предмет, который внезапно утратил всю свою претенциозность. Молча сняла с него колпачок, который предохранял механическую часть от повреждений. Открыла футляр, достала из него вторую часть этого предмета. И, с лёгким щелчком, прикрепила верхнюю часть электрической зубной щётки к нижней. Затем молча показала её присутствующим.
