Bormagul

Давным-давно, одна женщина спасла свой мир от полного уничтожения.

Шесть тысяч лет тому назад, кор-мироходец Нахири, Литомант, помогла пленить эльдрази на своем родном плане. В те времена мироходцы не знали старости и были практически бессмертны, и Нахири не собиралась оставлять Зендикар без присмотра. Она запаслась терпением и стала пристально следить за тюрьмой титанов.

И ждать.

Ждать.

До тех пор, пока не начались перемены. Эльдрази зашевелились. Очнулась и Нахири.

Нет, это было не то великое пробуждение титанов, вошедшее в историю как Возрождение Эльдрази - сами предтечи все еще были в заточении, как и их потомки, некогда разорившие Зендикар. Это произойдет спустя, примерно, тысячу лет. Но если бы мироходец не встала на их пути, как знать, во что бы это вылилось...

Нахири была едина со своим миром.

С закрытыми глазами, она покоилась в каменном коконе. Каждым сантиметром своей кожи  женщина ощущала литосферу - прочный фундамент всего мира. Все, что соприкасалось с землей, касалось и ее. Бесконечная череда бессмысленных движений. Жизнь плана шла своим чередом. Как долго она здесь? Сколько поколений людей, животных сменилось с тех пор, как она уединилась в этой опочивальне и заключила сама себя в камень? Не важно. Она не старела и была бессмертна, как и ее мир.

А жива ли я, вообще?

Она не покидала Зендикар с того самого дня, как привела сюда Сорина и Уджина, и они начали подготовку к поимке монстров. В первую очередь, Нахири осталась, чтобы нести дозор. Казалось, план работал как надо: эльдрази все еще в плену и почти стерлись из памяти. Но Зендикар был не рад их присутствию. Акум все еще вздрагивал и грохотал рядом с местом их захоронения. Как будто мир тошнило от присутствия там этой мерзости. Если она уйдет, где гарантия, что Зендикар останется в безопасности?

Первые несколько веков Нахири жила - действительно ЖИЛА - среди своих сородичей - кОров. Она нянчилась с младенцами и плакала на похоронах, пировала на застольях, с ломящимися от доброй еды столами, и влюблялась... Дважды. Она обучила литомантии целую вереницу послушников. Показывала как использовать камень и метал в нем, чтобы сознавать оружие и инструменты.

Нахири так же завещала корам наблюдать за пленниками и лично возглавляла длительные паломничества через весь Зендикар к грандиозной темнице чудовищ. Волшебница показывала фокальные точки эдров, где была сконцентрирована их магическая сила, и учила как проверять на прочность прутья решетки. Все это нужно было для того, чтобы Боги (так она называла эльдрази для простоты понимания) не обратили в прах их родной дом.

Но ее ученики вырастали и двигались дальше. Ее возлюбленные старились и умирали. Бесконечный круговорот жизни - рождение за рождением. Смерть за смертью. В конце концов, для нее это перестало иметь значение.

Нахири вернулась сюда, в потаенную пещеру, в шутку окрещенную Оком Уджина. Девушка хотела призвать Сорина. Он был гораздо старше и, возможно, мог бы дать ей совет, как справиться с этой затянувшейся апатией и безысходностью. Звуки шагов эхом отражались от каменных стен величественной залы. Мироходцы пришли к соглашению, использовать мощь Ока только в случае освобождения эльдрази, но Сорин не навещал ее вот уже несколько десятилетий...

Все последующие годы Нахири провела здесь. С закрытыми глазами, чувствуя как ее мир живет своей жизнью. Для нее же, это слово давно перестало означать что-либо. Теперь она не покидала Зендикар, потому что не видела смысла идти куда-либо еще.

Как долго длилось такое состояние? Сложно сказать. Да и какое это имеет значение?

Раскол мира, словно удар клинка, отразился в теле Нахири.

Акум бился как рыба на крючке, которую только что выдернули из воды. Борясь с приступами тошноты, Нахири пыталась нащупать эпицентр этого спазма, не вдаваясь пока в детали, что именно его вызвало. Вместе с очередной серией толчков, перед ее разумом сформировалась четкая, леденящая душу картина - клетка. Она была открыта.

Разумеется, это всего лишь метафора. Сами эльдрази никогда не содержались под стражей в обычном понимании, т.к. они не были чем-то материальным, что можно было бы загнать в клетку. Эти существа - обитатели Слепых Вечностей, а монстры, наводнившие Зендикар, были лишь их проекциями. Как куклы и их плоские тени на стене.

Те грандиозные чары, что сотворили она, Сорин и Уджин, были не просто тюрьмой. Заклинание привязало эльдрази к Зендикару, удерживая их "тени" и не позволяя "куклам" перемещаться по плану или вовсе сбежать с него.

Но сейчас произошло что-то странное. Едва заметные изменения. Нахири почувствовала, как титаны беспокойно заворочались во сне, словно проверяя на прочность свои оковы. К этому добавилось копошение их отродий, спонтанно появившихся неподалеку. Уджин как-то объяснял, что все это поголовье меньших эльдрази - всего лишь "конечности", отпрыски трех главных прародителей. Своеобразные органы чувств и пищеварения. Первое время, после поимки пращуров, их потомки продолжали сновать повсюду, но это больше походило на предсмертные судороги тела с отрубленной головой. В конце концов, жители Зендикара с ними расправились. И до сих пор, пока стены тюрьмы держались, новых порождений замечено не было.

А теперь они неудержимо прогрызали себе путь на поверхность, и каждое их движение отдавалось в теле Нахири болезненным уколом. Боль... Чувство, которое она не испытывала на протяжении веков. Девушка с удивлением прислушалась к этому необычному ощущению, попутно отметив раздражение, которое оно вызывает в ее сознании. Поначалу она собиралась проигнорировать это чувство, позволив эльдрази выбраться наружу и поглотить Зендикар вместе со всеми его жителями, а заодно и ее саму, оборвав тем самым, ее бессмысленное, бесконечное существование.

Но боль усиливалась, как и раздражение, и вместе с ними пришло желание - желание прекратить все это.

Она разрушила камень, которым окружила сама себя когда-то, и медленно поднялась на ноги, чувствуя как возвращаются к жизни затекшие конечности. Нахири направилась к центру комнаты, где сиял громадный эдр - ключевое звено всей цепи, которой они сковали эльдрази. Каждый свой шаг литоманту пришлось фиксировать с помощью магии - камень у нее под ногами превращался в некое подобие строительного цемента.

Наконец-то пришла пора призвать Сорина.

Дракон поместил в эту пещеру заклятие, которое было выше ее понимания, но благодаря которому все они оказались скованы невидимой связью с этим местом и друг с другом. И связь эта простиралась даже сквозь Слепые Вечности далеко за пределы Зендикара. Любой из них, стоя в этом месте, мог послать сообщение остальным, и, будучи усиленное магией Ока, оно непременно нашло бы своего адресата, где бы тот ни находился.

Это было предусмотрено как раз для таких обстоятельств, чтобы Нахири могла позвать на помощь, если эльдрази вырвутся на волю.

Закрыв глаза и отстранившись от грохота камня вокруг нее, Нахири отправила свое послание сквозь эфир - беззвучное воззвание, которое для остальных почувствуется как непреодолимое желание наведаться в Зендикар.

Закончив, она уселась на пол и вновь окружила себя каменным коконом, поморщившись от того, что опять стала ощущать на своей коже жжение от копошения эльдрази. В ожидании союзников, Нахири отрешилась от болезненных ощущений и стала отслеживать распространение чужеродной заразы. Миг – и она почувствовала топот множества ног. То Зендикарцы спасались бегством, чтобы перегруппироваться и выдвинуться маршем для  битвы с незваными гостями. Еще мгновение – и вот уже она чувствует, как Зендикар корчится от боли, когда высшие эльдрази уничтожают жизнь на своем пути и поглощают энергию буйного дикого мира.

Следующий миг.

Как долго я здесь?

Эта внезапная мысль моментально привела ее в чувство. Всего на секунду, магу почудилось, что эльдрази были всего лишь ночным кошмаром. Но болезненное покалывание по коже было доказательством того, что выродки все еще копошились по ее плану, и они расползлись уже достаточно далеко, пока она ждала Сорина и дракона.

Они не пришли. Сорин не пришел. Она осталась одна.

Теперь Нахири захотела:  захотела чтобы прекратилась боль, захотела снова увидеть Сорина, и, с некоторым удивлением для самой себя, она захотела защитить Зендикар. И сам план, и его заблудших, потерявших смысл и отчаявшихся обитателей. Но теперь ситуация заметно ухудшилась.

Нахири растворилась в камне своего кокона и появилась на вершине соседней горы. Долины под ней кишели потомством эльдрази. Они переваривали почву под собой в некое подобие меловой пыли. Содрогнувшись, литомант топнула ногой по каменистому склону и спустила вниз лавину, чтобы раздавить отродья. После этого она снова исчезла в камне и переместилась в Онду, в местечко рядом с корским поселением, в котором она не раз бывала ранее за годы своего дозора.

Эльдрази были и тут, но от поселения остались лишь камни – пыльные руины, давно заброшенные – задолго до появления чудовищ. Нахири вошла в поселок через разлом в крошащейся стене, и со взмахом ее руки, стены каньона схлопнулись, поглотив монстров.

«Я узнаю эту улицу», - пробормотал мироходец. Голос был похож на шуршание гравия – так давно она им не пользовалась. Она вспомнила, как торговалась на рынке, слева по ходу. Что же это было? Что-то яркое и голубое, что заставило ее улыбнуться. Что-то мягкое. Шарф. Кажется, это был шарф.

И в тот же миг ее накрыли воспоминания о всех радостях и горечи жизни. Воспоминания заполонили ее разум – образы и звуки. Гомон шумного рынка, легкость на сердце, вкус поцелуя любимого на губах, горький вкус слез. Когда-то в этом месте кипела жизнь, это было место, где она жила и она пропустила момент его крушения.

Город изменился еще до своего запустения. Тут и там более высокие здания заменили те, что она помнила. Целый район был разрушен и отстроен заново со времени ее последнего визита. На месте бывшего общежития располагалась огромное, почти нетронутое, каменное сооружение. Заинтересованная, Нахири переступила через его парадный вход.

Оказавшись внутри, первое что она увидела, была она сама, вырезанная в камне, с широко раскинутыми в приветственном жесте руками. Девушка остановилась и пригляделась. Определенно, это была она. Барельеф был сделан в стене, и одна нога выступала вперед. Казалось, фигура вот-вот шагнет из камня. Должно быть, это работа мистика-кователя камней. Одного из ее учеников. Она провела пальцами по щеке своего каменного двойника, а потом ее взгляд обратился к стене, из которой выступала скульптура. Понадобилось сделать шаг назад, чтобы получше разглядеть картину. Позади и вокруг была выгравирована еще одна фигура.

«Козилек?», - прошептала она. – «Что за…»

Но это не был титан эльдрази. По крайней мере, не совсем он. В своих общих чертах, фигура напоминала Козилека, но при внимательном рассмотрении, оказывалось, что это был мужчина-кор со странной короной, которая олицетворяла необычные обсидиановые пластины на чужеродном теле титана. Руки кора так же были широко разведены над каменной Нахири, и каждая сжимала рукоять меча с широким клинком, обращенным назад вдоль локтей – отражение раздвоенных конечностей монстра. Над головой мужской фигуры, изогнутая дугой надпись оглашала название монумента: «Пророк Нахири, Глас Талиба».

Девушка развернулась и широкими шагами направилась прочь из здания. Снаружи она подняла руки и сжала кулаки. Здание сложилось как карточный домик, окутав ее облаком пыли.

Это была ее вина. Она сама же первая назвала Козилека богом, и, видимо, коры с большей охотой запомнили это, а не ее предупреждения о разрушенном мире. Она почувствовала себя нехорошо.

Один за другим, она посещала селения вдоль пути, по которому когда-то вместе с древними корами совершала обход ключевых точек эдровой сЕти. Где бы она не появлялась из камня, повсюду были эльдрази. И каждый раз, она создавала под ними разрыв в земной коре или обрушивала на град камней. Не составляло особого труда справится с порождениями – любой смертный мог бы справиться с этим. Но только она могла остановить их появление на свет. Точнее, только она, Сорин и Дух Дракона. Но Нахири была сейчас одна, и она сможет справится с этим в одиночку. Ей придется справиться.

Сначала, Нахири не собиралась появляться в Акуме. Так близко от ее покоев в Оке, она, несомненно, почувствовала бы любое расстройство в сети эдров. Поэтому не было смысла терять время и исследовать этот регион. Но она решила быть скурпулезной. Хотя бы потому, что каждый поселок здесь был возможностью вернуться в мир, который она почти забыла; освежить вкус воспоминаний, которые каждый из них вытаскивал из глубин ее памяти.

Она направилась в одно место высоко в горах, рядом с Оком Уджина. И везде, где она учила кор проверять прочность сети, теперь стояли незнакомые каменные сооружения. И в отличии от гладких построек ее соплеменников, эти были сделаны из неровных, грубо отесанных блоков. Из швов между кирпичами торчали огромные, загнутые кверху шипы. Почва вокруг была волнистой, словно здания пустили здесь гигантские корни, раскрошившие камень. Даже издали, Нахири смогла понять, что здесь сеть эдров была повреждена. Прямо у нее под носом, пока она сидела в уединении в Оке Уджина! Ярость вскипела в ней, и направлена она была в равной мере и на нее саму, и на того, кто сделал это.

Ярость – еще одно чувство, которое она успела забыть. Приятное чувство.

Она зашагала к зданию, и каждый шаг сотрясал землю, от чего струйки гравия и пыли стекали по неровным стенам. Когда она оказалась рядом, три темные фигуры появились из-за строения и окружили ее, приняв боевую стойку.

Нахири сбавила шаг, припала на одно колено и погрузила руку в землю под собой. Возникшие силуэты настороженно замерли. Спустя мгновение, кор извлекла раскаленный меч из камня и с криком бросилась в атаку.

Фигуры казались человеческими, но она не могла припомнить никого с такой одеждой. Хлипкая, словно марля, ткань едва прикрывала грудь, на пепельной коже которой виднелись ярко красные узоры. Из плеч и предплечий торчали острые крючковатые наросты, а подойдя ближе, Нахири заметила слегка выпирающие клыки.

«Вампиры? На Зендикаре их никогда раньше не было.»

Но времени для раздумий не оставалось. Ее сияющий меч вспорол холодную плоть. Из ран пульсирующими струями хлынула рубиновая кровь, окутанная клубами пара в холодном воздухе горного плато.

Литомант переступила через тела и создала себе персональный дверной проем в грубой каменной стене. Еще несколько вампироподобных существ, застигнутых врасплох, попытались сбежать, но все они оказались на полу, пока она наконец не оказалась в большой основной комнате.

В ее центре, прямо в том самом месте, где сливались силовые линии матрицы эдров, стоял огромный каменный алтарь. Изношенные плиты, формировавшие его вершину, были запачканы засохшей кровью.

Нахири окинула комнату взглядом и заметила еще несколько вампиров (неужели это действительно вампиры?), торопливо снующих по зале. У дальней стены возвышалась большая каменная статуя, изображавшая полузабытый образ Уламога. Под шлемом, олицетворявшем уродливые черепные пластины титана, угадывались грубые человеческие очертания. Вместо ног у статуи был клубок сплетенных щупалец, удивительно похожих на настоящие конечности монстра. Обе его человеческих руки вцепились в рожки коленопреклоненного вампира перед ним.

«Снова эти проклятые божества! Как бы вы, глупцы, ни представляли себе богов, эльдрази точно ими не являются.»

Тем не менее, ритуалы жертвоприношения на этом алтаре возымели свое действие. Слышал ли Уламог молитвы вампиров или нет, их обряды достаточно сильно повредили сеть, чтобы потомство эльдрази выплеснулось на волю.

Водрузив обе руки на алтарь, Нахири сконцентрировалась, чтобы оценить ущерб. Она почувствовала едва заметные изменения, почти неуловимую поправку в структуре эдровой решетки. Но этого оказалось достаточно, чтобы путы чуть ослабли и эфирная зараза смогла вновь расползтись по Зендикару. Разумеется, сеть можно восстановить, но на это потребуется какое-то время. И сделать это было бы гораздо проще, если бы у нее были помощники.

«Но помощи ждать не от куда», - подытожила она вслух. - «Мне лучше приняться за работу немедленно».

Вздохнув, девушка огляделась в поисках камня подходящего размера. Ее взгляд остановился на гротескной статуе. Нахири улыбнулась: «Превосходно!»

Она подошла к скульптуре и вознесла руки над головой, дотянувшись до рожков на плечах вампира, как раз там, где их держали чужеродные руки Уламога. Она потянула вниз и все статуя пришла в движение.

Потребовалось сорок лет, чтобы создать сеть эдров. Во времена, когда она еще чувствовала свое родство с обычными смертными, ей показалось, что на это ушла целая жизнь. Сооружение одного единственного эдра, разумеется, потребует намного меньше времени, даже без помощи со стороны. Самым сложным этапом будет начертание рун без руководства Уджина.

То, что когда-то было статуей, под ее руками превратилось в бесформенную каменную массу. Затем сформировались восемь треугольных граней с острыми краями. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, она постаралась представить узор, который необходимо нанести на поверхность для правильного течения маны.

Звук чьих-то шагов нарушил ее концентрацию и она вздохнула.

Множество вампиров медленно окружало ее, держа наготове длинные изогнутые мечи.

«Хорошо подумали? Это становится утомительно», - процедила сквозь зубы Нахири.

- Ты оскверняешь наш…

- Ну как хотите, - сказала она и, обрушив на них одну из стен, вернулась к своей работе.

Кропотливо, она проводила пальцем по поверхности эдра, дюйм за дюймом воссоздавая орнамент, который когда-то показал ей Дух Дракона. Спустя какое-то время, целый рой эльдрази окружил ее. Нахири создала каменный купол вокруг себя, огородившись от назойливых созданий. Когда инородная порча от них начала разъедать ее укрытие, и камень стал крошиться, литомант обрушила его на недругов и создала новый.

Казалось, прошла целая вечность, и это расстраивало ее. У мага не было четкого представления, как долго она просидела в Оке Уджина в забытье, пока жизнь целого мира протекала мимо нее. Она отрешилась от своего народа и заперла сама себя в камне. Но сейчас, когда эльдрази вновь оскверняют ее мир, девушка чувствовала, что нужно торопиться. Отчасти, конечно, для того, чтобы как можно скорее запечатать тюрьму и сократить количество жертв. Но еще она осознала, что хочет поскорее покончить с этим, и поскорее вернуться к нормальной жизни.

Возможно, она провела в уединении достаточное время и теперь готова к новым впечатлениям, словно вылупившаяся из кокона земленожка. Возможно, горечь воспоминаний, тоска и, особенно, неистовая ярость пробудили ее от вековой дремы и стали причиной ее теперешней бессонницы и жажды действия. В любом случае, Нахири хотела как можно скорее уладить эту проблему и начать новый этап в своей жизни, каким бы он ни был.

Наконец, эдр был готов. Взмахом руки она разрушила купол вокруг себя и с удовольствием сделала глоток свежего воздуха.

Интересно, сколько времени прошло?

Не найдя ответа, она пожала плечами и подняла руки. Повинуясь ее приказу,эдр взмыл высоко над головой одним плавным движением. Еще одного мысленного приказа было достаточно, чтобы чуть повернуть камень так, что разрушенные связи восстановились и клетка тюрьмы вновь захлопнулась.

Мироходец припала на колено и потрогала землю ладонями. Шевеление титанов замедлялось – восстановленные кандалы вновь погружали их в спячку. Потомки эльдрази все еще ползали по миру, но с ними расправятся и простые смертные. БОльшей проблемой было то, что сам Зендикар все еще реагировал на вторжение. Не только Акум, как было тогда, когда Эльдрази впервые были в нем заточены, но весь мир. Землю сотрясали толчки, постоянно изменяя ландшафт, бушующие волны изменяли береговую линию, сильнейшие ветра шлифовали стены каньонов. Зендикар лихорадило от укусов эльдрази, и Нахири полагала, что потребуется какое-то время, пока он успокоится.

Девушка растворилась в земле и вернулась в Око Уджина. Приложив руки к ключевому эдру, она еще раз удостоверилась, что сеть восстановлена. Нахири думала о том, чтобы вновь позвать Сорина и Дракона, но теперь в этом не было нужды. Зендикар был в безопасности благодаря ее усилиям. Другие ей не нужны.

Хотя это и не отменяло того факта, что союзники не откликнулись на ее зов. Они обещали вернуться на Зендикар в час нужды, чтобы помочь поддерживать темницу, которую она охраняла бесчисленные века. Но Сорин бросил ее одну, и эльдрази получили шанс вырваться на свободу.

На время она позабыла обо всех других чувствах, кроме огорчения и тревоги, которые расцвели в ее сердце. И хотя они причиняли ей боль, они же заставляли ее улыбаться. Эмоции заставляли ее чувствовать себя живой – сердце трепетало в груди, и его стук отдавался в ушах. Нахмурившись и сжав челюсти она почувствовала движение каждой мышцы.

Что делал Сорин все эти годы? Жив ли он еще? Неужели он забыл ее и ее службу на Зендикаре? Овладела ли и им та же апатия, которая мучила ее так долго?

Она найдет, разбудит его, если нужно, напомнит ему о себе и о Зендикаре, и об их дружбе. Напомнит ему, что значит быть живым, чувствовать, заботится о ком-либо. Она спасла Зендикар, а теперь спасет и его. Потом она вернется в свой мир, к своему народу. И снова будет учить и смеяться. И любить. Наконец то все вновь обретет смысл. Все это.

Нахири осторожно провела рукой по стене комнаты, и она растаяла, как только мироходец открыл проход сквозь Слепые Вечности. Теперь вместо стены перед ней лежали мрачные скалы пустынной горной цепи. Глубоко вдохнув незнакомого воздуха, Нахири ступила на другой план, желая скорее найти своего старого друга.

Безымянный план. Примерно 6 000 лет назад.

Крепкий каменный редут вырос прямо из земли, окружив небольшой походный лагерь, разбитый последи открытой степи. Гладко изогнутые стены венчали изящные зубцы.

Литомант Нахири осмотрела свою работу и нахмурилась. Стена была сделана на совесть и при хороших условиях будет стоять веками. Но хороших условий не предвиделось.

В живых осталось где-то около сотни беженцев. Завтра придется вновь переносить лагерь, иначе их раздавят эти... штуки - неважно как их называть. Мерзкие твари, монстры из ночных кошмаров - отсутствие четкого определения не мешало Нахири ненавидеть их.

- Можно тебя на пару слов, Нахири?

Резкий холодный голос раздался прямо позади нее. Достаточно близко, чтобы услышать шаги собеседника, почувствовать чужое дыхание на своей шее. Но его обладатель передвигался по-кошачьи бесшумно и не утруждал себя мелочами, вроде дыхания. Вампир. Нахири передернуло от одной мысли, о его губах находящихся так близко к ее шее. И это при том, что девушка знала о его присутствии - в конце концов, ступал то он по голому камню. Но Нахири не спешила раскрывать всех своих секретов даже друзьям, по его же собственному наставлению, кстати. А причислять или нет вампира к своим друзьям, она еще не решила, хотя здесь, так далеко от родного дома, он был единственным ее союзником.

Девушка повернулась к нему лицом. Сорин Марков - вампир-мироходец из Иннистрада.

Из них выходила отличная пара. Люди, темноволосые, румяные обходили их стороной, так что места у них было предостаточно. У обоих были белые волосы, но цвет кожи разнился: пепельно-серый у него и алебастровый у нее. Глаза Сорина безошибочно выдавали в нем незнакомца - черные там, где должны быть белки, с пугающе-яркими радужками.

Огибая костры, мироходцы подошли к небольшому скалистому возвышению у самого края лагеря. Взобравшись на него, они посмотрели за стену. Солнце уже почти зашло за холмы на горизонте, милостиво накрыв тенью ужасную картину в долине.

- Ты создала это убежище для них. Снова. Я думаю, пришло время предоставить их самим себе.

- Нет. Мы здесь чтобы спасти их.

- Это ты здесь чтобы спасать. А я пришел остановить этих тварей здесь, пока они не перебрались на остальные планы - на мой или твой.

Темные силуэты по-прежнему корчились в долине. Шум лагеря доносился до них заметно приглушенным.

- Невыносимо смотреть на их страдания.

- Тогда отвернись и посмотри на картину в целом.

Нахири взглядом окинула лагерь. Некоторые из беженцев пристально наблюдали за мироходцами.

- И что я там увижу? Мы побеждаем?

Сорин стоял недвижим, будто статуя, пристально вглядываясь в сумерки.

- Нет.

Резкие черты лица его были омрачены. Было ли это чувство вины за их провал? Или стыд из-за их беспомощности? А может лучше этого и не знать?

- Мы можем остаться и дать им бой., - продолжил Сорин. - Вместе мы могли бы отбросить их. Но мы не сможем одновременно сражаться и обеспечивать безопасность этих людей.

- Это не вариант, - возразила Нахири. - Мы оба знаем, что это последние выжившие в этом мире. Мы обязаны их сберечь. Обязаны попытаться.

- Ну, тогда давай сидеть и держать их за руки, пока они не канут в забвение, а эти монстры продолжат поглощать миры. - Сорин произнес это, возможно, чуть громче чем следовало бы. - Уверен, им будет гораздо спокойнее помирать, зная, что мы ПЫТАЛИСЬ.

Нахири снова посмотрела в сторону лагеря. Никто больше не смотрел на них двоих. Их глаза были обращены на то, чем были заняты дрожащие руки. У всех, кроме одной.

Девушке было около пятнадцати, и во взгляде ее застыла сталь.

Нахири хотелось сказать что-нибудь уместное, что-нибудь ободряющее. Но слова не шли на ум. Она не могла гарантировать ни спасения, ни победы. Только обещание попытаться. А после "пламенной" речи Сорина, любые сантименты были бы фальшью и пустословием.

Она отвернулась от Сорина, спустилась с возвышенности и направилась к девушке.

- Как тебя зовут?

- Лиана.

- Ты умеешь управляться с мечем?

Лиана кивнула, хотя и была безоружной.

Нахири подошла к ближайшему валуну и пробудила в памяти одно древнее заклятье, которое выучила в те стародавние времена, когда была еще молода и смертна. В этом камне, как во всех остальных, раскиданных вокруг, присутствовал металл. Она погрузила запястье прямо в камень, который тут-же расплавился и вспенился вокруг ее молочно-белой руки.

Кто-то в толпе ахнул. Сорин нахмурился. Девушка просто смотрела.

Нахири воззвала к металлу в камне, и ощутила, как рукоять меча формируется у нее в ладони. Она вытащила руку и элегантное лезвие выскользнуло из расплавленной породы.

Какое-то время литомант подержала его, позволяя последним лучам заходящего солнца поиграть на его поверхности. Когда клинок остыл до приемлемой температуры, она передала его Лиане.

- Теперь он твой. Этот камень, эта земля - вот за что вы должны сражаться. Вы можете не доверять нам - это ваше право, но это ваш мир.

Лиана взяла меч, проверила его вес и балансировку.

- Мы все умрем, не так ли? – тихо спросила она.

- Я не знаю. Но если так, по крайней мере, вы погибните сражаясь.

Лиана молча кивнула.

Нахири повернулась к Сорину.

- Очаровательно, - на этот раз он произнес это тихо, так чтобы услышала только она. – Полагаю, пустая надежда лучше чем вообще никакой.

- Любая надежда лучше чем никакая. Всегда.

Сорин насупил брови, но прежде чем он успел ответить, земля загрохотала. Нахири оступилась, но устояла на ногах. Небольшие толчки были весь день, но ничего подобного этому. Долина окончательно погрузилась во мрак и там все так же копошились жилистые, выкрашенные в болезненные цвета туши врагов. Но теперь в их поведении появилось нечто странное – впервые за все те несколько недель, что Сорин и Нахири боролись с ними. Все они разом повернулись на запад, в сторону заходящего солнца, и начали раскачиваться. А затем, за холмом на дальней стороне долины, возникла огромная фигура – чужеродная, невообразимо ужасная, с целую гору величиной. Мешанина белых костей и мускулистых щупалец.

Земля содрогнулась еще раз. Титан обернулся. Он возник перед своими сородичами и когда начал двигаться, вся толпа устремилась к нему, как железные стружки притягиваются к магниту.

- К бою! – прокричала Нахири.

Но никто не шелохнулся. Они смотрели вдаль словно сквозь в нее, отказываясь верить своим глазам. Что может сделать обычные оружие и тактика против рассерженного бога?

- Шевелитесь же! – Лиана пыталась привести их в чувство.

Беженцы начали подготавливать оружие, сворачивать лагерь готовясь то ли к сражению, то ли к бегству. Родители сгребли в охапку своих детей. Мужчина со сломанной ногой поднялся, опираясь на копье как на костыли.

Земля дрожала не переставая – грохот не стихал ни на минуту. Облака закручивались спиралью в направлении огромного существа на горизонте, и целые пласты земли взмывали в воздух рядом с ним, а потом рассыпались на части.

Первая волна стрекочущих монстров достигла лагеря. Они визжали и вопили, хныкали и выли, щелкали пастью, стучали клешнями, колошматили щупальцами и безглазыми костяными головами. Самые мелкие были размером с собаку, а самые крупные - высотой с целый дом и они вынуждены были с трудом продираться сквозь своих сородичей. Добравшись до стены, твари начали карабкаться друг на друга, чтобы преодолеть ее.

Нахири обнажила меч. Сорин встал от нее с одной стороны, Лиана с другой, приготовившись отражать наступающую волну плоти и безумия.

Сорин сделал пас рукой, и дюжина монстров обратилась в прах. Нахири сконцентрировала магическую энергию и еще одна дюжина утонула в каменистой почве. Но их было много. Безнадежно много. И самый громадный из них казался огромным торнадо, затягивающим в себя все без разбора: тела, волю, даже их магию. Нахири всем организмом чувствовала, как мана улетучивается, едва она успела собирать ее.

Еще один сейсмовсплеск. Кончики волос Нахири наэлектризовались и встали дыбом. Заходящее солнце очерчивало силуэт монстра, который полностью его затмевал. Свет, нестерпимый свет, который еще никто не видывал. Бездна разверзлась, расщепив стену, созданную литомантом, и из нее полилось все то же потустороннее свечение. Нахири попыталась усилием воли закрыть расселину, но ничего не получалось. Это не было разломом в грунте. Это был разлом мира - реальность разлеталась на части.

- Что происходит? Что это? – закричала Лиана. Ее лицо было окровавлено, но она еще пока держалась и меч был при ней.

- Это, - ответил Сорин на удивление спокойным голосом, - начало конца.

Свечение стало нестерпимым. А затем, люди с которыми они провели не одну неделю, спасаясь от жутких тварей, истошно закричали. Но звук был тихим, как будто его источник находился на огромном расстоянии. Крик оборвался вместе с их жизнями. Нахири почувствовала, как ее тело отрывается от земли, которая сама уже начала распадаться.

- Нахири! Все кончено!

Позади нее, Сорин растворился в пустоте межмирья. Она хотела схватить Лиану за руку, но от девушки осталась только «тень», выжженная на земле. Ее меч все еще был тут, парящий в слепящем воздухе.

Проклиная себя, Нахири схватила меч и покинула обреченный мир.

Зендикар. Дом

Это было их оговоренным местом встречи – безопасный уголок, куда никакой другой мироходец не смог бы пробраться. Этот мир был под защитой Нахири.

Сорин не спешил приглашать ее в Иннистрад. Возможно, потому что опасался, что твари последуют за ними. Он был слишком осторожен, хотя, возможно, для его возраста это обычное дело. Ему было как минимум тысяча лет, и Нахири иногда пыталась представить, каким он был в молодости.

Они молча сидели на краю временного корского поселения на изрезанном плато в Акумских горах. Отдыхали и восстанавливали связь с планом, которая питала их манной. Если Сорин и испытывал хоть толику скорби по погибшему миру, на его лице это никак не отражалось. Нахири держала в руках меч – последнюю реликвию исчезнувшего плана.

- Нахири, у нас гости.

Она тоже это почувствовала. Особое движение воздушных масс – признак того, что кто-то материализовался из эфира. Нахири поднялась на ноги, чувствуя как участилось ее сердцебиение.

- Они…

- Нет. Что-то не такое огромное. Но достаточно крупное.

И в следующий миг он предстал перед ними – массивный, эфемерный дракон, окруженный мягким бело-синем сиянием. Два плоских рога обвивали его голову, заходя за затылок. Его тело тонуло в тумане, а длинные крылья аккуратно были сложены за спиной. Он был огромен – не менее 12 метров в длину, но он появился на почтительном от них расстоянии и всем своим видом демонстрировал миролюбивые намерения. Тем не менее, Нахири взяла меч на изготовку.

- Как вы, должно быть, уже заметили, - произнес сияющий дракон. – у нас тут определенные проблемы.

- Нет никаких «нас», дракон, - ответил Сорин вставая. – Есть мы, и есть ты. Зендикар под ее защитой.

- И тебе здравствовать, Сорин из Иннистрада. И говоря об этой проблеме, под «мы» я подразумеваю все живое и все сущее.

Он повернул огромную голову к Нахири.

- Я Нахири – защитница Зендикара.

Она смотрела прямо его таинственные глаза и старалась не казаться испуганной.

- Кем бы ты ни был, здесь ты находишься с моего позволения.

- Само собой, - кланяясь ответил дракон – Приятно познакомиться и спасибо за гостеприимство.

Он снова повернулся к Сорину, и тот нахмурился еще сильнее.

- Нахири, это Уджин, Дух Дракона. Он стар, как само время и настолько же упрям.

«Одного такого я уже знаю.» - подумала про себя Нахири, но вслух сказала только:

- Я так понимаю, вы знакомы?

- Мы сотрудничали когда-то давным давно – ответил ей Уджин.

- Не так уж и давно. Уджин, что ты здесь забыл?

- Мне нужна ваша помощь.

Гость раскрыл ладонь и создал небольшую призрачную иллюзию тех существ, которых они повстречали на погибшем плане.

- Ты все видел, и не помог нам!

- Вам ли не знать, что существует целая мультивселенная, и везде люди, нуждающиеся в помощи. И существует миллион способов им помочь. Пока вы пытались одолеть их в той драке, я смотрел и искал способы одержать победу в этой войне в целом. Для нас троих это первоочередная задача.

Это МОЯ задача, - Нахири негодовала. – И я ставлю под сомнение моральный облик любого, для кого уничтожение целого мира – всего лишь какой-то исследовательский проект.

- Узнал что-нибудь про них? – Сорин пропустил речь Нахири мимо ушей.

Замечательно. Взрослые дяди начали взрослый разговор. Он уже поступал так с ней, встречаясь с другими мироходцами. Но, по большей мере, Нахири доверяла его суждениям. Она выслушает дракона.

- Их называют эльдрази, - начал свой рассказ Уджин, - И они пожирают целые миры. Хотя эльдрази и не являются мироходцами, в нашем понимании, они могут путешествовать между мирами. По всей видимости, эти создания - естественные обитатели Слепых Вечностей. Единственные в своем роде, насколько мне известно. Если их не остановить, они станут угрозой для всей мультивселенной.

- Они не могут сожрать все миры до единого. Мультивселенная бесконечна.

- Ты не понимаешь, Сорин. Если есть бесконечное множество миров, зачем тогда спасать какой-либо из них? Почему бы просто не перебраться на другой план, на котором эльдрази еще не побывали? Нет. Мультивселенная безгранична, но ее «содержимое» очень даже конечно. Надеяться на обратное – все равно, что совсем не беспокоиться об этом. И когда ты стар, как я, ты начинаешь понимать, что нигилизм – это не то оправдание, которое можно себе позволить.

Сорин насупился, но ничего не сказал. Возможно, он действительно поверил во все то, что дракон сказал о мудрости, приходящей с годами.

- Как мы остановим их? – спросила Нахири.

- В этом то вся и проблема. Они – порождения Вечностей. То что вы видели – это всего лишь их проекция, тень ожившего эфира, отбрасываемая в наше трехмерное измерение.

Нахири попыталась представить оживший Эфир, но в ее воображении все застилал силуэт, затмивший солнце. И то существо казалось вполне осязаемым.

- Получается дилемма. С одной стороны, если мы бросим им вызов в Слепых Вечностях, то нам придется противостоять им в их родной среде, где мы сами едва выживаем. Но если мы справимся только с физической проекцией, мы толком ничего не добьемся, так как подлинная сущность останется невредимой в эфире.

- Мы должны придумать, как уничтожить их. - Сорин, прервал эту лекцию.

- Может статься, что это невозможно. И уж точно это неразумно.

- Погибают целые миры, - вмешалась в разговор Нахири. Ее рука покоилась на эфесе меча. - Что такого мудрого в том, чтобы оставить этих тварей в живых?

- Знаешь ли ты, Нахири из Зендикара, кто они? Каково их предназначение? – дракон приблизил к ней свою голову и пристально посмотрел в ее глаза. – А что если они представители какой-то неведомой нам формы жизни? Или. Что случится, если их уничтожить? Заслуживают ли они смерти? Твои моральные принципы затрагивают только существ, подвластных твоему пониманию? Что скажешь? У тебя есть ответ хоть на один из этих вопросов?

Дракон перевел взгляд на Сорина.

- А уж ты, Сорин, как никто другой должен понимать необходимость баланса.

Нахири показалось, что замечание попало точно в цель, но она недостаточно хорошо знала прошлое Сорина, чтобы судить наверняка.

- Ты говоришь о гипотетических вещах, - ответил ему Сорин. – Интересно, будешь ли ты так же ханжески размышлять о благоразумии, когда твой собственный мир окажется в опасности?

Казалось, и эта реплика попала в цель. А ведь Уджин так и не назвал свой родной план. Или назвал?

- Так что же ты предлагаешь? – спросила Нахири. – Ты говоришь, что хочешь их остановить, не прибегая к уничтожению. Должно быть, у тебя есть план.

- Мы можем заточить их в клетку. - Уджин создал еще одну иллюзию – чертеж какого-то грандиозного сооружения. Сеть из тысяч узлов и сотен переплетенных линий. – Приковать их к какому-то одному плану, используя их физическое обличье как якорь, и погрузить их в спячку. В отличии от убийства, это может сработать. И это даст мне необходимое время, чтобы изучить их, не жертвуя другими мирами.

- Думаешь, ты сможешь усыпить их всех? 

- Да. Всех троих.

- Троих? - усмехнулся Сорин - Обнови свои полевые сводки, дракон. Мы сражались с тысячами!

- Вы бились с их порождениями, - ответил ему Уджин, взмахнув рукой. – просто отросток единого организма. Всего существует три подлинных Эльдрази, бродящих по мультивселенной. В их отсутствие, отпрыски будут чахнуть и вскоре погибнут, так же как отнятая рука или нога. Мы заманим эту троицу на заранее выбранный план, и заключим их там.

- То есть, пожертвуем каким-то одним миром? - уточнил Сорин.

- Риск, несомненно, присутствует. Но тот способ, которым мы пленим Эльдрази, подразумевает погружение их в стазис. Если все получится, мир, в котором мы их схватим, будет поврежден, но не уничтожен. В случае провала, да – он обречен. Но он так или иначе обречен, если мы ничего не предпримем.

- И каким же планом ты намереваешься… рискнуть? – спросила Нахири.

Рогатая голова описала широкую дугу, когда он окинул взглядом каменистые просторы Акума.

- Он должен быть мало населен, достаточно велик и насыщен манной. Желательно найти место, где мы сможем разбить штаб и он не должен находится под чьей-то протекцией. К тому же, время от времени, нам придется наведываться туда, следить , как протекает их анабиоз.

Вот она – отвратительная голая правда. После красивых слов о том, что все нужно сделать правильно…

- Иннистрад не подходит под эти критерии. Почему бы не выбрать твой мир – как он там Называется?

- Он не годится, - возразил Уджин. – Мы можем начать поиски подходящего мира, но это займет время. Время, за которой еще несколько миров падут. Было бы лучше начать незамедлительно.

Два древних мироходца посмотрели на Нахири. Уджин выглядел бесстрастным. Сорин моргал своими яркими оранжевыми глазами. Медленно, словно хищник, выслеживающий добычу.

Она вцепилась в рукоять камнекованного меча, принесенного с другого плана.

- Нет!

- Нахири… - начал Сорин своим, как ей показалось, обиженно-покровительственным тоном. – Ты видела, что они сделали с тем местом. Ты можешь предотвратить это. Ты слышала Уджина. В случае успеха, с Зендикаром все будет хорошо.

- Слишком рискованно. Какой-то урон неизбежен. Что дает мне право подвергать опасности живущих здесь?

- А что дает тебе право бездействовать? – подключился Уджин. – Я же говорю, что мы можем рискнуть потерять один мир, но спасти остальные. И все миры, включая этот, уже в опасности. Выбор очевиден.

Он снова пристально уставился прямо в ее глаза.

- Если ты не хочешь подвергать свой мир опасности, хорошо - мы потратим какое-то время на поиски другого подходящего. Если он находится под патронажем какого-либо мироходца, мы должны будем убедить его сотрудничать. С помощью силы, если понадобится. Если же он «ничей», мы сразу приступим к реализации своего плана.

- И снова: кто мы такие, чтобы так распоряжаться чужими жизнями? Да, хорошо – рискнуть одним, чтобы спасти остальные. Если так мы сможем остановить эльдрази, то да – возможно, нам придется. Но как можем мы решить какой из миров будет нести это бремя?

- А какой у нас выбор? Устроить референдум? - съязвил Сорин.

- Это еще одна причина, по которой я выбрал Зендикар, - тихо произнес Уджин. – У него уже есть протектор, достойный, способный вершить его судьбу. Кто-то, кто примет верное решение.

- А если я откажусь? Вы «убедите» меня силой?

- Нет, - ответил Уджин. – Потому что мне так же нужна и твоя помощь.

Сорин и Нахири уставились на светящегося дракона.

- Вы оба владеете навыками, в которых я не силен. И перед нами стоит задача, неподъемная для одиночки, не важно, насколько он силен. Трое их – трое нас. Вместе, мы сможем сохранить все сущее.

Нахири опустилась на колени и прижала ладонь к земле. Акум – вулканическиактивный регион, и в земле чувствовалось пульсирование текущей в ее недрах магмы. Мироходец потянулась дальше – к холмистому Онду, иссеченному реками Тазиму, клубящемуся сернистыми испарениями Гуул Дразу. Она прочувствовала Зендикар целиком. Но его обитатели для нее были загадкой. Их шаги и мысли терялись на фоне рокота живой земли.

Она думала о разломах, что возникли из ниоткуда и обратили в ничто целый мир. Рано или поздно, эльдрази доберутся сюда. И когда это случится, она будет не в состоянии защитить свой мир в одиночку.

А если схватить их на каком-нибудь другом плане, чтобы сохранить Зендикар, как она сможет простить сама себя? Воздух ее любимого мира навсегда будет пропитан смрадом вины.

Зендикар крепок. Он сможет продержаться достаточно долго, чтобы пленить Эльдрази. Он станет их тюрьмой, а Нахири – тюремщиком. Один мир и один мироходец на страже всех остальных.

Она встала, окидывая взором необъятные просторы.

- Каков наш первый шаг?

Уджин скрупулезно приготовился к предстоящей операции. Он разработал способ пленить эльдрази, используя тщательно рассчитанную сеть из силовых лучей и магических узлов. Все что оставалось сделать – построить ее.

Нахири была хороша в строительстве.

Потребовалось сорок лет практически непрерывной работы. Один за другим, она извлекала из земли бережно сформированные каменные монолиты – эдры. Такое название дал им Уджин. 

Она наполнила небо Зендикара камнем, а дракон нанес на них древние руны своего народа. Эти письмена поддерживали каменные глыбы в воздухе и служили бы оковами для эльдрази.

Кроме того, эдры служили приманкой, посылая в пространство импульсы магической энергии, которые приманивали эльдрази, как запах крови приманивает акул.

Медленно, неуклюже и, по словам Сорина, игнорируя другие миры, эльдрази приближались к Зендикару.

Нахири, используя свою ментальную связь, разослала всем сообщение о грядущем: мерфолкам, корам, людям и эльфам. Амфибии сурракакы перешептывались в темных глубинах вод о пришествии злобных богов, а ангелы бдительно патрулировали небеса, усеянные эдрами.

Когда эльдрази пришли, Зендикар был готов к их появлению как ни какой другой мир.

Даже один титан, даже издали, казался отвратительным монстром. Вся троица вблизи вселяла поистине вселенский ужас.

Тот, что Сорин и Нахири видели раньше (Уджин звал его Уламогом), оказался самым маленьким из всех троих. Другой – Козилек – был окружен огромными черными обсидиановыми клинками, парящими вокруг того, что, по видимому, служило ему головой. А над ними, во всех смыслах, была Эмракул – ужасающая гора фасеточной плоти и цепких щупалец, лениво проплывающая над истерзанной землей.

Уджин дыханием невидимого пламени испепелял выводок меньших эльдрази. Сорин блокировал их способность высасывать жизнь своей собственной вампирической магией, лишая их сил прежде, чем они вберут достаточно жизненной силы Зендикара. Народы Зендикара также принимали участие в битве с порождениями. Но тем не менее, было понятно, что если их натиск не ослабеет, исход сражения предрешен.

Титаны, казалось, лишившись рассудка, безразличные ко всему, неумолимо двигались к центральному звену эдров – источнику зова, повинуясь которому они прибыли сюда - в самое око циклона.

Нахири поджидала их в подземном зале, которую они с Сорином прозвали «Оком Уджина».

Для Сорина это было насмешкой. Для Уджина – предметом гордости (хотя тут сложно сказать наверняка). Для нее же, это было посланием: «Помни, дракон. Это была твоя идея».

Всплеск манны - и вот уже Сорин и Уджин оказались рядом с ней. Земля задрожала, хрустальные стены Ока в ответ сочувственно завибрировали.

- Они на месте, - сказал Уджин.

Трое мироходцев сконцентрировали всю свою огромную мощь в одной точке. Ключевой камень соединился со всеми остальными невидимыми лучами энергии и маны.

Все до единого, эдры на поверхности засветились и переместились на новые позиции. Сеть приняла свою окончательную форму.

От ледовых полей Сейджири до самого Силундийского моря, Зендикар содрагнулся от усилия.

Дело было сделано.

Они запечатали пещеру магическим замком, который мог быть открыт только совместными усилиями трех мироходцев, после чего выбрались на почти разрушенную поверхность.

Нависая над Акумским плоскогорьем , трое титанов застыли в окаменении, окруженные сетью парящих эдров. Нахири чувствовала изменения в почве. Земля уже начала реагировать, вздымаясь вокруг Эльдрази как рубец вокруг раны.

Зубы Акума проглотят прародителей, а люди выследят и истребят остатки их племени.

Зендикар устоял. Растерзанный, но живой. Его жителям придется учиться жить в тени эдров.

- Отличная работа, Нахири, - сказал Сорин. – Твоя работа. Твоя жертва.

Они еще раз проверили надежность заклинания, удерживающее титанов. Возможно, Уджин и Сорин помогут ей очистить землю от порождений. Она надеялась на это. А затем, рано или поздно, двое мироходцев покинут ее, а Нахири и Эльдрази навсегда останутся здесь.

Она посмотрела на безмолвные каменные изваяния. Каменные завалы уже окружали их, словно крепостной вал. Возможно, за тысячу лет память о них сотрется, причиненные ими разрушения превратятся в легенды. Но Нахири этого никогда не забудет, как и сама земля.

- Это была наша работа – ответила она. – Моя работа только начинается.

В честь пятилетия работы на Wizards of the Coast художник Noah Bradley выложил в сеть около 60 своих работ в высоком разрешении. Ссылки на сайт в конце поста.

Несколько работ, не связанных с MTG:

Заглавная страница: http://www.noahbradley.com/

MTG арты: http://www.noahbradley.com/magic/

Скетчи: http://www.noahbradley.com/sketches/

Ссылка на архив: https://yadi.sk/d/aFz26ZGmoVnkf но, все же, не поленитесь заглянуть на его сайт =)