ZavrinDaniil

***

Михаил снова посмотрел на старые морщинистые руки старика. Сколько же власти было в этих хилых на первый взгляд руках, сколько могущества, которое и не снилось большинству людей. Богато украшенные перстнями, они так разительно отличались по возможностям и внешнему виду. Он поднял чашку с чаем. После всего того, что натворила ночью Ольга, его едва ли не насильно подняли с постели и привели сюда.

Но епископ пока молчал. За всю трапезу он так и не сказал ни слова. Он внимательно наблюдал, как постепенно исчезает в чашке Михаила чай, а во рту – вкусное медовое печенье, которое пекли тут же. Лишь изначальное приветствие мягко прошло между ними, утонув в дальнейшем гробовом молчании.

– Вкусно? – положил конец тягостной тишине епископ. – Рецепт этого печенья сохранился ещё с семнадцатого века.

– Да, – Михаил поставил белую фарфоровую чашку на изящное блюдце, – очень.

– Я старался, Миш. Хотел, чтобы тебе было приятно.

– Спасибо, Ваше Высокопреосвященство. Это очень вкусно.

– Какой ты деликатный, уважил старика.

И тут Михаил понял, что всё его чувства, взбудораженные этой тишиной, не подвели. Епископ в гневе. В сильном. Стало быть, ночное происшествие – это единственное, о чем он хочет поговорить. И это даже несмотря на то, что по факту очевидных свидетельств присутствия Ольги там не нашли. В прессу ничего не просочилось. Об этом знала лишь инквизиция, церковь и, естественно, корпорация, два сотрудника которой мирно скончались в машине.

– Я всегда относился к Вам с большим почтением.

– Понимаю. Ты это говорил уже. Но только вот твои поступки, твои действия говорят об обратном.

– Если Вы о ночном происшествии…

– Да, – оборвал его епископ, – я о ночном происшествии.

– Её ищут. Возможно, она тоже мертва.

– Мертва? Какое мне до всего этого дело? Разве важен один человек по сравнению с той сверхзадачей, которую мы для себя поставили? И почему она пошла туда одна? И что значат все эти трупы? Ты понимаешь, что вот этой бумажкой, – он потряс апелляцией церковной суда, – ты сорвал то, к чему я шел долгие годы.

– Но… Я не совсем понимаю.

– Нет, ты всё прекрасно понимаешь. Белые церковники ждали любой оплошности, любой возможности потянуть меня вниз и вот – они её получили. Смерть этого послушника – прекрасный повод сцепиться с нами. Затащить в судебный процесс. А я, я не могу этого позволить. Немного времени осталось.

Старик выдохнул и положил бумагу. Затем дернул в колокольчик и перед ним тут же появился слуга, принесший таблетки и воду.

– Ты очень расстроил меня, Миша. Очень. У меня были очень большие планы относительно тебя. Очень расстроил.

– Я исправлю ситуацию.

– Да, неужели? А что, есть иной путь? Ты разве мне можешь отказать?

Глаза старика сверкнули. Казалось, это прошло почти незаметно, но Михаил слишком хорошо его знал, чтобы не заметить. Он посмотрел на чашку. Неужели всё так и закончится. Прямо здесь, в этом прекрасном доме. Старик ведь прав, все его полномочия, которые у него появились, лишь детская бутафория по сравнению с властью епископа.

– Твоё счастье, что Вадим посоветовал мне не убирать тебя. В отличие от меня, он более благосклонен к тебе. Уж не знаю, чем ты это заслужил, но он очень просил не убивать тебя.

– Вадим?

– Да, – тяжело выдохнул епископ, – он самый. Твой поклонник миллиардер и наш главный попечитель.

Михаил посмотрел на старика. Деньги, теперь они отчетливо прорисовывались в его сморщенном лице. Жажда власти, желание на последних годах достичь всего того, о чем он мечтал всю жизнь. Несомненно, это исказило его, просто раньше он не замечал этого. Но теперь… Теперь старик даже не скрывал своих изменений. Просто нужно было, чтобы он сорвал благосклонную маску.

– Он не может вмешаться в церковное дело, но зато сможет сделать так, что два охранника, которые якобы были в машине, не будут фигурировать в деле.

– Но это же церковный суд. Они были на месте.

– Да. Были. Но рядом с домом, не внутри. Остальное надо доказать. Но это дело юристов. Не наше. Меня интересует другое – как долго ты будешь искать своего сотрудника. Она и только она остаётся нашей главной уязвимостью. Её не должны найти церковники.

– Но она мой сотрудник. Я уверен, что смогу её убедить выступить на нашей стороне.

– Нет. Присутствие её в любом виде и на любой стороне лишь осложнит наше положение. Она должна исчезнуть. Причем так, чтобы её вообще никто не нашел. Если привязать к делу двух сотрудников в машине проблематично, то вот её – запросто. Камеры зафиксировали, как она входила в подъезд, это есть у церковников. Если они найдут её первыми, то, боюсь, ты потеряешь всё.

Глаза старика горели огнём, просто пылали. Ярость. Как же сложно ему давалось его спокойствие. Но, к чести старика, он справлялся с этим прекрасно. Но вот Ольга… Не то, чтобы он крепко за неё держался. Но что-то мешало вот так просто взять и согласиться. Может быть, это была совесть?

Михаил улыбнулся. Надо же – совесть. Он так рассуждает о ней, словно она абсолютно инородное тело в его мире. А ведь он инквизитор, страж на пути нечестивых душ. И раньше он жил именно таким мнением. А теперь он должен отдать в жертву своего сотрудника. Как и его коллегу до этого. Неужели это правильно? Что скажет он на возможном Божьем суде? И, что самое страшное, этой мыслью он даже не может поделиться со своим руководством.

Как сказать об этом алчному старику, в глазах которого лишь жажда власти и крови. Продавший душу за деньги миллиардеру он готов на всё, растопчет всех на своем пути. А значит, надо повиноваться? Лишь став выше него, он сможет его обезвредить и воплотить свою мечту о справедливости. Но сейчас, сейчас он ничего не может.

– Я решу этот вопрос.

– Конечно, решишь, мой мальчик. Я в этом не сомневаюсь. На этой неделе, так?

– Да. На этой неделе.

– Вадим сказал, что предоставит тебе дополнительные силы. У него есть несколько групп быстрого реагирования и особая техника, благодаря которой технический вопрос будет улажен. У него отличные профессионалы, которые со временем будут и у нас.

– Мне с ним самому связаться?

– Нет, не думаю. Он сказал, что сам найдет тебя.

– Хорошо. Я всё сделаю.

– И без промахов. Больше подобных ошибок я не приму, понимаешь?

― Их не будет, – Михаил поднялся. Оставаться в этом кабинете он уже не мог, что-то буквально вытаскивало его отсюда.

– Уходишь?

– Да. Я хотел заехать к другу. Давно его не видел.

– Друзья – это единственное что у нас есть, – епископ протянул кисть. – Да благословит тебя Господь.

Михаил поднес кисть епископа к губам и поцеловал. Слабый старческий запах неприятно смешивался с дорогим ароматом благовоний. Он отпустил руку. Теперь этот запах будет преследовать его не менее часа, пока вконец не выветрится на свежем воздухе мрачных и грязных городских улиц.

***

Она попробовала нижнюю губу. Больно. Но не так невыносимо, когда теряешь своих товарищей. Это всего лишь кровь. Ольга подняла глаза, сознание понемногу возвращалось к ней. Она огляделась. Это был чердак какого-то старого дома, так как эти круглые чердачные окошки никогда ни с какими другими не спутаешь. А ещё продолжалась ночь. А значит, она была в отключке не более двух часов. Но кто же тот герой, который её вырубил, а потом ещё и связал? Она попробовала узел на тугость. Крепко. Просто так не развяжешь.

– Я знал, что встреча с тобой – это вопрос времени.

Ольга повернула голову. Невысокий крепкий мужчина медленно выходил из тени, держа что-то в руках. Это стакан. Подойдя ближе, он поднёс его к её губам. Оказалось – вода. Эх, жаль, что он не знает её предпочтений.

– Прости, что так поступил. Я не хотел тебя обидеть.

– Ничего страшного, это даже заводит, – она сплюнула кровь. – Что дальше? Принесешь яичницу?

– Я плохо готовлю, – улыбнулся незнакомец, – зато хорошо убиваю. Всегда так было.

– А как же детство с глазами цвета неба? Или ты уже тогда хорошо стрелял?

– Это пришло с опытом. Подожди, я развяжу тебе руки. Я не хотел, чтобы ты проснулась и напала. Я мог бы тебя убить. А это было бы ужасно.

– Сколько заботы. Только стоит ли меня развязывать? Вдруг я нападу?

– Я справлюсь. Ведь я же вижу, что ты передо мной. К тому же, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя пленницей.

– А кто же я, если не пленница?

– Ты – мой друг, – отошел от неё незнакомец, перерезав веревку и сев на стоявший неподалеку в темноте стул. – Теперь ты свободна.

Ольга потерла запястья. Она терпеть не могла, когда перетягивают руки веревкой. Ужасное ощущение. Незнакомец продолжал спокойно за ней наблюдать. Оружия, кроме ножа, который он только что убрал, она не заметила. Разве что пустой стакан на полу. Но уж слишком фантастичный бой. Она посмотрела в окно. Судя по шуму, они были ещё в городе.

– Где я?

– Неподалеку от метро «Курская», здесь много старых зданий. Одно мне удалось занять.

– Бесплатно?

– Не совсем. Одолжил, так сказать, у плохих парней. Но о них можешь не беспокоиться. Они нам не помешают.

– Их тела где-то здесь?

– Да. Так удобно. Но не ищи. Я хорошо их спрятал, – незнакомец подался вперед, и она увидела его лицо.

Это был рыжий с голубыми глазами мужчина, огненная борода которого обрамляла широкое лицо. Взгляд его был спокойным (или почти спокойным), легкий огонек любопытства в нём явно присутствовал.

Она вздохнула. Судя по всему, это был тот самый наемник, который так ловко их уделал в порту и в том переулке, убив участкового. Да, очень похоже. И стиль поведения и манера речи. Не дерганный, внимательный, уверенный в себе.

– Ты наемник?

– Почти. Да, я убивал за деньги. Это был большой период моей работы. Но до этого я был таким же военным, как и ты. Это наша первая общая черта.

– А ещё ты убил священника.

– Да, пришлось. Но у меня не было выбора. Это необходимая жертва, благодаря которой инквизиция не сможет забрать Эльзу.

– Да ладно. И почему?

– Конфликт структур. Священник, два охранника из корпорации. Их несложно связать в одно целое. Теперь у святой церкви появился убедительный довод не отдавать девочку. Они начнут бороться. И ваша кровавая структура отступит.

– Знаешь, для наемника как-то наивно рассуждать о кровавости. К тому же, с чего ты взял, что мы отступим? Да, будут сложности, но, зная свое руководство, я уверена, что через неделю за девочкой опять придут. Не я, так кто-то другой.

– Ты сама сказала – через неделю. Это довольно много времени, за которое всегда что-то может случиться.

– Скажи честно – тебе заказали меня?

– Да, изначально идея была в этом – убить тебя. Так можно было ещё больше обострить это противостояние.

– Так тебя наняли церковники? – улыбнулась Ольга. – Надо же, святые отцы не поскупились наивным послушником, лишь бы развязать себе руки в борьбе с собственным творением.

– Не творением, а псом, который уже давно не слушается хозяина.

– Какая разница. Главное, что руки заляпаны.

– Наверное. Только вот я не подтвердил твои слова.

– А их надо подтверждать?

– Ты просто не понимаешь, что творится вокруг тебя. Сколько сил окружило это место, стараясь вырвать себе преимущество. Все они жаждут одного.

– Чего же?

– Власти.

– Ещё один больной, – покачала головой Ольга. – Может, у тебя ещё татуировки по всему телу? Или ты плеткой себя хлестанёшь?

– Скептицизм – это второе, что нас сближает. Только у меня он уже прошёл. А твой ещё крепок.

– Если ты меня не хочешь убивать, то значит, можешь отпустить, так ведь? Очень много дел. Хочу их побыстрее закончить.

– Если ты о том инквизиторе, что убил твоего друга, то, боюсь, всё не так просто. Этот демонический сын чувствует опасность своей шкурой, он уже нанял целый отряд из бывших псов войны, который день и ночь находится рядом с ним.

– Что?

– Да. Твой руководитель дал ему задание – найти и подготовить несколько отрядов, которые должны будут вычищать эти улицы от нечестивой скверны.

– Давай без этих громких церковных эпитетов.

– Солдаты Михаила скоро приступят к работе с неверующими. А для этого он создает церковные отряды. Теперь у них много денег и они начнут нанимать бывших военных.

– Деньги, деньги. Они и раньше были.

– Нет. Осознав, насколько вырос их пёс, церковники испугались и урезали бюджет. Наивно полагали, что это поможет сдержать в узде этого страшного старика.

– Ты о епископе Николае Петровиче Владыко?

– Да, о нём. Его планы созданы самим дьяволом. Он всегда умел использовать человеческие слабости.

– Полегче, полегче. Ты мне совсем недавно дал по голове и ничего, кроме водички, я ещё не пила.

– У меня нет алкоголя.

– Не повод для хвастовства.

– Я не хвастаюсь.

– Окей, демоны вместо начальников. Это понятно. Дальше что? Мне важнее, что ты говорил об это мудаке Димочке. Почему ты считаешь, что пара вояк могут мне помешать?

– Я же помешал. Причем трижды.

– Нарываешься на комплимент? – погрозила пальчиков Ольга. – Ты действительно хорош, не знаю как, но справился. Скажи, а Константин – это тоже ваш человек, да? Он тоже церковник?

– Нет. Не церковник. Но и не враг. Но это он решил переправить Эльзу в Америку через бандитов, именно он нанял меня, чтобы я охранял эту сделку. Именно ему вы помешали, убив Наталью и уничтожив банду.

– Что? Так значит, эта сектантка делала документы для Эльзы и это её должны были привести в порт, что отправить за океан? А тот блондин, про которого говорил бандит, это Константин? Но зачем такие сложности?

– Эльза принадлежала инквизиции по праву. Церковь не могла все сделать официально. Только через посредников. Константин им помогал в этом. Боевые отряды лишь у инквизиции. Как ты успела заметить, у церковников лишь послушники.

– И тут взбунтовался? Короче, что ты от меня хочешь, ты ведь не зря меня сюда притащил? Тебе от меня что надо?

– Просто, когда я тебя увидел, я понял, что убивать тебя нельзя.

– И нарушил контракт.

– Да. Он нарушен.

– Грустно. Мне жаль тебя. Но вряд ли я тебе отвечу взаимностью. Всё, что меня сейчас беспокоит, это ситуация с моим коллегой, который, как ты заметил, собрал вокруг себя военных. Была ещё, конечно, Эльза, но человека, который нас связывал, ты убил.

– Это было необходимо.

– Да, я знаю – контракт.

– Послушай, – незнакомец поднялся, – я знаю, что прошу тебя о многом и что месть очень сладка, но ты должна знать, что Эльза важнее этого. Черный человек хочет использовать её как оракула, карту в своих играх.

– Черный – это брюнет? Ты о Вадиме? О главе корпорации?

– Неважно имя. Суть у него одна и желание тоже.

– Только не говори, что ты тоже хочешь помешать миллиардеру её трахнуть. Я этого просто не перенесу. Или подожди! Я, кажется, догнала. Если миллиардеру она нужна живой, и церковь тоже не хочет её уничтожить, то, стало быть, ты решил сделать это за них?

– Она – ключ к вратам Рая. И её надо освободить. Освободить ото всех. А потом дать сделать то, к чему она так стремится.

– На самоубийство намекаешь?

– Это её выбор, её путь. Она знает, как нужно поступить, но для начала, – он вытащил непонятно откуда взявшийся пистолет, – я хочу заслужить твое доверие. Я убил многих, убил послушника. И я не хочу, чтобы это стояло между нами.

Ольга взяла пистолет, он так хорошо лег в руку, что казалось, это она его выбирала. Незнакомец сел на колени и сложил руки впереди. Абсолютно спокойный, он даже дыханием не выдавал волнения, словно уже несколько раз практиковал такое.

– Знаешь, прежде, чем ты это сделаешь, я хочу, чтобы ты знала. Я очень часто видел тебя в своих снах. И ты всегда была прекрасна, – проговорив это, он закрыл глаза.

***

Ольга всё больше и больше убеждалась в том, что путь, выбранный ею в жизни, обязательно вёл в какую-то темную яму, которую она обязательно выроет. Причем, что самое грустное, выбраться из неё можно лишь по залитой говном лестнице, браться за которую она очень не хочет. Ольга потерла лоб. Да-да. Всё та же измазанная говном лестница, от которой даже запах ощущается. И ведь уже второй раз, неужели это её суть? Рыть себе ямы, из которых выбраться всё сложнее и сложнее

– Почему всем так мешает эта девочка? Если она обычная сумасшедшая, то откуда столько нелепой возни?

– Нет никакой возни. Каприз миллиардера. Только и всего, – улыбнулся Михаил. – Любовь – это вполне реальная вещь.

– Любовь или просто желание взять то, что хочется?

– Это не важно. Сейчас нам нужны деньги. Они у него есть.

– Купили?

– Да, именно так. Это ресурс и он необходим.

– Но ведь мы пойдем против своих?

– Своих? Это против кого же? – Михаил обошёл стол и сел. Вид у него был очень усталый.

– Как я поняла, эту девочку защищает церковь. Как вы обойдете их?

– Это уже не твоя забота. Ваша задача – прекратить расследование и заняться другими делами, суть которых я озвучу позже.

– А что мне делать сейчас? Конкретно сейчас?

– Отдохните. У вас очень сложный период и отдых вам не помешает. Возьмите несколько дней. Премию я вам выпишу. Съездите куда-нибудь.

– Боюсь спиться.

– Поэтому я и рекомендую уехать. В Таиланд, например.

– Я не хочу никуда уезжать.

– Оля, скажу откровенно. Я не могу тебе позволить с ней работать. Это вне пределов нашей юрисдикции. Это жертва. Её надо просто отдать. Понимаешь?

– Как Бровицкого? – не удержалась она.

Михаил ничего не ответил. Лишь вздохнул. Но разговор был окончен. Она прекрасно это поняла. Хлопнуть дверью? Нет. Это поступок истерички. Хотя и очень смелой. Нет. Она просто уйдет. Ей есть куда поехать и чем заняться. Пусть и без особых санкций сверху. Всё равно яма уже вырыта, а браться за говно второй раз она точно не будет, ещё соскользнет и тогда уже вообще всё смешно получится. Лучше пороет ещё. Кто знает, может, золото найдет.

Леша, Леша, Леша, почему-то идея ехать к нему образовалась сама собой. Как будто и не было ничего другого. Послушник словно притягивал к себе как магнит, служа источником вдохновения для решения этой загадки. А ещё она вдруг поймала себя на мысли, что судьба этого ребенка стала беспокоить её чуть больше мести за Бровицкого. Ведь, по сути, что ей сейчас мешает заняться её главным лакомым куском? Ничего. Но нет, она едет к послушнику.

Дом, уже знакомый, всё так же копил свою мрачность. Нет, абсолютно ничего в нём не свидетельствовало о том, что здесь жил церковный служитель. Дом был внешне мертв. Мрачный, серый, дешевый. Она остановила машину. Как же всё тут грустно.

И может, именно поэтому, по причине мрака дома она и смогла заметить черную машину, немного выбивающуюся из общей убитой картины. Черный аккуратный «Мерседес» был заботливо припаркован в тени, выделяясь лишь мягким отраженным светом дальнего фонаря.

Ольга прищурилась. Разглядеть, кто там сидел, было очень сложно, но в том, что это было наружное наблюдение, она не сомневалась. Чутье – его не обманешь. И, скорее всего, людей там было двое. Так удобнее наблюдать.

Она вышла из машины. Следовало обойти этих ребят и рассмотреть. Понять, кто. Но вот стоит ли нарываться? Тем более, когда ей так открыто намекнули, что ввязываться больше никуда не стоит. Можно ведь просто полюбопытствовать и незаметно прошмыгнуть внутрь дома. Или уже не получится? Наверняка они наблюдают именно за подъездом. А значит… Значит, их надо обязательно вырубить. Тогда же можно посмотреть и документы.

Она зашла за машину. Да. Людей было двое. Вырубить так, чтобы никто ничего не понял. Эх, как сейчас не хватает напарника. Зайти бы с двух сторон, да отработать. Но, увы, придётся сидеть и ждать, пока кто-нибудь не захочет отлить.

Час. Затем ещё один. И лишь на третий пассажир слегка повозился и открыл дверь. Ссать около машины он не стал, решил сделать пару шагов назад. Чтобы, видимо, выглядеть поприличнее. Это хорошо. Удобно. И, главное, тихо.

Подкравшись, она подмяла коленку и, бережно взяв за мускулистую шею, уложила мужчину на отдых. Красавец мужчина буквально светился здоровьем, таких даже калечить жалко. Она невольно вспомнила вчерашний бар, так вот где пропадают крепкие мачо. Следят за священниками!

Второго она убрала ещё тише. Невнимательность. Расслабленность. Стеснение следить за писающим коллегой. Все как по учебнику. Откинув его голову от груди, она опустила руку в верхний карман. Затем в другой, пока, наконец, не нашла удостоверение. Да, всё верно. Сотрудник корпорации TRUDEAl из охранного подразделения. Грустно, что они даже не особо и скрываются, а напрямую следят за церковным служителем.

Она закрыла дверь и пошла к подъезду, не забыв прихватить у неловких наблюдателей по пистолету и удостоверению. В случае если красавчики проснутся, несколько минут она всё же выиграет. Ведь так неприятно терять подобные вещи. А ещё, оказывается, Леха был прав, держа биту для самообороны. Только вот толку от неё, если такая группа мышц решит отбить тебе голову.

– Но зачем вы здесь? – раскрыл рот послушник, закрывая дверь.

В этот раз он встретил её мягче, так как она подкинула под дверь записку. Звонить не стала. Перестраховалась.

– Слушай, времени у нас немного. Не знаю, что за суета с этой девочкой, но мне вдруг резко предложили закрыть это дело.

– Неудивительно. Это ж Сатана, – сходу рубанул по здравомыслию послушник.

– Да твою ж мать! Причем тут это. Смотри лучше сюда, – она вытащила оружие, – это стволы. Они вполне реальны, равно как и два мужика в отключке. За тобой следят, ты это понимаешь? Ты понимаешь, что это очень серьёзно?

– Если всё так серьёзно, то почему ты помогаешь? – хитро прицелился взглядом Алексей.

И вышло это так забавно, что Ольга даже улыбнулась. Он чем-то напоминал ребенка, решившего сыграть во взрослые игры с взрослыми дядьками.

– Послушай, Леша, очень прошу, не надо про Сатану. Я не знаю, зачем она так нужна этому миллиардеру, но, поверь, это не означает, что он Сатана. Просто наваждение. Может, извращенец, но не Сатана. Понимаешь? – она взяла его за плечи. – Лучше скажи, ты можешь перевести девочку и спрятать? Или лучше этим заняться мне?

– Не знаю. Надо спросить у епископа.

– Тогда по дороге. Тут не стоит задерживаться. У меня сильное предчувствие, что у нас мало времени. Где телефон?

– Вон, на комоде, – показал он пальцем.

Ольга сделала несколько шагов и подобрала черную трубку:

– Он?

Но тут всё словно остановилась. Всё, кроме маленькой небольшой точки, медленно подбирающейся ко лбу Алексея. Или, быть может, чересчур быстро. В любом случае, казалось, что двигается только она.

Она подняла руку. Глупо. Как у новичка. Как будто это могло помочь, спасти, выручить, дать шанс. Как много слов и ни одно не подходит. Ничего не подходит из хорошего, доброго и обнадеживающего.

Увидев её реакцию, этот мальчик снова усмехнулся. Снова как-то по-детски, не осознавая, что зашел во двор чужой школы, где играют совсем незнакомые дети. Затем разбилось стекло и, прошитый пулей, он на мгновение завис, удивленный, окровавленный, мертвый.

Выйдя из подъезда, она кинула взгляд на автомобиль. Неужели всё кончено? Она отошла от двери и направилась к машине. Как она и ожидала, стрелять не стали. Неужели дойдет? Снова ожидание. Ещё шаг. Тихо. Двое всё ещё находятся внутри. Она видит их тела. Всё верно. Если снайпер не убрал её там, значит, она должна остаться живой. И если они так всё здорово спланировали, то смерть их людей осложнит им жизнь. Уборка тел – кропотливое занятие. К тому же, её нужно ещё постараться взять живой.

Ещё пара метров. Беззвучная, абсолютная тишина. Как интересно, когда же начнётся последний акт? Неужели дадут замочить? Да… Впрочем, какая разница. Она почувствовала, как вспотели ладошки. Совсем чуть-чуть. Ну же! Но только жизнь снова подкинула битую карту. Оба охранника были мертвы. И такая очень схожая смерть. Выстрел в голову.

***

– Этот мир не создан для любви, – услышала она откуда-то слева, где ещё недавно сидел неприметный мужик с густой бородой. Прям как у лесоруба. Ольга повернулась. Теперь это был ковбой. А точнее, помноженный на годы мужик с такой же как и он, старой шляпой «Ковбой, докатилась» – покачала головой Ольга,– « к тому же, старый»

– А если любви нет, то зачем нам жить? – не унимался старец. – Ради чего?

– Не знаю, – холодно ответила она и потрясла стакан, где растаявший лед увеличил порцию виски.

– Я вот тоже, – грустно заметил ковбой, – разве только, чтобы попытаться снова.

Ольга снова посмотрела на него. Старый, покрытый морщинами, он был похож на чертов гриб сморчок, который она ещё в далеком детстве не любила.

– Эй, дедуль, ты чего. Я, конечно, оценила пределы твоей удали, но имей совесть. Дай даме побухать спокойно.

Зазвонил телефон. Точнее, засветился и завибрировал. Ольга лениво бросила взгляд. Михаил. Привычно долго и настойчиво. Она отодвинула трубку. Если и получать люлей, то лучше завтра. К тому же, она как-никак в кабаке, а тут просто неприлично говорить о делах.

– Извините, но, – напомнил о себе ковбой, элегантно выждав паузу, – но если вы позволите угостить, то это будет мне в радость.

– Угостить? – Ольга задумчиво посмотрела на пустую бутылку и такой же медленно разбавляющий льдом виски стакан. – А, это можно. Виски – это всегда хорошо.

– Особенно ирландский, – тоном знатока заметил дед.

– Да без разницы, – сухо заметила она, дав деду приоткрыть все свои запасы флирта, заказав, наверное, лучшую бутылку вискаря в этом мрачном кабаке.

А потом ещё и ещё. Пока, наконец, в памяти не застряла забавная картина, где ковбой задумчиво ковыряется в кармане, доставая если не последние, то явно припрятанные на крайний случай гроши, после которых в ход пошла очередная бутылка.

И так до тех пор, пока Бровицкий не начал растворяться в мутном алкогольном тумане, в котором, собственно, он непонятно как появился.

– Стой, – она отодвинула стакан. – Стой.

Но крик словно потонул в этом вязком мутном мире. Она отошла от барной стойки. Надо было пройти совсем немного и тогда она наверняка сможет потянуть его за плащ. Ведь спина Бровицкого настолько огромна, что даже этот туман не смог его полностью поглотить.

– Стой, Антон, стой, – она снова потянулась к нему.

Молчаливый, широкий, он просто её не видит, не слышит, не замечает. Но если дотянуться, если попытаться, то, скорее всего, она обязательно обернется. Главное – дотянуться, главное – дотянуться.

– Антон, нам надо поговорить, – она остановилась, её сильно качало, мысли разлетались как высыпанный на пол горох. – Подожди ты!

Но Бровицкий только все больше и больше удалялся в туман. Ольга сделала рывок и упала, уткнувшись носом во что-то очень твердое. А потом, как ни печально, появился солнечный свет, который больно ударил по глазам, оставляя мрачную туманную жизнь позади, одаривая не менее мрачной перспективой – пробуждением.

– Ах ты, черт! – еле проговорила Ольга, касаясь лба. – Сколько же я выпила?

– Много, – раздался мрачный голос.

Она удивленно повернулась и увидела вчерашнего ковбоя, который был хоть и без куртки, но всё также в своей старой шляпе.

– Ты? Ты приехал со мной?

– Да, – сказал он, протягивая стакан, – в жизни не видел, чтобы так много пили.

– Спасибо, – приняла виски Ольга и опустила глаза. Ковбой был в одних трусах. – Твою ж мать, ты что, спал тут?

– А где же мне ещё спать? Ты сама меня позвала.

– Божечки, – тихо сказал она, откинув голову, – сколько время, дед?

– Десять часов утра.

– Нет. Пора завязывать, – она попыталась подняться, но это оказалось непросто, к тому же, кроме трусов, на ней тоже ничего не было. Разве что лифчик. Она подняла взгляд на деда. Ещё никогда в жизни ей так не хотелось задавать лишних вопросов. К тому же, эта его подозрительная улыбка…

– У вас, наверное, назрел один важный вопрос? – лукаво прищурился ковбой.

– Допустим. Назрел, – пространно пробубнила Ольга, пытаясь хоть что-то вспомнить из вчерашнего вечера, но, увы, все как в старом анекдоте, – так, значит. Давай ты лучше по-тихому свалишь, дедуль.

– Эх, вы. Поверьте, ещё никогда в своей жизни Владимир Ильин не пользовался неспособностью женщины ответить нет. Поверьте, у нас ничего не было. Слово “женщина” для меня не просто слово.

– Ого! Зачетно, – сказал она, чувствуя заметное облегчение, – и всё же, давай придерживаться плана. Ты уходишь, я остаюсь. Так лучше.

Старик грустно вздохнул. Покачал головой и направился к двери. Затем остановился и вполоборота обронил:

– И всё-таки вы хорошая женщина.

– Да. А ещё зависимая. Спасибо, дед. Но, правда, на этом все.

Она села на край дивана. Боже. Сколько же в неё вчера вошло? Телефон опять завибрировал. Михаил. Снова долго, нудно и протяжно. Наверняка что-то очень срочное. Очень важное. А она, такая-сякая, даже трубку не берет. Надо бросать пить. Лучше с сегодняшнего дня. Да, точно. Вот после этих утренних люлей и бросит.

Она подняла трубку. Но, как ни странно, Михаил оказался более чем сдержан, даже мягок и всего лишь вежливо попросил приехать, наконец, в офис, где у него есть важное поручение. Очередное. Опять же мягко, без надрыва. Вежливо, как самый лучший в мире босс.

Она положила трубку. Нет. Если уж так зашло дело, то следует хоть немного привести себя в порядок. Умыться, причесаться, подушиться. Но, скорее, это не ради руководства, а просто потому, что от неё несло перегаром и смачным дворовым запахом. Всё же, видно, дед пару раз её не удержал, пока тащил домой.

Тут её взгляд упал на стол. Там лежала странная черная книжка. Она подняла её. Это был сборник каких-то рассказов, залихватски подписанных на самой первой странице с не менее гордо оставленным номером.

– Твою ж мать, так ты ещё и писатель, – выдохнула она, кладя книгу. – Да, всё это неспроста.

***

Ольга вздохнула. Она очень не любила подобные места, так как они очень реалистично напоминали ей её прошлую жизнь. Сумасшедшую, опасную, дикую, этот ничем не обусловленный риск. Он глубоко затянулась и выкинула окурок. Скорее всего, подобная клиника всё равно бы встретилась в её жизни. Но, черт возьми, с ней её дрянная жизнь могла и потянуть, ведь насмотреться психов она всегда успеет.

Тем временем послушник Алексей подошёл к большим железным воротам и позвонил. Старый треснутый динамик противно затрещал, раздался грубый мужской голос и, наверное, одно из самых невнятных бормотаний в её жизни. Но, к удивлению Алексей все понял и, четко проговаривая каждый слог, попросил их пустить.

Да, приятное место, несомненно. Белые халаты, задроченные, желтые от недосыпа лица. И периодические резкие крики, свидетельствующие об очередном проявлении активности у психопатов. И как только церковь на это пошла, это же абсолютно нездоровый придаток к их идеально чистой структуре.

– Нам сюда, – заметил Алексей, указав на дверь.

– А мне почему-то казалось, что общаться мы будем на улице.

― Эльза не хочет покидать пределы этой больницы. Один раз её пытались вывести на улицу, но кончилось это нехорошо.

– Она убила кого-то? – попыталась пошутить Ольга.

– Нет. Кричала и плакала, – серьезно ответил Алексей.

Комната, куда они вошли, чем-то напоминала детскую. Нежные тона, разноцветная мебель. Разве что не маленькая, а более приближенная к привычным размерам. Ольга выбрала диван около окна. На улице было солнечно и пусть уж лучше свет бьет ей в спину.

– Дайте мне пару минут, я приведу её, – мягко сказал Алексей.

Впрочем, не только его тон стал мягким, в целом поведение изменилось. Например, как у обычных людей, едва они переступают порог церкви. Она машинально полезла за сигаретами. Курить, очень захотелось покурить.

Эльза оказалась худенькой девочкой с огромными выразительными глазами. Даже, наверное, слишком большими для такого маленького тела. Да и вообще, мелкий нос, узкие плотно сжатые губы, большие уши. Господь знатно посмеялся над ней, наделив подобной внешностью.

Разве что взгляд был интересный. Недетский, что ли. Глубокий. Ольга не могла точно подобрать эпитета. Но и всё. Больше, пожалуй, ничего не цепляло. Вполне обычный чахоточный ребенок, в питании которого не хватает пары добротных бургеров.

– Ольга, это Эльза. Эльза, это Ольга, – представил их Алексей.

– Да, я знаю. Я видела её в своих снах. Только не одну.

– Не одну? – Ольга мельком посмотрела на Алексея. – А с кем?

– Мужчина. Она растворился в тумане.

– Что ещё за мужчина? – спросила Ольга, сглотнув ком. Увы, иногда очевидный ответ хочется услышать от кого-то другого.

– Мне кажется, вы знаете, просто вам больно, – тихо ответила Эльза. – Во сне он нес вас на руках.

– Чувствую, мне всё же придется тут закурить, – нервно заметила Ольга, снова запустив в карман руку.

– Не надо, – слабо сказала Эльза и коснулась её.

Слабое холодное касание. Как, наверное, у всех чахоточных, которых она в бесчисленном множестве повидала в этих чертовых медицинских палатках после очередного коврового бомбометания, которое прекрасно справляется с инфраструктурой противника, лишая всех норм санитарии. Дети, взрослые, старики. Все становятся одинаковыми после нескольких недель. С той лишь разностью, что для детского организма нужно меньше всего времени. Ольга одернула руку. Получилось некрасиво.

– Давайте без этого, – попыталась она выйти из дурацкого положения, – не люблю, когда меня трогают.

– Я тоже, – слабо улыбнулась Эльза.

– Ольга – сотрудник инквизиции. Она хочет нам помочь. Расскажи ей про свои сны, – попросил Алексей.

– Сны? – слабо повторила Эльза и снова посмотрела на неё своими бездонными глазами. – Вы верите в сны?

– Нет. Ни в сны, ни в мифы, ни в легенды, – Ольга всё же опустила руку в карман. – Я верю в пули и порох.

– А в Бога?

– Все жду, когда нас представят.

– Боюсь, вас никогда не представят, – грустно сказала Эльза.

– Это намек на ад? – криво улыбнулась Ольга. – Ну, не то, чтобы совсем не удивило, но я предполагала. Что ж, ад, так ад. Но это ведь не всё? Алексей сказал, что у вас основное не это. Давайте поговорим лучше о ваших снах. Про мой ад ещё успеем.

Эльза вздохнула, кивнула и плавно начала описывать ту самую картину, о которой ей столько твердил Алексей. И чем детальнее она вырисовывала суть, тем больше и больше Ольга понимала основное, точнее, самое нужное направление дальнейшей работы. Это некто Вадим. Самый, пожалуй, страшный противник в её жизни. Но это если исходить из рассказа этой девочки. Ещё бы, ведь с самим Сатаной ей воевать ещё не приходилось.

Ольга молча выслушала всю историю. Затем получила добавку от Алексея, пояснившего, что помимо дьявольской сущности, Сатана возглавляет ту самую корпорацию, люди которой внимательно за ним следят.

С другой стороны сумасшедший дом он на то и сумасшедший, чтобы спокойно выслушивать подобные истории. Демоны, ад, Сатана, жертва. Все как на подбор и ведь даже отмазаться толком не выйдет. Ведь кому как не инквизиции с подобным работать.

– Хорошо, хорошо, я поняла. По сути, надо просто пробить этого мужика, – наконец сказала она, поежившись. – Вадим, он ведь местный? Уверена, накопать на него вполне реально. Не уверена, конечно, что там будет что-то по его сатанинской линии. Но если он где-то фигурировал, я это узнаю.

– Фигурировал?

– Да. Корни фирмы отсюда. А у нас нельзя подняться, не обойдя закон. А значит, завели досье. А значит, есть точная биография.

– Но нам не нужна его биография, нам нужно его уничтожить.

– Что? – Ольга рассмеялась и посмотрела на Эльзу, эти двое начинали ей нравиться. – Вы хотите, чтобы я убила Сатану?

– Я хочу. И смогу это сделать сам. Мне нужно лишь подобраться к нему.

― Это так сложно?

– У него круглосуточная охрана. Её не всегда видно, но она есть. Мне нужен такой профессионал как вы.

– Так вы бы сразу и сказали, что надо вальнуть миллиардера. Что тянуть-то.

– Эльза безошибочно определяет людей, – спокойно заметил Алексей. – Я был обязан показать вас ей.

Ольга посмотрела на Эльзу. В её взгляде почти ничего не поменялось. Всё такая же спокойная, сосредоточенная. Усталая, точно чахоточный ребенок. Даже ненормальный блеск в глазах присутствует.

― И ты тоже хочешь его смерти? – спросила Ольга, разглядывая Эльзу.

– Я люблю его.

– Ах, да, забыла. Простите, – Ольга покачала головой, – да ребят, непросто у вас тут.

Сумасшедший дом, чертово обиталище полоумных. А ведь ей поначалу казалось, что это реально важная встреча. Нет. Однозначно надо покурить и выпить. Причем в строго обязательном порядке. Пусть это и слабость, но, черт возьми, нельзя же в один день и с явными психами подружиться, и трезвой спать лечь.

– Знаете, мне нужно обдумать ваше предложение, – покривила носом она. – График моих убийств несколько загружен. Но, я уверена, для Сатаны я место выделю.

– Время еще есть, – согласилась Эльза, – немного, но есть. Ваш начальник ещё не перешел на его сторону.

– Да. Он редкостный упрямец. Алексей, – Ольга поманила его пальцем. – Мне надо покурить. Я могу выйти?

– Я провожу вас. В принципе, встреча подошла к концу.

– Да уж, – Ольга посмотрела на Эльзу. – Приятно было познакомиться.

– Мне тоже, – улыбнулась девочка в ответ.

Выйдя на улицу, Ольга выдернула из пачки сигарету. И даже дым оказался сладок. Да, да, да, а ведь ещё в обязательном порядке и виски. И, черт возьми, если она снова не набухается до беспамятства! Бог с ним, с Сатаной, мелочь затронула куда более опасные струнки.

– Сейчас заедем на заправку и, знаешь, церковь, за бензин платишь ты.

– Алексей. Если не хотите официально, можно просто Алексей.

– Я поняла, Леха, – улыбнулась она и завела мотор, крутя во рту сигарету. – Леха, так Леха.

***

Черный «Мазерати». Наверное, последней марки. В любом случае, подобного Михаил ещё не видел. Изящный, грациозный венец многолетнего труда и упорства, и, естественно денег. Миллионов двадцать, не меньше. Кто же это к ним приехал? Он обошел машину и вошел внутрь отдела. Что ж, все оказалось более чем предсказуемо. В коридоре стоял, рассматривая доску почета, Вадим.

Небрежно перекинутое пальто, дешевые синие кроссовки, джинсы. Кепка с ярмарки девяностых. Абсолютно несуразный ансамбль потрепанных вещей, взятых с повидавшей виды барахолки.

– Я могу чем-то помочь? – полюбопытствовал Михаил, подходя к гостю. – Кстати, как вас пропустили?

– Да, это нетрудно сделать, если за вас печется епископ, – сказал Вадим, протягивая руку, не отворачиваясь от доски. – Я вижу, ваши фото протирают. Ни пылинки. Это ваше распоряжение?

– Что вам тут надо?

Виктор повернул голову и улыбнулся. От него пахло странным запахом увядшей листвы. Казалось даже, он постарел. Эти морщинки у глаз… Михаил не помнил, чтобы видел их при первой встрече.

– Дело. Обычное деловое предложение.

– Как интересно. Деловое предложение? Инквизиции? А вы ничего не путаете?

– В таких вещах это недопустимо. Вот. Полюбопытствуйте, – Вадим вытащил листок свернутой бумаги и протянул Михаилу, – здесь все написано. Михаил развернул. Синела подпись епископа. Он поднял глаза. Это было короткое распоряжение, дававшее предъявителю право пользоваться наивысшей благосклонностью у их направления. Причем именно инквизиторов.

– Допустим. Но, как я вижу, до Его Преосвященства вы не добрались.

– Оно и не нужно. Мне сказали, что это ваш офис. Может, поговорим там?

– Как угодно, – Михаил подошел и открыл дверь, – будьте как дома.

Вадим поклонился и, пользуясь его предложением, вошел внутрь. Опять же, он вроде ещё ниже стал. Михаил прикрыл дверь. Становилось все интереснее и интереснее. Он обошёл Вадима, указав ему на стул и сев за свой большой стол, скинув на кресло пальто.

– Так что у вас за дело, собственно?

– Ах, какое дело. Я бы сказал – услуга. Совершенно мелкая.

– Ради которой вы заверились подписью самого епископа?

― Так уж вышло. Мы достаточно близко общаемся.

– Даже так?

– Да. Крупные инвестиции сближают людей. Впрочем, как и вера.

– Вы верующий?

– Естественно. Более того, я убежден, что именно инквизиция сможет навести порядок в этой стране. Вера – это не только добродетель, но и уважение. А этого сейчас не хватает. Бога следует бояться и почитать. Только тогда путь к пониманию религии будет прост и понятен.

– Как интересно, – Михаил вернул листок. – И все же, вы не ответили, что вам конкретно нужно? То, что вы с нами, я уже понял.

– Эльза.

– Эльза?

– Да. Не притворяйтесь. Вы поняли, о ком я.

– Да, понял. И поэтому, боюсь, вы ошиблись вложениями. Она принадлежит церкви. Мы лишь скромное карательное направление. Наша задача – искать еретиков. Вам стоит попробовать пообщаться с другим епископом.

– Как вы смело говорите.

– Честность не порок, а добродетель.

– И все же, боюсь, это придется сделать именно вам. Дело в том, что формально Эльза одержима, а значит все, что надо, это подать запрос. Сейчас ваши полномочия значительно расширились, плюс немного моего вмешательства ускорит этот процесс. Всё, что вам надо – это написать официальное письмо.

– Может, еще от руки?

– Только так. И это не обсуждается. Я, знаете ли, всегда доверял лишь ручной работе. Все эти компьютеры… В них много ненастоящего.

– Подобные вещи не делаются без должного распоряжения.

– Так это же дело одного звонка. Епископ в курсе, он, можно сказать, и подал эту идею.

– Но зачем она вам?

– Знаете, я мог бы не отвечать на этот вопрос, но… – Вадим немного перегнулся через стол. – Уверен, мы с вами сработаемся. А потому, как я уже говорил, мне нравится эта девочка. Считайте это моим капризом.

– Против которого выступает наша официальная добропорядочная церковь. С чего ей так важно вам помешать?

– К моему глубокому сожалению, это тоже каприз. Видите ли, один послушник вбил себе в голову, что она – ключ в Рай, а я, прости господи, сам Сатана. По-хорошему, это ему пора в больницу. Но, увы, вместо этого ему дали разрешение на полную изоляцию ребенка. Может, фанатизм заразен. Я не знаю. Но ради своей любви я готов на многое.

– На миллионные пожертвования?

– Со вчерашнего дня – миллиардные.

– Обойти главную церковь сложно.

– Не очень. Вы же заметили изменения. Они не могли вас не коснуться. Скажу по секрету, скоро инквизиция станет во главе всего святого мира. Как и было во все времена.

– В средневековье.

– В том числе. Бог любит покорность, а не вольнодумие.

― Значит, вы приложили руку к моему повышению? – грустно усмехнулся Михаил, внутри боясь прямого ответа.

– Более чем кто-то другой. С моей поддержкой, я повторюсь, вы станете главной веткой власти. И эту идею горячо поддерживает епископ. Понимаете?

– Но деньги не главное.

– Речь не только о них. Я ведь занимаюсь компьютерной безопасностью. А это круче юриспруденции. Секреты, тайны. Они дают власть. Дают возможности. Я ведь мог обойти вас. Но я, как и епископ, верю в вас, Михаил. Понимаете? Вы можете возглавить инквизицию. А потом стать патриархом. Это же ваша конечная цель? Верно?

– И для этого я должен забрать Эльзу?

– Да. Просто дать влюбленным шанс, – улыбнулся Вадим, словно молодея. – Шанс на счастье. Эльза удивительна. Знаю, вы ведь тоже любили. Только вот вам удалось отказаться. А я не могу. Готов все отдать, лишь бы с ней быть.

– Мне надо подумать.

– Только недолго, – Вадим поднял пальто со стула и, оглядевшись, заметил: – между прочим, я тоже считаю, что здесь мрачновато. И даже два этажа в башне не смогут исправить ситуацию. Только пентхаус. Только он.

Михаил лишь кивнул. Он почему-то не мог оторвать взгляда от лежавшего напротив телефона, на котором высветился номер епископа.

***

Медынская улица, дом сорок девять. Пятиэтажный дом, тянущийся вдоль улицы. Алкаши, сидящие у подъезда. Дождь. Все так по-родному. Как будто в магазин за хлебом, только на машине и в другой район. Ольга стряхнула пепел через спущенное стекло. Что-то послушник задерживается на работе.

Но вот ожидание оправдалось и, широко шагая, прикрываясь рукой от дождя, появился крепкий двухметровый служитель церкви. Почти не опоздал. Ольга вытащила шапку. Отверстие для глаз, рта. Что за дикость? Нет, разве так можно? Такой отстой и на прическу. Наверное, лучше платочком обойтись.

А тем временем Алексей зашел в подъезд, осветив на мгновение улицу ярким внутренним светом. Более того, он даже оглянулся, как будто ожидал, что его будут искать. Ольга проверила на всякий случай пистолет. Стрелять она, конечно, не собиралась. Но вот ударить рукояткой явно бы не отказалась. Эффект, который это производило на задержанных, переоценить было сложно. К тому же, все надо было сделать быстро.

Она вышла из машины. Дождь неприятно хлестал по лицу. Мерзкий, холодный. Держась тени, она подошла к дому и, введя код, нырнула внутрь. Быстро, быстро. Главное – все сделать быстро.

Встав у двери, она аккуратно надела платок и вытащила отмычку. Очень осторожно, так. Нежнее. И вот тихий щелчок. Мягко повернув ручку, она открыла дверь. К её удивлению, света в квартире не было.

А затем над головой, которую она еле пригнула, в стену с глухим треском вошла бита, которую, по всей видимости, послушник Алексей приберег как раз для такого случая. Мелочь, конечно, но увы, вечер был уже испорчен. Мало того, что непрочная стена обдала её штукатуркой, окончательно испортив прическу, так ещё и соседи могут включить ненужную любознательность, лишая её времени.

Ударив в пах и отобрав у согнувшегося пополам служителя оружие, Оля отряхнула макушку. Белая дрянь уже успела проникнуть к самой коже, тряси не тряси – бесполезно. Она взяла послушника за волосы и быстро потащила к дивану, где, усадив, ткнула в грудь битой.

– Боюсь, дорогой, теперь тебе стоит поспешить.

– Иди к черту!

– А вот это ты зря, – она вытащила пистолет и просунула его между его зубов. – Эльза. Все, что знаешь! И подробнее!

– Святой ребенок. У тебя нет ничего, что сможет остановить святое дитя.

– Думаешь? – Ольга прищурилась, затем снова засунула ему в рот пистолет и одновременно битой придавила яйца, послушник замычал. – Ты уверен? А вот так? Кивни, если не нравится.

Он кивнул. Но Ольга лишь усилила давление. Военный опыт подсказывал, что спешить не надо хотя бы на этом этапе. Она сильнее придавила пистолет к горлу. Челюсть у послушника была большая.

– Ты должен заинтересовать меня. Удивить, священник, – она вынула пистолет и обтерла его о сальные волосы Алексея. – Я начинаю терять терпение.

― Святой ребенок. Она ключ к вратам Рая. Провидец.

– Тогда зачем ты посадил её в дурку?

– Иначе он заберет её. Она пришла за спасением. За защитой. Я должен был спасти её. Уберечь.

– Кто заберет?

– Дьявол. Она нужна ему. Она ключ.

– Дьявол? Как он заберет её? Спустится к нам?

– Он уже здесь.

И тут Алексей удивил. Использовав её легкое замешательство, он оттолкнулся ногами и, перевалившись через диван, добрался до окна.

– Эй, постой, приятель. Не дури.

– Я знаю, кто тебя послал. У тебя не получится запугать нас, демон.

– Кого вас? Включи мозг. Постой, кого запугать? Остановись.

– Не подходи. Я знаю, чего ты хочешь. Не подходи! – он придвинулся к окну и посмотрел вниз. – Вы все равно проиграете. С нами Бог!

– Послушай. С нами тоже. Смотри, я кладу биту. Вот так. Теперь пистолет. Я не хочу убивать тебя. Наоборот, я хочу помочь. Давай начнем все сначала. Как-то у нас не заладилось.

– Сними маску.

– А ты не будешь прыгать?

– Не буду. Если снимешь и скажешь, кто ты.

– Хорошо, – Ольга сняла платок, – доволен?

– А теперь скажи, кто ты?

– Остиарий второго ранга.

– Инквизитор?

– Да.

– Так ты от того самодовольного гончего, что приходил к нам в храм? – Алексей убрал руку с подоконника. – Это он послал тебя? Он?

– В точку, приятель. А ты на кого подумал?

Алексей вытер лоб и глубоко вздохнул. Видно было, что известие о том, что она инквизитор, здорово облегчило его душу. Ольга тоже выдохнула. С другой стороны, если она сможет договориться нормально – это даже лучше.

– Я думал, вы от него.

– Да от кого?

– От этого дьявола, Люцифера в людском обличье. Сатаны, – затараторил Алексей.

– Так, успокойся. Кто это?

– TRUDEAl.

– Кто?

– Компания TRUDEAL, демоны.

– Ты поэтому чуть мне битой голову не снёс?

– Это опасные люди, которые не остановятся ни перед чем, чтобы завладеть Эльзой.

– Так, так, давай здесь по порядку. А зачем она им? Насколько мне известно, они занимаются компьютерной безопасностью, а вовсе не маленькими девочками.

– У дьявола много личин. Компания или фирма – так удобнее. Много денег и власти. Лишь бы быстрее результат был.

– Результат – это получение ребенка?

– Да. Ключа. Ключа от небес. Он уже сделал половину. Но тут вмешался я и забрал её. Теперь он не может её достать.

– Из психбольницы? Дьявол? Из обычной психбольницы?

– Да. Не может, так как она освящена.

– Да ты что? – Ольга присела на край сиденья и положила пистолет на бедро. – Где вас понабрали-то? Демоны, ключи, врата Рая, что вы курите такое? Ты у врача давно был, послушник? Может, самое время?

Алексей распрямил рясу, уже полностью отойдя от произошедшего. Потом с некоторой опаской посмотрел на биту. Ольга вздохнула и откинула её к стенке, убрав пистолет в кобуру. Алексей улыбнулся и подошёл к ней.

– Я тоже был таким, как ты. Но все изменится, едва ты увидишь её. Она – произведение Бога, чистая душа.

– Да поняла я, поняла. Редкость и дар Божий. Можешь не повторять через каждые пять минут. И что вы будете с ней делать?

– Наша задача сделать её сильной. Чтобы она могла противостоять его очарованию. Научить бороться с пороком.

– Это каким ещё пороком?

– Влечением к Сатане.

– Боже. Что вы там курите все? – Ольга потерла переносицу. – Слушай, послушник, организуй мне лучше с ней свидание. Что касается остального, то я сама решу, кто из вас насколько сумасшедший и выслушаю её мнение касательно всего.

– Подожди. Я обязан тебя предупредить. Если ты решишься, то пути назад может не быть.

– Да ладно? Я даже и не знаю. Походу реально пора включать заднюю. Прям так все страшно?

– Да, – серьезно заметил послушник.

– У тебя есть пиво? – Ольга оглядела комнату. – Мне бы выпить.

– Сейчас пост.

– Это да. И всё же, я бы выпила. Подожди. Я, кажется, знаю, где можно взять бутылку, – она поднялась и, помедлив, добавила: – только, пожалуйста, больше не встречай меня с битой.

– Но сейчас пост!

– Я слышала, слышала. Пост. Черт, все это так странно, – она поправила куртку и пошла к двери.

Дождь. Черный дождь. Мрачный город. Но вот вдали, под еле горящей вывеской, небольшой магазин, свет которого топит мрак и дает надежду любителю бухла. О да! Да будет свет в этом загнивающем мире. Она повернула голову. Неожиданно, инстинктивно, по велению интуиции. Черная машина двинулась медленно, оставляя пустое сухое место стоянки под этим моросящим черным дождем.