Писал лет 5-6 назад..Решил оставить тут =)
Возможно, ли полюбить смерть? Быть может, тогда в жизни появится хоть какой-то смысл? И что есть любовь, как не хрупкий мост между жизнью и смертью? Недаром самая настоящая любовь часто заканчивается трагедией. Потому, что настоящая любовь не может быть разделённой. Ибо люди пылают только по своему собственному циклу, как раскрываются цветы. Невозможно заставить цветок распуститься раньше времени. А биологические часы цветения у всех разные. К тому же, даже любовь – это символ разрушения. Ибо источником жизни является эгоизм, а любовь – это отдача, а не приобретение. Привязка к тому, что находится вне физического тела и недоступно для человека. Можно дотронуться до объекта, созерцать его, следовать за ним, возможно даже выйти замуж или жениться на том, кого любишь всем сердцем и всей душой. Но это не означает, что можно заполучить желаемое. Ибо, чтобы любовь была взаимной, необходимо, чтобы объект любви делал то, что от него хотят, вплоть до мельчайших жестов и слов. И чувствовал то, что ощущает любящий. Так как, любящие, умеют проникать в мозг того, кого любят, читать его ауру, безотчётно пытаясь поглотить, словно людоед свою жертву. Но… поглощение не может быть физическим, потому что должен быть утолён душевный голод. И эта потребность, всегда оставаясь неудовлетворённой, способна уничтожить любящего. Так как инстинкт самосохранения у тех, кто любит, даёт сбой. Уязвимость.… Когда смотришь в янтарные глаза смерти, застыв перед клеткой тигра. Мягкая шерсть – прикосновение к которой, кажется доступным, как к какой-нибудь домашней кошке. Но эта кошка обладает мощными клыками и острыми когтями. И силой мгновенно разодрать на части. Дикие звери часто пожирают жертву, когда она ещё живая. Они ведомы инстинктом. Они не понимают, что в них функция любви соединена с процессом охоты. Поэтому дикие звери не могут жить в неволе. Их жизнь – это вечный путь любви, связанный с уничтожением. Потому что они любят только себя. Поглощение еды, это не охота, это не любовь. Это удовлетворение желудка и питание тела. И это не спаривание. Ибо это тоже продолжение рода, механика. Ливия смотрела на тигра сквозь прутья решётки, а мысли словно били током. Она вздрагивала, осознавая их, неотрывно глядя в янтарные глаза зверя. Она задумалась над жаждой крови у маньяков, и понимала, что они только копируют жажду диких зверей. Ибо истинная любовь – только у тех, кто отнимает жизнь не по прихоти и душевной болезни, а из глубинной жажды познать Любовь. Она обхватила тонкими пальцами железные прутья. Ей не пройти сквозь них. Она видела, как тигр подобрался, напрягаясь, вздрагивая, уставившись на её пальцы. Тигр видел часть добычи – и уже начинал её любить, ведомый инстинктом более важным, чем просто насыщение плоти – ибо перед ним лежало несколько крупных кусков свежего мяса – его обед. Но он оторвался от пожирания кровавой пищи, чтобы уставится на её пальцы. Любовь… она вспомнила свои давние, блеклые чувства к тем, кто её отвергал и даже не замечал её существования, играл ею. Какие же они все жалкие! Тени, не познавшие истинной страсти, словно не раскрашенные рисунки в детской раскраске. Они не могли подарить ей настолько сильные чувства, как единение со смертью. Как гибель от существа высшего и древнего, рождённого только для того, чтобы убивать – и любить. Только тигр способен подарить ей настоящую, древнюю, кровавую страсть. Только тигр способен полюбить искренне, не думая ни о чём другом во время процесса убиения, во время охоты. Тигр не будет думать о том, красиво ли её тело, и сколько ей лет. Его не будет интересовать её квартира, зарплата и размер её вагины. Ему не интересно, какова она в постели, как она двигается, о чём думает. Единый миг, который позволит ей познать высшее счастье, экстаз самопожертвования, полное и добровольное отречение от себя. Всё остальное – обман, серость, тоска и муть. Человеческие слова, созданные для обмана. В них нету искренности, ибо искренность – в тёмной половине нашего существа, которую мы скрываем, забиваем, всю жизнь отторгая её от себя. Чувство хищника – и жертвы. То, настоящее, что существует под солнцем и луной. То, ради чего она была рождена. Её страсть, её любовь – золотистая с чёрным шкура, пронзительно-янтарные глаза, мощная челюсть, с острейшими зубами которой не сравнится ни один нож. Быстрая смерть, без жестокости, только одни инстинкты. Никакого глумления над её плотью и душой. Только дар. Ключ. Она купила его за несколько тысяч долларов – продав квартиру. Охранник долго думал, а потом согласился. Ей надо поспешить, пока он не вернулся с обеда. Вставить ключ в замок, войти в клетку к подобравшемуся зверю. По его глазам она видит, что он – предвкушает и понимает значимость того, что она совершает. Она лишь надеется, что её добровольность не помешает его охоте. Их взгляды встретились. Тигриное тело напряглось, ведомое инстинктом отнятия жизни. Зверь кинулся на неё, подарив то блаженство ослепляющей боли и быстрой смерти, о котором она мечтала.
