***
На просторах нашей необъятной родины, секторе три дробь девять , чего только не было: провалы во времени и пространстве, чудища разные, диковинные, и нечисть, и туманы, да и люди разные встречаются. И объявилась как-то в нашем секторе пара мужичков, один годков пятидесяти, низкого роста, тучный и не много косолап, звали его Пухов Вениамин, и друг у него был не весть какого ума, зато двух метров роста, и почти столько же в плечах, звали его Посторонний Виктор, и прозвище у него было Кабан, потому что свиньей он был редкостной .
Жилось нашим героям, вольготно, ходили в рейды за добычей, тусили своей не большой компашкой, собирали артефакты, и везло им просто невероятно, то оружие какое чужеземное принесут, то элементы питания найдут. И нашли наши герои, как-то погребок с настоящим, будто только с пасеки, медом. Вениамин Пухов, за жизнь свою полувековую, мед пробовал только в детстве, годиков так в 0.9, а потом ему всячески его запрещали, вот и отвык он от него, а со временем и совсем про него забыл. А тут, вот он прямо перед носом, от чего ж не попробовать, и началась у Пухова совсем другая жизнь, подсел он на мед и более не одного своего дня он без меда не мыслил, а как он его готовил... ммм... Огурцы в меде, яйца маринованные в меде, и конечно же мед запеченный в банке, в общем всё что можно и нельзя он ел с медом, с полгода так пировал Веня, пока погребок не опустел...
Закручинился наш герой, без медовой дозы было ему хероватенько. И настолько тяжко ему было без медка, что у всех он начал его попрошайничать и к барыгам захаживал за ништичками медовыми, у дев юных и знойных клянчил, и у прохожих простых ,да вот только не было не у кого довольствия сладкого. И прознал как-то Веня про опушку одну, в двух днях пути, поговаривали что там, пчелы ульи свои делали. Загорелись глаза, у Вениамина, в один прекрасный день изрядно вооружившись, Веня и Витя отправились за медом.
Шли они тропами извилистыми, вдоль болот зловонных, аномалий широких да деревьев бродячих, шли они ровно два дня. Подошли они к краю опушки, а посреди опушки дуб тысячелетний, в четыре обхвата, а на самом верху дуба висит улей здоровенный. Вот тут-то наркоманские привычки Пухова и дали о себе знать, глаза заблестели, ручонки затряслись, и он очень быстро затараторил :
- В общем так Витек. Я наверх. Ты меня прикрываешь. Улей собью. Пчел огнеметиком. И медок наш! Ферштейн?
Виктор кивнул. И Веня отправился на верх, вцепившись в дуб руками как терминатор в семейство Конноров. И долгих-долгих десять минут лез Веня по дубу, пока не добрался до заветного улья. Пухов смотрел на него и не мог налюбоваться, огромный, метра три в диаметре и еще больше в высоту. Такие огромные размеры не смутили Вениамина, и только он замахнулся, что бы его сбить, как из улья выглянула пчела размером с большую ворону:
- Тебе че надо? - спросила пчела.
От неожиданности, Вениамин опешил, чутка пошатнулся, но цепкая рука не отпустила заветную ветку. Он собрался с мыслями:
- Так, это. Мне б медку. Не поделитесь?
Пчела призадумалась, посмотрела на него фасеточными глазами и молвила.
- Эм... Нет. Пошел на хрен с нашего дуба, а то своих позову.
- Ах ты ж! - Веня вскипел, такой наглости, он не ожидал, он привстал и что было сил вмазал пчеле прямо промеж жвал.
Пчела взлетела, сплюнула, и вставив передние лапы в рот свистнула. Поднялся гул, и со всех сторон опушки к дубу направились пчелы. Вот я попал, подумал Вениамин, но вспомнив о своем верном друге он крикнул:
- Вали их Кабан! Вали!
Выстрел ружья прервал гул пчел, несколько секунд тишины, и весь рой закатился хохотом. А из правой ягодицы Вениамина Пухова, потекла тоненькая струйка крови. Твою ж мать, подумал Веня, и начал свой фееричный неконтролируемый спуск вниз. Собрав добрую половину веток Пух приземлился на траву.
Лежа в полуобморочном состоянии, Вениамин Пухов размышлял не о смерти,не о меде и совсем не о бытие, а думал о том что это какие то не правильные пчелы, и о том что свиньям ружья лучше не давать.
***